– А также деньги. Но все это должно храниться у тебя в комнате, чтобы никто ничего не заподозрил. А потом тебе придется как-нибудь незаметно забрать вещи. Сумеешь?
– Да, конечно, – кивнула Берти. – Ведь мать теперь не сможет постоянно наблюдать за мной. – Солейберт обняла сестру и прошептала ей в ухо: – И все-таки, Хейд, я немного побаиваюсь.
– Знаю, дорогая. Я тоже боюсь.
– Солейберт, ты слышишь меня?! – раздался голос Эллоры. – Ты должна и ко мне зайти!
– Иду, матушка, – отозвалась Берти. Уже у двери она обернулась к сестре: – Спи спокойно, Хейд.
Хейд молча кивнула и заставила себя улыбнуться. Когда же дверь за сестрой закрылась, она с вздохом опустилась на пол возле жаровни.
Сидя у себя в домике, Минерва молча смотрела в холодный темный камин. Хотя огня в камине не было, старая целительница мысленным взором видела перед собой яркое пламя. И из пламени, из-за стены огня, появлялись отчетливые лица людей. Минерва пристально смотрела на возникавшие перед ней лица и шептала по-гэльски:
– Моя фея, ты должна подождать, должна подождать…
Тут перед ней промелькнул образ Хейд, а затем появился Тристан, в ярости размахивавший широким длинным мечом.
Внезапно образы распались на множество крошечных янтарных точек, и у Минервы перехватило дыхание: она отчетливо увидела слово «опасность», начертанное на холодной золе камина.
Рухнув на колени, старуха дрожащей рукой тут же стерла ужасное предзнаменование. Когда такое же огненное видение возникало перед ней в последний раз, умерла ее дорогая Коринна. И теперь у нее почти не оставалось сомнений в том, что Хейд собирается бежать из Гринли. Именно в этом и таилась опасность. Если девочка окажется вдали от замка, она, Минерва, не сумеет ее защитить. И оставалось лишь благодарить богиню Корру за то, что сейчас Хейд находилась темнице. К счастью, Хейд не могла самостоятельно выбраться из темницы, потому что не пользовалась своим даром – только для безобидного битья посуды. А вот если бы она сейчас в полной мере познала свою силу, то из-за своего врожденного своеволия и упрямства непременно погибла бы.
– Только бы лорд Тристан побыстрее вернулся, – пробормотала старуха, поднимаясь на ноги.
Глава 22
После заключения Хейд в темницу минуло три дня, но девушка вынуждена была признать, что у нее имелось все необходимое – Баррет об этом позаботился. Узкую походную кровать она задвинула в самый угол, и на ней горой громоздились меха и теплые одеяла, так что теперь ей было совсем не холодно в сырой темнице. Кроме того, у нее появились небольшой столик и два стула, чтобы она могла вкушать трапезы со всеми удобствами. К тому же ее ежедневно навещала Солейберт, скучать ей не приходилось. Если же учесть еще и то обстоятельство, что Баррет, обеспечив пленнице уединение, повесил на зарешеченное оконце нечто вроде занавески, то вполне можно было сказать, что темница эта очень походила на самую обычную спальню молодой леди.
И каждое утро Баррет приносил ей горшочек теплой воды для омовения. Шерифа сопровождал Хэм с завтраком на подносе. А потом, к полуденной трапезе, появлялись Солейберт и Минерва; они составляли узницам компанию, и Минерва обедала с Хейд, а Берти – с матерью. Но остаток дня Берти проводила у сестры, и до тех пор, пока Хэм не приносил ужин, девушки обсуждали планы побега. А на следующий день все это повторялось снова.
Но поведение Минервы в последние дни ужасно раздражало Хейд. Старая целительница постоянно задавала ей неприятные вопросы, и девушке, чтобы не выдать себя, приходилось подолгу обдумывать каждый ответ. К тому же Минерва то и дело заговаривала о Шотландии и начинала рассказывать истории о молодых женщинах, пропадавших во время путешествий. Когда же Минерва вспоминала о Коринне и Джеймсе, Хейд заставляла ее замолчать и не говорить о прошлом. Ведь именно ошибок своих родителей она и хотела избежать, собираясь вместе с Солейберт бежать в Шотландию.
А вот Эллора, как ни странно, казалась совершенно невозмутимой; более того, она теперь гораздо реже, чем прежде, набрасывалась на Хейд с руганью и упреками. И лишь когда пленниц навещал Баррет, Эллора становилась самой собой – начинала громко кричать и требовать, чтобы ее освободили. Кроме того, она настаивала на немедленной беседе с лордом Тристаном, так как не знала, что он отправился в Лондон.
Особенно странным стало поведение леди Эллоры на четвертый день заключения, когда пришло письмо от Найджела с вопросами о ее благополучии и о том, когда, наконец, состоится свадьба. Он расспрашивал также о Хейд и интересовался, действительно ли она сейчас находится в Гринли. Эллора в ярости разорвала послание мужа и бросила его в жаровню.
Какое-то время Баррет в изумлении наблюдал за Эллорой, потом спросил:
– Каким же будет ваш ответ, миледи?
– Мне нечего ответить этому негодяю! – прокричала Эллора. – Пусть сидит себе в Сикресте, пока не издохнет!
Баррет долго переминался с ноги на ногу, наконец, сказал:
– Миледи, его посланец ожидает ответа у ворот. Вы должны ему написать, иначе он сам сюда явится. Видите ли, миледи, мы не можем…
– Да-да, конечно, ты прав, – перебила Эллора. Взяв в руки перо и пергамент, которые ей принес Баррет, она пробормотала: – Он не должен появляться в Гринли, пока я не подготовлюсь к его визиту…
Усевшись за стол, Эллора принялась писать. Подписав письмо, она уже протянула руку к свече, чтобы запечатать его, но Баррет остановил ее. Забрав пергамент, он вышел из темницы и запер за собой дверь.
– Прошу прощения, миледи, – сказал он из-за двери. – Милорд запретил вам писать секретные послания.
– Как скажешь, Баррет. – Эллора вздохнула и подошла к оконцу в двери. Повертев на пальце кольцо с печаткой, она сняла его и протянула шерифу сквозь прутья решетки. – Вот, возьми. Если письмо не будет запечатано, это вызовет у Найджела подозрения.
Как только кольцо упало на ладонь Баррета, Эллора отошла от оконца и больше не обращала на шерифа внимания. Великан же повернулся и подошел к соседнему оконцу.
– Леди Хейд! – позвал он девушку.
– В чем дело, Баррет? – Она приблизилась к решетке. Шериф сунул письмо сквозь прутья.
– Вы не могли бы прочесть это вслух? – прошептал он в смущении.
Хейд взяла послание и, развернув его, пробежала глазами строчки, начертанные изящным почерком Эллоры. Откашлявшись, она покосилась на решетку в стене, потом стала читать:
– «Милорд супруг!
Не стоит волноваться. Подготовка к свадьбе идет своим чередом. В Гринли все благополучно. Конечно, тебе сообщат, когда будет назначена церемония. Я считаю дни до того момента, когда мы воссоединимся.
Твоя жена Эллора».
Баррет удовлетворенно кивнул и передал Хейд кольцо Эллоры с печаткой, которым она воспользовалась, чтобы запечатать письмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Да, конечно, – кивнула Берти. – Ведь мать теперь не сможет постоянно наблюдать за мной. – Солейберт обняла сестру и прошептала ей в ухо: – И все-таки, Хейд, я немного побаиваюсь.
– Знаю, дорогая. Я тоже боюсь.
– Солейберт, ты слышишь меня?! – раздался голос Эллоры. – Ты должна и ко мне зайти!
– Иду, матушка, – отозвалась Берти. Уже у двери она обернулась к сестре: – Спи спокойно, Хейд.
Хейд молча кивнула и заставила себя улыбнуться. Когда же дверь за сестрой закрылась, она с вздохом опустилась на пол возле жаровни.
Сидя у себя в домике, Минерва молча смотрела в холодный темный камин. Хотя огня в камине не было, старая целительница мысленным взором видела перед собой яркое пламя. И из пламени, из-за стены огня, появлялись отчетливые лица людей. Минерва пристально смотрела на возникавшие перед ней лица и шептала по-гэльски:
– Моя фея, ты должна подождать, должна подождать…
Тут перед ней промелькнул образ Хейд, а затем появился Тристан, в ярости размахивавший широким длинным мечом.
Внезапно образы распались на множество крошечных янтарных точек, и у Минервы перехватило дыхание: она отчетливо увидела слово «опасность», начертанное на холодной золе камина.
Рухнув на колени, старуха дрожащей рукой тут же стерла ужасное предзнаменование. Когда такое же огненное видение возникало перед ней в последний раз, умерла ее дорогая Коринна. И теперь у нее почти не оставалось сомнений в том, что Хейд собирается бежать из Гринли. Именно в этом и таилась опасность. Если девочка окажется вдали от замка, она, Минерва, не сумеет ее защитить. И оставалось лишь благодарить богиню Корру за то, что сейчас Хейд находилась темнице. К счастью, Хейд не могла самостоятельно выбраться из темницы, потому что не пользовалась своим даром – только для безобидного битья посуды. А вот если бы она сейчас в полной мере познала свою силу, то из-за своего врожденного своеволия и упрямства непременно погибла бы.
– Только бы лорд Тристан побыстрее вернулся, – пробормотала старуха, поднимаясь на ноги.
Глава 22
После заключения Хейд в темницу минуло три дня, но девушка вынуждена была признать, что у нее имелось все необходимое – Баррет об этом позаботился. Узкую походную кровать она задвинула в самый угол, и на ней горой громоздились меха и теплые одеяла, так что теперь ей было совсем не холодно в сырой темнице. Кроме того, у нее появились небольшой столик и два стула, чтобы она могла вкушать трапезы со всеми удобствами. К тому же ее ежедневно навещала Солейберт, скучать ей не приходилось. Если же учесть еще и то обстоятельство, что Баррет, обеспечив пленнице уединение, повесил на зарешеченное оконце нечто вроде занавески, то вполне можно было сказать, что темница эта очень походила на самую обычную спальню молодой леди.
И каждое утро Баррет приносил ей горшочек теплой воды для омовения. Шерифа сопровождал Хэм с завтраком на подносе. А потом, к полуденной трапезе, появлялись Солейберт и Минерва; они составляли узницам компанию, и Минерва обедала с Хейд, а Берти – с матерью. Но остаток дня Берти проводила у сестры, и до тех пор, пока Хэм не приносил ужин, девушки обсуждали планы побега. А на следующий день все это повторялось снова.
Но поведение Минервы в последние дни ужасно раздражало Хейд. Старая целительница постоянно задавала ей неприятные вопросы, и девушке, чтобы не выдать себя, приходилось подолгу обдумывать каждый ответ. К тому же Минерва то и дело заговаривала о Шотландии и начинала рассказывать истории о молодых женщинах, пропадавших во время путешествий. Когда же Минерва вспоминала о Коринне и Джеймсе, Хейд заставляла ее замолчать и не говорить о прошлом. Ведь именно ошибок своих родителей она и хотела избежать, собираясь вместе с Солейберт бежать в Шотландию.
А вот Эллора, как ни странно, казалась совершенно невозмутимой; более того, она теперь гораздо реже, чем прежде, набрасывалась на Хейд с руганью и упреками. И лишь когда пленниц навещал Баррет, Эллора становилась самой собой – начинала громко кричать и требовать, чтобы ее освободили. Кроме того, она настаивала на немедленной беседе с лордом Тристаном, так как не знала, что он отправился в Лондон.
Особенно странным стало поведение леди Эллоры на четвертый день заключения, когда пришло письмо от Найджела с вопросами о ее благополучии и о том, когда, наконец, состоится свадьба. Он расспрашивал также о Хейд и интересовался, действительно ли она сейчас находится в Гринли. Эллора в ярости разорвала послание мужа и бросила его в жаровню.
Какое-то время Баррет в изумлении наблюдал за Эллорой, потом спросил:
– Каким же будет ваш ответ, миледи?
– Мне нечего ответить этому негодяю! – прокричала Эллора. – Пусть сидит себе в Сикресте, пока не издохнет!
Баррет долго переминался с ноги на ногу, наконец, сказал:
– Миледи, его посланец ожидает ответа у ворот. Вы должны ему написать, иначе он сам сюда явится. Видите ли, миледи, мы не можем…
– Да-да, конечно, ты прав, – перебила Эллора. Взяв в руки перо и пергамент, которые ей принес Баррет, она пробормотала: – Он не должен появляться в Гринли, пока я не подготовлюсь к его визиту…
Усевшись за стол, Эллора принялась писать. Подписав письмо, она уже протянула руку к свече, чтобы запечатать его, но Баррет остановил ее. Забрав пергамент, он вышел из темницы и запер за собой дверь.
– Прошу прощения, миледи, – сказал он из-за двери. – Милорд запретил вам писать секретные послания.
– Как скажешь, Баррет. – Эллора вздохнула и подошла к оконцу в двери. Повертев на пальце кольцо с печаткой, она сняла его и протянула шерифу сквозь прутья решетки. – Вот, возьми. Если письмо не будет запечатано, это вызовет у Найджела подозрения.
Как только кольцо упало на ладонь Баррета, Эллора отошла от оконца и больше не обращала на шерифа внимания. Великан же повернулся и подошел к соседнему оконцу.
– Леди Хейд! – позвал он девушку.
– В чем дело, Баррет? – Она приблизилась к решетке. Шериф сунул письмо сквозь прутья.
– Вы не могли бы прочесть это вслух? – прошептал он в смущении.
Хейд взяла послание и, развернув его, пробежала глазами строчки, начертанные изящным почерком Эллоры. Откашлявшись, она покосилась на решетку в стене, потом стала читать:
– «Милорд супруг!
Не стоит волноваться. Подготовка к свадьбе идет своим чередом. В Гринли все благополучно. Конечно, тебе сообщат, когда будет назначена церемония. Я считаю дни до того момента, когда мы воссоединимся.
Твоя жена Эллора».
Баррет удовлетворенно кивнул и передал Хейд кольцо Эллоры с печаткой, которым она воспользовалась, чтобы запечатать письмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68