– И удивился: – Ты это что, братец, расстроился?
«Братец», наклонив голову, попытался сделаться совершенно безразличным.
– Да ничего. Домой мне надо…
– Э-э-э, – протянул режиссер. – Так ты что, обиделся?
Он притянул сопротивлявшегося Ромку к себе и заговорил серьезно и тихо:
– А меня кто-нибудь когда-нибудь узнает? На улице заметят? Скажут, «вон режиссер пошел»? Да ничего подобного… И я не обижаюсь, и оператор тоже не обижается… И они вот все, кто делает картину, их тоже никто никогда не увидит и не узнает, а вот не обижаются, не хнычут…
– А я хнычу? – только и мог сказать Ромка.
– И правильно, – подхватил режиссер. – А почему? Да потому, что костюмеры, и реквизиторы, и гримеры, и осветители – они все делают так, чтобы зритель увидел не их работу, а как живет и действует в определенных обстоятельствах Марко. Понимаешь, не для Володи мы стараемся, а для Марко, для того образа и характера, который должен увлечь зрителя. Так скажи мне теперь, какая разница в том, кто прыгает: ты ли, Володя ли или еще кто? Все равно в картине это будет прыгать Марко. И чем лучше, чем красивее будет этот прыжок, тем больше понравится зрителю Марко. Ясно теперь?
– Ясно, – буркнул Ромка.
– Ну и отлично, – улыбнулся режиссер, – только учти, это еще начало – самое главное впереди. Вот привезут бокс для подводной камеры, тогда все только и начнется.
Как только он отошел, к Ромке подошли Оксана и Володя.
– Ну что? Что он говорил? – спросил Володя.
– О чем вы? – спросила Оксана.
Он улыбнулся и сказал весело:
– Пошли обедать.
– Пошли.
В отряде ЮДП в это время наступило полное затишье.
Суходоля посылал ребят на рыбалку то в одно место, то в другое, два раза всем отрядом они прошли пешком по побережью до Рыбачьего, но ничего нового не обнаружили.
Пограничники несли свою службу, а работники Государственной безопасности делали свое дело. И тем и другим уже многое стало известно.
Так, на расстоянии полутора километров от берега, на глубине порядка 60 метров военные водолазы обнаружили два аппарата, очень похожих на боевые торпеды. Это и были, конечно, торпеды, но без взрывчатого вещества, а приспособленные для передвижения под водой на глубине. Они были оборудованы ручным управлением, и на них можно было сидеть. Стало ясно, как шпион прошел незамеченным путь от нейтральных вод до нашего берега. Моторы, работающие на аккумуляторах, были почти бесшумны. В определенном месте торпеды были заякорены. Не брошены, а именно заякорены в целях дальнейшего их использования. При детальном осмотре каждой торпеды специалисты определили, что винты только одной из них работали, второй торпедой не пользовались. В специальных отсеках каждой обнаружили по два комплекта кислородных аппаратов. Здесь же в резиновых мешках были легководолазные костюмы для трех человек.
Обнаруженные Ромкой акваланги – их было тоже три – после тщательного осмотра были разряжены до минимума, на 10–15 минут пребывания под водой, и оставлены на том же самом месте.
Разрядили и кислородные аппараты, находившиеся в торпедах, тоже оставив минимум для дыхания на первые десять минут. Зато легководолазные костюмы забрали совсем и, опустив торпеды на прежнее место, аккуратно их заякорили. Пусть ждут. А рядом поставили шумопеленгатор. А вдруг у шпионов есть возможность миновать береговые посты, пренебречь аквалангами в Тихой бухте и выйти к торпедам путем, неизвестным пограничникам? Тогда первые же обороты винтов, усиленные шумопеленгатором, предупредят дежурящих на поверхности сторожевиков, а нехватка кислорода в аппаратах заставит шпионов немедленно идти наверх. Оставалось только запастись терпением и ждать.
«Столовая самообслуживания» с таким ехидным названием – «Экспресс», как всегда в дневное время, была набита до отказа.
Пришлось постоять в очереди. И когда, наполнив подносы, ребята уже рассчитывались в кассе, в столовую вошли трое подростков. Вошли, шумно переговариваясь, смеясь, бесцеремонно задевая посетителей огромными спортивными сумками.
Ромка заметил этих ребят еще дня два назад – они шатались по набережной вот так же, как сейчас, в соломенных шляпах с загнутыми вверх широкими полями, в выгоревших затасканных брюках со множеством карманов и блестящих кнопок со всех сторон. У всех троих была одинаковая вихляющая походка и одно и то же выражение лица – без всякого выражения.
Громко перебросившись репликами о том, что опять полно народу и они не такие идиоты, чтобы торчать, как все, в очереди, парни собирались уже уйти, но тут один из них, ушастый и прыщеватый, заметил Оксану. Даже рот раскрыл в удивлении.
– Ого! – сказал он остальным, – Глазейте, старики, какие красотки водятся в этих местах!
Он пододвинулся, попросил насмешливо:
– Мисс, выручайте… Нам очередь просто противопоказана.
– Сэр, – невозмутимо ответила на это Оксана, – когда входят в помещение, прежде всего снимают шляпу.
– Ах, простите, – осклабился прыщеватый, поспешно стянул шляпу и, подмигнув приятелям, закончил: – Мы этого еще не проходили.
Приятели дружно загоготали.
Оксана подняла поднос с едой и собиралась идти к столику, но ушастый перегородил ей путь.
– Разрешите, – потянулся он к подносу.
Она не ответила, пытаясь пройти стороной, но ушастый ухватился за поднос и потянул его к себе.
– Я ж по-джентльменски, так сказать, ради прекрасной леди…
Оксана беспомощно оглянулась на Володю и Ромку. Володя был ближе. Он оставил свой поднос и выдвинулся вперед.
– А ну, проваливай, – сказал грубо. – Слышишь? Без джентльменов обойдемся!
– А ты кто такой? – нахмурился ушастый, но поднос девочки оставил и пропустил ее.
Володя, взяв свою еду, пошел следом за Оксаной, но трое перехватили его у первого же столика.
– Кавалер? – насмешливо сказал ушастый.
– Рыцарь, – поддержал худощавый брюнет с тщедушными баками.
– Заработать хочешь? – спросил мордастый. – Это можно.
Тут подошел с полным подносом Ромка.
– Идите, идите, – сказал, – не мешайте…
– Ты еще, – окинул Ромку презрительным взглядом ушастый, – деревня, нос подотри!
Ромка побледнел.
– Ну-ка, подержи, – неожиданно сунул поднос в руки брюнету с баками, – держи, говорю.
Тот растерянно взял его.
Освободившись, Ромка схватил ушастого за воротник.
– А ну, пошли на улицу!
– Ну ты, ты, – пытался вырваться тот. Подскочил Володя, остановил Ромку.
– Оставь ты их, пижонов, пусть проваливают.
За соседними столиками посетители поднимали головы, а там дальше, у окон, даже привстали с мест, чтобы лучше разглядеть, что происходит.
Ромка отпустил воротник.
– Так, да? – вертя головой, заговорил торопливо ушастый. – Так? Ладно-ладно…
Неожиданно он повернулся к дружку, который все еще держал Ромкин поднос, резко выбил его из рук и кинулся к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
«Братец», наклонив голову, попытался сделаться совершенно безразличным.
– Да ничего. Домой мне надо…
– Э-э-э, – протянул режиссер. – Так ты что, обиделся?
Он притянул сопротивлявшегося Ромку к себе и заговорил серьезно и тихо:
– А меня кто-нибудь когда-нибудь узнает? На улице заметят? Скажут, «вон режиссер пошел»? Да ничего подобного… И я не обижаюсь, и оператор тоже не обижается… И они вот все, кто делает картину, их тоже никто никогда не увидит и не узнает, а вот не обижаются, не хнычут…
– А я хнычу? – только и мог сказать Ромка.
– И правильно, – подхватил режиссер. – А почему? Да потому, что костюмеры, и реквизиторы, и гримеры, и осветители – они все делают так, чтобы зритель увидел не их работу, а как живет и действует в определенных обстоятельствах Марко. Понимаешь, не для Володи мы стараемся, а для Марко, для того образа и характера, который должен увлечь зрителя. Так скажи мне теперь, какая разница в том, кто прыгает: ты ли, Володя ли или еще кто? Все равно в картине это будет прыгать Марко. И чем лучше, чем красивее будет этот прыжок, тем больше понравится зрителю Марко. Ясно теперь?
– Ясно, – буркнул Ромка.
– Ну и отлично, – улыбнулся режиссер, – только учти, это еще начало – самое главное впереди. Вот привезут бокс для подводной камеры, тогда все только и начнется.
Как только он отошел, к Ромке подошли Оксана и Володя.
– Ну что? Что он говорил? – спросил Володя.
– О чем вы? – спросила Оксана.
Он улыбнулся и сказал весело:
– Пошли обедать.
– Пошли.
В отряде ЮДП в это время наступило полное затишье.
Суходоля посылал ребят на рыбалку то в одно место, то в другое, два раза всем отрядом они прошли пешком по побережью до Рыбачьего, но ничего нового не обнаружили.
Пограничники несли свою службу, а работники Государственной безопасности делали свое дело. И тем и другим уже многое стало известно.
Так, на расстоянии полутора километров от берега, на глубине порядка 60 метров военные водолазы обнаружили два аппарата, очень похожих на боевые торпеды. Это и были, конечно, торпеды, но без взрывчатого вещества, а приспособленные для передвижения под водой на глубине. Они были оборудованы ручным управлением, и на них можно было сидеть. Стало ясно, как шпион прошел незамеченным путь от нейтральных вод до нашего берега. Моторы, работающие на аккумуляторах, были почти бесшумны. В определенном месте торпеды были заякорены. Не брошены, а именно заякорены в целях дальнейшего их использования. При детальном осмотре каждой торпеды специалисты определили, что винты только одной из них работали, второй торпедой не пользовались. В специальных отсеках каждой обнаружили по два комплекта кислородных аппаратов. Здесь же в резиновых мешках были легководолазные костюмы для трех человек.
Обнаруженные Ромкой акваланги – их было тоже три – после тщательного осмотра были разряжены до минимума, на 10–15 минут пребывания под водой, и оставлены на том же самом месте.
Разрядили и кислородные аппараты, находившиеся в торпедах, тоже оставив минимум для дыхания на первые десять минут. Зато легководолазные костюмы забрали совсем и, опустив торпеды на прежнее место, аккуратно их заякорили. Пусть ждут. А рядом поставили шумопеленгатор. А вдруг у шпионов есть возможность миновать береговые посты, пренебречь аквалангами в Тихой бухте и выйти к торпедам путем, неизвестным пограничникам? Тогда первые же обороты винтов, усиленные шумопеленгатором, предупредят дежурящих на поверхности сторожевиков, а нехватка кислорода в аппаратах заставит шпионов немедленно идти наверх. Оставалось только запастись терпением и ждать.
«Столовая самообслуживания» с таким ехидным названием – «Экспресс», как всегда в дневное время, была набита до отказа.
Пришлось постоять в очереди. И когда, наполнив подносы, ребята уже рассчитывались в кассе, в столовую вошли трое подростков. Вошли, шумно переговариваясь, смеясь, бесцеремонно задевая посетителей огромными спортивными сумками.
Ромка заметил этих ребят еще дня два назад – они шатались по набережной вот так же, как сейчас, в соломенных шляпах с загнутыми вверх широкими полями, в выгоревших затасканных брюках со множеством карманов и блестящих кнопок со всех сторон. У всех троих была одинаковая вихляющая походка и одно и то же выражение лица – без всякого выражения.
Громко перебросившись репликами о том, что опять полно народу и они не такие идиоты, чтобы торчать, как все, в очереди, парни собирались уже уйти, но тут один из них, ушастый и прыщеватый, заметил Оксану. Даже рот раскрыл в удивлении.
– Ого! – сказал он остальным, – Глазейте, старики, какие красотки водятся в этих местах!
Он пододвинулся, попросил насмешливо:
– Мисс, выручайте… Нам очередь просто противопоказана.
– Сэр, – невозмутимо ответила на это Оксана, – когда входят в помещение, прежде всего снимают шляпу.
– Ах, простите, – осклабился прыщеватый, поспешно стянул шляпу и, подмигнув приятелям, закончил: – Мы этого еще не проходили.
Приятели дружно загоготали.
Оксана подняла поднос с едой и собиралась идти к столику, но ушастый перегородил ей путь.
– Разрешите, – потянулся он к подносу.
Она не ответила, пытаясь пройти стороной, но ушастый ухватился за поднос и потянул его к себе.
– Я ж по-джентльменски, так сказать, ради прекрасной леди…
Оксана беспомощно оглянулась на Володю и Ромку. Володя был ближе. Он оставил свой поднос и выдвинулся вперед.
– А ну, проваливай, – сказал грубо. – Слышишь? Без джентльменов обойдемся!
– А ты кто такой? – нахмурился ушастый, но поднос девочки оставил и пропустил ее.
Володя, взяв свою еду, пошел следом за Оксаной, но трое перехватили его у первого же столика.
– Кавалер? – насмешливо сказал ушастый.
– Рыцарь, – поддержал худощавый брюнет с тщедушными баками.
– Заработать хочешь? – спросил мордастый. – Это можно.
Тут подошел с полным подносом Ромка.
– Идите, идите, – сказал, – не мешайте…
– Ты еще, – окинул Ромку презрительным взглядом ушастый, – деревня, нос подотри!
Ромка побледнел.
– Ну-ка, подержи, – неожиданно сунул поднос в руки брюнету с баками, – держи, говорю.
Тот растерянно взял его.
Освободившись, Ромка схватил ушастого за воротник.
– А ну, пошли на улицу!
– Ну ты, ты, – пытался вырваться тот. Подскочил Володя, остановил Ромку.
– Оставь ты их, пижонов, пусть проваливают.
За соседними столиками посетители поднимали головы, а там дальше, у окон, даже привстали с мест, чтобы лучше разглядеть, что происходит.
Ромка отпустил воротник.
– Так, да? – вертя головой, заговорил торопливо ушастый. – Так? Ладно-ладно…
Неожиданно он повернулся к дружку, который все еще держал Ромкин поднос, резко выбил его из рук и кинулся к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47