– Розмари повеселела. – Все совсем неплохо. Мне так лучше.
– Нет, радость моя, так лучше ему.
– Фрэнни, он не спит ни с какой другой. Я спросила его, и он ответил «нет». Я сказала ему, что не могу поддерживать отношения с человеком, который спит со всеми подряд.
– Господи, и чем он тебя так прельстил? У него что, самый большой член на свете?
Она не могла никому объяснить, почему не может порвать с Беном. Она знала только, что не в состоянии нормально существовать, если он так или иначе не присутствует в ее жизни.
Элла с Джоанной уехали в понедельник утром – они еще неделю были заняты в Ноттингеме. Но новую работу пока не предлагали ни той, ни другой.
– Со следующего уик-энда ты будешь жить дома? – спросила Розмари, наблюдая за сборами дочери. Элла как попало запихивала вещи в дорожную сумку.
– Да. Ничего, если Джоанна тоже приедет?
Розмари нахмурилась.
– Ты имеешь в виду – будет у нас жить? Все время?
– Нет, ма, только до тех пор, пока мы что-нибудь себе не подыщем.
Розмари немного помолчала, потом вдруг спохватилась – «Какая же я стерва!» – и быстро проговорила:
– О, дорогая, конечно. Только очень тебя прошу – не ссорьтесь с Беном, когда он приезжает.
– Обещаю. – Элла подняла руку. – Клянусь честью. – Она рывком застегнула «молнию» и повесила сумку на плечо. – А знаешь, мне кажется, что ты спятила, – добавила она.
– Возможно, но это только потому, что ты меня никогда прежде такой не видела.
– Это уж точно, ма. – Элла двинулась к двери.
Розмари с ужасом оглядела хаос, оставшийся в комнате, и спросила:
– Ты собираешься все так оставить?
Элла на мгновение оглянулась через плечо, бросив:
– Пусть хоть что-то в нашей жизни останется таким, как обычно.
Розмари понимала, что в ее отношениях с Беном нет никакой определенности, и все время ощущала тревогу, с которой ничего не могла поделать.
На следующей неделе она съездила в Ноттингем и посмотрела дочь в «Макбете». Элла играла леди Макдуф.
– Ты была великолепна, – сказала Розмари после спектакля в баре, перед тем как повезти девушек обедать.
Они просияли.
– Ма, ты заказала номер в отеле? – спросила Элла. Они обедали в китайском ресторане, и Розмари скучала над своим мясом с лапшой. С тех пор как она снова стала курить, у нее почти пропал аппетит.
– Нет, дорогая, я поеду домой. У меня утром дела. Вы приедете в воскресенье?
– Да. – Элла, скосив глаза, бросила на нее изучающий взгляд.
Был четверг и, казалось, прошлый уик-энд, приезд Бена отодвинулись куда-то далеко. За это время Розмари виделась с ним дважды – в понедельник и в среду. Во второй раз он даже не позвонил, а просто приехал, когда по телевизору начинались вечерние новости. У него был такой счастливый вид, он казался таким любящим, что она удержалась от саркастических замечаний относительно визитов без звонка. Их все еще неудержимо тянуло друг к другу, и к утру она заставила себя поверить, что это – единственное, что ей нужно. И не сказала Элле, почему так хочет вернуться в тот же день, не сказала, что надеется увидеть Бена. Но у дома не было его машины, и она вошла в темноту пустого жилища, вновь почувствовав одиночество и злясь на себя за ноющее от разочарования сердце.
– У тебя не очень-то счастливый вид, – заметила Фрэнсис за ленчем.
– У тебя тоже, – отозвалась Розмари.
– Я знаю, – сказала Фрэнсис. – Давай ты мне выложишь свои горести, а я тебе – свои. Идет?
Розмари вздохнула.
– О, Фрэнни, я сама не знаю. Он просто приезжает когда ему вздумается. Мы едим, пьем и ложимся в постель, а утром он говорит: «Дорогая Рози, мне никто не нужен, кроме тебя» – и снова исчезает.
– А где он живет? – спросила Фрэнсис.
– Говорит, что у двоюродной сестры.
– Ты ему веришь?
– Стараюсь.
– У тебя есть телефон?
– Да.
– Ты ему когда-нибудь звонила?
– Нет.
Фрэнсис издала что-то вроде хриплого стона.
– Моя милая девочка прячет головку под крылышко. Вот что я тебе скажу – он очень хорошо тебя изучил. А тебе достаточно одного секса?
– Я надеюсь, что это изменится. Но пока секс – единственное, что у нас есть общего.
Фрэнсис сказала:
– Ты отдаешь себе отчет в том, что ты его не любишь?
Розмари сдвинула брови.
– Разумеется, я его люблю. А почему бы еще я позволила так себя использовать?
– Ты влюблена в его пенис, – назидательно проговорила Фрэнсис. – Ты одержима сексом, моя маленькая пуританка.
Розмари была поражена.
– Не говори глупостей. Мне, слава Богу, пятьдесят. И никогда я не была одержима сексом, сама знаешь.
– Раньше не была. Смотри правде в глаза, не пытайся видеть в нем то, чего нет.
Розмари опустила глаза, поморщилась от дыма, поднимавшегося от пепельницы с недокуренной сигаретой.
– А что в нем есть?
Фрэнсис, казалось, подыскивает в уме нужные слова.
– Дорогая, я не могу это выразить приличными словами, – наконец заговорила она. – Он типичный «член с ножками». Их не так уж мало – просто тебе раньше не попадались. С такими только Элла может иметь дело.
– Больше не имеет, – улыбнулась Розмари.
– Все еще влюблена? – спросила Фрэнсис.
– Да, и все еще без работы.
– И все еще живет у тебя, – констатировала Фрэнсис.
Розмари пожала плечами.
– На самом деле я ничего не имею против. Меня это даже – как бы поточнее сказать – успокаивает.
И это было правдой. Джоанна безропотно приняла их порядки. С самого начала было ясно, что она не собирается ссориться с Беном, но стоило тому появиться, как она немедленно исчезала либо в сад, где помогала благодарному Эрни, либо к себе наверх читать или слушать музыку.
Бен ее терпеть не мог. Он инстинктивно чувствовал, что не представляет для нее никакой загадки, и встречи с Джоанной неизменно выводили его из себя. И он, и Элла соблюдали дистанцию и держались по отношению друг к другу холодно и слегка иронично. «Вообще-то жалко, – сказала как-то Элла. – Мы всегда были большими друзьями». – «Нет, не были, – немедленно вмешалась Джоанна. – Он просто тебя смешил и был хорош в постели».
– Я очень привязалась к Джоанне, – сказала Розмари подруге. – Она мне как вторая дочь. Совсем не хочу, чтобы они от меня уезжали. В доме станет так пусто. Знаешь, мне кажется, что, будь я одна, мне было бы еще труднее с Беном. – Она потянулась через стол и взяла Фрэнсис за руку. – А как у тебя с Майклом?
– Он хочет уйти от жены.
У Розмари поднялись брови от удивления.
– Боже мой, у меня даже дыхание перехватило. А Барбара знает? А как же дети?
– Она догадывается, и, судя по его словам, он ей сказал.
– Майкл собирается жить с тобой?
– Он так говорит.
– А ты?
Фрэнсис покачала головой и глубоко вздохнула.
– Я никогда не собиралась заходить настолько далеко. Постоянное сосуществование – это не мой конек, как тебе прекрасно известно. – У нее вырвался короткий хриплый смешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Нет, радость моя, так лучше ему.
– Фрэнни, он не спит ни с какой другой. Я спросила его, и он ответил «нет». Я сказала ему, что не могу поддерживать отношения с человеком, который спит со всеми подряд.
– Господи, и чем он тебя так прельстил? У него что, самый большой член на свете?
Она не могла никому объяснить, почему не может порвать с Беном. Она знала только, что не в состоянии нормально существовать, если он так или иначе не присутствует в ее жизни.
Элла с Джоанной уехали в понедельник утром – они еще неделю были заняты в Ноттингеме. Но новую работу пока не предлагали ни той, ни другой.
– Со следующего уик-энда ты будешь жить дома? – спросила Розмари, наблюдая за сборами дочери. Элла как попало запихивала вещи в дорожную сумку.
– Да. Ничего, если Джоанна тоже приедет?
Розмари нахмурилась.
– Ты имеешь в виду – будет у нас жить? Все время?
– Нет, ма, только до тех пор, пока мы что-нибудь себе не подыщем.
Розмари немного помолчала, потом вдруг спохватилась – «Какая же я стерва!» – и быстро проговорила:
– О, дорогая, конечно. Только очень тебя прошу – не ссорьтесь с Беном, когда он приезжает.
– Обещаю. – Элла подняла руку. – Клянусь честью. – Она рывком застегнула «молнию» и повесила сумку на плечо. – А знаешь, мне кажется, что ты спятила, – добавила она.
– Возможно, но это только потому, что ты меня никогда прежде такой не видела.
– Это уж точно, ма. – Элла двинулась к двери.
Розмари с ужасом оглядела хаос, оставшийся в комнате, и спросила:
– Ты собираешься все так оставить?
Элла на мгновение оглянулась через плечо, бросив:
– Пусть хоть что-то в нашей жизни останется таким, как обычно.
Розмари понимала, что в ее отношениях с Беном нет никакой определенности, и все время ощущала тревогу, с которой ничего не могла поделать.
На следующей неделе она съездила в Ноттингем и посмотрела дочь в «Макбете». Элла играла леди Макдуф.
– Ты была великолепна, – сказала Розмари после спектакля в баре, перед тем как повезти девушек обедать.
Они просияли.
– Ма, ты заказала номер в отеле? – спросила Элла. Они обедали в китайском ресторане, и Розмари скучала над своим мясом с лапшой. С тех пор как она снова стала курить, у нее почти пропал аппетит.
– Нет, дорогая, я поеду домой. У меня утром дела. Вы приедете в воскресенье?
– Да. – Элла, скосив глаза, бросила на нее изучающий взгляд.
Был четверг и, казалось, прошлый уик-энд, приезд Бена отодвинулись куда-то далеко. За это время Розмари виделась с ним дважды – в понедельник и в среду. Во второй раз он даже не позвонил, а просто приехал, когда по телевизору начинались вечерние новости. У него был такой счастливый вид, он казался таким любящим, что она удержалась от саркастических замечаний относительно визитов без звонка. Их все еще неудержимо тянуло друг к другу, и к утру она заставила себя поверить, что это – единственное, что ей нужно. И не сказала Элле, почему так хочет вернуться в тот же день, не сказала, что надеется увидеть Бена. Но у дома не было его машины, и она вошла в темноту пустого жилища, вновь почувствовав одиночество и злясь на себя за ноющее от разочарования сердце.
– У тебя не очень-то счастливый вид, – заметила Фрэнсис за ленчем.
– У тебя тоже, – отозвалась Розмари.
– Я знаю, – сказала Фрэнсис. – Давай ты мне выложишь свои горести, а я тебе – свои. Идет?
Розмари вздохнула.
– О, Фрэнни, я сама не знаю. Он просто приезжает когда ему вздумается. Мы едим, пьем и ложимся в постель, а утром он говорит: «Дорогая Рози, мне никто не нужен, кроме тебя» – и снова исчезает.
– А где он живет? – спросила Фрэнсис.
– Говорит, что у двоюродной сестры.
– Ты ему веришь?
– Стараюсь.
– У тебя есть телефон?
– Да.
– Ты ему когда-нибудь звонила?
– Нет.
Фрэнсис издала что-то вроде хриплого стона.
– Моя милая девочка прячет головку под крылышко. Вот что я тебе скажу – он очень хорошо тебя изучил. А тебе достаточно одного секса?
– Я надеюсь, что это изменится. Но пока секс – единственное, что у нас есть общего.
Фрэнсис сказала:
– Ты отдаешь себе отчет в том, что ты его не любишь?
Розмари сдвинула брови.
– Разумеется, я его люблю. А почему бы еще я позволила так себя использовать?
– Ты влюблена в его пенис, – назидательно проговорила Фрэнсис. – Ты одержима сексом, моя маленькая пуританка.
Розмари была поражена.
– Не говори глупостей. Мне, слава Богу, пятьдесят. И никогда я не была одержима сексом, сама знаешь.
– Раньше не была. Смотри правде в глаза, не пытайся видеть в нем то, чего нет.
Розмари опустила глаза, поморщилась от дыма, поднимавшегося от пепельницы с недокуренной сигаретой.
– А что в нем есть?
Фрэнсис, казалось, подыскивает в уме нужные слова.
– Дорогая, я не могу это выразить приличными словами, – наконец заговорила она. – Он типичный «член с ножками». Их не так уж мало – просто тебе раньше не попадались. С такими только Элла может иметь дело.
– Больше не имеет, – улыбнулась Розмари.
– Все еще влюблена? – спросила Фрэнсис.
– Да, и все еще без работы.
– И все еще живет у тебя, – констатировала Фрэнсис.
Розмари пожала плечами.
– На самом деле я ничего не имею против. Меня это даже – как бы поточнее сказать – успокаивает.
И это было правдой. Джоанна безропотно приняла их порядки. С самого начала было ясно, что она не собирается ссориться с Беном, но стоило тому появиться, как она немедленно исчезала либо в сад, где помогала благодарному Эрни, либо к себе наверх читать или слушать музыку.
Бен ее терпеть не мог. Он инстинктивно чувствовал, что не представляет для нее никакой загадки, и встречи с Джоанной неизменно выводили его из себя. И он, и Элла соблюдали дистанцию и держались по отношению друг к другу холодно и слегка иронично. «Вообще-то жалко, – сказала как-то Элла. – Мы всегда были большими друзьями». – «Нет, не были, – немедленно вмешалась Джоанна. – Он просто тебя смешил и был хорош в постели».
– Я очень привязалась к Джоанне, – сказала Розмари подруге. – Она мне как вторая дочь. Совсем не хочу, чтобы они от меня уезжали. В доме станет так пусто. Знаешь, мне кажется, что, будь я одна, мне было бы еще труднее с Беном. – Она потянулась через стол и взяла Фрэнсис за руку. – А как у тебя с Майклом?
– Он хочет уйти от жены.
У Розмари поднялись брови от удивления.
– Боже мой, у меня даже дыхание перехватило. А Барбара знает? А как же дети?
– Она догадывается, и, судя по его словам, он ей сказал.
– Майкл собирается жить с тобой?
– Он так говорит.
– А ты?
Фрэнсис покачала головой и глубоко вздохнула.
– Я никогда не собиралась заходить настолько далеко. Постоянное сосуществование – это не мой конек, как тебе прекрасно известно. – У нее вырвался короткий хриплый смешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90