Он кивнул и обождал еще немного.
– Вы больше никого не можете вспомнить? – спросил он, наконец. Времени у нас достаточно, спешить особенно некуда.
Она отрицательно покачала головой.
– Я на самом деле больше никого не могу припомнить.
Серчер внимательно перечел список имен.
– Какой-нибудь из этих парней, Ивонн, возможно, питал серьезные чувства к Джилл? Подумайте над этим.
Она глубоко задумалась. Спустя некоторое время она сказала:
– Я не знаю. Я просто не могу сказать вам ничего определенного. Мне никто ничего об этом не говорил, во всяком случае. И я ничего об этом не слышала, – Она сделала паузу. – Хотя, по-моему, любой из этих парней хотел бы ходить с ней постоянно. Это правда, – добавила она.
Капитан слегка кивнул.
– Вы ходили с ней постоянно на свидания? – спросил он.
Ивонн, казалось, слегка озадачил этот вопрос, она чуть вспыхнула и незначительно покраснела.
– Нет, не всегда, капитан, – ответила она.
– Вы назначали свидания кому-нибудь из парней, которых вы только что перечислили, Ивонн?
– Нет, правда же, нет!
– Так все-таки назначали или не назначали, Ивонн? – ненавязчиво настаивал он.
– Ну… сказать по правде, иногда Дик ходил со мной пить содовую… Ленни провожал меня несколько раз домой… Раз или два я ходила в кино с Пети Смитом… – Она сделала паузу и подумала. – Вот, кажется, и все.
– Что вы о них думаете? – спросил Серчер.
– О, они – хорошие! Они действительно прекрасные ребята, капитан… Все до одного! Я понимаю, чего вы добиваетесь… – сказала она быстро.
Серчер кивнул. Он сидел неподвижно. Девушка поправила волосы и откинулась в кресле. Время от времени она поглядывала на него огромными карими глазами.
Наконец, он сказал:
– Вы можете еще что-нибудь вспомнить, Ивонн? Что угодно. Все, что у вас сохранилось в памяти, или, возможно, вы что-нибудь опустили, то, что нам нужно знать о Джилл? – Он сделал паузу и внимательно посмотрел на нее. – Подумайте.
Карие глаза неотрывно смотрели на него. Казалось, она дышала чуть-чуть быстрей, или, напротив, слегка задержала дыхание? Потом она судорожно сглотнула. Он ощущал ее юную энергию и чувственность, со стройной фигурой, полной жизненных сил. Она бы смогла победить на конкурсе красоты, завоевать титул Девушки Всей Америки, если бы такой титул существовал. Вне всяких сомнений! Серчер невольно залюбовался ею. Он подумал о собственной дочери с любовью и нежностью.
– Ей-богу, капитан, честно, я больше ничего не могу припомнить о Джилл. Если я вспомню еще что-нибудь, я вам обязательно расскажу, ответила она.
Он кивнул и обождал еще немного.
– Ивонн, как вы полагаете, кто бы это мог сделать? – очень спокойно спросил он.
– Как мне самой хотелось бы это знать! Я действительно очень хочу это знать, – выпалила она.
– Вы кого-нибудь подозреваете? У вас есть хоть какие-нибудь соображения на этот счет? – настаивал он.
– Я просто… поставлена в тупик, сбита с толку! – наконец, сказала она, найдя подходящее слово. – Я просто надеюсь… – добавила она. – Я надеюсь, что вы найдете преступника, капитан.
Серчер кивнул.
– Хорошо, Ивонн, – сказал он. – Это пока все. Спасибо за помощь.
Он встал. Поднялась с кресла и Ивонн. Он проводил ее к двери.
– Если вспомните еще что-нибудь, или вам просто захочется поговорить со мной, или у вас возникнут какие-нибудь новые мысли по этому поводу, пожалуйста, Ивонн, сообщите мне все, что угодно о Джилл. Каждая деталь может оказаться важной. Очень важной. Могу я на вас рассчитывать?
Они были уже у дверей.
– О, капитан, я сразу же приду к вам, если у меня появится что-нибудь новое о Джилл. Вы можете на меня полностью рассчитывать.
Сказала она ему.
Он был уже готов распахнуть двери.
– Кстати, Ивонн… – сказал капитан, держась за ручку двери.
– Да? – спросила она, стоя рядом с ним.
– Кто-нибудь из ребят, которых вы назвали, имел привычку называть Джилл «милой», вам что-нибудь об этом известно?
Карие глаза заполнили собой все его существо, он готов был погрузиться в них с головой, как в омут.
– Нет, – ответила она. – Что-то я не припомню…
Она все еще стояла перед ним. Он слышал ее дыхание. Он, казалось, мог ощущать биение ее сердца.
– Прекрасно, Ивонн, – сказал он, распахивая перед ней дверь, Спасибо вам.
– Спасибо вам, капитан, – ответила она мягким голосом, почти шепотом и улыбнулась.
С этой улыбкой она покинула кабинет.
18
Понс, покинув, наконец, кабинет Тигра, повернул налево по коридору и пошел дальше, снова обретя что-то похожее на его прежнюю уверенность в себе и жизненную хватку. Он знал, что так оно и будет. Доверительный разговор с Тигром, независимо от обстоятельств, всегда придавал ему жизненную силу. Обсуждение футбольных игр тоже способствовало этому, футбол был его страстью, стимулировал его интерес к жизни. Он даже сейчас, уже расставшись с Тигром, продолжал думать над этим, изобретая новые комбинации и системы игры. Он знал, что Тигр всегда апробирует на нем новые комбинации и задумки. В любом случае, Понс уже не чувствовал себя таким потерянным. Настроение его значительно улучшилось, поднялся его жизненный тонус. Чувствуя в себе этот прилив жизненной энергии, Понс бодро шагал по опустевшему школьному коридору, так как занятия уже закончились и сегодня вечером никаких внешкольных мероприятий не предвидится, как в обычные дни. Понсу невольно, вспомнилось другое, утреннее путешествие по этому коридору. Он съежился при одном только воспоминании об этом, хотя Тигр уже говорил с ним по этому поводу и немного успокоил его. Правда, Понс не нашел в себе сил обсудить с Тигром поведение Маммера, хотя он был очень близок к этому, вплотную подходя к этой проблеме несколько раз. Но он еще не был готов обсуждать эту проблему с кем бы то ни было, даже с Тигром. Он сожалел об этом, конечно, и решил, что скажет ему все при первом же удобном случае, оставив страх и сомнения, возможно, даже завтра утром. Но все-таки где-то в глубине души он надеялся, что этого не случится, что Серчер к тому времени уже найдет преступника, загонит его в угол, прежде чем Понс успеет рассказать Тигру о Маммере. Он очень на это надеялся. Он прислушался к своим шагам, теперь его ноги мягко ступали по коридору, так как он сменил обувь и надел замшевые туфли, подошвы и каблуки которых были из толстой пористой резины – натуральной или искусственной, он в этом слабо разбирался. Во всяком случае, он крался теперь, как кот. Или как его кошка Пеппи. Он усмехнулся, подумав о своей смешной кошке. Он ее очень любил. Это, безусловно, самая лучшая кошка на свете. Он подумал о Тигре, в его ушах продолжал звучать голос наставника, духовно его поддерживающий, вызывавший доверие. Короче говоря, он ясно видел перед собой Тигра. Он вспомнил мать, чувствуя ее любовь, ее тепло внутри себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131