С каждым мгновением ситуация становилась все напряженнее и все нелепее.
Мое внимание привлекло некое движение на противоположной стороне площади. За спиной у Гейнора возникла знакомая фигура в черных вычурных доспехах и причудливом шлеме. Мой двойник! Он бежал через площадь, алые глаза сверкали, руки были раскинуты в стороны. Кто же он, этот Эльрик, человек или призрак? Он пробежал сквозь ничего не заметившего Гейнора! Что происходит? Очередное здешнее чудо? Внутренний голос убеждал меня отскочить в сторону, но я остался стоять на месте.
Фигура в черном и не думала сбавлять скорость. Он же собьет меня с ног! Но двойник не остановился. И сквозь меня не пробежал. Нет, он вбежал в меня. Доспехи, шлем, человеческое тело – все каким-то непостижимым образом проникло в меня, одетого по моде двадцатого столетия, проникло и осталось внутри. Мгновением ранее я был одним человеком. А теперь стал двумя.
Два человека в одном теле. Я принял это утверждение без доказательств. Да и что тут было доказывать?
Внезапно у меня образовались два комплекта воспоминаний. Две личности, весьма непохожих друг на дружку. Два будущих. Два набора эмоций. Вдобавок у нас с двойником обнаружилось много общего. Всепоглощающая ненависть к Гейнору и его шайке и ко всему, что они олицетворяли, – и в моем мире, и здесь. Решимость двойника укрепила мою собственную волю, его гнев воспламенил мою ярость. Я сразу понял, что именно этого он и добивался. Он намеренно слился со мной, чтобы объединить наши силы. И, поскольку он во многом был мной, я доверял ему целиком и полностью. Он не может солгать мне. Только себе.
Черный Меч заурчал, завибрировал, вдоль по лезвию, точно вены, побежали руны, напоенные алым светом. Я почувствовал, как рукоять шевелится в моей руке. По своей воле меч приподнялся в воздух, затем вновь опустился на уровень моего плеча. Я издал совершенно варварский боевой клич, а мое тело наливалось силой, благодаря мечу; сознание же раздирали противоречивые чувства, главным из которых была непривычная, жестокая и свирепая жажда крови. Я был готов отведать сладкой крови и попробовать на вкус души, которых алкал мой меч, Я облизал губы. Жив – и еще как жив!
Корабль вернется к причалу, Птица вернется к гнезду.
Сталь отвечает стали, Душу заклали на смерть.
Эти слова сорвались с моих губ. Заклинание? Обрывок древней песни? Заклятие? На языке, которого одна половина моего сознания не понимала вовсе, зато другая знала в совершенстве. Этот язык был не обиходным, никто из нас двоих не говорил на нем в повседневной жизни. Я понимал мысли моего двойника, и они во многом напоминали мои собственные, разве что в них было больше шипящих и свистящих звуков и твердых приступов.
А язык заклинания был текучим и невыразимо более древним, нежели любой из человеческих. Иной, чуждый. Язык, который надо зубрить звук за звуком, значение за значением. Язык, на освоение которого у меня – у меня?! – ушло много мучительных лет.
В двух кубках справедливость.
Гармония – в двух мечах.
За близнецами победа.
Пары под луной гуляют.
Близнецы повелевают.
Чаши кровью истекают.
Знаки на реке мерцают,
Нас двоих объединяют.
Эльрик сосредоточился на заклинании, которое, судя по всему, требовалось для закрепления нашего чудесного слияния. Я понимал все его слова, знал обо всех его желаниях, ведь теперь мы стали единым существом. И, обретя в своем теле вторую личность, я вдруг осознал, каково это – быть одновременно многими людьми. Быть душевно здоровым – и в то же время улавливать мысли и чувства тысяч своих ипостасей в других мирах. Столько решений, столько вариантов, столько нежданных препятствий!.. В каждый момент времени каждая из ипостасей совершает сколь угодно малый или большой, но свой личный шаг. Мультивселенная становится единым целым, не остается скрытых миров и непредставившихся возможностей. Замечательный дар! Все, что требуется, – найти дорогу. Какое очарование таит в себе подобная жизнь; вот почему Оуна выбрала ее вслед за своей матерью и матерью матери.
Эти мысли, как ни странно, нисколько не мешали мне бдительно следить за происходящим. Я был готов защитить себя и даже напасть первым, благо к моему умению вести рукопашный бой на мечах добавилось мастерство Эльрика. Я знал, как сражаться, попутно читая заклинание, ибо в моих жилах отныне текла древняя и чистая мелнибонэйская кровь, а в голове теснились унаследованные от предков знания. Предки частенько заключали соглашения с элементалями, то бишь духами Земли, Воды, Огня и Воздуха. И многие из этих соглашений не утратили силы до сих пор. Я мог воззвать к силам Природы – правда, не ко всем: я мог повелевать ветрами и пламенем, изменять течение воды и очертания земли, мог говорить на равных с древними звериными божествами, с тотемами, от которых произошли животные и которым подвластны мириады живых существ. Лишь немногие из этих божеств, моих союзников, претендовали на нечто большее, нежели удовлетворение жизненных потребностей, а потому они предпочитали не вмешиваться в дела людей и богов; и сами владыки Вышних Миров относились к этим божествам с уважением. Призванные, они изредка соглашались помочь смертным. И теперь в моей власти было призвать их; я четко представлял, какую цену они потребуют, прекрасно понимал, что для совершения ритуала мне понадобится столько сил, сколько у меня одного никогда не было и быть не могло. Действительность оказалась куда насыщеннее, а ставки в игре – куда выше, чем я когда-либо воображал.
Мои мышцы, мои жадно хватавшие воздух легкие, мое закалившееся в испытаниях тело и мудрость чародея требовали, чтобы я накормил их. И мне было известно, что для этого существуют два способа. Первый – настой из трав и прочих ингредиентов. Второй – меч. Когда прежний, настоящий Ульрик фон Бек осознал, что же, собственно, делает черный клинок, ему едва не стало плохо. Однако новый Ульрик отдавал себе отчет, что, если хочет выжить, он должен смириться с неизбежным и отпустить меч на волю. Что ж… Моя привязанность к Равенбранду нисколько не ослабела, но теперь к привязанности добавилось уважение. Этот меч очевидным образом выбирал тех, кто достоин его носить.
Все мои тренировки со старым фон Ашем, все приемы, которым я научился, возвратились ко мне в долю секунды. Я жаждал битвы, жаждал пролить кровь.
– Принц Гейнор, – моими губами говорил Эльрик, и в его тоне было столько аристократического высокомерия, что я по сравнению с ним казался деревенским увальнем. – Ты так торопишься умереть?
Мой кузен озадаченно уставился мне в лицо.
– Что за черт? Ульрик, это ты? Эй, чудище, отвечай!
– Принц Гейнор, ты невежа. Сперва научись вежливости, а потом уж берись за оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98