Поэтому вас не должно удивлять, что это место стало раем для быстро растущей популяции динозавров в Лос-Анджелесе. В Нью-Йорке крокодилы плавают по канализационным трубам прямо под городом, а у нас стегозавры.
– Я уловил твое имя, Эрни, – сказал наш гид, когда вывел нас на платформу, смежную с тоннелем, – но я не слышал, как зовут твоего друга.
– Это Винсент. А тебя как зовут?
– Зовите меня Бобом, – ответил динозавр. – Пока что.
Я не мог пропустить это «пока что».
– А что мы можем звать тебя и как-то по-другому?
– Нет, – ответил он. – Боб – самое то.
Мы спрыгнули вниз в тоннель, потом резко взяли влево и взобрались на тропку, идущую параллельно рельсам. Тусклый верхний свет освещал нашу дорогу еще метров шесть, а потом наступила полная темнота.
– Это безопасно? – спросил я, поглядывая на рельсы внизу.
– Да, тут с нами все будет в порядке, – сказал Боб, – не волнуйтесь о рельсах.
– Да черт с ними с рельсами. Поезда-то тут ходят?
– Нет, в Голливуде метро еще не работает. Они всё еще трудятся над выравниваем тоннелей под деловой частью города.
Ага, значит, мы можем не беспокоиться еще как минимум пару десятков лет.
Вдалеке какой-то силуэт отделился от стены во мраке тоннеля и направился к нам. Мои мускулы инстинктивно напряглись, поскольку я почувствовал, что на нас с большой долей вероятности могут напасть из засады. Никто не знает, что мы здесь, и не так уж много народу бросится на наши поиски, если мы не покажемся на свет божий еще несколько лет. Я ощутил, как напрягся и Эрни, идущий рядом.
– Добрый день, Зриээл, – сказал Боб, помахав рукой темной фигуре. Последнее слово прозвучало пронзительно, словно сдавленный рев, а не просто последовательность букв. Как я понял, так звали второго джентльмена.
– Добрый день, братья.
Оказалось, что это еще один прогрессист в синей рубашке и штанах цвета хаки, как у портового докера. Теперь я видел, что вокруг его холеного тела витала та же благотворная аура. Во мне клокотало желание провести руками по грязнющим стенам, а потом хорошенько обляпать двух этих чистеньких динозавров, но я понимал, что это быстро положит конец нашему внедрению.
– Наши друзья интересуются своими предками?
– Я интересуюсь, как бы мне убрать свою задницу из чертова тоннеля, – сказал Эрни, а прогрессисты хором рассмеялись. Хохотали они слишком громко и слишком долго.
– У тебя сильный дух, брат мой, – сказал новоприбывший прогрессист Эрни, в ответ Эрни весьма громко хрюкнул. Затем он обратился к Бобу: – Мир тебе, Байналь.
Это имя опять же было гортанным рыком. Не успел наш проводник ответить на приветствие, как второй динозавр прошмыгнул мимо нас и снова растворился во тьме.
– Он назвал тебя не Бобом, а другим именем.
– Да.
– Не хочешь объяснить нам, в чем дело?
– Байналь – мое настоящее имя. А Боб – это рабское имя.
– Рабское? – не слишком ли слышен сарказм в моем голосе?
– Это имя, которое мне пришлось принять, притворяясь человеком. Все мы лишь рабы наших человеческих масок. И Прогресс показывает нам это.
– Уверен, так оно и есть, – поддакнул я.
– Неужели вы никогда не чувствовали? – спросил Боб-Байналь. – Что вы граждане второго сорта? Что каждый день вам приходится прятать свою естественную красоту, и, имитируя людей, вы постепенно в них превращаетесь? Они просто по природе своей контролируют нас: как мы себя ведем, как одеваемся, как думаем.
– Никогда не задумывался над этим, – сказал Эрни.
– Так значит… ты Байналь, – уточнил я, стараясь подстроить свои голосовые связки под непроизносимое имя.
– Верно. Но зови меня Бобом, если тебе так удобнее.
– Пожалуй, так и сделаю.
Я решил, что наступил удобный момент, чтобы закинуть удочку.
– Мне нравится твой прикид, – сказал я Бобу. – У меня один знакомый так одевался. Как его звали, Эрн?
– Ты имеешь в виду Руперта?
– Точно. Руперт Симмонс. Он стильный парень, и одевается так же, как ты и твой друг.
Если Боб как-то и отреагировал на мои слова, то я не мог разглядеть этого в темноте тоннеля.
Наконец, мы покинули подземный мир через другую железную дверь без опознавательных знаков, поднялись по лестнице и вышли в продолговатую хорошо освещенную комнату, которая была разделена рядами массивных серых перегородок. Это помещение напоминало современный офис, и я был полностью уверен, что увижу на голых стенах картинки с котом Гарфильдом и семейные фото. Но в этих отсеках никого не было, кроме динозавров в человеческом обличье. Каждый из них говорил по отдельному телефону, неторопливо бормоча что-то тихим голосом. Запахи разных динозавров просачивались в импровизированный коридор, перемешивались друг с другом, образуя густую смесь из хвойных ароматов соснового бора.
– У вас тут просторно, – сказал я. – А чей это офис?
– Да так, одних друзей.
Мы прошли в маленькую комнатку со стеклянными стенами.
– Садитесь, пожалуйста. На столике пирожные и печенье – угощайтесь.
На шатком столике в углу комнаты действительно были расставлены разнообразные вкусности. Я чуть было не заглотил симпатичную корзиночку с фруктами и стакан пунша, но вовремя вспомнил, что хоть и изображаю эдакого рубаху-парня, но не нужно слишком уж вживаться в роль. Мне ничего неизвестно ни об этом месте, ни об этих людях, например, нет ли у них привычки накачивать неофитов наркотой.
– Знаете, я очень плотно пообедал, – сказал я, – и не слишком голоден.
Эрни эхом повторил мои оправдания.
– Ну хорошо, – сказал Боб, выражение его лица ни на йоту не изменилось. – Тогда давайте начнем. Уверен, вы будете поражены: я знаю, кто я такой!
Мы с Эрни утонули в мягких кожаных креслах вокруг деревянного стола, всем своим видом показывая, что мы устроились как можно удобнее. Боб блестящим медным ключиком открыл дверцу массивного шкафа у дальней стены комнаты, а Эрни наклонился и шепнул мне: «Ты только глянь на это место. Здесь прямо пахнет деньгами».
Ворча и охая, Боб достал из шкафа коробку, представлявшую собой небольшой квадрат со стороной не более шестидесяти сантиметров, и перетащил ее на стол. Она стукнулась об его поверхность с довольно громким глухим звуком.
– Маленькая, – сказал Боб, – но тяжелая.
Через минуту Боб снова запер шкаф и сел напротив нас.
– С кого начнем? – спросил он.
Эрни поерзал на своем кресле.
– А что нам нужно делать?
– Во-первых, снять перчатки. Тест необходимо провести с вашей настоящей плотью, а латекс, не будем уж преувеличивать, плохой проводник.
– Давайте я, – вызвался я.
Мои когти уже какое-то время зудели. В последний раз я полностью снимал свою латексную личину три дня назад, и если вскоре не вымоюсь, то обзаведусь собственной колонией грибков и плесени, а этого допустить нельзя, поскольку с сыпью я выгляжу отвратительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Я уловил твое имя, Эрни, – сказал наш гид, когда вывел нас на платформу, смежную с тоннелем, – но я не слышал, как зовут твоего друга.
– Это Винсент. А тебя как зовут?
– Зовите меня Бобом, – ответил динозавр. – Пока что.
Я не мог пропустить это «пока что».
– А что мы можем звать тебя и как-то по-другому?
– Нет, – ответил он. – Боб – самое то.
Мы спрыгнули вниз в тоннель, потом резко взяли влево и взобрались на тропку, идущую параллельно рельсам. Тусклый верхний свет освещал нашу дорогу еще метров шесть, а потом наступила полная темнота.
– Это безопасно? – спросил я, поглядывая на рельсы внизу.
– Да, тут с нами все будет в порядке, – сказал Боб, – не волнуйтесь о рельсах.
– Да черт с ними с рельсами. Поезда-то тут ходят?
– Нет, в Голливуде метро еще не работает. Они всё еще трудятся над выравниваем тоннелей под деловой частью города.
Ага, значит, мы можем не беспокоиться еще как минимум пару десятков лет.
Вдалеке какой-то силуэт отделился от стены во мраке тоннеля и направился к нам. Мои мускулы инстинктивно напряглись, поскольку я почувствовал, что на нас с большой долей вероятности могут напасть из засады. Никто не знает, что мы здесь, и не так уж много народу бросится на наши поиски, если мы не покажемся на свет божий еще несколько лет. Я ощутил, как напрягся и Эрни, идущий рядом.
– Добрый день, Зриээл, – сказал Боб, помахав рукой темной фигуре. Последнее слово прозвучало пронзительно, словно сдавленный рев, а не просто последовательность букв. Как я понял, так звали второго джентльмена.
– Добрый день, братья.
Оказалось, что это еще один прогрессист в синей рубашке и штанах цвета хаки, как у портового докера. Теперь я видел, что вокруг его холеного тела витала та же благотворная аура. Во мне клокотало желание провести руками по грязнющим стенам, а потом хорошенько обляпать двух этих чистеньких динозавров, но я понимал, что это быстро положит конец нашему внедрению.
– Наши друзья интересуются своими предками?
– Я интересуюсь, как бы мне убрать свою задницу из чертова тоннеля, – сказал Эрни, а прогрессисты хором рассмеялись. Хохотали они слишком громко и слишком долго.
– У тебя сильный дух, брат мой, – сказал новоприбывший прогрессист Эрни, в ответ Эрни весьма громко хрюкнул. Затем он обратился к Бобу: – Мир тебе, Байналь.
Это имя опять же было гортанным рыком. Не успел наш проводник ответить на приветствие, как второй динозавр прошмыгнул мимо нас и снова растворился во тьме.
– Он назвал тебя не Бобом, а другим именем.
– Да.
– Не хочешь объяснить нам, в чем дело?
– Байналь – мое настоящее имя. А Боб – это рабское имя.
– Рабское? – не слишком ли слышен сарказм в моем голосе?
– Это имя, которое мне пришлось принять, притворяясь человеком. Все мы лишь рабы наших человеческих масок. И Прогресс показывает нам это.
– Уверен, так оно и есть, – поддакнул я.
– Неужели вы никогда не чувствовали? – спросил Боб-Байналь. – Что вы граждане второго сорта? Что каждый день вам приходится прятать свою естественную красоту, и, имитируя людей, вы постепенно в них превращаетесь? Они просто по природе своей контролируют нас: как мы себя ведем, как одеваемся, как думаем.
– Никогда не задумывался над этим, – сказал Эрни.
– Так значит… ты Байналь, – уточнил я, стараясь подстроить свои голосовые связки под непроизносимое имя.
– Верно. Но зови меня Бобом, если тебе так удобнее.
– Пожалуй, так и сделаю.
Я решил, что наступил удобный момент, чтобы закинуть удочку.
– Мне нравится твой прикид, – сказал я Бобу. – У меня один знакомый так одевался. Как его звали, Эрн?
– Ты имеешь в виду Руперта?
– Точно. Руперт Симмонс. Он стильный парень, и одевается так же, как ты и твой друг.
Если Боб как-то и отреагировал на мои слова, то я не мог разглядеть этого в темноте тоннеля.
Наконец, мы покинули подземный мир через другую железную дверь без опознавательных знаков, поднялись по лестнице и вышли в продолговатую хорошо освещенную комнату, которая была разделена рядами массивных серых перегородок. Это помещение напоминало современный офис, и я был полностью уверен, что увижу на голых стенах картинки с котом Гарфильдом и семейные фото. Но в этих отсеках никого не было, кроме динозавров в человеческом обличье. Каждый из них говорил по отдельному телефону, неторопливо бормоча что-то тихим голосом. Запахи разных динозавров просачивались в импровизированный коридор, перемешивались друг с другом, образуя густую смесь из хвойных ароматов соснового бора.
– У вас тут просторно, – сказал я. – А чей это офис?
– Да так, одних друзей.
Мы прошли в маленькую комнатку со стеклянными стенами.
– Садитесь, пожалуйста. На столике пирожные и печенье – угощайтесь.
На шатком столике в углу комнаты действительно были расставлены разнообразные вкусности. Я чуть было не заглотил симпатичную корзиночку с фруктами и стакан пунша, но вовремя вспомнил, что хоть и изображаю эдакого рубаху-парня, но не нужно слишком уж вживаться в роль. Мне ничего неизвестно ни об этом месте, ни об этих людях, например, нет ли у них привычки накачивать неофитов наркотой.
– Знаете, я очень плотно пообедал, – сказал я, – и не слишком голоден.
Эрни эхом повторил мои оправдания.
– Ну хорошо, – сказал Боб, выражение его лица ни на йоту не изменилось. – Тогда давайте начнем. Уверен, вы будете поражены: я знаю, кто я такой!
Мы с Эрни утонули в мягких кожаных креслах вокруг деревянного стола, всем своим видом показывая, что мы устроились как можно удобнее. Боб блестящим медным ключиком открыл дверцу массивного шкафа у дальней стены комнаты, а Эрни наклонился и шепнул мне: «Ты только глянь на это место. Здесь прямо пахнет деньгами».
Ворча и охая, Боб достал из шкафа коробку, представлявшую собой небольшой квадрат со стороной не более шестидесяти сантиметров, и перетащил ее на стол. Она стукнулась об его поверхность с довольно громким глухим звуком.
– Маленькая, – сказал Боб, – но тяжелая.
Через минуту Боб снова запер шкаф и сел напротив нас.
– С кого начнем? – спросил он.
Эрни поерзал на своем кресле.
– А что нам нужно делать?
– Во-первых, снять перчатки. Тест необходимо провести с вашей настоящей плотью, а латекс, не будем уж преувеличивать, плохой проводник.
– Давайте я, – вызвался я.
Мои когти уже какое-то время зудели. В последний раз я полностью снимал свою латексную личину три дня назад, и если вскоре не вымоюсь, то обзаведусь собственной колонией грибков и плесени, а этого допустить нельзя, поскольку с сыпью я выгляжу отвратительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95