Пошла, потому что так надо, потому что у нее работа.
«Нет, – вскочил он, – пойду и я, постою хоть рядом, пусть видит: я тоже не отдыхаю».
Но тут вспыхнул за поворотом свет, и через минуту появился на площадке пограничный «газик».
«Это за мной!» – вздохнул Ромка. И не ошибся. Вылезший из машины лейтенант Суходоля осмотрелся и направился к месту, где больше всего суетились люди.
– Дядя Валя! – выскочил из автобуса Ромка. – Здесь я.
Суходоля обернулся, увидел Ромку, торопливо пошел ему навстречу.
– Поехали, – сказал сурово.
Он забежал в автобус и при отраженном свете зажегшихся невдалеке «дигов» что-то быстро написал прямо на обложке ее сценария. Положил сценарий на сумку и выскочил.
«Газик» укатил.
Когда был отснят крупный план, Егор Андреевич отпустил девочку передохнуть. Погасли приборы, замолкли машины, и в наступившей тишине можно было услышать далекий шум прибоя. Там, внизу, билось море.
Усталая Оксана забралась в автобус и удивилась – Ромки на месте не было. Только почему-то сценарий был вытащен из сумки и лежал сверху. Она поднесла его к глазам и еле-еле увидела то, что написал он на ходу: «Обязательно дождусь дома». Подписи не было.
– Где Марченко? – Это искал мальчика дядя Паша.
Она высунулась в окно.
– А Ромка уехал.
– Как уехал? Куда уехал? – возмутился дядя Паша.
А оказавшаяся рядом Людмила Васильевна спросила с подозрением:
– Откуда ты знаешь? Ты видела?
– Нет, я не видела, – сказала девочка, – а все равно знаю, – загадочно улыбнулась она.
В это время Ромка сидел на заставе и подробно рассказывал чекистам о случившемся в ресторане.
– Я так и подумал, – сказал Василий Иванович, – однако, спасибо тебе, преподнес, можно сказать, сюрпризец… Ведь мы уже вели за ним наблюдение…
Ромка молчал, уткнувшись взглядом в пол.
– А кто эти парни, что были с ним? – спросил Алексеев. – Ты их знаешь?
Пришлось рассказать про столкновение в столовой…
– Самое обычное сырье для таких вот незнакомцев, – сказал в задумчивости Василий Иванович, – придется ими детально заняться. Ясно одно, что они ему понадобились. Зачем только? С какой целью? Ты вот что, – повернулся он к Ромке, – ты теперь с ними не задирайся… Учел? Как бы ни случилось, где бы ни столкнулись – уходи в сторону, не ввязывайся…
– Учел, – снова наклонил он голову.
– И еще раз, категорически: ни шагу со съемочной площадки.
– Все, – сказал мальчик торопливо. – Последний раз. Теперь мне некогда будет. С завтрашнего дня в Голубой бухте будем работать. Подводные съемки. День подготовки, и послезавтра съемка! Я же дублирую!
– Ну вот и дублируй, – согласился Василий Иванович, – а нам не мешай. И сейчас только домой. Учел? Ни к друзьям, ни к приятелям… Хотя стой-ка, – остановил он Ромку уже у дверей. – Товарищ капитан, отправьте его на своей машине.
– Нет ее сейчас, – отозвался Никифоров, – повезли менять наряды… пусть подождет минут двадцать…
– Да нет, – приоткрыл Ромка дверь, – мне никак нельзя ждать, я так добегу… Честное комсомольское, прямо домой!..
Потом очень пожалеет Василий Иванович, что не настоял на своем, а сейчас посмотрел на паренька, нетерпеливо мнущегося у двери, махнул рукой.
– Валяй! Только помни!
– Учел! – весело крикнул Ромка и исчез за дверью.
Он спешил домой. Он боялся, что за это время съемки закончились и он не успеет встретить Оксану у калитки.
Торопливо пробежав по Октябрьской улице, мальчик свернул на Зеленую. До дома оставалось совсем немного. Вот уже двенадцатый дом прошел, шестнадцатый…
И тут от забора метнулась ему навстречу тень. Он невольно отпрянул. Перед ним стоял тот, ушастый и прыщеватый.
Ромка быстро оглянулся – где же дружки?
Дружки были на месте, они подходили со спины.
– Наконец-то, – сказал ушастый, – а то мы уже хотели уходить…
– Что надо?
Они сдвинулись вокруг, стали рядом. Резко пахнуло спиртным – ребята были пьяны.
– Идем с нами, – хрипло сказал ушастый.
«Ты с ними не задирайся», – приказывал полковник.
– Ну? – пьяно надвинулся второй, мордастый. – Уже испугался?
– Куда идти? – спросил Ромка настороженно.
– Куда надо, – ушастый показал вдоль Зеленой.
Ромка согласился.
– Только ненадолго.
– Ненадолго, ненадолго, – согласился мордастый.
Ромка решительно пошел вперед, куда показывал ушастый. Дружки пошли следом. Через несколько шагов третий сказал с пьяной разочарованностью:
– Разве мы бить его не будем?
– Молчи, – одернул его ушастый.
– Я молчу, – покорно согласился тот, – а что сказал лохматый?
Ромка вздрогнул. Вот, значит, как? Это их лохматый послал. Да, задали они ему задачу. А ведь все так просто было вначале: дошел до автобазы, шмыгнул в знакомом ему месте через забор – и пока, пижоны, счастливо оставаться, «ковбои»! Не мог же он поступить иначе, нельзя было ему задираться с ними, предупреждал ведь полковник.
А тут лохматый! Может, как раз к нему и ведут его дружки.
Ромка даже обрадовался этой мысли. Очень хорошо. Они встретятся, и лохматый успокоится, перестанет нервничать. Раз Марченко что-то испортил, Марченко и поможет исправить. «Очень хорошо, – думал Ромка, – что они дождались».
Они вышли за последние дома Зеленой, где в полной тишине и темноте угадывались недостроенные здания, пустые, огороженные для строительства участки. Прибрежное разрасталось, и Зеленая была одной из оживленных строительных площадок.
Ромка остановился. Дальше идти не хотелось, и он повернулся, чтобы спросить, но сказать ему не дали. Они набросились на него сразу втроем, упали и долго упорно возились в жесткой, колючей траве.
Их было трое, а он один. И они, конечно, взяли верх. Он лежал, уткнувшись в землю лицом, ушастый сидел на ногах, мордастый держал скрученные сзади руки, а третий вытащил из кармана веревку.
– Да скорее ты… возишься, – ругался мордастый.
Наконец веревку распутали и стали связывать руки. Ромка и не сопротивлялся – решил выжидать.
Мордастый связал руки, но оборвать веревку не сумел.
– Нож не взяли, – выругался он. – Что делать? А, черт с ней…
И оставшейся веревкой он стал скручивать Ромку, переворачивая со спины на грудь и обратно. Обмотав так несколько раз и завязав на щиколотке узел, мордастый хрипло сказал:
– Все! Теперь не вырвется.
Они тащили его долго, спотыкаясь и падая. Тащили, клали на землю, чтобы передохнуть, потом снова тащили. Видно, что они знали, куда нести, шли безошибочно, не выбирая дороги и не сомневаясь.
Тащили и ругались между собой.
– И зачем нужно было, – хныкал третий, – теперь нам, знаете, что пришить могут?…
– Ничего, не бойсь! День полежит – кто узнает?
– А узнают?
– У, нытик! – замахнулся ушастый. – И чего ты с нами, Левка, увязался?
– Еще не поздно, Гоша, – сказал мордастый, – мы и его свяжем с этим, пусть полежат рядышком…
– Ребята, – захныкал Лева, – я же так, смехом… я с вами… Куда мне без вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
«Нет, – вскочил он, – пойду и я, постою хоть рядом, пусть видит: я тоже не отдыхаю».
Но тут вспыхнул за поворотом свет, и через минуту появился на площадке пограничный «газик».
«Это за мной!» – вздохнул Ромка. И не ошибся. Вылезший из машины лейтенант Суходоля осмотрелся и направился к месту, где больше всего суетились люди.
– Дядя Валя! – выскочил из автобуса Ромка. – Здесь я.
Суходоля обернулся, увидел Ромку, торопливо пошел ему навстречу.
– Поехали, – сказал сурово.
Он забежал в автобус и при отраженном свете зажегшихся невдалеке «дигов» что-то быстро написал прямо на обложке ее сценария. Положил сценарий на сумку и выскочил.
«Газик» укатил.
Когда был отснят крупный план, Егор Андреевич отпустил девочку передохнуть. Погасли приборы, замолкли машины, и в наступившей тишине можно было услышать далекий шум прибоя. Там, внизу, билось море.
Усталая Оксана забралась в автобус и удивилась – Ромки на месте не было. Только почему-то сценарий был вытащен из сумки и лежал сверху. Она поднесла его к глазам и еле-еле увидела то, что написал он на ходу: «Обязательно дождусь дома». Подписи не было.
– Где Марченко? – Это искал мальчика дядя Паша.
Она высунулась в окно.
– А Ромка уехал.
– Как уехал? Куда уехал? – возмутился дядя Паша.
А оказавшаяся рядом Людмила Васильевна спросила с подозрением:
– Откуда ты знаешь? Ты видела?
– Нет, я не видела, – сказала девочка, – а все равно знаю, – загадочно улыбнулась она.
В это время Ромка сидел на заставе и подробно рассказывал чекистам о случившемся в ресторане.
– Я так и подумал, – сказал Василий Иванович, – однако, спасибо тебе, преподнес, можно сказать, сюрпризец… Ведь мы уже вели за ним наблюдение…
Ромка молчал, уткнувшись взглядом в пол.
– А кто эти парни, что были с ним? – спросил Алексеев. – Ты их знаешь?
Пришлось рассказать про столкновение в столовой…
– Самое обычное сырье для таких вот незнакомцев, – сказал в задумчивости Василий Иванович, – придется ими детально заняться. Ясно одно, что они ему понадобились. Зачем только? С какой целью? Ты вот что, – повернулся он к Ромке, – ты теперь с ними не задирайся… Учел? Как бы ни случилось, где бы ни столкнулись – уходи в сторону, не ввязывайся…
– Учел, – снова наклонил он голову.
– И еще раз, категорически: ни шагу со съемочной площадки.
– Все, – сказал мальчик торопливо. – Последний раз. Теперь мне некогда будет. С завтрашнего дня в Голубой бухте будем работать. Подводные съемки. День подготовки, и послезавтра съемка! Я же дублирую!
– Ну вот и дублируй, – согласился Василий Иванович, – а нам не мешай. И сейчас только домой. Учел? Ни к друзьям, ни к приятелям… Хотя стой-ка, – остановил он Ромку уже у дверей. – Товарищ капитан, отправьте его на своей машине.
– Нет ее сейчас, – отозвался Никифоров, – повезли менять наряды… пусть подождет минут двадцать…
– Да нет, – приоткрыл Ромка дверь, – мне никак нельзя ждать, я так добегу… Честное комсомольское, прямо домой!..
Потом очень пожалеет Василий Иванович, что не настоял на своем, а сейчас посмотрел на паренька, нетерпеливо мнущегося у двери, махнул рукой.
– Валяй! Только помни!
– Учел! – весело крикнул Ромка и исчез за дверью.
Он спешил домой. Он боялся, что за это время съемки закончились и он не успеет встретить Оксану у калитки.
Торопливо пробежав по Октябрьской улице, мальчик свернул на Зеленую. До дома оставалось совсем немного. Вот уже двенадцатый дом прошел, шестнадцатый…
И тут от забора метнулась ему навстречу тень. Он невольно отпрянул. Перед ним стоял тот, ушастый и прыщеватый.
Ромка быстро оглянулся – где же дружки?
Дружки были на месте, они подходили со спины.
– Наконец-то, – сказал ушастый, – а то мы уже хотели уходить…
– Что надо?
Они сдвинулись вокруг, стали рядом. Резко пахнуло спиртным – ребята были пьяны.
– Идем с нами, – хрипло сказал ушастый.
«Ты с ними не задирайся», – приказывал полковник.
– Ну? – пьяно надвинулся второй, мордастый. – Уже испугался?
– Куда идти? – спросил Ромка настороженно.
– Куда надо, – ушастый показал вдоль Зеленой.
Ромка согласился.
– Только ненадолго.
– Ненадолго, ненадолго, – согласился мордастый.
Ромка решительно пошел вперед, куда показывал ушастый. Дружки пошли следом. Через несколько шагов третий сказал с пьяной разочарованностью:
– Разве мы бить его не будем?
– Молчи, – одернул его ушастый.
– Я молчу, – покорно согласился тот, – а что сказал лохматый?
Ромка вздрогнул. Вот, значит, как? Это их лохматый послал. Да, задали они ему задачу. А ведь все так просто было вначале: дошел до автобазы, шмыгнул в знакомом ему месте через забор – и пока, пижоны, счастливо оставаться, «ковбои»! Не мог же он поступить иначе, нельзя было ему задираться с ними, предупреждал ведь полковник.
А тут лохматый! Может, как раз к нему и ведут его дружки.
Ромка даже обрадовался этой мысли. Очень хорошо. Они встретятся, и лохматый успокоится, перестанет нервничать. Раз Марченко что-то испортил, Марченко и поможет исправить. «Очень хорошо, – думал Ромка, – что они дождались».
Они вышли за последние дома Зеленой, где в полной тишине и темноте угадывались недостроенные здания, пустые, огороженные для строительства участки. Прибрежное разрасталось, и Зеленая была одной из оживленных строительных площадок.
Ромка остановился. Дальше идти не хотелось, и он повернулся, чтобы спросить, но сказать ему не дали. Они набросились на него сразу втроем, упали и долго упорно возились в жесткой, колючей траве.
Их было трое, а он один. И они, конечно, взяли верх. Он лежал, уткнувшись в землю лицом, ушастый сидел на ногах, мордастый держал скрученные сзади руки, а третий вытащил из кармана веревку.
– Да скорее ты… возишься, – ругался мордастый.
Наконец веревку распутали и стали связывать руки. Ромка и не сопротивлялся – решил выжидать.
Мордастый связал руки, но оборвать веревку не сумел.
– Нож не взяли, – выругался он. – Что делать? А, черт с ней…
И оставшейся веревкой он стал скручивать Ромку, переворачивая со спины на грудь и обратно. Обмотав так несколько раз и завязав на щиколотке узел, мордастый хрипло сказал:
– Все! Теперь не вырвется.
Они тащили его долго, спотыкаясь и падая. Тащили, клали на землю, чтобы передохнуть, потом снова тащили. Видно, что они знали, куда нести, шли безошибочно, не выбирая дороги и не сомневаясь.
Тащили и ругались между собой.
– И зачем нужно было, – хныкал третий, – теперь нам, знаете, что пришить могут?…
– Ничего, не бойсь! День полежит – кто узнает?
– А узнают?
– У, нытик! – замахнулся ушастый. – И чего ты с нами, Левка, увязался?
– Еще не поздно, Гоша, – сказал мордастый, – мы и его свяжем с этим, пусть полежат рядышком…
– Ребята, – захныкал Лева, – я же так, смехом… я с вами… Куда мне без вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47