— Я хотела сказать… все-таки шесть миллионов лет.
— Ты поняла значение большой звезды? Это маяк. Их родная галактика находится прямо за нею.
— Что ты говоришь? И сколько же до нее световых лет?
— Гораздо больше, чем шесть миллионов. Поэтому в каком-то смысле они забрались еще дальше от дома, чем мы, грешные.
Он похлопал Амери по плечу и, приволакивая ногу, пошел по тропинке, оставив монахиню стоять под звездами.
ГЛАВА 7
— И вовсе он не голубой, а коричневый, — сказала Фелиция.
Мадам заработала веслами, огибая узловатую корягу.
— В коричневом цвете нет той cachet note 32. A композитору хотелось воссоздать красоту реки.
Девушка презрительно фыркнула.
— Никакой красотой тут и не пахнет. Слишком сухо. Небось дожди месяцами не выпадают. — Она уперлась коленями в днище лодки и в маленький монокль мадам рассматривала гладкие выжженные склоны. Лишь кое-где близ воды виднелись участки зелени. Листва редких деревьев подернута свинцово-серой пылью. — Вдали пасутся небольшие стада антилоп и гиппарионов, — сообщила спортсменка. — Больше на левом берегу никаких признаков жизни. И кратера нет как нет. Сплошная тишь да гладь, за исключением того паршивенького вулкана, что мы видели вчера. Не могли же мы его пропустить в самом-то деле! Чертова река ползет как черепаха!
— Подождем до полудня. Ричард должен подать знак.
Старуха и Фелиция вдвоем плыли на крохотной надувной лодке. Метрах в ста впереди них скользили по светлому Истролу Клод, Марта и Ричард. Кончались вторые сутки с тех пор, как экспедиция выбралась из водяных пещер. От воды веяло холодом, но путешественники все равно радовались свету и реке, разлившейся от талых снегов с Альп, чьи ослепительно белые вершины сияли далеко на юге. Прошлой ночью они заночевали на каменистой отмели, памятуя о предостережении Пугала на берег не соваться. Среди ночи все они в душе поблагодарили его за совет, так как их разбудил вой гиен. Клод сказал, что в плиоцене отдельные особи достигают размеров крупного медведя и питаются не только падалью.
У них была отличная навигационная карта. Еще в стволе дерева Ричард исследовал соответствующие участки по старинной плексигласовой Kummerley + Frey Strassenkarte von Europa (Zweitausendjahrige Ausgabe) note 33, которую некая одержимая ностальгией первобытная сохранила как незабвенное воспоминание о грядущих временах. Карта потерлась, выцвела и читалась с трудом, к тому же Клод предупредил Ричарда, что дунайский бассейн претерпел значительные перемены во времена Ледникового периода, когда с Альп сошли огромные массы камней. Русло Дуная со всеми его протоками в эпоху плиоцена пролегало гораздо южнее, поэтому ориентироваться на указатели Риса, сделанные в Галактическом веке, не имело смысла. Однако же кое-какие параметры старой карты не утратили своей ценности на протяжении шести миллионов лет: к примеру, по долготе Высокой Цитадели (Гран-Баллон) и Риса, отмеченного на карте городом Нёрдлинген, можно было вычислить точное расстояние в километрах. Куда бы ни переместился Истрол, он неизбежно должен был пересечь меридиан Риса. Таким образом, Ричард по расплывчатому плексигласу определил, сколько им плыть: двести шестьдесят километров или три с половиной градуса восточной долготы от принятого за нулевой меридиана Высокой Цитадели.
В крепости фирвулагов Ричард ровно в полдень выставил свой наручный хронометр так, что квадрант отражал солнечные лучи точно под прямым углом. Каждый день они отмечали местное полуденное время, а разница между ним и показаниями хронометра давала им возможность определить долготу. Они были уверены, что, когда доплывут до нужного меридиана, им останется только двигаться на север — и они выйдут к могиле…
Наконец с передней лодки пришел сигнал причаливать к берегу.
— Видите небольшой распадок меж холмов? — окликнула Анжелику Фелиция. — Ричард, скорее всего, считает, что иначе нам никак туда не проникнуть.
Они быстро вытащили лодку на берег.
— Ну что, ребята, думаете, прибыли? — поинтересовалась Фелиция.
— Во всяком случае, где-то близко, — отозвался Ричард. — Полагаю, восхождение будет приятным. По моим подсчетам, до Риса километров тридцать, если двигаться прямо на север. С вершины одного из холмов мы непременно его увидим, ведь эта чертова яма в ширину около двадцати километров. Пока я буду выставлять квадрант по солнцу, вы бы похлопотали насчет обеда.
— Рыба есть, — Марта с гордостью подняла над головой серебристую связку. — Предоставим Ричарду заниматься его навигационной бодягой, а все остальные — на кухню! Мы с мадам почистим рыбу, а вы наберите кореньев.
Клод и Фелиция послушно отправились выполнять приказание.
В тенистом уголке на опушке леса развели огонь. Рядом журчал чистый ручеек, вырывавшийся из толщи известковых пород и уходящий в болотную трясину, над которой витали тучи желтых бабочек. Спустя четверть часа аппетитный запах защекотал ноздри копателей кореньев.
— Пошли, Клод. — Фелиция ополоснула в реке сеть с клубнями. — Этого нам хватит.
Палеонтолог стоял по колено в воде среди высоких камышей и прислушивался.
— Что за странный звук? Может, бобры?
Они побрели к берегу, где оставили свои башмаки. Обе пары были сдвинуты с места.
— Смотри, — сказал Клод, указывая на топкий ил.
— Детские следы! — воскликнула Фелиция. — Черт, неужели тут могут быть фирвулаги или ревуны?
Они поспешили к костру со своей добычей и рассказали об увиденном. Мадам настроила свои метафункции, но не обнаружила поблизости присутствия гуманоидов.
— Наверное, какое-то животное, — предположила она. — Может, медвежонок?
— В раннем плиоцене медведей не было, — возразил Клод. — Скорее… Впрочем, этот зверь слишком мал, чтобы причинить нам вред.
Подошедший Ричард запихнул в рюкзак карту, блокнот и квадрант.
— Клянусь всеми святыми, кратер где-то неподалеку. Завтра на рассвете, как пить дать, будем на месте.
— Садись, поешь, — сказала Марта. — Чувствуешь, какой божественный запах! Говорят, лососина — единственная рыба, не уступающая мясу по содержанию жиров и белков. — Она облизнулась и вдруг, подняв глаза, приглушенно крикнула остальным, сидящим у огня лицом к ней: — Не оборачивайтесь! Сзади вас дикий рамапитек.
— Не смей, Фелиция, — прошептал Клод, видя, как непроизвольно напряглись мышцы спортсменки. — Это вполне безобидные существа. Можете медленно повернуться.
— У него что-то в руках, — заметила Марта.
Маленькая, покрытая золотисто-коричневой шерстью обезьяна стояла неподалеку меж деревьев; на мордочке застыл страх, смешанный с отчаянной решимостью. Ростом рамапитек был примерно с шестилетнего ребенка; его ступни и кисти поражали своим сходством с человеческими. На вытянутых руках он держал два зеленовато-золотистых шишковатых плода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135