Бонапарт отправился в Сен-Клу, или в Люксембургский дворец, или даже в Версаль. Депутаты ждут поддержки народа. Депутаты поддержали Бонапарта. Депутаты бежали. Вялые пустые сплетни передавались из уст в уста.
Миновав управление муниципалитета, мы перешли на северный берег Сены и заметили, что даже освещенные обычно театры погружены во мрак. Я любил вспоминать их фойе, заполненные соблазнительно деловыми куртизанками. По берегу реки мы направились в западном направлении, удаляясь от Лувра. За нашими спинами на фоне затянутого облачной пеленой неба темнели освещенные мутной луной грандиозные шпили и контрфорсы собора, возвышавшегося на острове Сите.
– Вот там вы должны будете ждать нас в боевой готовности, – сказал я Бонифацию, указав на громаду собора. – Мы придем туда с книгой и плененным Силано.
Он кивнул. Мы нырнули под арку, пропуская с топотом пронесшийся мимо отряд кавалерии.
Разок мне показалось, что за нами кто-то следит, но я успел заметить лишь подол юбки, скрывшейся за углом дома. А в другой раз промелькнула и кудрявая прядь огненной шевелюры. Неужели у меня опять разыгралось воображение? Как бы мне хотелось иметь под рукой мою винтовку или хоть какой-то пистолет, но если бы нас задержали с оружием, то могли бы с ходу арестовать. Ношение огнестрельного оружия в городе было запрещено.
– Ты видела сейчас странную женщину? – спросил я Астизу.
– В Париже для меня все выглядят странными.
Остался позади Лувр и темный, как расплавленный металл, речной поток, и мы, пройдя по саду Тюильри, направились к великолепному фасаду дворца, выстроенного пару столетий назад по приказу Екатерины Медичи. Как и во многих европейских дворцах, его размеры и количество комнат раз в десять превосходили практические нужды, и, более того, после строительства Версаля он практически пустовал. Во время революции несчастному Людовику с Марией Антуанеттой пришлось переехать сюда, а потом ворвавшаяся в здание оголтелая толпа нанесла дворцу невиданный ранее ущерб. До сих пор дворец выглядел призрачным и необитаемым. Благодаря служебному пропуску Бонифация мы прошли мимо одного скучающего и сонного стражника, объяснив, что у нас сроч ное дело. А какие еще дела могли быть в эти судьбоносные дни?
– Не стоило бы женщине соваться туда, – посоветовал солдат, жадно глянув на Астизу. – Да и никому бы не стоило. Похоже, покои там охраняют привидения.
– Привидения? – бледнея, повторил Бонифаций.
– Мои напарники слышали их нынче ночью.
– Вы имеете в виду графа?
– Нет, когда он ушел, сверху доносился какой-то шум, словно кто-то ходил по его апартаментам. – Он усмехнулся, показав желтоватые зубы. – Вы можете оставить даму со мной.
– Обожаю общаться с привидениями, – ответила Астиза.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Архитектурные излишества дворца не подверглись разрушению: длинная анфилада больших залов, сводчатые потолки с затейливой резьбой, напоминающий мозаику паркет, набранный из разноцветных сортов дерева, и каминные полки с таким количеством безделушек, что хватило бы на украшение половины домов Филадельфии. Звук наших шагов отражался от стен гулким эхом. Но краска потемнела и запачкалась, обои свисали клочьями, а пол изрядно продавили и испортили пушки, которые толпа втащила сюда лет семь тому назад, чтобы противостоять гвардии Людовика XVI. Часть великолепных дворцовых окон была по-прежнему заколочена досками. Большинство ценных произведений искусства бесследно исчезло.
Проходя зал за залом, мы видели их бесконечные отражения в череде стенных зеркал. Наконец наш тюремщик остановился перед массивной дверью.
– Апартаменты Силано, – тихо произнес Бонифаций. – Даже стражникам он не разрешает приближаться к ним. Нам надо поторопиться, ведь он может вернуться в любой момент. – Он настороженно огляделся. – Где же прячется привидение?
– В вашем воображении, – ответил я.
– Но что-то же отпугивает от любопытных посетителей.
– Конечно. Вера в глупые сказки.
Запертая дверь легко открылась: давно общаясь с разного рода преступниками, наш тюремщик поднаторел в искусстве открывания замков.
– Тонкая работа, – сказал я ему. – Значит, вы без труда сумеете проникнуть в соборную крипту. Там мы с вами и встретимся.
– Вы считаете меня идиотом? Я уйду от вас только после того, как увижу своими собственными глазами, что у графа действительно имеется нечто ценное. И нам все же лучше поторопиться.
Он оглянулся через плечо.
Мы все вместе прошли через приемную в более просторную комнату и в нерешительности остановились. Силано тут явно не бездельничал.
Наше внимание сразу привлек стоящий в центре стол. На нем лежал труп собаки, на ее морде застыл болезненный оскал, испачканный пятнами йода мех местами был сострижен до кожи. Из этого трупа торчали какие-то металлические штыри, соединенные с проводами.
– Mon dieu, что же это такое? – прошептал Бонифаций.
– Обычный опыт, по-моему, – ответила Астиза. – Силано забавляется, ставя опыты по воскрешению животных.
Наш спутник боязливо перекрестился.
На полках теснились книги и свитки, должно быть привезенные Силано из Египта. Там же стояло множество склянок с консервирующими растворами; в желтой, как желчь, жидкости плавали разнообразные твари: пучеглазая рыба, змеевидные угри, птицы с клювами, уткнувшимися в намокшее оперение, водоплавающие млекопитающие и множество разных органов, часть из которых мне даже не удалось определить. Среди них имелись детские и взрослые конечности, мозги и языки, а в одном сосуде – подобно шарикам или маслинам – плавали глаза, до жути напоминающие человеческие. На одной полке выстроился ряд человеческих черепов, а также лежал целый скелет совершенно незнакомой мне твари. Искусно сделанные чучела грызунов и птиц поблескивали из темноты бусинами стеклянных глаз.
На полу около двери обнаружилась нарисованная пентаграмма, заполненная причудливыми символами, виденными нами в Книге Тота. На стенах висели пергаменты и доски, исписанные странными значками, а также древние карты и схематические изображения пирамид. Я заметил каббалистические знаки, которые видел в подземелье Иерусалима, и множество других цифр, линий и символов загадочного происхождения, переплетенных между собой и похожих на перевернутые и изломанные кресты. Все освещалось тускло горящими свечами: Силано недавно ушел, но, очевидно, намеревался вскоре вернуться. На втором столе лежал ворох бумаг, покрытых письменами из Книги Тота и черновиками Силано, корпевшего над их переводом на французский язык. Половина его писаний была зачеркнута и усеяна многоточиями. Отдельно стояли пузырьки с ядовитыми жидкостями и жестянки с химическими порошками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Миновав управление муниципалитета, мы перешли на северный берег Сены и заметили, что даже освещенные обычно театры погружены во мрак. Я любил вспоминать их фойе, заполненные соблазнительно деловыми куртизанками. По берегу реки мы направились в западном направлении, удаляясь от Лувра. За нашими спинами на фоне затянутого облачной пеленой неба темнели освещенные мутной луной грандиозные шпили и контрфорсы собора, возвышавшегося на острове Сите.
– Вот там вы должны будете ждать нас в боевой готовности, – сказал я Бонифацию, указав на громаду собора. – Мы придем туда с книгой и плененным Силано.
Он кивнул. Мы нырнули под арку, пропуская с топотом пронесшийся мимо отряд кавалерии.
Разок мне показалось, что за нами кто-то следит, но я успел заметить лишь подол юбки, скрывшейся за углом дома. А в другой раз промелькнула и кудрявая прядь огненной шевелюры. Неужели у меня опять разыгралось воображение? Как бы мне хотелось иметь под рукой мою винтовку или хоть какой-то пистолет, но если бы нас задержали с оружием, то могли бы с ходу арестовать. Ношение огнестрельного оружия в городе было запрещено.
– Ты видела сейчас странную женщину? – спросил я Астизу.
– В Париже для меня все выглядят странными.
Остался позади Лувр и темный, как расплавленный металл, речной поток, и мы, пройдя по саду Тюильри, направились к великолепному фасаду дворца, выстроенного пару столетий назад по приказу Екатерины Медичи. Как и во многих европейских дворцах, его размеры и количество комнат раз в десять превосходили практические нужды, и, более того, после строительства Версаля он практически пустовал. Во время революции несчастному Людовику с Марией Антуанеттой пришлось переехать сюда, а потом ворвавшаяся в здание оголтелая толпа нанесла дворцу невиданный ранее ущерб. До сих пор дворец выглядел призрачным и необитаемым. Благодаря служебному пропуску Бонифация мы прошли мимо одного скучающего и сонного стражника, объяснив, что у нас сроч ное дело. А какие еще дела могли быть в эти судьбоносные дни?
– Не стоило бы женщине соваться туда, – посоветовал солдат, жадно глянув на Астизу. – Да и никому бы не стоило. Похоже, покои там охраняют привидения.
– Привидения? – бледнея, повторил Бонифаций.
– Мои напарники слышали их нынче ночью.
– Вы имеете в виду графа?
– Нет, когда он ушел, сверху доносился какой-то шум, словно кто-то ходил по его апартаментам. – Он усмехнулся, показав желтоватые зубы. – Вы можете оставить даму со мной.
– Обожаю общаться с привидениями, – ответила Астиза.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Архитектурные излишества дворца не подверглись разрушению: длинная анфилада больших залов, сводчатые потолки с затейливой резьбой, напоминающий мозаику паркет, набранный из разноцветных сортов дерева, и каминные полки с таким количеством безделушек, что хватило бы на украшение половины домов Филадельфии. Звук наших шагов отражался от стен гулким эхом. Но краска потемнела и запачкалась, обои свисали клочьями, а пол изрядно продавили и испортили пушки, которые толпа втащила сюда лет семь тому назад, чтобы противостоять гвардии Людовика XVI. Часть великолепных дворцовых окон была по-прежнему заколочена досками. Большинство ценных произведений искусства бесследно исчезло.
Проходя зал за залом, мы видели их бесконечные отражения в череде стенных зеркал. Наконец наш тюремщик остановился перед массивной дверью.
– Апартаменты Силано, – тихо произнес Бонифаций. – Даже стражникам он не разрешает приближаться к ним. Нам надо поторопиться, ведь он может вернуться в любой момент. – Он настороженно огляделся. – Где же прячется привидение?
– В вашем воображении, – ответил я.
– Но что-то же отпугивает от любопытных посетителей.
– Конечно. Вера в глупые сказки.
Запертая дверь легко открылась: давно общаясь с разного рода преступниками, наш тюремщик поднаторел в искусстве открывания замков.
– Тонкая работа, – сказал я ему. – Значит, вы без труда сумеете проникнуть в соборную крипту. Там мы с вами и встретимся.
– Вы считаете меня идиотом? Я уйду от вас только после того, как увижу своими собственными глазами, что у графа действительно имеется нечто ценное. И нам все же лучше поторопиться.
Он оглянулся через плечо.
Мы все вместе прошли через приемную в более просторную комнату и в нерешительности остановились. Силано тут явно не бездельничал.
Наше внимание сразу привлек стоящий в центре стол. На нем лежал труп собаки, на ее морде застыл болезненный оскал, испачканный пятнами йода мех местами был сострижен до кожи. Из этого трупа торчали какие-то металлические штыри, соединенные с проводами.
– Mon dieu, что же это такое? – прошептал Бонифаций.
– Обычный опыт, по-моему, – ответила Астиза. – Силано забавляется, ставя опыты по воскрешению животных.
Наш спутник боязливо перекрестился.
На полках теснились книги и свитки, должно быть привезенные Силано из Египта. Там же стояло множество склянок с консервирующими растворами; в желтой, как желчь, жидкости плавали разнообразные твари: пучеглазая рыба, змеевидные угри, птицы с клювами, уткнувшимися в намокшее оперение, водоплавающие млекопитающие и множество разных органов, часть из которых мне даже не удалось определить. Среди них имелись детские и взрослые конечности, мозги и языки, а в одном сосуде – подобно шарикам или маслинам – плавали глаза, до жути напоминающие человеческие. На одной полке выстроился ряд человеческих черепов, а также лежал целый скелет совершенно незнакомой мне твари. Искусно сделанные чучела грызунов и птиц поблескивали из темноты бусинами стеклянных глаз.
На полу около двери обнаружилась нарисованная пентаграмма, заполненная причудливыми символами, виденными нами в Книге Тота. На стенах висели пергаменты и доски, исписанные странными значками, а также древние карты и схематические изображения пирамид. Я заметил каббалистические знаки, которые видел в подземелье Иерусалима, и множество других цифр, линий и символов загадочного происхождения, переплетенных между собой и похожих на перевернутые и изломанные кресты. Все освещалось тускло горящими свечами: Силано недавно ушел, но, очевидно, намеревался вскоре вернуться. На втором столе лежал ворох бумаг, покрытых письменами из Книги Тота и черновиками Силано, корпевшего над их переводом на французский язык. Половина его писаний была зачеркнута и усеяна многоточиями. Отдельно стояли пузырьки с ядовитыми жидкостями и жестянки с химическими порошками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112