– Ну вот, – удовлетворенно пробормотала она и стала искать прищепки, чтобы повесить рубашку на улице.
Она не слышала, как открылась передняя дверь, и не слышала шагов по ковру холла. Бен вошел прямо в кухню. Мягкие кроссовки, джинсы, толстый пиджак. Джо – с закатанными по локоть рукавами, мокрыми руками и хлопьями мыльной пены на носу – застыла на месте, уставившись на него. Наконец она смогла выговорить:
– Вы меня напугали до полусмерти. – Она стащила полотенце с вешалки и вытерла руки. Все вокруг раковины было забрызгано водой и пеной.
Бен улыбнулся.
– Разве вы не слышали, как открывается дверь? У меня есть ключ. Припоминаете?
Она без улыбки глядела на него.
– Что вам нужно? – спросила она, избегая смотреть на черную повязку на его лице.
– Рози дома?
– Нет.
– Когда она вернется?
Джоанна только пожала плечами.
Бен сказал:
– Вы меня очень не любите, правда?
Джоанна ответила не сразу, ее удерживала природная вежливость.
– Не особенно, – сказала она наконец.
– Конечно, на всех не угодишь, – усмехнулся Бен, наблюдая, как на нее подействует его намек.
Она промолчала. Потом сказала:
– Вам здесь нечего ловить, Бен. Здесь вы больше никому не нужны. По-моему, вам лучше уехать. – Она сама не могла поверить, что сумела произнести эту фразу, но мало надеялась, что Бен тут же уедет.
Бен вперил в ее лицо единственный глаз и спросил:
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно, – заявила она твердо. – Вот ваши вещи. Розмари принесла их сегодня утром, чтобы отправить вам посылкой. – Она насильно сунула ему в руки небольшой пакет.
– Кажется, она поведала вам только свою версию всей этой истории, – сказал Бен.
Джоанна почувствовала, что в ней растут гнев и отвращение.
– А мне больше ничего и не нужно. Я хорошо знакома с такими, как вы, Бен Моррисон.
Он опять улыбнулся и, прежде чем она успела откинуть голову, потрепал ее по щеке.
– Вот уж не думаю. Но что с тобой поделаешь, глупышка. – Она еще не успела опомниться и придумать что-нибудь в ответ, как он уже повернулся к ней спиной и вышел в холл. – Передай, пожалуйста, Рози, что я заезжал. Загляну еще, когда она перестанет дуться.
Джоанна кинулась за ним. Глаза у нее горели, а непокорные черные кудри выбились из-под ленты и растрепались.
– Подождите, мне нужен ключ, – крикнула она.
– Что? – В этом вопросе были и насмешка, и удивление.
– Отдайте мне этот чертов ключ, – проговорила Джоанна дрожащим от ненависти голосом. Она чувствовала, что леденеет от гнева. Потом повторила еще громче: – Ключ, ублюдок! И если ты еще хоть раз подойдешь к этому дому – хоть один раз, – всю жизнь жалеть будешь. У нее больше друзей, чем ты можешь себе представить. Она в тебе больше не нуждается.
Наступило долгое молчание. Джоанна протянула руку. Бен заколебался, потом пожал плечами. В конце концов он запустил руку в верхний карман, тот самый, где хранилась походная зубная щетка, вынул ключ и отдал его Джо. Она молча взяла его. Бен направился к двери – тоже без единого слова – и вышел.
Джоанна зарыдала.
30
Наступил март, но за окном шел снег.
– Январь так много обещал, – огорченно сказала Розмари.
Она стояла рядом с Пат у окна, прижимая к щеке котенка.
– Это кошка, – сказала тогда Элла. – Как ты ее назовешь?
– Джоанна, – без промедления ответила Розмари, – потому что это крошечное создание такое же красивое, храброе и непредсказуемое, как она.
Джоанна вспыхнула.
Девушки сняли квартиру.
– Чертовски маленькую – меньше не бывает, – жаловалась Элла, но вид у нее был очень довольный. – Ма, кажется, я наконец-то заживу своим домом.
– А я думала, что никогда не услышу от тебя ничего подобного, – улыбнулась Розмари.
Они переехали в конце февраля, прихватив с собой все, что предложила Розмари, и еще несколько вещей, отсутствие которых она обнаружила через некоторое время.
– Не жалуйся, – говорила ей Фрэнсис. – Радоваться надо – у тебя дома снова чистота и порядок. И теннисными туфлями больше не пахнет.
– Кроссовками, – поправила Розмари. – Они теперь называются кроссовки.
– Забавно. А на вид – совсем как теннисные туфли.
Бен больше не возвращался и не звонил.
– Струсил! – ликовала Элла. – Поджал хвост! Моя храбрая подружка его выпроводила.
Джоанна очень смущалась. Сколько бы Розмари ни повторяла ей, что она поступила правильно и что у самой Розмари никогда бы не хватило на это смелости, Джоанна никак не могла избавиться от ощущения, что грубо вторглась в чужую жизнь.
– Чепуха, – доказывала ей Элла, – ты – единственное существо женского пола, на которое не действует это его хреновое обаяние. Ты была просто великолепна!
– Неужели обязательно так орать? – закричала на нее Розмари.
Девушки переглянулись и захохотали.
– Мамочка, что это с тобой случилось, с тех пор как ты перевалила за пятьдесят? – поддразнила ее Элла.
Розмари не ответила. Ей исполнилось пятьдесят один.
Том сдержал слово. Он несколько раз звонил ей, а теперь был в Англии. Наступил март, и был ее день рождения. Он хотел куда-нибудь с ней поехать, но она отказалась.
– Я устрою званый обед, – сказала она, – и ты сможешь познакомиться с моими друзьями.
Их отношения становились все более и более теплыми. Через несколько дней после его приезда в Англию Розмари провела с ним ночь в «Савое».
– Ну и как? – полюбопытствовала Фрэнсис.
– Он симпатичный человек, – ответила Розмари. – И не наседай на меня. На этот раз я не собираюсь сворачивать горы.
Фрэнсис вздохнула.
– Я уже начинаю думать, что именно жестокость Бена Моррисона и подогревала твой интерес. Вот его ты никогда не называла «симпатичным человеком».
– Нет уж, Боже упаси от еще одного Бена. Мне хватило на всю жизнь.
– Чепуха, – возразила Фрэнсис. – Я же вижу, что ты никак не можешь его забыть.
В субботу утром – в день ее рождения – позвонил Майкл.
– Желаю всего самого лучшего. И у меня есть для тебя интересные новости.
– Спасибо, – ответила Розмари. – Сегодня суббота, а я слышу, что ты в офисе. – Он действительно работал. Розмари мысленно отметила, что в последнее время он каждую неделю работает по субботам, и спросила: – Какие новости?
– Тебя снова приглашают в Лос-Анджелес. Вчера ночью звонил Глен.
– Не может быть. Я уже давно обо всем забыла.
– Но это означает, что ты можешь не браться за очередную серию телевизионных программ.
– Давай так и сделаем.
Майкл засмеялся.
– Еще раз поздравляю. Поговорим в понедельник. Передай привет Фрэнсис.
– Ему плохо дома, – заметила Розмари в разговоре с Фрэнсис.
– Ничем не могу помочь, – сухо ответила подруга. – Пусть сам разбирается со своим домашним очагом.
И Розмари жалела и своего импресарио, и Барбару, которая не могла забыть и простить, и Фрэнсис, которая, возможно, сейчас испытывала то, в чем не признавалась даже самой себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90