– Думаю, самое трудное в этом предприятии – начало. Надо увести машины так, чтоб Эйкен не пронюхал.
– Да, у малыша везде шпионы, – согласился Село.
– А Шарн сказал мне, что вожак первобытных носит золотой торквес. Они, конечно, предпочтут у власти Эйкена Драма, нежели меня. Малейшая оплошность в Ущелье Гиен – и они успеют его предупредить. Если нападение на Горию утратит элемент внезапности, это станет нашей роковой ошибкой.
– Чего там, истребим их всех на корню, – уверенно заявил Селадейр. – Вычистим с нашей земли под гребенку, как в старые добрые времена!
В смехе Аполлона прозвучала горечь.
– Я уже не тот Стратег, как в старые добрые времена, а первобытные – не та глупая дичь, как в прошлом году. Они хорошо вооружены. Птиц охраняют человек сорок – не меньше. Причем ни одному из них нельзя позволить даже подать сигнал тревоги – не то что сбежать. К тому же операцию должен провести совсем небольшой отряд. У меня здоровья не хватит, чтобы перенести Охоту в полном составе из Конейна в Герсиньянскую пустыню, а и хватило бы, мне все равно надо экономить энергию, иначе в Гории буду как выжатый лимон.
– Может, повременим, пока ты не окрепнешь… – начал было Селадейр.
Ноданн безнадежно махнул рукой.
– Каждый день проволочки означает, что Эйкен Драм все больше набирает силу. Мерси подробно информирует меня о его состоянии. Она даже… способствует его выздоровлению, хотя и помимо своей воли. Нет. Если мы хотим победить узурпатора, надо выступать как можно скорее.
– И каково же твое решение, брат? – спросил Кугал.
– Надо отобрать небольшую группу самых сильных. На север полетим без иноходцев, на крыльях метапсихического ветра, затем нанесем умственный удар первобытным в Ущелье Гиен – никакого рыцарского противостояния, никакой Охоты. – Ноданн улыбнулся в ответ на мгновенно подавленную ярость, вспыхнувшую в мозгу старого чемпиона. – Ну вот. Село, видишь, как низко я пал? Однако первобытные не находятся в шорах нашей воинской религии, потому и я буду биться всеми правдами и неправдами.
Селадейр немного помешкал и выпалил:
– Если ты будешь сражаться с Эйкеном такими же нечестными приемами, народ тебя не поймет. Ведь он – избранник Мейвар Создательницы Королей и утвержден конклавом.
– С узурпатором я встречусь по всем правилам искусства, – разуверил его Ноданн. – Меч против Копья, как дрались на Серебристо-Белой равнине, да не окончили из-за потопа.
– Ну, тогда все в порядке! – просиял старый творец. – Что до угона самолетов… предложение твое любопытно, но как его осуществить? Ведь стоит первобытному в золотом торквесе передать одну фразу – и вся операция насмарку.
– Ох, был бы Кулл жив! – вздохнул Стратег. – В такой переделке воин-корректор нужен как воздух. Он бы рассортировал чужеродные умы, успокоил подозрения, заглушил крики.
– Самые способные умокруты переметнулись к Эйкену или – еще того хуже
– к Дионкету и пацифистам. Мой Бодуругал – превосходный целитель, но в стрессовых ситуациях теряется. А из его подручных ни один корректор не имеет достаточного опыта для работы с голошеими. Адски трудно дурить мозги первобытным, если они не носят серых и серебряных торквесов. А уж как справиться с золотым, я и вовсе не представляю!
– Мерси бы сюда! – продолжал мечтать Ноданн. – Чтобы справиться с людьми, нужен человек.
Чашка Сотрясателя Земли тихонько звякнула о блюдце. Лицо его вдруг просветлело.
– Конечно! – прошептал он. – Конечно!
Клу. Я сделаю это.
Хаген. Совсем сбрендила! Быстро же ты забыла беднягу Элаби ради гуманоида!
Клу. Скотина! (Импульс боли.) Хаген. Ох, черт! Прости… Но ты не должна так рисковать. Ведь мы уже близки к цели. Завтра, если сможем починить гусеницу, пересечем гряду Риф. Жду не дождусь полюбоваться на знаменитый водопад! А после переплывем Средиземку, проберемся вдоль Балеарского полуострова – и вот она, твоя Афалия! Я хочу, чтобы ты встретила нас там, детка, а не пускалась в какой-то бессмысленный рейд со своим новым любовником.
Клу. Я обеспечу Ноданну летательные аппараты для нападения на Эйкена Драма, разве это бессмысленно? При моей коррекции никто из человеческих охранников не забьет тревогу. К тому же для меня это еще важнее, пускай тебе и наплевать, – я спасу человеческие жизни. Я всех надежно отключу, и мы возьмем их на борт как пленников, вместо того чтобы уничтожать, как планировали вначале гуманоиды. А сама я ничем не рискую… Ну, разве что подстрелят из «Гускварны».
Хаген. Из «Гускварны»?! Боже, Клу! Откуда у первобытных настоящее оружие? Я думал, у них все больше луки да стрелы…
Клу. Точно не знаю. Но здесь его очень много, и пользуются им не только первобытные, но и гвардия Эйкена Драма.
Хаген. Вот сучество!
Клу. В маленьком сценарии Кугала и Ноданна мне отводится главная роль, и в то же время опасность для меня минимальна.
Хаген. Что ж, удачи тебе, сестренка. Но смотри: в замок Эйкена ни ногой! Ни под каким видам, слышишь?
Клу. Да ладно, ладно, не бойся.
Хаген. Подумай о нас и о временнОм люке. Мы все рассчитываем на тебя. Только ты можешь быть посредником между нами и отцом. Выйдет же он когда-нибудь из барокамеры… если он действительно там. И когда вернется к жизни, то уж не станет торчать на Окале, а свалится прямо нам на голову, будь уверена. Если кто и способен на него повлиять, так это ты.
Клу. Я все время вызываю его, и никакого толку. Скорей всего, он в барокамере. Если, конечно… Слушай, Хаген, а не могло так случиться…
Хаген. Не будь идиоткой!
Клу. Но ведь Фелиция чуть не убила Эйкена. И если она ретранслировалась в Северную Америку, то могла, невзирая на экраны, заявиться прямо к папе в обсерваторию под прикрытием его внешнего луча…
Хаген. Да жив он, жив, черт бы его побрал!
Клу. Тебе не удалось пробиться к Маниону?
Хаген. Нет. Вейко все время пытается, но не может собрать необходимую мощность для скрытого канала… Все-таки он во многом уступает покойному Вону. А работать открытым текстом мы не рискуем. Но, кроме Алексиса, никто на Окале не скажет нам правды.
Клу. Они здесь. Мне пора идти.
Хаген. Будь осторожна, детка, очень тебя прошу!
Клу. И ты тоже… Не сочти за труд, сделай для меня несколько стереокадров Гибралтара. Стоящее, должно быть, зрелище.
Охотники на бекасов из лагеря в Ущелье Гиен наткнулись на Дугала. Через неделю после засады фирвулагов он был все еще жив, но без сознания. Тело его превратилось в кровавое месиво ран и укусов насекомых. Ему удалось проползти около двадцати километров, прежде чем он потерял сознание на болотах чуть южнее самшитовой рощи, где были спрятаны летательные аппараты.
– С восторгом в гроб я лег бы, как в постель! note 22 – пробормотал Дугал, когда спасители вытащили его из грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Да, у малыша везде шпионы, – согласился Село.
– А Шарн сказал мне, что вожак первобытных носит золотой торквес. Они, конечно, предпочтут у власти Эйкена Драма, нежели меня. Малейшая оплошность в Ущелье Гиен – и они успеют его предупредить. Если нападение на Горию утратит элемент внезапности, это станет нашей роковой ошибкой.
– Чего там, истребим их всех на корню, – уверенно заявил Селадейр. – Вычистим с нашей земли под гребенку, как в старые добрые времена!
В смехе Аполлона прозвучала горечь.
– Я уже не тот Стратег, как в старые добрые времена, а первобытные – не та глупая дичь, как в прошлом году. Они хорошо вооружены. Птиц охраняют человек сорок – не меньше. Причем ни одному из них нельзя позволить даже подать сигнал тревоги – не то что сбежать. К тому же операцию должен провести совсем небольшой отряд. У меня здоровья не хватит, чтобы перенести Охоту в полном составе из Конейна в Герсиньянскую пустыню, а и хватило бы, мне все равно надо экономить энергию, иначе в Гории буду как выжатый лимон.
– Может, повременим, пока ты не окрепнешь… – начал было Селадейр.
Ноданн безнадежно махнул рукой.
– Каждый день проволочки означает, что Эйкен Драм все больше набирает силу. Мерси подробно информирует меня о его состоянии. Она даже… способствует его выздоровлению, хотя и помимо своей воли. Нет. Если мы хотим победить узурпатора, надо выступать как можно скорее.
– И каково же твое решение, брат? – спросил Кугал.
– Надо отобрать небольшую группу самых сильных. На север полетим без иноходцев, на крыльях метапсихического ветра, затем нанесем умственный удар первобытным в Ущелье Гиен – никакого рыцарского противостояния, никакой Охоты. – Ноданн улыбнулся в ответ на мгновенно подавленную ярость, вспыхнувшую в мозгу старого чемпиона. – Ну вот. Село, видишь, как низко я пал? Однако первобытные не находятся в шорах нашей воинской религии, потому и я буду биться всеми правдами и неправдами.
Селадейр немного помешкал и выпалил:
– Если ты будешь сражаться с Эйкеном такими же нечестными приемами, народ тебя не поймет. Ведь он – избранник Мейвар Создательницы Королей и утвержден конклавом.
– С узурпатором я встречусь по всем правилам искусства, – разуверил его Ноданн. – Меч против Копья, как дрались на Серебристо-Белой равнине, да не окончили из-за потопа.
– Ну, тогда все в порядке! – просиял старый творец. – Что до угона самолетов… предложение твое любопытно, но как его осуществить? Ведь стоит первобытному в золотом торквесе передать одну фразу – и вся операция насмарку.
– Ох, был бы Кулл жив! – вздохнул Стратег. – В такой переделке воин-корректор нужен как воздух. Он бы рассортировал чужеродные умы, успокоил подозрения, заглушил крики.
– Самые способные умокруты переметнулись к Эйкену или – еще того хуже
– к Дионкету и пацифистам. Мой Бодуругал – превосходный целитель, но в стрессовых ситуациях теряется. А из его подручных ни один корректор не имеет достаточного опыта для работы с голошеими. Адски трудно дурить мозги первобытным, если они не носят серых и серебряных торквесов. А уж как справиться с золотым, я и вовсе не представляю!
– Мерси бы сюда! – продолжал мечтать Ноданн. – Чтобы справиться с людьми, нужен человек.
Чашка Сотрясателя Земли тихонько звякнула о блюдце. Лицо его вдруг просветлело.
– Конечно! – прошептал он. – Конечно!
Клу. Я сделаю это.
Хаген. Совсем сбрендила! Быстро же ты забыла беднягу Элаби ради гуманоида!
Клу. Скотина! (Импульс боли.) Хаген. Ох, черт! Прости… Но ты не должна так рисковать. Ведь мы уже близки к цели. Завтра, если сможем починить гусеницу, пересечем гряду Риф. Жду не дождусь полюбоваться на знаменитый водопад! А после переплывем Средиземку, проберемся вдоль Балеарского полуострова – и вот она, твоя Афалия! Я хочу, чтобы ты встретила нас там, детка, а не пускалась в какой-то бессмысленный рейд со своим новым любовником.
Клу. Я обеспечу Ноданну летательные аппараты для нападения на Эйкена Драма, разве это бессмысленно? При моей коррекции никто из человеческих охранников не забьет тревогу. К тому же для меня это еще важнее, пускай тебе и наплевать, – я спасу человеческие жизни. Я всех надежно отключу, и мы возьмем их на борт как пленников, вместо того чтобы уничтожать, как планировали вначале гуманоиды. А сама я ничем не рискую… Ну, разве что подстрелят из «Гускварны».
Хаген. Из «Гускварны»?! Боже, Клу! Откуда у первобытных настоящее оружие? Я думал, у них все больше луки да стрелы…
Клу. Точно не знаю. Но здесь его очень много, и пользуются им не только первобытные, но и гвардия Эйкена Драма.
Хаген. Вот сучество!
Клу. В маленьком сценарии Кугала и Ноданна мне отводится главная роль, и в то же время опасность для меня минимальна.
Хаген. Что ж, удачи тебе, сестренка. Но смотри: в замок Эйкена ни ногой! Ни под каким видам, слышишь?
Клу. Да ладно, ладно, не бойся.
Хаген. Подумай о нас и о временнОм люке. Мы все рассчитываем на тебя. Только ты можешь быть посредником между нами и отцом. Выйдет же он когда-нибудь из барокамеры… если он действительно там. И когда вернется к жизни, то уж не станет торчать на Окале, а свалится прямо нам на голову, будь уверена. Если кто и способен на него повлиять, так это ты.
Клу. Я все время вызываю его, и никакого толку. Скорей всего, он в барокамере. Если, конечно… Слушай, Хаген, а не могло так случиться…
Хаген. Не будь идиоткой!
Клу. Но ведь Фелиция чуть не убила Эйкена. И если она ретранслировалась в Северную Америку, то могла, невзирая на экраны, заявиться прямо к папе в обсерваторию под прикрытием его внешнего луча…
Хаген. Да жив он, жив, черт бы его побрал!
Клу. Тебе не удалось пробиться к Маниону?
Хаген. Нет. Вейко все время пытается, но не может собрать необходимую мощность для скрытого канала… Все-таки он во многом уступает покойному Вону. А работать открытым текстом мы не рискуем. Но, кроме Алексиса, никто на Окале не скажет нам правды.
Клу. Они здесь. Мне пора идти.
Хаген. Будь осторожна, детка, очень тебя прошу!
Клу. И ты тоже… Не сочти за труд, сделай для меня несколько стереокадров Гибралтара. Стоящее, должно быть, зрелище.
Охотники на бекасов из лагеря в Ущелье Гиен наткнулись на Дугала. Через неделю после засады фирвулагов он был все еще жив, но без сознания. Тело его превратилось в кровавое месиво ран и укусов насекомых. Ему удалось проползти около двадцати километров, прежде чем он потерял сознание на болотах чуть южнее самшитовой рощи, где были спрятаны летательные аппараты.
– С восторгом в гроб я лег бы, как в постель! note 22 – пробормотал Дугал, когда спасители вытащили его из грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112