– Проходя мимо, Макс дотронулся до плеча Кейт. – Я не долго, но будьте осторожнее. Недаром у нее рыжие волосы.
Кейт рассмеялась, завидуя тому, как легко они обмениваются шутками, за которыми должно стоять нечто большее, чем фамильярность. Пятнице Макса было чуть больше сорока, но в ее приземленном дружелюбии было что-то очень обаятельное, и когда они разошлись в разные стороны коридора, Кейт смогла задать вопрос, который ее по-настоящему волновал.
– У вас волосы вьются от природы? – Мэрилу кивнула. – Не скажете, как вам удается держать их под контролем в такой влажности?
Мэрилу посмотрела на скрученные волосы Кейт.
– Поверьте, милая, все дело в стрижке. Когда я сюда приехала, у меня были те же проблемы, пока я не нашла волшебника с ножницами. Он много берет, но и другие не меньше, хотя ничегошеньки не знают о том, как надо стричь. Дать телефончик?
– Конечно, почему бы и нет.
Мэрилу постучала по дверному косяку комнаты, в которой меж двух сканеров виднелись контрольные приборы. За одним из пультов сидел мужчина в белом халате.
– Привела кое-кого с вами познакомиться, – сообщила она ему. – Печально известная Кейт Маккиннон. – Мэрилу повернулась к Кейт. – Это Аарон Крюгер, главный руководитель отделения «сиськи и письки».
– Кейт, – повторил он, вставая и демонстрирую всю свою худобу и высоту. У него была светлая кожа и серые глаза, волосы начинали седеть и редеть, из-за чего он выглядел лет на десять старше Макса. – Не обращайте на нее внимания, – посоветовал он, показывая глазами на Мэрилу. – Она имела в виду, что я в основном занимаюсь рентгенохирургическими методами обследования пациентов с раком груди и простаты, – и почти без паузы, – а вы привезли фотографии той головы?
– Мы только что отдали пленку…
– Где она? – позвал из коридора низкий бас.
– Третий Мушкетер, – пробормотал Аарон Кейт.
– Это вы – знаменитая Кейт Маккиннон? – поинтересовался из дверного проема еще один из сотрудников Макса. Хосе Карраско был маленьким человеком, состоящим из одной энергии, – с копной черных кучерявых волос, широкой грудью и плечами, словно у атлета. Эта оценка Кейт оказалась пророческой, ибо позже выяснилось, что Хосе специализируется на спортивных травмах.
Кейт улыбнулась Мэрилу.
– Я полагаю, «бесславная» больше подходит. – Она вспомнила, как Макс рассказывал Дэйву, что показал некоторые рентгеновские снимки своим коллегам, но, видимо, и ее саму немало обсуждали, особенно после того, как она «соскользнула с крючка», как выразилась Мэрилу.
Хосе постоял и поулыбался, оценивая Кейт, а особенное внимание обратив на ноги.
– Макс так увлекается рассказами о ваших рисунках, что мы поняли: о чем-то он наверняка умалчивает. – Он посмотрел на Аарона. – Теперь-то все ясно, да? – Только когда Хосе пошел через комнату, чтобы поцеловать ее в щеку, Кейт заметила, что он хромает.
– Языком своим длинным подавишься, Карраско, – предупредил появившийся в дверном проеме Макс. На Кейт он даже не посмотрел – просто поманил ее рукой. Она пообещала зайти еще раз с фотографиями Ташат, незаметно взяла у Мэрилу бумажку с телефоном и поспешно догнала Макса.
Когда они вышли из лифта на четвертом этаже Центра медико-санитарных дисциплин Техасского университета, у Кейт от предвкушения колотилось сердце. Макс провел ее мимо нескольких дверей, выходящих в широкий коридор, – в большинстве виднелись лабораторные столы, центрифуги и другое оборудование, и, как обычно, всюду ходили специалисты в белом. В больнице, где одновременно проходит и лечение и исследования, даже в канун Нового года все идет как обычно.
И все же Кейт оказалась абсолютно не готова к тому, что увидела, когда Макс завел ее в одну из дверей слева – многочисленные мониторы компьютеров и негатоскопов опоясывали стену, словно лента окон, а на длинном лабораторном столе красовался ряд черепов различных размеров и форм, каждый на отдельной подставке. Бесплотные. Некоторые сильно изуродованы. Странное зрелище.
– Кейт, это Том Маккоуэн, – сказал Макс из-за ее плеча. – А это Кейт Маккиннон. – И провел ее через эту довольно большую комнату. – Том работает с программой, о которой я вам рассказывал. С ее помощью он разрабатывает план черепно-лицевой реконструкции, определяет, какие шаги надо выполнять и в каком порядке.
Кейт подумалось, что этот высокий мужчина в зеленом комбинезоне с V-образным вырезом занимается тем, что исправляет ошибки господа бога – переделывает глубинные деформированные структуры лица. Например, передвигает глазницы поближе друг к другу, давая девочке глубину восприятия, чтобы она не смотрела, как птица, и не была похожа на нее, или срезает у подростка часть сильно выступающего лба, делая из нее подбородок – такое волшебство возвращает больше душ из ада жизни, чем какой-либо проповедник.
Потом Кейт увидела знакомую голову – Нефертити! – и в голове у нее начался сущий ад.
– Ты ей не сказал? – спросил хирург Макса.
– Я решил, что ты эту честь возьмешь на себя.
– Тогда к делу. – Маккоуэн оседлал стул и подъехал к компьютеру. – Смотрите в этот монитор, – сказал он Кейт, показывая на нужный экран. – Через несколько секунд появилось лицо Нефертити анфас – именно такое, каким выглядело на знаменитом раскрашенном бюсте в Берлинском музее.
– Сначала мы сняли с черепа ткань – на основе тех же данных о глубине тканевого покрова, которые используются для его воссоздания. – Невидимая рука начала снимать плоть с тех мест, где Кейт во время работы с черепом Ташат приходилось пользоваться подсказками.
– Невероятно, – выдохнула она, не сводя глаз с монитора. Когда череп обнажился, он начал вращаться – передняя проекция, полуоборот влево, потом слева в профиль, и так постепенно сделал полный круг.
– Потом мы ввели в программу данные, снятые Максом с черепа Ташат. – Маккоуэн показал на монитор, расположенный слева от первого. – И вот что получилось. 3накомо?
Кейт переводила взгляд с одного черепа на другой, сравнивая изгибы соответствующих линий, размеры отверстий. Они были настолько похожи, за исключением размера, что Кейт решила лучше поискать различия.
Макс протянул руку и показал:
– Обратите внимание на форму носового отверстия. И на скулы. – Он заговорил громче. – А можно посмотреть их оба в профиль, Том? – Сначала повернулся череп Ташат, потом Нефертити. – Я помню, вы говорили, что ее челюсть напомнила вам Нефертити. Обратите внимание на угол челюстной кости и длины подбородка. В этом все дело.
Когда до Кейт начал доходить смысл слов Макса, она стала ждать от него более четкого вывода. А он вместо этого попросил Тома поменять угол, чтобы можно было посмотреть на оба черепа сверху.
– Тут мы столкнулись с небольшой проблемой, – признался Маккоуэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Кейт рассмеялась, завидуя тому, как легко они обмениваются шутками, за которыми должно стоять нечто большее, чем фамильярность. Пятнице Макса было чуть больше сорока, но в ее приземленном дружелюбии было что-то очень обаятельное, и когда они разошлись в разные стороны коридора, Кейт смогла задать вопрос, который ее по-настоящему волновал.
– У вас волосы вьются от природы? – Мэрилу кивнула. – Не скажете, как вам удается держать их под контролем в такой влажности?
Мэрилу посмотрела на скрученные волосы Кейт.
– Поверьте, милая, все дело в стрижке. Когда я сюда приехала, у меня были те же проблемы, пока я не нашла волшебника с ножницами. Он много берет, но и другие не меньше, хотя ничегошеньки не знают о том, как надо стричь. Дать телефончик?
– Конечно, почему бы и нет.
Мэрилу постучала по дверному косяку комнаты, в которой меж двух сканеров виднелись контрольные приборы. За одним из пультов сидел мужчина в белом халате.
– Привела кое-кого с вами познакомиться, – сообщила она ему. – Печально известная Кейт Маккиннон. – Мэрилу повернулась к Кейт. – Это Аарон Крюгер, главный руководитель отделения «сиськи и письки».
– Кейт, – повторил он, вставая и демонстрирую всю свою худобу и высоту. У него была светлая кожа и серые глаза, волосы начинали седеть и редеть, из-за чего он выглядел лет на десять старше Макса. – Не обращайте на нее внимания, – посоветовал он, показывая глазами на Мэрилу. – Она имела в виду, что я в основном занимаюсь рентгенохирургическими методами обследования пациентов с раком груди и простаты, – и почти без паузы, – а вы привезли фотографии той головы?
– Мы только что отдали пленку…
– Где она? – позвал из коридора низкий бас.
– Третий Мушкетер, – пробормотал Аарон Кейт.
– Это вы – знаменитая Кейт Маккиннон? – поинтересовался из дверного проема еще один из сотрудников Макса. Хосе Карраско был маленьким человеком, состоящим из одной энергии, – с копной черных кучерявых волос, широкой грудью и плечами, словно у атлета. Эта оценка Кейт оказалась пророческой, ибо позже выяснилось, что Хосе специализируется на спортивных травмах.
Кейт улыбнулась Мэрилу.
– Я полагаю, «бесславная» больше подходит. – Она вспомнила, как Макс рассказывал Дэйву, что показал некоторые рентгеновские снимки своим коллегам, но, видимо, и ее саму немало обсуждали, особенно после того, как она «соскользнула с крючка», как выразилась Мэрилу.
Хосе постоял и поулыбался, оценивая Кейт, а особенное внимание обратив на ноги.
– Макс так увлекается рассказами о ваших рисунках, что мы поняли: о чем-то он наверняка умалчивает. – Он посмотрел на Аарона. – Теперь-то все ясно, да? – Только когда Хосе пошел через комнату, чтобы поцеловать ее в щеку, Кейт заметила, что он хромает.
– Языком своим длинным подавишься, Карраско, – предупредил появившийся в дверном проеме Макс. На Кейт он даже не посмотрел – просто поманил ее рукой. Она пообещала зайти еще раз с фотографиями Ташат, незаметно взяла у Мэрилу бумажку с телефоном и поспешно догнала Макса.
Когда они вышли из лифта на четвертом этаже Центра медико-санитарных дисциплин Техасского университета, у Кейт от предвкушения колотилось сердце. Макс провел ее мимо нескольких дверей, выходящих в широкий коридор, – в большинстве виднелись лабораторные столы, центрифуги и другое оборудование, и, как обычно, всюду ходили специалисты в белом. В больнице, где одновременно проходит и лечение и исследования, даже в канун Нового года все идет как обычно.
И все же Кейт оказалась абсолютно не готова к тому, что увидела, когда Макс завел ее в одну из дверей слева – многочисленные мониторы компьютеров и негатоскопов опоясывали стену, словно лента окон, а на длинном лабораторном столе красовался ряд черепов различных размеров и форм, каждый на отдельной подставке. Бесплотные. Некоторые сильно изуродованы. Странное зрелище.
– Кейт, это Том Маккоуэн, – сказал Макс из-за ее плеча. – А это Кейт Маккиннон. – И провел ее через эту довольно большую комнату. – Том работает с программой, о которой я вам рассказывал. С ее помощью он разрабатывает план черепно-лицевой реконструкции, определяет, какие шаги надо выполнять и в каком порядке.
Кейт подумалось, что этот высокий мужчина в зеленом комбинезоне с V-образным вырезом занимается тем, что исправляет ошибки господа бога – переделывает глубинные деформированные структуры лица. Например, передвигает глазницы поближе друг к другу, давая девочке глубину восприятия, чтобы она не смотрела, как птица, и не была похожа на нее, или срезает у подростка часть сильно выступающего лба, делая из нее подбородок – такое волшебство возвращает больше душ из ада жизни, чем какой-либо проповедник.
Потом Кейт увидела знакомую голову – Нефертити! – и в голове у нее начался сущий ад.
– Ты ей не сказал? – спросил хирург Макса.
– Я решил, что ты эту честь возьмешь на себя.
– Тогда к делу. – Маккоуэн оседлал стул и подъехал к компьютеру. – Смотрите в этот монитор, – сказал он Кейт, показывая на нужный экран. – Через несколько секунд появилось лицо Нефертити анфас – именно такое, каким выглядело на знаменитом раскрашенном бюсте в Берлинском музее.
– Сначала мы сняли с черепа ткань – на основе тех же данных о глубине тканевого покрова, которые используются для его воссоздания. – Невидимая рука начала снимать плоть с тех мест, где Кейт во время работы с черепом Ташат приходилось пользоваться подсказками.
– Невероятно, – выдохнула она, не сводя глаз с монитора. Когда череп обнажился, он начал вращаться – передняя проекция, полуоборот влево, потом слева в профиль, и так постепенно сделал полный круг.
– Потом мы ввели в программу данные, снятые Максом с черепа Ташат. – Маккоуэн показал на монитор, расположенный слева от первого. – И вот что получилось. 3накомо?
Кейт переводила взгляд с одного черепа на другой, сравнивая изгибы соответствующих линий, размеры отверстий. Они были настолько похожи, за исключением размера, что Кейт решила лучше поискать различия.
Макс протянул руку и показал:
– Обратите внимание на форму носового отверстия. И на скулы. – Он заговорил громче. – А можно посмотреть их оба в профиль, Том? – Сначала повернулся череп Ташат, потом Нефертити. – Я помню, вы говорили, что ее челюсть напомнила вам Нефертити. Обратите внимание на угол челюстной кости и длины подбородка. В этом все дело.
Когда до Кейт начал доходить смысл слов Макса, она стала ждать от него более четкого вывода. А он вместо этого попросил Тома поменять угол, чтобы можно было посмотреть на оба черепа сверху.
– Тут мы столкнулись с небольшой проблемой, – признался Маккоуэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113