Так он понял, что поступил правильно, и так дошло до сознания, что все пропало – он в ловушке!
Он вынырнул, напугав своим неожиданным появлением двух девчат, которые с визгом шарахнулись в разные стороны.
– Подумаешь, – крикнул он, отфыркиваясь, – пошутить нельзя!
И поплыл к берегу открыто, не таясь, только не к знакомым скалам, не к месту, где поджидали их «ковбои» и лежала одежда, а в сторону, чуть дальше, где больше всего было купающихся.
В это время к берегу подкатил глиссер, а с дороги прямо на песок пляжа съехали две машины: пограничный «газик» и медицинский «рафик». Из машин выскочили солдаты-пограничники, и торопливо прошел к берегу лейтенант Суходоля.
Лохматого ссадили с глиссера и осторожно под руки повели к медицинской машине. Солдаты уселись рядом. Суходоля захлопнул заднюю дверцу, торопливо прошел к водителю, уселся рядом, и «рафик», слегка буксуя, потянулся к дороге.
– Видал! – ахнул Лева и испуганно попятился назад.
– Нашего взяли, – обомлел мордастый.
– Топать надо, – растерянно заговорил Гоша, торопливо трясущимися руками собирая одежду, – а то и мы влипнем.
– Уже влипли, – сказал кто-то позади них.
Дружки обернулись.
Перед ними стояли Алексеев и трое его сотрудников.
– Собирайтесь, «газик» вас ждет…
– А в чем дело? – заикаясь, спросил Гоша, все еще пытаясь сохранить самообладание. – Какое имеете право?
– Я из госбезопасности, – насмешливо сказал Алексеев, – так что не заставляйте себя ждать.
– Я говорил… я говорил, – завопил Лева, – зачем впутались…
– Заткнись! – хмуро оборвал его мордастый.
Одежду незнакомца и лохматого забрали чекисты.
– Идите, – приказал «ковбоям» Алексеев, – прямо к машине.
Они пошли гуськом, смешно держа свои вещи, растерянные, ошеломленные, перепуганные. Лева вдруг остановился.
– А руки? – жалобно спросил он.
– Что руки? – не понял Алексеев.
– Ну, руки вверх?
Алексеев даже рассмеялся.
– Детский сад какой-то! – и прикрикнул грозно: – Идите, идите!
Все это видел незнакомец, болтаясь в волнах прибоя у самой кромки берега. Видел и думал о том, что все-таки интуиция не обманывала его. И тогда на дороге, когда проводили внимательными взглядами промчавшуюся киношную машину местные мальчишки. И в Москве, на стадионе, когда явно кто-то разглядывал его в упор, и, наконец, в аэропорту, когда столкнулись с ним те знакомые по пляжу мальчишки. Значит, кто-то настойчиво, детально занимался им. От такой мысли мурашки пробегали по спине и холодело в затылке.
И в который раз чувство реально возникшей опасности мобилизует волю и ум, отбрасывает сомнения и противоречивые решения, нацеливает на действия точные и решительные. Когда третьего не дано – ум работает с поразительной изобретательностью, а инстинкт самосохранения ведет на самую грань, но довериться ему можно и нужно.
Он потрогал плавки. Небольшой, со спичечную коробку, пакет в нейлоновой упаковке был на месте. Значит, еще не все потеряно. Он сам жив, на месте и почта. Еще есть за что бороться, ради чего выжить. У него есть и чем бороться – небольшой складной стилет в пластмассовых ножнах, тоже запрятанный в плавках. Еще он попытается остаться в живых.
Незнакомец выполз на берег и, раскинув руки, уткнувшись носом в песок, остался так лежать. Не станут же они в поисках исчезнувшего переворачивать всех пляжников. Главное, теперь отдохнуть, накопить силы, обдумать все и выбрать самый неожиданный, самый безопасный вариант действия.
– Не скажете, который час? – спросил у сидящих неподалеку девчат.
Одна из них порылась а сумочке, достала часы, сдунула песок и раздельно сказала:
– Час… пять минут второго…
Ничего, у него еще есть время. Там, в море, его будут ждать целые сутки.
В это самое время, в час, в пять минут второго, киношный автобус подкатил к Ромкиному дому. Навстречу от калитки уже спешили и Ромка и Оксана.
– Оксана, – предупредила девочку выскочившая из машины Людмила Васильевна, – Егор Андреевич сказал, что все равно ты только на берегу будешь… На катамаран тебя не пустят – подводные съемки не баловство.
– И пусть, – упрямо ответила девочка, – пусть только на берегу… Я его теперь одного никуда не отпущу… Он же опять что-нибудь натворит.
Ромка косится на девочку, но не сердито, не осуждающе, а тепло и радостно.
– Болтуша, – мягко говорит Людмила Васильевна и пропускает ребят в автобус. – Поехали, – махнув рукой, забирается в машину сама.
Автобус отходит.
Незнакомец уже час лежал на песке. Он не спешил, понимая, что теперь первая же ошибка будет последней.
Прямо перед ним лежали чьи-то темные очки. Вот бы ему сейчас такие… А взять нельзя – вдруг владелец где-то рядом, еще шум поднимет. Нет, рисковать нельзя, нельзя, чтобы на него обратили внимание.
Мимо проходили две девушки, одна из них еле тащила большой рюкзак.
– Разрешите помочь? – поднялся он.
– Валяйте, – сказала она, – а то наши ребята вон уже где вышагивают.
– Всегда так, – ворчала новая знакомая, – забудут, а потом тащи, догоняй.
Он нес рюкзак и очень радовался такому случаю.
Так прошли они, весело разговаривая, мимо того места, где час назад остановились они, откуда пошли в море и где только что были задержаны дружки-«ковбои».
– Пошли быстрее, – сказала высокая, – наши уже вон где, еще потеряемся.
– Ерунда, – ответил он, – со мной не потеряетесь.
Так он прибился к студентам, вместе с ними орал и пел в гроте и не отказался разделить с ними их «скромную трапезу». Подкрепившись, он предложил студентам продолжать путешествие по тропинке дальше и выйти к Голубой бухте.
Студенты посовещались, пошумели и решили возвращаться назад.
Это его совсем не устраивало, но идти дальше одному могло показаться подозрительным.
Студенты решили идти в обход пляжа, поэтому с тропинки не спустились, а прямо по ней пошли в сторону от моря, вверх по склону, и вскоре вышли на дорогу. Тут он вынужден был с ними распрощаться – они держали путь в Прибрежное и здесь же, на дороге, стали надевать майки и шаровары.
– Послушайте, – сказал он, прощаясь, знакомой девушке, – подарите мне что-нибудь!
– Вот еще, – удивилась она, – зачем?
– На память! Ну что вам стоит какой-нибудь пустяк, а мне будет очень приятно…
Она смущенно покосилась на подруг, улыбнулась.
– А что подарить? У меня же нечего…
– Ну хотя бы очки, – сказал он, – буду смотреть на мир вашими глазами.
Она вспыхнула, пожала плечами.
– Ну, если вам надо…
– Очень, – горячо сказал он, – вы не думайте, это не для шуток… Это очень, очень серьезно.
– Майка, – кричали ей ребята, – опять отстанешь!
– Держите, – она подала очки и поспешила вслед за спутниками, еле волоча свой тяжелый рюкзак. – До свидания!
Он помахал рукой и торопливо надел очки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Он вынырнул, напугав своим неожиданным появлением двух девчат, которые с визгом шарахнулись в разные стороны.
– Подумаешь, – крикнул он, отфыркиваясь, – пошутить нельзя!
И поплыл к берегу открыто, не таясь, только не к знакомым скалам, не к месту, где поджидали их «ковбои» и лежала одежда, а в сторону, чуть дальше, где больше всего было купающихся.
В это время к берегу подкатил глиссер, а с дороги прямо на песок пляжа съехали две машины: пограничный «газик» и медицинский «рафик». Из машин выскочили солдаты-пограничники, и торопливо прошел к берегу лейтенант Суходоля.
Лохматого ссадили с глиссера и осторожно под руки повели к медицинской машине. Солдаты уселись рядом. Суходоля захлопнул заднюю дверцу, торопливо прошел к водителю, уселся рядом, и «рафик», слегка буксуя, потянулся к дороге.
– Видал! – ахнул Лева и испуганно попятился назад.
– Нашего взяли, – обомлел мордастый.
– Топать надо, – растерянно заговорил Гоша, торопливо трясущимися руками собирая одежду, – а то и мы влипнем.
– Уже влипли, – сказал кто-то позади них.
Дружки обернулись.
Перед ними стояли Алексеев и трое его сотрудников.
– Собирайтесь, «газик» вас ждет…
– А в чем дело? – заикаясь, спросил Гоша, все еще пытаясь сохранить самообладание. – Какое имеете право?
– Я из госбезопасности, – насмешливо сказал Алексеев, – так что не заставляйте себя ждать.
– Я говорил… я говорил, – завопил Лева, – зачем впутались…
– Заткнись! – хмуро оборвал его мордастый.
Одежду незнакомца и лохматого забрали чекисты.
– Идите, – приказал «ковбоям» Алексеев, – прямо к машине.
Они пошли гуськом, смешно держа свои вещи, растерянные, ошеломленные, перепуганные. Лева вдруг остановился.
– А руки? – жалобно спросил он.
– Что руки? – не понял Алексеев.
– Ну, руки вверх?
Алексеев даже рассмеялся.
– Детский сад какой-то! – и прикрикнул грозно: – Идите, идите!
Все это видел незнакомец, болтаясь в волнах прибоя у самой кромки берега. Видел и думал о том, что все-таки интуиция не обманывала его. И тогда на дороге, когда проводили внимательными взглядами промчавшуюся киношную машину местные мальчишки. И в Москве, на стадионе, когда явно кто-то разглядывал его в упор, и, наконец, в аэропорту, когда столкнулись с ним те знакомые по пляжу мальчишки. Значит, кто-то настойчиво, детально занимался им. От такой мысли мурашки пробегали по спине и холодело в затылке.
И в который раз чувство реально возникшей опасности мобилизует волю и ум, отбрасывает сомнения и противоречивые решения, нацеливает на действия точные и решительные. Когда третьего не дано – ум работает с поразительной изобретательностью, а инстинкт самосохранения ведет на самую грань, но довериться ему можно и нужно.
Он потрогал плавки. Небольшой, со спичечную коробку, пакет в нейлоновой упаковке был на месте. Значит, еще не все потеряно. Он сам жив, на месте и почта. Еще есть за что бороться, ради чего выжить. У него есть и чем бороться – небольшой складной стилет в пластмассовых ножнах, тоже запрятанный в плавках. Еще он попытается остаться в живых.
Незнакомец выполз на берег и, раскинув руки, уткнувшись носом в песок, остался так лежать. Не станут же они в поисках исчезнувшего переворачивать всех пляжников. Главное, теперь отдохнуть, накопить силы, обдумать все и выбрать самый неожиданный, самый безопасный вариант действия.
– Не скажете, который час? – спросил у сидящих неподалеку девчат.
Одна из них порылась а сумочке, достала часы, сдунула песок и раздельно сказала:
– Час… пять минут второго…
Ничего, у него еще есть время. Там, в море, его будут ждать целые сутки.
В это самое время, в час, в пять минут второго, киношный автобус подкатил к Ромкиному дому. Навстречу от калитки уже спешили и Ромка и Оксана.
– Оксана, – предупредила девочку выскочившая из машины Людмила Васильевна, – Егор Андреевич сказал, что все равно ты только на берегу будешь… На катамаран тебя не пустят – подводные съемки не баловство.
– И пусть, – упрямо ответила девочка, – пусть только на берегу… Я его теперь одного никуда не отпущу… Он же опять что-нибудь натворит.
Ромка косится на девочку, но не сердито, не осуждающе, а тепло и радостно.
– Болтуша, – мягко говорит Людмила Васильевна и пропускает ребят в автобус. – Поехали, – махнув рукой, забирается в машину сама.
Автобус отходит.
Незнакомец уже час лежал на песке. Он не спешил, понимая, что теперь первая же ошибка будет последней.
Прямо перед ним лежали чьи-то темные очки. Вот бы ему сейчас такие… А взять нельзя – вдруг владелец где-то рядом, еще шум поднимет. Нет, рисковать нельзя, нельзя, чтобы на него обратили внимание.
Мимо проходили две девушки, одна из них еле тащила большой рюкзак.
– Разрешите помочь? – поднялся он.
– Валяйте, – сказала она, – а то наши ребята вон уже где вышагивают.
– Всегда так, – ворчала новая знакомая, – забудут, а потом тащи, догоняй.
Он нес рюкзак и очень радовался такому случаю.
Так прошли они, весело разговаривая, мимо того места, где час назад остановились они, откуда пошли в море и где только что были задержаны дружки-«ковбои».
– Пошли быстрее, – сказала высокая, – наши уже вон где, еще потеряемся.
– Ерунда, – ответил он, – со мной не потеряетесь.
Так он прибился к студентам, вместе с ними орал и пел в гроте и не отказался разделить с ними их «скромную трапезу». Подкрепившись, он предложил студентам продолжать путешествие по тропинке дальше и выйти к Голубой бухте.
Студенты посовещались, пошумели и решили возвращаться назад.
Это его совсем не устраивало, но идти дальше одному могло показаться подозрительным.
Студенты решили идти в обход пляжа, поэтому с тропинки не спустились, а прямо по ней пошли в сторону от моря, вверх по склону, и вскоре вышли на дорогу. Тут он вынужден был с ними распрощаться – они держали путь в Прибрежное и здесь же, на дороге, стали надевать майки и шаровары.
– Послушайте, – сказал он, прощаясь, знакомой девушке, – подарите мне что-нибудь!
– Вот еще, – удивилась она, – зачем?
– На память! Ну что вам стоит какой-нибудь пустяк, а мне будет очень приятно…
Она смущенно покосилась на подруг, улыбнулась.
– А что подарить? У меня же нечего…
– Ну хотя бы очки, – сказал он, – буду смотреть на мир вашими глазами.
Она вспыхнула, пожала плечами.
– Ну, если вам надо…
– Очень, – горячо сказал он, – вы не думайте, это не для шуток… Это очень, очень серьезно.
– Майка, – кричали ей ребята, – опять отстанешь!
– Держите, – она подала очки и поспешила вслед за спутниками, еле волоча свой тяжелый рюкзак. – До свидания!
Он помахал рукой и торопливо надел очки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47