Эта предательская смерть каждый год уносит немало народу, и, как все жертвы, мы даже не поняли бы, что происходит. Как бы то ни было, очевидно, решено помешать нашей встрече с Лучшим Поставщиком Тыкв во всей Испании, как говорил идиот Бланко. В газовой трубе оказалась дыра. Труба была новая, медная, блестящая, но в одном месте металл разъеден, возможно, кислотой. Муниципальные полицейские, которых вызвали пожарные, вырезали эту часть трубы и забрали с собой. Никто из них ничего не знал о нашествии на Мадрид черных тараканов.
– Такое случается летом. Но в эту пору…
По моей просьбе они осмотрели газовые трубы в квартирах Феликса и Адриана, там все было в полном порядке. Конечно, как же иначе: три газовые трубы, прохудившиеся одновременно, – таких совпадений не бывает.
Муниципальные полицейские несколько растерялись: с одной стороны, я настойчиво убеждала их проверить еще две квартиры, а с другой, упорно стояла на том, что это несчастный случай. А что мне еще оставалось? Явная причастность к случившемуся инспектора Гарсии заставляла меня молчать.
Я страшно разнервничалась от того, что приходилось врать, и в конце концов оставила Феликса и Адриана разбираться с полицейскими, а сама повела собаку Фоку на улицу, чтобы она как следует продышалась. Немного придя в себя, псина с наслаждением обнюхивала самые вонючие места на площади, и вдруг кто-то слегка хлопнул меня по правому плечу. Я обернулась – то был инспектор Гарсия. Я подскочила и взвизгнула.
– В чем дело? – удивился инспектор. На нем было то же темно-синее пальто, что и утром.
– Извините, – пробормотала я, пытаясь говорить нормально, но язык у меня пересох и не ворочался. – Я подумала, что… У меня нервы немного не в порядке.
Я огляделась. Мой подъезд находился в какой-нибудь сотне метров, и на четвертом этаже, за окнами моей квартиры, распахнутыми настежь для проветривания, топтался целый взвод полицейских и пожарных. Но они не могли ни увидеть, ни услышать меня. Было около пяти часов вечера, и в это время наша улица почти всегда безлюдна. Лишь в глубине сквера, на детской площадке, несколько женщин наблюдали за играми своих детей.
– Я все знаю. Очень неприятно, – сказал Гарсия.
Я слегка обалдела: что все он знает? Неужели видел нас утром в парке?
– Насчет газа. Муниципальная полиция поставила нас в известность.
– Вот как… – выдохнула я, понемногу приходя в себя. И шагнула назад. Гарсия же сделал шаг вперед.
Не слишком ли близко? Не слишком ли близко придвинулся ко мне Гарсия по сравнению с нормальной, приличной дистанцией, которую обычно держат люди? Искоса я взглянула через плечо: у тротуара стояла большая машина. Черная, с затемненными стеклами. И она была очень близко, слишком близко от меня. Достаточно одного толчка или пинка. Земля закачалась у меня под ногами.
– Вы как-то странно выглядите, – сказал Гарсия.
Я снова отступила назад, он снова сделал шаг вперед.
– Это… это от страха, – ответила я совершенно правдиво.
Гарсия сжал мне предплечье.
– Сейчас мы поедем в комиссариат. У меня машина. Я попыталась освободиться, но он держал меня крепко.
– Зачем? Для чего?
– Вы сделаете заявление. Это очень важно. Поехали.
– Я не могу, – сказала я, упираясь. И с надеждой посмотрела на свой подъезд: не выйдут ли случайно муниципалы, не спустится ли за мной Адриан? – У меня собака. Я вернусь домой, а потом поедем, хорошо?
– Собаку возьмем с собой. Сделаем анализ. Она отравилась. Проверим. Поехали быстрей.
Гарсия начал тянуть меня к машине. Он почти перестал притворяться – еще секунда, и он стукнул бы меня. Конечно, я могла бы кричать, могла бы сопротивляться, но он все равно увез бы меня. Машина была совсем близко, а женщины на детской площадке – единственные, кого я видела, – не стали бы слишком торопиться и вмешиваться в ссору между двумя незнакомыми им людьми. Они бы спохватились, когда я оказалась бы уже далеко отсюда.
– У меня нет с собой удостоверения личности! – воскликнула я.
– Не важно, – резко ответил Гарсия. И еще крепче сжал мою руку.
У наших ног упал мячик. Мы оба одновременно посмотрели вниз и увидели мальчика лет четырех, укутанного в теплую меховую курточку, словно его отправляли на Северный полюс; он прибежал за своим мячиком. Мой маленький рост все-таки сослужил мне службу: я сумела подхватить мальчика, не высвободившись от хватки инспектора.
– Прелесть, а не ребенок, – говорила я, а прелестный ребенок извивался у меня на руках, словно угорь.
Однако известно, что отчаяние придает невероятную силу. Я не только сумела удержать выскальзывающего мальчика, но и умудрилась шлепнуть его по попке, прикрытой толстой курткой. Ребенок открыл огромный, как туннель метро, рот и заорал как одержимый. Гарсия и я одновременно обернулись: стадо озверевших матерей неслось на нас с бешеной скоростью. Инспектор отпустил меня.
– М-м-м… Перенесем на другой день, – сказал он.
Он быстро сел на заднее сиденье машины, и рычанье мощного мотора начало удаляться. Я опустила мальчика на землю. Мамаши тем временем окружили меня с явным намерением побить каменьями. Первое, что я сделала, – назвала себя, сообщила им свое полное имя и адрес. К счастью, одна из женщин знала меня в лицо.
– Да, она здесь живет, это верно. Вот в этом подъезде, я ее знаю, – сказала она со строгим выражением лица.
Тогда я как можно спокойнее попыталась объяснить им ситуацию. Я решила в основном придерживаться правды, но правда звучала столь же неправдоподобно, как и самая наглая ложь.
– Еще раз повторяю: я очень сожалею, но этот тип хотел, видимо, похитить меня, поэтому я схватила ребенка, чтобы привлечь ваше внимание, – говорила я в десятый раз.
– Хватала бы свою шлюху мать, красотка! – сказала мамаша мальчонки с остроумием, присущим жителям моего района Мадрида, а район этот старый и простонародный.
– Ты все правильно говоришь, – легко согласилась я; у меня началась эйфория, адреналиновое опьянение после страшной опасности. – Если бы моя мать была рядом, я, конечно, вцепилась бы в нее. В общем, я очень сожалею. Что я еще могу сказать? Если тебе этого мало, вызови полицию.
И я пошла домой, смеясь про себя черному юмору моей последней фразы.
* * *
Вполне естественно, что я дрожала от ужаса, обнаружив, что комиссар Гарсия замешан в этом деле. После того как команда разъяренных мамаш вырвала меня из его лап, мы с Адрианом и Феликсом собрались на срочное совещание у меня на кухне и решили на время прекратить поиски Рамона и укрыться в каком-нибудь тайном и надежном месте.
– Но вам-то зачем уезжать, – возражала я неискренне, потому что мне совсем не улыбалось бежать из города одной.
– Я поеду туда, куда поедешь ты, – сказал Адриан с таким чувством, словно выпевал мелодию болеро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Такое случается летом. Но в эту пору…
По моей просьбе они осмотрели газовые трубы в квартирах Феликса и Адриана, там все было в полном порядке. Конечно, как же иначе: три газовые трубы, прохудившиеся одновременно, – таких совпадений не бывает.
Муниципальные полицейские несколько растерялись: с одной стороны, я настойчиво убеждала их проверить еще две квартиры, а с другой, упорно стояла на том, что это несчастный случай. А что мне еще оставалось? Явная причастность к случившемуся инспектора Гарсии заставляла меня молчать.
Я страшно разнервничалась от того, что приходилось врать, и в конце концов оставила Феликса и Адриана разбираться с полицейскими, а сама повела собаку Фоку на улицу, чтобы она как следует продышалась. Немного придя в себя, псина с наслаждением обнюхивала самые вонючие места на площади, и вдруг кто-то слегка хлопнул меня по правому плечу. Я обернулась – то был инспектор Гарсия. Я подскочила и взвизгнула.
– В чем дело? – удивился инспектор. На нем было то же темно-синее пальто, что и утром.
– Извините, – пробормотала я, пытаясь говорить нормально, но язык у меня пересох и не ворочался. – Я подумала, что… У меня нервы немного не в порядке.
Я огляделась. Мой подъезд находился в какой-нибудь сотне метров, и на четвертом этаже, за окнами моей квартиры, распахнутыми настежь для проветривания, топтался целый взвод полицейских и пожарных. Но они не могли ни увидеть, ни услышать меня. Было около пяти часов вечера, и в это время наша улица почти всегда безлюдна. Лишь в глубине сквера, на детской площадке, несколько женщин наблюдали за играми своих детей.
– Я все знаю. Очень неприятно, – сказал Гарсия.
Я слегка обалдела: что все он знает? Неужели видел нас утром в парке?
– Насчет газа. Муниципальная полиция поставила нас в известность.
– Вот как… – выдохнула я, понемногу приходя в себя. И шагнула назад. Гарсия же сделал шаг вперед.
Не слишком ли близко? Не слишком ли близко придвинулся ко мне Гарсия по сравнению с нормальной, приличной дистанцией, которую обычно держат люди? Искоса я взглянула через плечо: у тротуара стояла большая машина. Черная, с затемненными стеклами. И она была очень близко, слишком близко от меня. Достаточно одного толчка или пинка. Земля закачалась у меня под ногами.
– Вы как-то странно выглядите, – сказал Гарсия.
Я снова отступила назад, он снова сделал шаг вперед.
– Это… это от страха, – ответила я совершенно правдиво.
Гарсия сжал мне предплечье.
– Сейчас мы поедем в комиссариат. У меня машина. Я попыталась освободиться, но он держал меня крепко.
– Зачем? Для чего?
– Вы сделаете заявление. Это очень важно. Поехали.
– Я не могу, – сказала я, упираясь. И с надеждой посмотрела на свой подъезд: не выйдут ли случайно муниципалы, не спустится ли за мной Адриан? – У меня собака. Я вернусь домой, а потом поедем, хорошо?
– Собаку возьмем с собой. Сделаем анализ. Она отравилась. Проверим. Поехали быстрей.
Гарсия начал тянуть меня к машине. Он почти перестал притворяться – еще секунда, и он стукнул бы меня. Конечно, я могла бы кричать, могла бы сопротивляться, но он все равно увез бы меня. Машина была совсем близко, а женщины на детской площадке – единственные, кого я видела, – не стали бы слишком торопиться и вмешиваться в ссору между двумя незнакомыми им людьми. Они бы спохватились, когда я оказалась бы уже далеко отсюда.
– У меня нет с собой удостоверения личности! – воскликнула я.
– Не важно, – резко ответил Гарсия. И еще крепче сжал мою руку.
У наших ног упал мячик. Мы оба одновременно посмотрели вниз и увидели мальчика лет четырех, укутанного в теплую меховую курточку, словно его отправляли на Северный полюс; он прибежал за своим мячиком. Мой маленький рост все-таки сослужил мне службу: я сумела подхватить мальчика, не высвободившись от хватки инспектора.
– Прелесть, а не ребенок, – говорила я, а прелестный ребенок извивался у меня на руках, словно угорь.
Однако известно, что отчаяние придает невероятную силу. Я не только сумела удержать выскальзывающего мальчика, но и умудрилась шлепнуть его по попке, прикрытой толстой курткой. Ребенок открыл огромный, как туннель метро, рот и заорал как одержимый. Гарсия и я одновременно обернулись: стадо озверевших матерей неслось на нас с бешеной скоростью. Инспектор отпустил меня.
– М-м-м… Перенесем на другой день, – сказал он.
Он быстро сел на заднее сиденье машины, и рычанье мощного мотора начало удаляться. Я опустила мальчика на землю. Мамаши тем временем окружили меня с явным намерением побить каменьями. Первое, что я сделала, – назвала себя, сообщила им свое полное имя и адрес. К счастью, одна из женщин знала меня в лицо.
– Да, она здесь живет, это верно. Вот в этом подъезде, я ее знаю, – сказала она со строгим выражением лица.
Тогда я как можно спокойнее попыталась объяснить им ситуацию. Я решила в основном придерживаться правды, но правда звучала столь же неправдоподобно, как и самая наглая ложь.
– Еще раз повторяю: я очень сожалею, но этот тип хотел, видимо, похитить меня, поэтому я схватила ребенка, чтобы привлечь ваше внимание, – говорила я в десятый раз.
– Хватала бы свою шлюху мать, красотка! – сказала мамаша мальчонки с остроумием, присущим жителям моего района Мадрида, а район этот старый и простонародный.
– Ты все правильно говоришь, – легко согласилась я; у меня началась эйфория, адреналиновое опьянение после страшной опасности. – Если бы моя мать была рядом, я, конечно, вцепилась бы в нее. В общем, я очень сожалею. Что я еще могу сказать? Если тебе этого мало, вызови полицию.
И я пошла домой, смеясь про себя черному юмору моей последней фразы.
* * *
Вполне естественно, что я дрожала от ужаса, обнаружив, что комиссар Гарсия замешан в этом деле. После того как команда разъяренных мамаш вырвала меня из его лап, мы с Адрианом и Феликсом собрались на срочное совещание у меня на кухне и решили на время прекратить поиски Рамона и укрыться в каком-нибудь тайном и надежном месте.
– Но вам-то зачем уезжать, – возражала я неискренне, потому что мне совсем не улыбалось бежать из города одной.
– Я поеду туда, куда поедешь ты, – сказал Адриан с таким чувством, словно выпевал мелодию болеро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92