Прошло еще какое-то время, и Хейд услышала, как торговец переговаривается со стражами у ворот. А затем раздался ужасающий грохот – поднимались воротные решетки. Когда же повозка с грохотом покатилась по мосту, у Хейд перехватило дыхание. «Неужели я и в самом деле покидаю замок?!» – мысленно воскликнула она.
Прошло еще какое-то время, и Хейд вздохнула с облегчением. Оказывается, все не так уж сложно – побег ей удался, и никто не остановил их. И все же было ужасно грустно, потому что ей снова и снова вспоминался последний разговор с сестрой.
Впрочем, сначала ей пришлось выбраться из заточения но как она и надеялась, у нее все прекрасно получилось стоя у двери темницы, Хейд попыталась представить огромный ключ, которым Баррет запирал ее. Затем представила лязганье, производимое ключом, когда он проворачивался в замке. И почти тотчас же дверь отворилась под ее пристальным взглядом.
Когда Хейд вошла в спальню сестры, та уже ждала ее, расхаживая по комнате.
– Неужели нет другого выхода? – спросила Берти, едва лишь Хейд переступила порог. – Знаешь, у меня предчувствие: случится что-то ужасное…
Хейд нахмурилась и проворчала:
– Ты как Минерва, Берти. Та тоже постоянно твердит о всяких дурных предзнаменованиях. Но ты должна понять: все это всего лишь нервы. Ведь ты же сама прекрасно понимаешь, что у нас нет другого способа обезопасить твоего ребенка.
– Но, Хейд…
– Все, дорогая. Мы же все решили. Как только я доберусь до клана матери, пришлю тебе весточку. – Хейд вытащила из-за корсажа клочок пергамента и передала сестре. – Утром, когда Минерва проснется, отдай ей это. И попытайся ее успокоить. Я пришлю за ней, как только смогу.
– Ах, я не могу прочесть… – пожаловалась Берти, разглядывая непонятные письмена.
– Это написано по-гэльски, Минерва поймет. – Хейд взяла под мышку свой узел и повернулась к двери. – Мне пора, дорогая. И запомни: никто, кроме Минервы, не должен знать, что ты помогала мне.
Берти кивнула, и ее личико омрачилось тяжкой печалью.
– Не грусти, милая. – Хейд ласково улыбнулась сестре. – Мы с тобой обязательно увидимся. Папа поклялся, что так и будет.
Сестры крепко обнялись на прощание, и Хейд, покинув спальню Берти, выскользнула в коридор.
И вот теперь, лежа в повозке, она чувствовала себя очень одинокой.
– Тебе надо еще немного потерпеть, девочка, – раздался вдруг голос торговца. – Нужно отъехать подальше от замка, а потом я тебя открою, и ты сможешь сесть поудобнее.
Хейд вздохнула и, положив голову на свой узелок, тихонько заплакала.
Глава 24
Тристан поднялся задолго до рассвета, поднялся совершенно разбитый, потому что не смог ни на мгновение уснуть. Одевшись в гостевой спальне, предоставленной ему Вильгельмом, он направился в зал, чтобы сообщить сюзерену о своем скором отъезде из Лондона.
Дожидаясь возвращения слуги, Тристан думал о Хейд. Интересно, что она скажет, узнав последние новости? Будет ли рада готовности Вильгельма выслушать свидетельства о предательстве лорда Найджела? Или останется непреклонной в своем решении, и будет по-прежнему избегать его? Вильгельм клятвенно заверил своего верного вассала, что тот сможет жениться, на ком пожелает, если Найджел действительно окажется виновным. И сейчас Тристан очень надеялся, что Хейд оценит его старания и будет рада его возвращению.
Тут, наконец, дверь зала отворилась, и появился хмурый слуга.
– Милорд, у его величества сейчас гость, но все же он желает видеть вас немедленно.
– Да, конечно, – кивнул Тристан. Поднявшись с золоченого стула, он последовал за слугой.
Тристан прекрасно знал, что не в обычаях короля прерывать аудиенцию и, следовательно, Вильгельм собирался сообщить ему что-то очень важное. Опередив Тристана, слуга вошел в покои короля и громко объявил:
– Ваше величество, лорд Тристан из Гринли к вашим услугам.
Переступив порог, Тристан увидел белокурую женщину, сидевшую на диване по правую руку от Вильгельма. Слуга тотчас же удалился, а Тристан, склонившись в низком поклоне, проговорил:
– Мой господин, я польщен тем, что вы пожелали видеть меня, хотя в этом и не было необходимости. Я всего лишь собирался поприветствовать вас. И поверьте, я не знал, что вы заняты.
Вильгельм откашлялся и произнес:
– Рад тебя видеть, Тристан. Даже если бы ты и не пришел, я все равно вызвал бы тебя к себе. – Король взглянул на сидевшую рядом с ним даму и, опершись на подлокотник кресла, добавил: – У меня есть основания считать, что и ты должен быть заинтересован во встрече с моей гостьей.
Тристан с удивлением посмотрел на белокурую женщину, сидевшую на диване. Она была уже в летах, и ее волосы были уложены в весьма затейливую прическу, платье же казалось необычайно дорогим. Дама почему-то очень нервничала, но вовсе не это удивило Тристана. Удивили его слова короля о том, что он якобы был «заинтересован» во встрече с белокурой незнакомкой.
Тут король улыбнулся и проговорил:
– Миледи, могу ли я представить вам человека, которого вы разыскиваете, моего доброго друга Тристана Д'Аржана, лорда Гринли? – Повернувшись к Тристану, он сказал: – Познакомься, мой друг, это баронесса Крейн.
Тристан шагнул к даме и с поклоном произнес:
– Приятно с вами познакомиться, баронесса. Повернувшись к молодому рыцарю, дама в волнении проговорила:
– Здравствуй, Тристан. Неужели ты совсем меня не помнишь?
Тристан пристально смотрел на незнакомку. Что-то знакомое было в этой женщине. Вот только что именно? Как ни странно, но ему казалось, что он когда-то знал эту даму…
– Миледи, простите меня, но я…
Баронесса склонила голову к плечу, и на губах ее появилась печальная и робкая улыбка. И тут Тристан вдруг заметил ярко сверкнувший камень в ее колье – точно такой же сапфир, что красовался и на рукояти его меча.
– Матушка?.. – прошептал он, судорожно сглотнув. Леди Женевьева ласково улыбнулась ему, и ее синие глаза, столь похожие на глаза Тристана, наполнились слезами. Поднявшись с дивана, она шагнула к сыну и, обнимая его, проговорила:
– О, мой дорогой, наконец-то я тебя нашла.
Тристан замер в объятиях матери – стоял как каменное изваяние. Глядя на женщину, бросившую его много лет назад, он лишился дара речи, он вспомнил себя в те годы – маленького мальчика, задыхавшегося от ярости и боли.
– Король говорит, что ты собираешься жениться, – сказала Женевьева, еще крепче сжимая его в объятиях. Отстранившись, она посмотрела ему в лицо. – Кажется, я очень вовремя, не так ли?
Отступив на несколько шагов, Тристан прохрипел:
– Похоже, мы с вами уже давно не родственники, баронесса. Мне кажется, что вы опоздали познакомиться со мной.
В глазах Женевьевы появились боль и слезы.
– Тристан, но почему ты…
– Господин мой, – перебил рыцарь, обращаясь к Вильгельму и совершенно игнорируя баронессу, – благодарю вас за то, что согласились принять меня, а также за то, что вы с пониманием отнеслись к моему делу, которое мы обсуждали ранее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Прошло еще какое-то время, и Хейд вздохнула с облегчением. Оказывается, все не так уж сложно – побег ей удался, и никто не остановил их. И все же было ужасно грустно, потому что ей снова и снова вспоминался последний разговор с сестрой.
Впрочем, сначала ей пришлось выбраться из заточения но как она и надеялась, у нее все прекрасно получилось стоя у двери темницы, Хейд попыталась представить огромный ключ, которым Баррет запирал ее. Затем представила лязганье, производимое ключом, когда он проворачивался в замке. И почти тотчас же дверь отворилась под ее пристальным взглядом.
Когда Хейд вошла в спальню сестры, та уже ждала ее, расхаживая по комнате.
– Неужели нет другого выхода? – спросила Берти, едва лишь Хейд переступила порог. – Знаешь, у меня предчувствие: случится что-то ужасное…
Хейд нахмурилась и проворчала:
– Ты как Минерва, Берти. Та тоже постоянно твердит о всяких дурных предзнаменованиях. Но ты должна понять: все это всего лишь нервы. Ведь ты же сама прекрасно понимаешь, что у нас нет другого способа обезопасить твоего ребенка.
– Но, Хейд…
– Все, дорогая. Мы же все решили. Как только я доберусь до клана матери, пришлю тебе весточку. – Хейд вытащила из-за корсажа клочок пергамента и передала сестре. – Утром, когда Минерва проснется, отдай ей это. И попытайся ее успокоить. Я пришлю за ней, как только смогу.
– Ах, я не могу прочесть… – пожаловалась Берти, разглядывая непонятные письмена.
– Это написано по-гэльски, Минерва поймет. – Хейд взяла под мышку свой узел и повернулась к двери. – Мне пора, дорогая. И запомни: никто, кроме Минервы, не должен знать, что ты помогала мне.
Берти кивнула, и ее личико омрачилось тяжкой печалью.
– Не грусти, милая. – Хейд ласково улыбнулась сестре. – Мы с тобой обязательно увидимся. Папа поклялся, что так и будет.
Сестры крепко обнялись на прощание, и Хейд, покинув спальню Берти, выскользнула в коридор.
И вот теперь, лежа в повозке, она чувствовала себя очень одинокой.
– Тебе надо еще немного потерпеть, девочка, – раздался вдруг голос торговца. – Нужно отъехать подальше от замка, а потом я тебя открою, и ты сможешь сесть поудобнее.
Хейд вздохнула и, положив голову на свой узелок, тихонько заплакала.
Глава 24
Тристан поднялся задолго до рассвета, поднялся совершенно разбитый, потому что не смог ни на мгновение уснуть. Одевшись в гостевой спальне, предоставленной ему Вильгельмом, он направился в зал, чтобы сообщить сюзерену о своем скором отъезде из Лондона.
Дожидаясь возвращения слуги, Тристан думал о Хейд. Интересно, что она скажет, узнав последние новости? Будет ли рада готовности Вильгельма выслушать свидетельства о предательстве лорда Найджела? Или останется непреклонной в своем решении, и будет по-прежнему избегать его? Вильгельм клятвенно заверил своего верного вассала, что тот сможет жениться, на ком пожелает, если Найджел действительно окажется виновным. И сейчас Тристан очень надеялся, что Хейд оценит его старания и будет рада его возвращению.
Тут, наконец, дверь зала отворилась, и появился хмурый слуга.
– Милорд, у его величества сейчас гость, но все же он желает видеть вас немедленно.
– Да, конечно, – кивнул Тристан. Поднявшись с золоченого стула, он последовал за слугой.
Тристан прекрасно знал, что не в обычаях короля прерывать аудиенцию и, следовательно, Вильгельм собирался сообщить ему что-то очень важное. Опередив Тристана, слуга вошел в покои короля и громко объявил:
– Ваше величество, лорд Тристан из Гринли к вашим услугам.
Переступив порог, Тристан увидел белокурую женщину, сидевшую на диване по правую руку от Вильгельма. Слуга тотчас же удалился, а Тристан, склонившись в низком поклоне, проговорил:
– Мой господин, я польщен тем, что вы пожелали видеть меня, хотя в этом и не было необходимости. Я всего лишь собирался поприветствовать вас. И поверьте, я не знал, что вы заняты.
Вильгельм откашлялся и произнес:
– Рад тебя видеть, Тристан. Даже если бы ты и не пришел, я все равно вызвал бы тебя к себе. – Король взглянул на сидевшую рядом с ним даму и, опершись на подлокотник кресла, добавил: – У меня есть основания считать, что и ты должен быть заинтересован во встрече с моей гостьей.
Тристан с удивлением посмотрел на белокурую женщину, сидевшую на диване. Она была уже в летах, и ее волосы были уложены в весьма затейливую прическу, платье же казалось необычайно дорогим. Дама почему-то очень нервничала, но вовсе не это удивило Тристана. Удивили его слова короля о том, что он якобы был «заинтересован» во встрече с белокурой незнакомкой.
Тут король улыбнулся и проговорил:
– Миледи, могу ли я представить вам человека, которого вы разыскиваете, моего доброго друга Тристана Д'Аржана, лорда Гринли? – Повернувшись к Тристану, он сказал: – Познакомься, мой друг, это баронесса Крейн.
Тристан шагнул к даме и с поклоном произнес:
– Приятно с вами познакомиться, баронесса. Повернувшись к молодому рыцарю, дама в волнении проговорила:
– Здравствуй, Тристан. Неужели ты совсем меня не помнишь?
Тристан пристально смотрел на незнакомку. Что-то знакомое было в этой женщине. Вот только что именно? Как ни странно, но ему казалось, что он когда-то знал эту даму…
– Миледи, простите меня, но я…
Баронесса склонила голову к плечу, и на губах ее появилась печальная и робкая улыбка. И тут Тристан вдруг заметил ярко сверкнувший камень в ее колье – точно такой же сапфир, что красовался и на рукояти его меча.
– Матушка?.. – прошептал он, судорожно сглотнув. Леди Женевьева ласково улыбнулась ему, и ее синие глаза, столь похожие на глаза Тристана, наполнились слезами. Поднявшись с дивана, она шагнула к сыну и, обнимая его, проговорила:
– О, мой дорогой, наконец-то я тебя нашла.
Тристан замер в объятиях матери – стоял как каменное изваяние. Глядя на женщину, бросившую его много лет назад, он лишился дара речи, он вспомнил себя в те годы – маленького мальчика, задыхавшегося от ярости и боли.
– Король говорит, что ты собираешься жениться, – сказала Женевьева, еще крепче сжимая его в объятиях. Отстранившись, она посмотрела ему в лицо. – Кажется, я очень вовремя, не так ли?
Отступив на несколько шагов, Тристан прохрипел:
– Похоже, мы с вами уже давно не родственники, баронесса. Мне кажется, что вы опоздали познакомиться со мной.
В глазах Женевьевы появились боль и слезы.
– Тристан, но почему ты…
– Господин мой, – перебил рыцарь, обращаясь к Вильгельму и совершенно игнорируя баронессу, – благодарю вас за то, что согласились принять меня, а также за то, что вы с пониманием отнеслись к моему делу, которое мы обсуждали ранее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68