Пока мы с грохотом мчались по едва видной дороге, я заметил тропинку, которая ответвлялась от основной и уходила куда-то влево. Пока мы ехали, прогрессисты не смотрели по сторонам, словно нарочно направив свой взгляд прямо и только прямо. Это странный знак, хоть я и не знаю, к чему бы это. Скорость грузовика снизилась до сорока пяти миль в час, я посмотрел вниз. Я заметил, что дорога здесь поросла густой растительностью, а тропинка вскоре исчезла за деревьями. Но что-то в конце загадочной тропки зацепило мой взгляд, мой мозг и раздразнило настолько, что я снова заговорил с Сэмюелем.
– А что там? – спросил я.
– Ничего. Просто джунгли.
– Но деревья какие-то… странные…
– Обман зрения, – ответил Сэмюель и замолчал, что означало, что тема закрыта.
Вскоре «хаммер» замедлил ход, Сэмюель протянул руку и нажал на кнопку какой-то штуковины, напоминающей пульт дистанционного управления, прикрепленной к противосолнечному козырьку. Где-то поблизости в шум разнородных звуков джунглей влилось тоненькое поскрипывание. Как только мы въехали на участок утрамбованной почвы, амортизаторы перестали работать в интенсивном режиме.
– Это что такое? – спросил я.
– Что именно?
– Поскрипывание.
– Животные.
– Скрипящие животные?
– Гавайи – страна чудес.
После еще нескольких минут дикой гонки с игуанодоном за рулем мы выехали на ровную террасу, и перед нами раскинулся во всей своей красе – пожалуй, это не самое подходящее определение – лагерь прогрессистов. Я не думал, что мне стоит ожидать еще одну роскошную райскую долину Занаду, подобную комплексу сооружений на Голливудских Холмах. Хорошо уже то, что ребята выколотили деньжат и смогли прикупить островок в Тихом океане, так что я не могу ругать прогрессистов за то, что жилье они обустроили без особых претензий, но путешествия «назад к природе» и проживание в тяжелых условиях меня никогда особенно не вдохновляли. Детали в наступившей гавайской тьме различить было трудно, но фары широкой колонны грузовиков освещали наш лагерь, и меня не очень-то порадовало то, что выдавалось за «условия проживания»: простые деревянные хижины на каком-то пустыре, редкие пучки травы пробивались из-под толстенного ковра сорняков.
– У вас тут… мило, – сказал я, когда грузовик въехал в самый центр лагеря, подняв облако пыли, из-за которой ужасно заболели глаза и я закашлялся.
– Да, у нас все по-простому, – ответил Сэмюель. – Приближено к тому, как мы должны были бы жить.
– Ага. То есть ты хочешь сказать, без домов вообще и без «хаммеров» в частности.
– …Да.
Полагаю, в конце концов Сэмюель меня возненавидит. Ну, в этом не было бы ничего необычного.
Мы повыпрыгивали из машин, и Сэмюель отвел нас с Эрни к самой большой хижине. Деревянные двери даже не скрипели, они просто жаловались на жизнь, и я вдруг понял, что тщательно изучаю стены домика, чтобы понять, надежно ли сконструировано это ветхое сооружение и не обвалится ли оно на нас в один прекрасный день. Внутри было много бамбука и высушенных пальмовых листьев, и, хотя места было вполне достаточно, чтобы приютить всех героев сериала «Остров Гиллигана», я не слишком верил, что этот так называемый дом сможет защитить нас от чего-то посильнее легкого бриза, который со свистом проносился по лагерю.
– А есть какие-нибудь другие… хм… номера? – спросил я.
– В смысле?
– Ну, что-нибудь… получше.
Сэмюель наклонил голову набок.
– Типа люкса?
Ага, наконец-то речь зашла о люксах.
– Точно. Именно это я имел в виду.
– Нет.
На полу нашего жилища были раскиданы какие-то ветки, листочки и прутики.
– А это для чего? – спросил я, поднимая одну из веток, чтобы оценить ее вес. – Привнесем природу в каждый дом?
– Это твоя кровать, – объяснил Сэмюель. Причем интонация была более рациональна, чем слова.
Я покачал головой.
– Вообще-то я типа фанат матрасов.
– Матрасы и кровати – это человеческие конструкции, изготовленные для человеческих тел, – объяснил он. – А вам нужно будет гнездо, как когда-то вашим предкам, когда они жили в естественных условиях.
Ага, теперь-то я на все сто уверен, что популярная ныне среди людей теория о том, что динозавры в процессе эволюции стали птицами и по типу тела и плотности скелета мы скорее ближе к современным птицам, чем к ящерицам и им подобным, – это полная чепуха. Более того, это ведь даже не диноцентрическая теория. Большую часть времени грязную работу за нас делают специальные палеонтологические институты, которые запускают то одну теорию, то другую, но эта «птичья» концепция целиком и полностью принадлежит людям. Не могу поверить, что Сэмюель просто бессмысленно повторяет подобный вздор.
– У вас есть два часа, – продолжил Сэмюель, – затем нам подадут ужин. Цирцея приглашает сегодня вас поужинать у нее, а затем вы присоединитесь к ней во время ринга.
Какого еще ринга? Меня так и подмывало спросить Сэмюеля, что он такое, черт побери, несет, но Эрни зациклился на гнездах:
– Ты ведь шутишь, да? Ну скажи, что за углом удобная кроватка.
Сэмюель покачал головой. Наш миссионер был вне себя от радости из-за подвернувшейся возможности прочесть проповедь язычникам.
– Все мы каждый вечер вьем гнезда и каждый день разбираем их. Так делали наши предки, и это часть нашего естественного образа жизни.
И тут, словно по сигналу, наши соседи по хижине хором заохали, заахали, как это было сегодня днем, и наперегонки рванули, чтобы отхватить себе самую лучшую кучку прутьев. Мимо пробежала пара компсогнатов, из их пастей вырвались слова на каком-то незнакомом мне языке. Я пообещал себе, что, где бы они ни решили устроить себе гнездышко на ночь, я буду спать как можно дальше.
Да, строительство гнезд мне удавалось даже хуже, чем, скажем, игра на трубе, что, в свою очередь, я умею делать еще хуже, чем показывать фокусы и выступать в качестве пожирателя огня. Достаточно будет сказать, что, как только я прекратил засовывать ветки одну под другую, сгибать их, пропихивать и утрамбовывать, моя «сегодняшняя» кровать больше всего напоминала кучу мусора, оставшуюся после того, как некогда могучее дерево было превращено в шестьсот стопок бумаги. Сучки, веточки, иголочки и остальные части растений торчали во всех направлениях и со знанием дела кололи меня именно туда, куда колоть не стоило.
Гнездо Эрни, разумеется, было безупречным. Это была настоящая кровать в виде слоеного пирога с безукоризненно закругленными краями, устланная внутри мягчайшей листвой, и подушка из какого-то материала, похожего на обрывки коры, которую Эрни скрепил виноградной лозой. Если все это лишь тест на уровень интеллекта, устроенный для нас прогрессистами, то уверен, дело кончится тем, что я вскоре окажусь в классе для отстающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95