Приборы там только что потушили, и площадка угадывается лишь по маленькой далекой дежурной лампочке да по монотонному далекому гулу работающего движка.
Ромка торопливо насадил одну из банок на шест, воткнул в отверстие банки кусок пиротехнической спички и стел ждать.
Ждать пришлось недолго. Видно, дядя Паша уже появился на площадке и сказал коротко: «Кого ждем?»
Загрохотал сначала дизель «лихтвагена», вспыхнули и замигали «диги», потом включился в дело ветродуй – зачихал, застучал и взревел, словно собираясь взлететь. «Диги» перестали мигать и налились ослепительно белым, ну просто дневным светом.
На площадке забегали, засуетились, закричали.
Ромка наклонился над банкой с теркой в правой руке – он знал, сейчас будет ему команда.
– Дым! Дым! – закричали сразу несколько голосов с площадки.
– Слева! Марченко, давай! – перекрикивая шум работающих машин, прокричал откуда-то справа дядя Паша.
Ромка чиркнул по выставленной в банке спичке раз, другой, спичка, став на мгновение красной, обуглилась и, шипя, сокращаясь, понесла огонь туда, внутрь банки, в спецсмесь.
– Ромка, – снова донесся крик пиротехника, – давай же, давай!
– Даю! – заорал он, на всякий случай отодвигаясь от банки и поднимая шест.
Вот, наконец, из дырочек появились тоненькие струйки белого дыма, еще маломощные, худосочные. Но они с каждым мгновением становились все мощнее, все насыщеннее, и вдруг, яростно шипя, повалил дым, да с такой могучей силой, что Ромка поспешно отстранил банку в другую сторону, чтобы не задохнуться.
– Отходи! Отходи! – услышал вдруг, как кричали там, на площадке.
Он не сразу понял, что относилось это к нему, ведь вроде ветер нес дым правильно.
– Ну, кто там слева? – кричали в мегафон. – Отходи! Отходи! Нас всех обкурил!
Он схватился за голову – дым-то шел на площадку, но только не в кадр, а прямо на тех, кто стоял у камеры.
Опомнившись, он подхватил шест с банкой, помчался вправо, но ветер снова сыграл с ним злую шутку. Он вдруг рванул прямо на него, и Ромка закашлялся, оказавшись и самом дыму. Еле вывернувшись из молочной пелены и все еще откашливаясь, Ромка побежал теперь уже влево.
– Дядя Паша! – кричали в мегафон на площадке. – Кто там у вас слева? Где же дым? У нас свет горит!
Наткнувшись на неожиданно возникшее на пути дерево, Ромка остановился. Наверное, надо еще чуть оттащить банку вправо. Он так и сделал. Дым пошел на площадку.
Рядом из темноты, как в сказке, возникла фигура дяди Паши.
– Молодец, – сказал он, тяжело дыша, – нашел все-таки точку. Ты на то, что орут, не обращай внимания. В кино наша профессия самая ругательная. Все нас ругают… Всем кажется, что это ерунда, чепуха и каждый может с этим управиться. Ты так и держи, – сказал, поправляя шест, – и отходи, если что… Только не суетись, не паникуй – ничего там не случится… Главное, чтобы до площадки доходил дым ровненький, одной плотности… Ну, я побежал, – сказал торопливо, – я там на первом плане отделкой занимаюсь, ювелирной работой.
И он исчез так же, как появился.
– Внимание! – донеслось с площадки. – Съемка! Ребята, приготовились! Мотор!
И там, метрах в сорока от него, по ночной дороге шли через его туман, торопились к дому рыбака Марко и Люда. Шли Володя и Оксана. Интересно, знает она сейчас, чем он занимается?
– Стоп! – закричали на площадке. – С ходу еще дубль! Все было хорошо! Дядя Паша, как, дыма хватит?
– Перезаряжай! – завопил зычный голос дяди Паши.
Ромка опустил шест, сбил банку.
А где же вторая? Ну да, он оставил ее там, где зажигал первую, но где? Пойди найди в такой темноте, да и сколько он уже накрутил петель, бегая с дымом!
Он оставил шест и помчался сломя голову к площадке. Там нашел около грузовой дядю Пашу, выпросил еще две банки и, подхватив дымы, бросился к своему месту. Но неожиданно столкнулся возле «тонвагена» с Оксаной.
– Ой, Ромка, – сказала она обрадованно, – где это ты пропадаешь?
Он не ответил, просто молча уставился на нее.
– Ты что? – спросила она растерянно и вдруг догадалась, увидев банки: – Помогаешь дяде Паше? Ромка, ты молодец. Ты просто очень хороший человек.
– Почему? – растерянно спросил он. – Почему хороший?
– Ты все можешь, – ответила она, – все-все!
– Оксаночка, – подбежала к девочке Людмила Васильевна, – куда ты делась? Егор Андреевич ругается.
Они кивнули друг другу весело, понимающе и разбежались в разные стороны. Она – на площадку, он – далеко в сторону от площадки.
Потом был второй дубль.
Потом третий.
Потом неоконченный четвертый из-за того, что дым вдруг клубом повалил прямо в камеру. Ромка был здесь ни при чем, просто ветер изменил направление. Но на площадке опять закричали, опять потребовали от дяди Паши: «Будет, наконец, нормальный туман или не будет?»
Прибежал к Ромке и дядя Паша, только ругаться не стал, а сказал торопливо:
– Ты молодец, Марченко, ты умница. Из тебя настоящий пиротехник выйдет… Только ты не увлекайся, ты больше за ветром смотри, чувствуй его, понимаешь? Носом, ухом, глазами, чем хочешь, а чувствуй и сразу банкой поправку делай… Договорились? – спросил весело и тут же убежал.
Потом были еще пятый и шестой дубли. Наконец прозвучала далекая команда:
– Стоп! Снято!
И появившийся дядя Паша, потный, чумазый, усталый, но все равно веселый и довольный, сказал:
– Все в порядке. Молодчина. Давай отдыхай. Теперь пойдет легче – общий план сняли. Сейчас крупные будут снимать.
Один за другим гасли «диги».
– А, Марченко, – протянул оператор, когда усталый Ромка появился возле камеры, – так это ты мне все время кадр портил?…
– Я не портил, – обиделся Ромка.
– Оправдываешься, – улыбнулся оператор. – Ты привыкай, привыкай, пригодится.
Ромка уселся на ящиках с дымами и устало откинул голову. Подошла Оксана, протянула термос и кружку.
– Выпей.
Он с жадностью выпил.
– Еще?
– Нет, – мотнул головой.
– Устал?
Он не ответил, спросил сам:
– А ты?
– Ох, как устала!
– И я тоже, – признался он.
– Пошли в автобус. Там удобней.
Автобус, пустой, темный, стоял в стороне от всех машин и казался совсем заброшенным. Водитель спал, склонившись на баранку.
Осторожно, боясь потревожить его, Ромка медленно приоткрыл дверцу.
– Лезь первой, – сказал шепотом.
Но тут налетела на них Людмила Васильевна.
– Оксана! Что у тебя за привычка исчезать? Знаешь же, крупные планы остались. Идем, идем.
Оксана устало улыбнулась Ромке.
– Вот оно, кино. – И протянула термос с кружкой. – Там сумка на первом сиденье, положи.
Они ушли к одинокой дежурной лампочке, где настраивали камеру на крупный план, а он положил, как она просила, все в сумку и уселся рядом. Откинул голову, вытянул вперед ноги – очень хорошо! Только сейчас почувствовал, как устал. А она? Она же тоже устала… и вот пошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47