А когда Хансен вновь вошел в кабинет, чтобы в соответствии с правилами доложить о своем отбытии в город, глаза майора уже блестели.
В передней комнате возилась Пегги. Хансен некоторое время наблюдал, как она орудует губным карандашом.
– Что-нибудь новенькое пришло? – спросил он. – По телеграфу?
– Пока нет, – ответила Пегги.
– Я вам не нужен?
– Идите, идите…
– Хорошо, Пегги…
Хансен вышел на улицу и направился к центру города. Незаметно для самого себя прибавил шагу. «А что, если Коллинз, – пронеслось в голове, – вопреки всем доверительным беседам приставил ко мне какую-нибудь глазастую тень?» Хансен даже остановился. Но нет, за ним никто не следит.
Впервые за много пасмурных дней распогодилось. Дома тонули в мягком золотистом мареве. Рынок, мимо которого он проходил, поразил его оглушительно яркими красками цветов и зелени.
Известие
Еще издали Хансен заметил девушку, с которой он познакомился у отметки 55,5 на нюрнбергской дороге. Она сидела за дальним столиком на открытой веранде. Сердце Хансена забилось учащенно. Это было неожиданное для него чувство, чувство юноши, спешащего на тайное свидание. Он ничего не знал об этой девушке, кроме того, что она прислана ему в помощь. Еще одно доказательство важности его задания.
Много позже он узнал, что ее отец, известный немецкий ученый, страстно выступил против атомного и водородного оружия, был изгнан из университета и, затравленный ученой чернью, вынужден был покончить с собой. Элла – так звали девушку – продолжала учиться, у нее хватило ума и проницательности, чтобы понять тайные пружины политической интриги, окончившейся так трагически. Она увидела и узнала тех, кто был противниками ее отца, и без колебаний включилась в борьбу, выбрав самый опасный участок.
Но в это утро Хансен был склонен видеть в ней только очень привлекательную девушку, непринужденно сидящую на пестрой веранде городского кафе. Он поднялся на веранду и, сделав вид, что ищет места, будто невзначай спросил:
– Не позволите ли?
– Пожалуйста, – сказала Элла, показав на стул.
К столику поспешно подошла официантка.
– Мне хотелось бы позавтракать, – сказал Хансен.
– Будете пить кофе?
Официантка ушла. Элла улыбнулась Хансену.
– Сидите на диете?
– Нет, просто не выспался, – ответил Хансен.
– Мне также не пришлось выспаться… – сказала Элла.
Они сидели и болтали, как и подобает случайно встретившимся за столом посетителям. Временами беседа прекращалась, и они спокойно любовались чудесным ландшафтом, открывающимся с веранды.
По ступенькам лестницы поднялся разносчик газет. Не жалея голоса, закричал:
– Дневной выпуск! Дневной выпуск! Канцлер едет на курорт! Дневной выпуск! Советская нота отклонена! Дневной выпуск!..
Хансен купил газету, быстро ее просмотрел и вдруг вздрогнул: на фотографии он увидел труп мужчины… Вокруг был лес и какое-то озеро невдалеке. Сомнений никаких не было – это Шукк! Его лицо нельзя было не узнать. Хансен сложил газету так, чтобы Элла увидела фотографию под сенсационными заголовками. Элла будто невзначай коснулась его руки.
– Я уже читала газету, – сказала она. – Этот человек из вашего центра?
Хансен кивнул.
Они были совсем одни. Даже официантка покинула веранду. Элла сделала глоток и, не опуская чашку, тихо сказала:
– Из Берлина передают. Вы должны все окончить до истечения сорока восьми часов…
Хансен снова кивнул. Нечто в этом роде он и ожидал услышать. Недаром к шефу пришла эта странная утренняя телеграмма.
– Я даже знаю основания для такой спешки.
– Что я должна буду сделать для вас? – спросила Элла, спросила по-деловому, и Хансен, которого известие из Берлина очень взволновало, ответил также деловым тоном.
Делая вид, будто показывает своей соседке что-то вдали, он сказал:
– Итак, завтра… Мне нужен автомобиль, комбинированный, с вместительным багажником. Пусть стоит возле рыночной площади. С ключами в боковом отделении. Не позже восемнадцати часов. Это возможно?
Элла кивнула.
– Вы найдете «комби» с берлинским номером. Запомните его: «B-TV 235».
– B-TV 235, – повторил Хансен медленно. – На этой машине спустя час я покину город.
И опять Элла ответила так, будто была уже заранее предупреждена о всех замыслах Хансена.
– Выезжайте из города по направлению к автостраде. В тридцати километрах от города я буду вас ждать. Вы знаете моего «дофина»? Вы поедете за мной до автострады. Там вы передадите «комби» со всем содержимым, а дальше поедете со мной. И другим путем… Вам ясно?
Хансен успел привыкнуть к точности, но такая исключительная точность удивила даже его.
– А если что-нибудь произойдет? – спросил он тихо.
– Произойти ничего не может, – коротко ответила Элла.
– Ну, а если все-таки?…
– А вы упрямы, – улыбнулась Элла. – Ну хорошо. На всякий случай будем придерживаться правила: действовать по собственному усмотрению.
Появилась официантка, и Элла расплатилась с ней. Расплатился и Хансен.
И опять они были наедине со своими мыслями.
– Скоро все будет позади, – сказала Элла.
Хансен кивнул.
– Я только что об этом подумал. Но нужно будет не только все выполнить, но еще суметь вернуться домой. И встретиться с сыном…
– Это будет скоро, – сказала Элла тихо.
Хансен достал из бумажника сложенную бумажку.
– Вот еще что… Эту телеграмму нужно будет отправить из Гармиша. И так, чтобы адресат здесь, в Вюрцбурге, получил бы ее между двенадцатью и часом дня.
– Дайте-ка мне, – сказала Элла и прочла вполголоса: – «Мистеру Коллинзу, «Конкордия экспорт-импорт». Вюрцбург. Жду тебя к концу недели. Ужасно одинока. Лиз».
Элла удивленно спросила:
– И Коллинз на это как-то прореагирует?
– Безусловно! – ответил Хансен.
Они продолжали сидеть. И Хансен и Элла оттягивали момент расставания.
– Вам нужно идти, – сказал, наконец, Хансен.
Элла взяла со стола свою сумочку и встала. Хансен продолжал сидеть. Она не подала ему руки и, кивнув, пошла к выходу, но вдруг повернулась и сказала:
– Я забыла сказать вам до свидания.
– Ни пуха ни пера! – ответил Хансен, подняв и тотчас же опустив руку.
«Ни пуха ни пера…» – повторил он тихо еще раз, когда Элла уже покинула веранду.
Конец недели
Утром в субботу солнце взошло сияющим шаром на свежевымытом лазурном небе. Майор Коллинз вошел в рабочую комнату Хансена, широко улыбаясь, уселся на стул и вытянул ноги. Хансен продолжал работать. Коротко кивнул шефу.
– Что-нибудь случилось, майор?
– Нет, ничего… А может быть, вы все-таки догадаетесь угостить вашего босса чем-нибудь приличным?
– Простите, шеф! – спохватился Хансен. Он достал из ящика стола бутылку виски и стакан. – Я просто не знал, что у вас так сильно пересохло в горле.
Коллинз выпил и вновь обратился к Хансену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
В передней комнате возилась Пегги. Хансен некоторое время наблюдал, как она орудует губным карандашом.
– Что-нибудь новенькое пришло? – спросил он. – По телеграфу?
– Пока нет, – ответила Пегги.
– Я вам не нужен?
– Идите, идите…
– Хорошо, Пегги…
Хансен вышел на улицу и направился к центру города. Незаметно для самого себя прибавил шагу. «А что, если Коллинз, – пронеслось в голове, – вопреки всем доверительным беседам приставил ко мне какую-нибудь глазастую тень?» Хансен даже остановился. Но нет, за ним никто не следит.
Впервые за много пасмурных дней распогодилось. Дома тонули в мягком золотистом мареве. Рынок, мимо которого он проходил, поразил его оглушительно яркими красками цветов и зелени.
Известие
Еще издали Хансен заметил девушку, с которой он познакомился у отметки 55,5 на нюрнбергской дороге. Она сидела за дальним столиком на открытой веранде. Сердце Хансена забилось учащенно. Это было неожиданное для него чувство, чувство юноши, спешащего на тайное свидание. Он ничего не знал об этой девушке, кроме того, что она прислана ему в помощь. Еще одно доказательство важности его задания.
Много позже он узнал, что ее отец, известный немецкий ученый, страстно выступил против атомного и водородного оружия, был изгнан из университета и, затравленный ученой чернью, вынужден был покончить с собой. Элла – так звали девушку – продолжала учиться, у нее хватило ума и проницательности, чтобы понять тайные пружины политической интриги, окончившейся так трагически. Она увидела и узнала тех, кто был противниками ее отца, и без колебаний включилась в борьбу, выбрав самый опасный участок.
Но в это утро Хансен был склонен видеть в ней только очень привлекательную девушку, непринужденно сидящую на пестрой веранде городского кафе. Он поднялся на веранду и, сделав вид, что ищет места, будто невзначай спросил:
– Не позволите ли?
– Пожалуйста, – сказала Элла, показав на стул.
К столику поспешно подошла официантка.
– Мне хотелось бы позавтракать, – сказал Хансен.
– Будете пить кофе?
Официантка ушла. Элла улыбнулась Хансену.
– Сидите на диете?
– Нет, просто не выспался, – ответил Хансен.
– Мне также не пришлось выспаться… – сказала Элла.
Они сидели и болтали, как и подобает случайно встретившимся за столом посетителям. Временами беседа прекращалась, и они спокойно любовались чудесным ландшафтом, открывающимся с веранды.
По ступенькам лестницы поднялся разносчик газет. Не жалея голоса, закричал:
– Дневной выпуск! Дневной выпуск! Канцлер едет на курорт! Дневной выпуск! Советская нота отклонена! Дневной выпуск!..
Хансен купил газету, быстро ее просмотрел и вдруг вздрогнул: на фотографии он увидел труп мужчины… Вокруг был лес и какое-то озеро невдалеке. Сомнений никаких не было – это Шукк! Его лицо нельзя было не узнать. Хансен сложил газету так, чтобы Элла увидела фотографию под сенсационными заголовками. Элла будто невзначай коснулась его руки.
– Я уже читала газету, – сказала она. – Этот человек из вашего центра?
Хансен кивнул.
Они были совсем одни. Даже официантка покинула веранду. Элла сделала глоток и, не опуская чашку, тихо сказала:
– Из Берлина передают. Вы должны все окончить до истечения сорока восьми часов…
Хансен снова кивнул. Нечто в этом роде он и ожидал услышать. Недаром к шефу пришла эта странная утренняя телеграмма.
– Я даже знаю основания для такой спешки.
– Что я должна буду сделать для вас? – спросила Элла, спросила по-деловому, и Хансен, которого известие из Берлина очень взволновало, ответил также деловым тоном.
Делая вид, будто показывает своей соседке что-то вдали, он сказал:
– Итак, завтра… Мне нужен автомобиль, комбинированный, с вместительным багажником. Пусть стоит возле рыночной площади. С ключами в боковом отделении. Не позже восемнадцати часов. Это возможно?
Элла кивнула.
– Вы найдете «комби» с берлинским номером. Запомните его: «B-TV 235».
– B-TV 235, – повторил Хансен медленно. – На этой машине спустя час я покину город.
И опять Элла ответила так, будто была уже заранее предупреждена о всех замыслах Хансена.
– Выезжайте из города по направлению к автостраде. В тридцати километрах от города я буду вас ждать. Вы знаете моего «дофина»? Вы поедете за мной до автострады. Там вы передадите «комби» со всем содержимым, а дальше поедете со мной. И другим путем… Вам ясно?
Хансен успел привыкнуть к точности, но такая исключительная точность удивила даже его.
– А если что-нибудь произойдет? – спросил он тихо.
– Произойти ничего не может, – коротко ответила Элла.
– Ну, а если все-таки?…
– А вы упрямы, – улыбнулась Элла. – Ну хорошо. На всякий случай будем придерживаться правила: действовать по собственному усмотрению.
Появилась официантка, и Элла расплатилась с ней. Расплатился и Хансен.
И опять они были наедине со своими мыслями.
– Скоро все будет позади, – сказала Элла.
Хансен кивнул.
– Я только что об этом подумал. Но нужно будет не только все выполнить, но еще суметь вернуться домой. И встретиться с сыном…
– Это будет скоро, – сказала Элла тихо.
Хансен достал из бумажника сложенную бумажку.
– Вот еще что… Эту телеграмму нужно будет отправить из Гармиша. И так, чтобы адресат здесь, в Вюрцбурге, получил бы ее между двенадцатью и часом дня.
– Дайте-ка мне, – сказала Элла и прочла вполголоса: – «Мистеру Коллинзу, «Конкордия экспорт-импорт». Вюрцбург. Жду тебя к концу недели. Ужасно одинока. Лиз».
Элла удивленно спросила:
– И Коллинз на это как-то прореагирует?
– Безусловно! – ответил Хансен.
Они продолжали сидеть. И Хансен и Элла оттягивали момент расставания.
– Вам нужно идти, – сказал, наконец, Хансен.
Элла взяла со стола свою сумочку и встала. Хансен продолжал сидеть. Она не подала ему руки и, кивнув, пошла к выходу, но вдруг повернулась и сказала:
– Я забыла сказать вам до свидания.
– Ни пуха ни пера! – ответил Хансен, подняв и тотчас же опустив руку.
«Ни пуха ни пера…» – повторил он тихо еще раз, когда Элла уже покинула веранду.
Конец недели
Утром в субботу солнце взошло сияющим шаром на свежевымытом лазурном небе. Майор Коллинз вошел в рабочую комнату Хансена, широко улыбаясь, уселся на стул и вытянул ноги. Хансен продолжал работать. Коротко кивнул шефу.
– Что-нибудь случилось, майор?
– Нет, ничего… А может быть, вы все-таки догадаетесь угостить вашего босса чем-нибудь приличным?
– Простите, шеф! – спохватился Хансен. Он достал из ящика стола бутылку виски и стакан. – Я просто не знал, что у вас так сильно пересохло в горле.
Коллинз выпил и вновь обратился к Хансену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31