Но они приобрели еще и новых животных, должно быть, взамен тех, что Силано загнал в ходе яростной погони. Дорого же обошлась нам ночевка в крепости крестоносцев.
Не имея иного выбора, мы надеялись лишь на то, что наше стремительное продвижение застанет французов врасплох.
– Астиза, когда мы приблизимся к сторожевому посту, тебе хорошо бы снять накидку и помахать ею как белым флагом! Нам надо сбить их с толку.
Пригнувшись к шее несущейся галопом лошади, она лишь кивнула в ответ.
За нашими спинами уже гремели выстрелы. Я оглянулся, преследователи были еще на безопасном расстоянии, но пытались привлечь внимание французских дозорных, чтобы те арестовали нас. Я делал ставку на замешательство, вызванное присутствием женщины в нашей компании.
Последняя миля пролетела в бешеной скачке, бока наших покрытых пеной лошадей тяжело вздымались, а мы старались как можно ниже пригнуть головы, поскольку выстрелы за спинами гремели все ближе.
– Пора, пора! Помаши им своей накидкой!
Астиза выпрямилась, сорвала с плеч импровизированный белый флаг, и накидка взвилась над ее головой, а встречный ветер, облепив платье вокруг ее стройной фигуры, отлично обрисовал выпуклости грудей. Караульные опустили ружья.
Мы пронеслись мимо них.
– Арабские бандиты! – крикнул я.
Команда Нажака безусловно имела бандитский вид. И теперь встревоженные стражники начали целиться в наших преследователей.
– Не снижайте скорость! – крикнул я моим спутникам.
Мы пролетели мимо лазарета и через длинные ряды окружавших его повозок. Возможно, где-то там отлеживается Монж и химичит Бертолле? Покинул ли уже Наполеон свою палатку? Не разбирая дороги, мы перескочили через кухонные костры, люди разбегались в разные стороны, вверх взлетали снопы искр, а завтракающие солдаты вскакивали с земли и удивленно вскрикивали, показывая на нас. Их мушкеты, поблескивая штыками, стояли поблизости, сложенные в аккуратные пирамидки. Взметая облака пыли, мы пронеслись по улочке, образованной рядами полковых палаток. Вслед нам уже неслись яростные крики и споры, разгоревшиеся между Силано и дозорными, остановившими его бандитов.
Хорошо бы французы задержали их подольше.
Какой-то сержант нацелил на нас пистолет, но я резко отклонился в его сторону, и моя лошадь снесла его с пути, а прогремевший выстрел никому не причинил вреда. Сообразительный Мухаммед подхватил по дороге триколор и размахивал им так, словно наша троица решила возглавить атаку на Акру. Но французы, похоже, уже опомнились, и между нами и еще далекими городскими стенами начала формироваться пехотная шеренга, поэтому мы продолжали петлять по краю лагеря, перемахивая через окопы и сточные канавы. Разразилась стрельба. Пули жужжали вокруг нас, точно назойливые шершни.
С крепостных стен донеслись звуки сигнальных труб. Что, интересно, подумал Смит, когда я покинул город, не предупредив его?
Впереди показалась очередная походная кухня, возле котлов озабоченно суетились безоружные кашевары и их многочисленные клиенты. Пропуская нас, люди рассыпались в стороны, а потом опять сошлись к кострам, обеспечив нам прикрытие от огня. Перемахнув через последнюю траншею, мы поскакали вдоль старого акведука к городу.
И вдруг я кувырком полетел с лошади.
Сначала я даже не понял, что произошло, и подумал, что подстрелили мою лошадь или у нее вдруг не выдержало сердце от бешеной скачки. Ударившись о землю, я откатился в сторону, почти ослепленный завесой пыли. Но, уже кувыркаясь в пыли, я заметил, что Мухаммед и Астиза тоже вылетели из седел и их лошади дико ржут, катаясь по земле с переломанными ногами. Тогда-то я и понял, что на нашем пути успели натянуть веревку. Она в итоге сорвалась с кольев, но один из кашеваров, увидев наше падение, издал торжествующий клич. Чертовски обидно, ведь наша цель была уже так близка!
С расцарапанными до крови руками я вскочил с земли и бросился назад к моим спутникам. Над нами продолжали свистеть пули.
– В акведук, эфенди! Он будет нашим прикрытием!
Кивнув, я резко поднял Астизу и потянул за собой. Она вывихнула лодыжку, но решительно хромала к акведуку, морщась от боли.
К счастью, нам подвернулся запас деревянных лестниц, приготовленных для очередной атаки; мы с Мухаммедом схватили одну и приставили к этому древнеримскому водопроводу. Подхватив Астизу, я вслед за Мухаммедом поднялся наверх и помог ей перебраться в водный канал акведука. Не слишком надежная защита. Пули отскакивали от стен, выбивая осколки камней.
– Пригнитесь, нам надо идти по этому каналу, пока не окажемся под прикрытием британских ружей, – сказал я. – Астиза, ты пойдешь впереди и подашь им сигнал белой накидкой.
Мужественная женщина сохранила выдержку, несмотря на неудачное падение с лошади.
– Нет, – крикнула она, сунув мне накидку. – Тебя они скорей узнают. Беги вперед один и обеспечь нам помощь. А я по мере возможности буду ковылять за тобой.
– Я помогу ей, – успокоил меня Мухаммед.
Я выглянул за край акведука. Весь французский лагерь, кипя от негодования, пришел в движение. Силано уже подгонял солдат, направляя их по нашему следу. А Нажак, похоже, заканчивал заряжать мою винтовку.
Времени на раздумья не осталось.
Я помчался по каналу, глубина которого не превышала трех футов. Позади свистели пули, осыпая спину взрывающимися осколками камней. Астиза и Мухаммед, страдальчески припадая ко дну, медленно ползли за мной. Хвала Тоту, что мушкеты практически не могли пробить каменную толщу акведука! Но впереди появилась новая опасность: дежурившие на передовых позициях пехотинцы, услышав лагерную тревогу, развернулись и подняли ружья.
Потом из Акры прогремел пушечный залп, взорвавший земляной вал, и французы подсознательно нырнули обратно в траншеи. Выстрелила еще пара пушек. Несомненно, защитники крепости пока не имели понятия, кому может помочь их стрельба, но решили, что любой враг французов должен быть их другом.
Вскоре громыхнуло еще какое-то орудие, и с пронзительным свистом снаряд врезался в опоры акведука. Французская артиллерия! Наш спасительный канал угрожающе содрогнулся.
– Скорей, – крикнул я, обернувшись к Астизе и Мухаммеду.
Я бежал, ныряя, как утка, и, надеясь на чудо, размахивал изо всех сил белой накидкой.
Над французской батареей поднялись клубы дыма, и очередные снаряды со зловещим свистом пролетели над нами, хотя часть из них попала в свои же окопы. Но пара ядер все-таки угодила в акведук. Меня осыпало выбитыми из верхнего края камнями. Я прищурился и оглянулся. Астиза, прихрамывая, упорно продвигалась за мной, Мухаммед маячил прямо за ней. Нам осталось преодолеть всего сотню ярдов. Пушечные выстрелы грохотали уже с обеих сторон;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Не имея иного выбора, мы надеялись лишь на то, что наше стремительное продвижение застанет французов врасплох.
– Астиза, когда мы приблизимся к сторожевому посту, тебе хорошо бы снять накидку и помахать ею как белым флагом! Нам надо сбить их с толку.
Пригнувшись к шее несущейся галопом лошади, она лишь кивнула в ответ.
За нашими спинами уже гремели выстрелы. Я оглянулся, преследователи были еще на безопасном расстоянии, но пытались привлечь внимание французских дозорных, чтобы те арестовали нас. Я делал ставку на замешательство, вызванное присутствием женщины в нашей компании.
Последняя миля пролетела в бешеной скачке, бока наших покрытых пеной лошадей тяжело вздымались, а мы старались как можно ниже пригнуть головы, поскольку выстрелы за спинами гремели все ближе.
– Пора, пора! Помаши им своей накидкой!
Астиза выпрямилась, сорвала с плеч импровизированный белый флаг, и накидка взвилась над ее головой, а встречный ветер, облепив платье вокруг ее стройной фигуры, отлично обрисовал выпуклости грудей. Караульные опустили ружья.
Мы пронеслись мимо них.
– Арабские бандиты! – крикнул я.
Команда Нажака безусловно имела бандитский вид. И теперь встревоженные стражники начали целиться в наших преследователей.
– Не снижайте скорость! – крикнул я моим спутникам.
Мы пролетели мимо лазарета и через длинные ряды окружавших его повозок. Возможно, где-то там отлеживается Монж и химичит Бертолле? Покинул ли уже Наполеон свою палатку? Не разбирая дороги, мы перескочили через кухонные костры, люди разбегались в разные стороны, вверх взлетали снопы искр, а завтракающие солдаты вскакивали с земли и удивленно вскрикивали, показывая на нас. Их мушкеты, поблескивая штыками, стояли поблизости, сложенные в аккуратные пирамидки. Взметая облака пыли, мы пронеслись по улочке, образованной рядами полковых палаток. Вслед нам уже неслись яростные крики и споры, разгоревшиеся между Силано и дозорными, остановившими его бандитов.
Хорошо бы французы задержали их подольше.
Какой-то сержант нацелил на нас пистолет, но я резко отклонился в его сторону, и моя лошадь снесла его с пути, а прогремевший выстрел никому не причинил вреда. Сообразительный Мухаммед подхватил по дороге триколор и размахивал им так, словно наша троица решила возглавить атаку на Акру. Но французы, похоже, уже опомнились, и между нами и еще далекими городскими стенами начала формироваться пехотная шеренга, поэтому мы продолжали петлять по краю лагеря, перемахивая через окопы и сточные канавы. Разразилась стрельба. Пули жужжали вокруг нас, точно назойливые шершни.
С крепостных стен донеслись звуки сигнальных труб. Что, интересно, подумал Смит, когда я покинул город, не предупредив его?
Впереди показалась очередная походная кухня, возле котлов озабоченно суетились безоружные кашевары и их многочисленные клиенты. Пропуская нас, люди рассыпались в стороны, а потом опять сошлись к кострам, обеспечив нам прикрытие от огня. Перемахнув через последнюю траншею, мы поскакали вдоль старого акведука к городу.
И вдруг я кувырком полетел с лошади.
Сначала я даже не понял, что произошло, и подумал, что подстрелили мою лошадь или у нее вдруг не выдержало сердце от бешеной скачки. Ударившись о землю, я откатился в сторону, почти ослепленный завесой пыли. Но, уже кувыркаясь в пыли, я заметил, что Мухаммед и Астиза тоже вылетели из седел и их лошади дико ржут, катаясь по земле с переломанными ногами. Тогда-то я и понял, что на нашем пути успели натянуть веревку. Она в итоге сорвалась с кольев, но один из кашеваров, увидев наше падение, издал торжествующий клич. Чертовски обидно, ведь наша цель была уже так близка!
С расцарапанными до крови руками я вскочил с земли и бросился назад к моим спутникам. Над нами продолжали свистеть пули.
– В акведук, эфенди! Он будет нашим прикрытием!
Кивнув, я резко поднял Астизу и потянул за собой. Она вывихнула лодыжку, но решительно хромала к акведуку, морщась от боли.
К счастью, нам подвернулся запас деревянных лестниц, приготовленных для очередной атаки; мы с Мухаммедом схватили одну и приставили к этому древнеримскому водопроводу. Подхватив Астизу, я вслед за Мухаммедом поднялся наверх и помог ей перебраться в водный канал акведука. Не слишком надежная защита. Пули отскакивали от стен, выбивая осколки камней.
– Пригнитесь, нам надо идти по этому каналу, пока не окажемся под прикрытием британских ружей, – сказал я. – Астиза, ты пойдешь впереди и подашь им сигнал белой накидкой.
Мужественная женщина сохранила выдержку, несмотря на неудачное падение с лошади.
– Нет, – крикнула она, сунув мне накидку. – Тебя они скорей узнают. Беги вперед один и обеспечь нам помощь. А я по мере возможности буду ковылять за тобой.
– Я помогу ей, – успокоил меня Мухаммед.
Я выглянул за край акведука. Весь французский лагерь, кипя от негодования, пришел в движение. Силано уже подгонял солдат, направляя их по нашему следу. А Нажак, похоже, заканчивал заряжать мою винтовку.
Времени на раздумья не осталось.
Я помчался по каналу, глубина которого не превышала трех футов. Позади свистели пули, осыпая спину взрывающимися осколками камней. Астиза и Мухаммед, страдальчески припадая ко дну, медленно ползли за мной. Хвала Тоту, что мушкеты практически не могли пробить каменную толщу акведука! Но впереди появилась новая опасность: дежурившие на передовых позициях пехотинцы, услышав лагерную тревогу, развернулись и подняли ружья.
Потом из Акры прогремел пушечный залп, взорвавший земляной вал, и французы подсознательно нырнули обратно в траншеи. Выстрелила еще пара пушек. Несомненно, защитники крепости пока не имели понятия, кому может помочь их стрельба, но решили, что любой враг французов должен быть их другом.
Вскоре громыхнуло еще какое-то орудие, и с пронзительным свистом снаряд врезался в опоры акведука. Французская артиллерия! Наш спасительный канал угрожающе содрогнулся.
– Скорей, – крикнул я, обернувшись к Астизе и Мухаммеду.
Я бежал, ныряя, как утка, и, надеясь на чудо, размахивал изо всех сил белой накидкой.
Над французской батареей поднялись клубы дыма, и очередные снаряды со зловещим свистом пролетели над нами, хотя часть из них попала в свои же окопы. Но пара ядер все-таки угодила в акведук. Меня осыпало выбитыми из верхнего края камнями. Я прищурился и оглянулся. Астиза, прихрамывая, упорно продвигалась за мной, Мухаммед маячил прямо за ней. Нам осталось преодолеть всего сотню ярдов. Пушечные выстрелы грохотали уже с обеих сторон;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112