М., 1987. С. 17.
2 Правда, 1987, 10 декабря.
3 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 25-26 июня 1987 г. М., 1987. С. 14.
Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 231
ствия на массовые настроения. Вспомним, что в самом начале перестройки руководство КПСС неоднократно подчеркивало: перестройка не должна превратиться в «революцию ожиданий». Понимая, насколько опасны не осуществляющиеся притязания, оно явно стремилось не усиливать их. Однако политико-психологические закономерности оказались сильнее. С одной стороны, на перестройку и ее инициаторов массовое сознание перенесло несбывшиеся ожидания предыдущих лет: действовала связи типа «если критикуешь предшественников - сделай сам то, чего они не сделали или сделали не так». С другой стороны, понятно, что руководство было вынуждено давать некоторые обещания - ведь активизировать тот же человеческий фактор в принципе нельзя, не активизировав устремления, ожидания, новые мотивы деятельности людей. Так, гальванизировав многие старые притязания, перестройка породила и значительные новые. Тем самым она готовила свое завершение.
В начале 1988 г. М. С. Горбачев вынужден был признать: «Перестройка вызвала к жизни своего рода революцию ожиданий», причем «первоначально это были такие ожидания: вот, мол, придет хороший человек и все пойдет само собой, и будут блага сыпаться, как манна с небес»1. Еще через год, к началу 1989 г., стало ясно, что перестройка вызвала слишком большие ожидания. Поскольку реально экономика, как и власть командно-административной системы, остались в немалой степени прежними, то возможности удовлетворения возросших притязаний не только не выросли, но во многом даже уменьшились - продолжало сказываться кризисное развитие предыдущих лет, а также сопротивление реформам и собственные ошибки перестройки. Разрыв между притязаниями и реальностью стал нарастать. Недовольство усиливалось. Появились признаки дестабилизации системы. Руководство страны констатировало, что «обострение ряда проблем и неоднозначность настроений в переходный период - вещь естественная и в какой-то мере просто неизбежная»2.
Аналитики попробовали объяснить данную ситуацию традиционными факторами: «Для русского исторического развития характерны одновременно консерватизм и быстрые смены общественных настроений»3. Реалисты утверждали, что без экстренных экономических акций - т. е. без зримого приближения возможностей реализации к самим притязаниям - не удастся обеспечить сколько-нибудь массовую поддержку перестроечных процессов. Радикально настроенные силы требовали начать немедленный демонтаж прежней социально-политической системы. Точнее всех, похоже, выразился П. Оттоне: «...уже сегодня можно увидеть в ближайшем будущем угрозу большой травмы для всех советских народов... Это будет революция растущих ожиданий. Пока ничего не меняется - народы терпят и остаются инертными. Но когда начинают что-то менять, сразу рождаются ожидания и требования, которые резко превышают возможности институтов власти удовлетворить их. Перестройка будет нуждаться в процессе долгого, медленного и болезненного созревания, а люди сразу же захотят ее плодов»4.
; Горбачев М. С. Демократизация - суть перестройки, суть социализма. // Правда, 1988, 13 января.
2 Горбачев М. С. Перестройка и молодежь: время действий. // Правда, 1988, 1 ноября.
3 Лихачев Д. С. Россия. // Литературная газета, 1988, № 41. С. 6.
4 Оттоне П. Да поможет вам Запад. // Московские новости, 1988, № 49. С. 6.
232 Часть 2. Массовые настроения
В данном случае проявил себя достаточно общий механизм. До тех пор пока институты тоталитарной социально-политической системы сами не демонстрируют признаков кризиса, массы могут достаточно долго оставаться инертными под влиянием пропаганды и инерционного опасения санкций-наказаний за «свободомыслие». Однако это чревато, в какой-то момент, опасностью потенциального взрыва неуправляемых настроений и массового радикалистского социально-политического поведения. Если же система сама начинает модификацию, то это порождает требования и ожидания, приводящие к тем же последствиям, но в ослабленной форме. Такой процесс зависит от того, насколько темпы модификации соответствуют нарастающим настроениям, которые стимулировала сама модифицирующаяся система. В последнем случае у системы сохраняются определенные шансы: плюрализм настроений в рамках системы все же лучше их единой, массовой и откровенно антисистемной направленности.
Следует учитывать, разумеется, и то, что самообновление системы - всегда внутренне противоречивый процесс. Как отмечал тогдашний первый вице-премьер правительства СССР, академик Л. И. Абалкин, говоря от имени этой самой системы: «Мы сталкиваемся и с тем, что растут социальные притязания... и вместе с тем с необходимостью одновременно осуществлять методы жесткого контроля, регулирования и проведения непопулярных мер». Такое противоречие создает дополнительное напряжение для массовой психологии: «Надо сказать, что исчерпываются ожидания, возникает неверие в возможности быстро улучшить положение дел... начинает проявляться и сомнение в правильности сделанного выбора»1.
В результате динамично развивавшихся процессов в обществе появился достаточно широкий спектр новых (уже не связанных напрямую с застоем, собственно перестроечных) настроений. Этот спектр был задан двумя ярко, хотя и не совсем массово выраженными полюсами. С одной стороны - «левацкие», «авангардистские» настроения, связанные с высокими притязаниями в политической и всех других сферах, со стремлением достичь всего «одним махом», «революционным скачком» мгновенно обеспечить реализацию всех накопившихся притязаний. Как известно, такие настроения чреваты последствиями - по сути, это новый взлет притязаний, не обеспеченных реальной перестройкой экономики, социальной, политической и духовной жизни. Такие притязания, как правило, заранее обречены на то, чтобы остаться нереализованными. Это осознается массами довольно быстро, и тогда «левацкий авангардизм» и взлет мажорного оптимизма быстро оборачиваются своей противоположностью - паникой, разочарованием, все той же вечной готовностью наказать «обманщиков». Со стороны же тех, кто породил такие настроения, единственным выходом оказывается «закручивание гаек».
Постперестроечное развитие России подтвердило эти закономерности. Неудавшийся августовский (1991 г.) путч показал полное истощение как пропагандистских, так и властных ресурсов прежней политической системы. Обещания, дававшиеся в обращениях ГКЧП, не могли уже сформировать новых серьезных притязаний, увлекающих массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
2 Правда, 1987, 10 декабря.
3 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 25-26 июня 1987 г. М., 1987. С. 14.
Глава 2.4. Массовые настроения в революциях, контрреволюциях и «перестройках» 231
ствия на массовые настроения. Вспомним, что в самом начале перестройки руководство КПСС неоднократно подчеркивало: перестройка не должна превратиться в «революцию ожиданий». Понимая, насколько опасны не осуществляющиеся притязания, оно явно стремилось не усиливать их. Однако политико-психологические закономерности оказались сильнее. С одной стороны, на перестройку и ее инициаторов массовое сознание перенесло несбывшиеся ожидания предыдущих лет: действовала связи типа «если критикуешь предшественников - сделай сам то, чего они не сделали или сделали не так». С другой стороны, понятно, что руководство было вынуждено давать некоторые обещания - ведь активизировать тот же человеческий фактор в принципе нельзя, не активизировав устремления, ожидания, новые мотивы деятельности людей. Так, гальванизировав многие старые притязания, перестройка породила и значительные новые. Тем самым она готовила свое завершение.
В начале 1988 г. М. С. Горбачев вынужден был признать: «Перестройка вызвала к жизни своего рода революцию ожиданий», причем «первоначально это были такие ожидания: вот, мол, придет хороший человек и все пойдет само собой, и будут блага сыпаться, как манна с небес»1. Еще через год, к началу 1989 г., стало ясно, что перестройка вызвала слишком большие ожидания. Поскольку реально экономика, как и власть командно-административной системы, остались в немалой степени прежними, то возможности удовлетворения возросших притязаний не только не выросли, но во многом даже уменьшились - продолжало сказываться кризисное развитие предыдущих лет, а также сопротивление реформам и собственные ошибки перестройки. Разрыв между притязаниями и реальностью стал нарастать. Недовольство усиливалось. Появились признаки дестабилизации системы. Руководство страны констатировало, что «обострение ряда проблем и неоднозначность настроений в переходный период - вещь естественная и в какой-то мере просто неизбежная»2.
Аналитики попробовали объяснить данную ситуацию традиционными факторами: «Для русского исторического развития характерны одновременно консерватизм и быстрые смены общественных настроений»3. Реалисты утверждали, что без экстренных экономических акций - т. е. без зримого приближения возможностей реализации к самим притязаниям - не удастся обеспечить сколько-нибудь массовую поддержку перестроечных процессов. Радикально настроенные силы требовали начать немедленный демонтаж прежней социально-политической системы. Точнее всех, похоже, выразился П. Оттоне: «...уже сегодня можно увидеть в ближайшем будущем угрозу большой травмы для всех советских народов... Это будет революция растущих ожиданий. Пока ничего не меняется - народы терпят и остаются инертными. Но когда начинают что-то менять, сразу рождаются ожидания и требования, которые резко превышают возможности институтов власти удовлетворить их. Перестройка будет нуждаться в процессе долгого, медленного и болезненного созревания, а люди сразу же захотят ее плодов»4.
; Горбачев М. С. Демократизация - суть перестройки, суть социализма. // Правда, 1988, 13 января.
2 Горбачев М. С. Перестройка и молодежь: время действий. // Правда, 1988, 1 ноября.
3 Лихачев Д. С. Россия. // Литературная газета, 1988, № 41. С. 6.
4 Оттоне П. Да поможет вам Запад. // Московские новости, 1988, № 49. С. 6.
232 Часть 2. Массовые настроения
В данном случае проявил себя достаточно общий механизм. До тех пор пока институты тоталитарной социально-политической системы сами не демонстрируют признаков кризиса, массы могут достаточно долго оставаться инертными под влиянием пропаганды и инерционного опасения санкций-наказаний за «свободомыслие». Однако это чревато, в какой-то момент, опасностью потенциального взрыва неуправляемых настроений и массового радикалистского социально-политического поведения. Если же система сама начинает модификацию, то это порождает требования и ожидания, приводящие к тем же последствиям, но в ослабленной форме. Такой процесс зависит от того, насколько темпы модификации соответствуют нарастающим настроениям, которые стимулировала сама модифицирующаяся система. В последнем случае у системы сохраняются определенные шансы: плюрализм настроений в рамках системы все же лучше их единой, массовой и откровенно антисистемной направленности.
Следует учитывать, разумеется, и то, что самообновление системы - всегда внутренне противоречивый процесс. Как отмечал тогдашний первый вице-премьер правительства СССР, академик Л. И. Абалкин, говоря от имени этой самой системы: «Мы сталкиваемся и с тем, что растут социальные притязания... и вместе с тем с необходимостью одновременно осуществлять методы жесткого контроля, регулирования и проведения непопулярных мер». Такое противоречие создает дополнительное напряжение для массовой психологии: «Надо сказать, что исчерпываются ожидания, возникает неверие в возможности быстро улучшить положение дел... начинает проявляться и сомнение в правильности сделанного выбора»1.
В результате динамично развивавшихся процессов в обществе появился достаточно широкий спектр новых (уже не связанных напрямую с застоем, собственно перестроечных) настроений. Этот спектр был задан двумя ярко, хотя и не совсем массово выраженными полюсами. С одной стороны - «левацкие», «авангардистские» настроения, связанные с высокими притязаниями в политической и всех других сферах, со стремлением достичь всего «одним махом», «революционным скачком» мгновенно обеспечить реализацию всех накопившихся притязаний. Как известно, такие настроения чреваты последствиями - по сути, это новый взлет притязаний, не обеспеченных реальной перестройкой экономики, социальной, политической и духовной жизни. Такие притязания, как правило, заранее обречены на то, чтобы остаться нереализованными. Это осознается массами довольно быстро, и тогда «левацкий авангардизм» и взлет мажорного оптимизма быстро оборачиваются своей противоположностью - паникой, разочарованием, все той же вечной готовностью наказать «обманщиков». Со стороны же тех, кто породил такие настроения, единственным выходом оказывается «закручивание гаек».
Постперестроечное развитие России подтвердило эти закономерности. Неудавшийся августовский (1991 г.) путч показал полное истощение как пропагандистских, так и властных ресурсов прежней политической системы. Обещания, дававшиеся в обращениях ГКЧП, не могли уже сформировать новых серьезных притязаний, увлекающих массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167