Лорд Таган и ты, Альборан, и ты, Блейн! Вспомните, как простолюдины и вельможи с одинаковой готовностью проникались ко мне любовью за мою отвагу и дерзость! Вспомните, как Копье Луганна чудесным образом оказалось в моих руках! Пусть сейчас это священное Копье утрачено
– не беспокойтесь, я знаю, где оно, и я добуду его!
Помните ли вы, что мое право вызвать Ноданна на поединок было признано всеми членами боевого товарищества и самой Бредой? И я бы выиграл Поединок Стратегов, но по воле Таны все фигуры оказались сметенными, с доски и была начата новая партия.
Вы все еще сомневаетесь?.. Так что же, получается, что ваша религия для вас ничего не значит? Взгляните, друзья мои: Эйкен Драм, Лорд Стеклянного замка и правитель Гории, сюзерен Росилана, Сазарана, Амализана и ряда мелких поселений Бордо и Арморики, жив и благоденствует! А где тот, кто некогда владел всем этим? Он утонул».
(Мерси не удалось сдержать мысленный вскрик, и Эйкен услышал: «Ноданн! Мой Ноданн!») «О друзья мои! Вы знаете, что у тану должен быть король – и если им стану не я, то кто же? Хотите ли вы Селадейра Афалийского? Он утверждает, что не притязает на трон, и я верю ему. Из моих собственных источников мне известно, что бедный старикан убежден, будто потоп стал предвестником конца Многоцветной Земли! Он муштрует свою маленькую дружину, готовясь к тому, что называет приходом Мрака. Это, насколько я понимаю, нечто вроде Армагеддона, который станет финальным актом в судьбе как тану, так и фирвулагов. Но ведь это просто какой-то бред собачий! Шарн с Айфой не рассчитывают ни на какой апокалипсис. Они намерены сражаться и наступить нам на горло».
(И слушающие Эйкена были вынуждены признать: «Он прав. У маленького народа нет настроений обреченности. Они смело отказываются от традиций, мешающих их продвижению вперед. Потоп для них – словно подарок Богини».) «Послушайте меня! Если мы намерены сражаться, то у нас должен быть предводитель. Вы, члены Высокого Стола, знаете, что я сильнее вас. Так кто же другой достоин того, чтобы стать королем? Минанан Еретик? Я понимаю, что в бытность Стратегом он слыл отчаянным рубакой. Но сейчас он стал пацифистом и от фирвулагов защитит вас не лучше, чем Дионкет Целитель! Кто еще остался из правомочных членов Высокого Стола? Катлинель Темноглазая и Алутейн Властелин Ремесел… Только сможете ли вы простить одной государственную измену, которой она запятнала себя, выйдя замуж за правителя ревунов, а другому – смещение с поста стараниями Мерси?»
(И вновь аристократы были вынуждены ответить: «Нет. Ни один из них не может возглавить нас в борьбе с фирвулагами».) Эйкен Драм восседал на своем рослом черном халике. Капля воды потешно свесилась с кончика его длинного тонкого носа; на губах, способных в одно мгновение затвердеть неодобрительной щелкой, сейчас играла улыбка. Он заключил всех в мысленные объятия, продемонстрировав весь блеск своего метапсихического потенциала.
Вслух Эйкен сказал:
– Вы сами видите, как обстоят дела. В списке претендентов на звание короля моя кандидатура осталась единственной. Если кто-то имеет принципиальные возражения против того, чтобы правителем стал человек, то он может взбрыкивать, вопить, чертыхаться, но в конце концов признать меня придется всем. Черт побери, даже старый Селадейр, может быть, еще образумится, когда поймет, что у него есть реальный шанс победить врагов.
– Мои психокорректорские сведения о правителе Афалии подтверждают последнее высказывание Лучезарного, – доложил Куллукет. – Селадейр упрям и допустил невообразимую глупость, вышвырнув вон технически грамотных людей, но он вовсе не безумец и не самоубийца.
Блейн продолжал брюзжать:
– Дело в том, что они просто не знают тебя так хорошо, как знаем мы, Эйкен. Поэтому они и артачатся. Да и сам посуди – восемь городов до сих пор еще не ответили на твое приглашение посетить праздник Великой Любви, а Селадейр прислал категорический отказ. Если ты объявишь коронацию в мае, ты рискуешь потерпеть полное фиаско.
– Любым способом, – сказал Альборан, – мы должны перетянуть на свою сторону колеблющихся и завоевать симпатии как можно большего числа твердолобых.
Эйкен сжал губы, к лицу от напряженного раздумья прилила кровь. Затем глаза его заметались, и он повернулся к своей нареченной невесте.
– Мере, милая, помнишь, когда мы обмозговывали это дело, ты рассказывала мне о каких-то хитрых штуках, которые проделывали в старину английские монархи, чтобы держать в руках своих нерешительных вассалов? О том, как Генри Седьмой и достославная королева Бесе разъезжали по королевству, останавливались в разных городах, приструнивали строптивых, демонстрировали свое королевское обаяние и даже разок-другой пустили в ход меч?
Мерси мгновенно поняла замысел Эйкена.
– Королевские выезды, вот как это называлось. Изумительное политическое средство! – И ее снова посетило странное ощущение deja vu note 6, мучительная уверенность в том, что когда-то прежде она уже видела лукавое, торжествующее лицо Эйкена. Италия! Портрет во флорентийском дворце!
– Я совершу свой королевский выезд еще до коронации, – сказал он. – Я посещу все города по очереди и объясню, какова обстановка в Многоцветной Земле, я пущу в ход все свои способности к дружескому убеждению и к сладкоречивым уговорам. А еще у меня есть в запасе кое-какой сюрприз!
– Кто же сможет устоять перед тобой, мой изворотливый Лучезарный? – Словно незримая волна пробежала между Эйкеном и Мерси. Неужели она сумела по-настоящему оценить его и ее извечная настороженность слабеет? Но ведь он и вправду уникальная личность.
– Подобный маневр может принести пользу, – согласился Куллукет. – В нем как раз в нужной пропорции сочетаются смиренность, королевская снисходительность и явное нахальство. Сначала ты поедешь по городам, как то и подобает претенденту на престол, а потом правители городов, уже имея какие-то гарантии, смогут явиться к тебе, дабы засвидетельствовать признание твоей власти.
Альборан кивнул в знак согласия с Куллукетом.
– А мы втроем будем сопровождать Эйкена и как члены Высокого Стола придадим его поездке необходимый престиж. Отсутствие же леди Мерси можно легко объяснить.
– Мне нравится эта затея, – веско сказал Блейн. – Сейчас у нас в Гории достаточно тану и новоприбывших людей в золотых торквесах, чтобы организовать внушительную демонстрацию силы.
Эйкен застегнул манжеты костюма и поправил шляпу. Импровизированным психокинетическим финтом он удалил влагу с одеяния всех присутствующих и вновь расправил над ними метапсихический зонтик.
– Мы скрытно проникнем в долину Гаронны и просочимся в Испанию. И первым местом, куда мы нагрянем, будет… Афалия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– не беспокойтесь, я знаю, где оно, и я добуду его!
Помните ли вы, что мое право вызвать Ноданна на поединок было признано всеми членами боевого товарищества и самой Бредой? И я бы выиграл Поединок Стратегов, но по воле Таны все фигуры оказались сметенными, с доски и была начата новая партия.
Вы все еще сомневаетесь?.. Так что же, получается, что ваша религия для вас ничего не значит? Взгляните, друзья мои: Эйкен Драм, Лорд Стеклянного замка и правитель Гории, сюзерен Росилана, Сазарана, Амализана и ряда мелких поселений Бордо и Арморики, жив и благоденствует! А где тот, кто некогда владел всем этим? Он утонул».
(Мерси не удалось сдержать мысленный вскрик, и Эйкен услышал: «Ноданн! Мой Ноданн!») «О друзья мои! Вы знаете, что у тану должен быть король – и если им стану не я, то кто же? Хотите ли вы Селадейра Афалийского? Он утверждает, что не притязает на трон, и я верю ему. Из моих собственных источников мне известно, что бедный старикан убежден, будто потоп стал предвестником конца Многоцветной Земли! Он муштрует свою маленькую дружину, готовясь к тому, что называет приходом Мрака. Это, насколько я понимаю, нечто вроде Армагеддона, который станет финальным актом в судьбе как тану, так и фирвулагов. Но ведь это просто какой-то бред собачий! Шарн с Айфой не рассчитывают ни на какой апокалипсис. Они намерены сражаться и наступить нам на горло».
(И слушающие Эйкена были вынуждены признать: «Он прав. У маленького народа нет настроений обреченности. Они смело отказываются от традиций, мешающих их продвижению вперед. Потоп для них – словно подарок Богини».) «Послушайте меня! Если мы намерены сражаться, то у нас должен быть предводитель. Вы, члены Высокого Стола, знаете, что я сильнее вас. Так кто же другой достоин того, чтобы стать королем? Минанан Еретик? Я понимаю, что в бытность Стратегом он слыл отчаянным рубакой. Но сейчас он стал пацифистом и от фирвулагов защитит вас не лучше, чем Дионкет Целитель! Кто еще остался из правомочных членов Высокого Стола? Катлинель Темноглазая и Алутейн Властелин Ремесел… Только сможете ли вы простить одной государственную измену, которой она запятнала себя, выйдя замуж за правителя ревунов, а другому – смещение с поста стараниями Мерси?»
(И вновь аристократы были вынуждены ответить: «Нет. Ни один из них не может возглавить нас в борьбе с фирвулагами».) Эйкен Драм восседал на своем рослом черном халике. Капля воды потешно свесилась с кончика его длинного тонкого носа; на губах, способных в одно мгновение затвердеть неодобрительной щелкой, сейчас играла улыбка. Он заключил всех в мысленные объятия, продемонстрировав весь блеск своего метапсихического потенциала.
Вслух Эйкен сказал:
– Вы сами видите, как обстоят дела. В списке претендентов на звание короля моя кандидатура осталась единственной. Если кто-то имеет принципиальные возражения против того, чтобы правителем стал человек, то он может взбрыкивать, вопить, чертыхаться, но в конце концов признать меня придется всем. Черт побери, даже старый Селадейр, может быть, еще образумится, когда поймет, что у него есть реальный шанс победить врагов.
– Мои психокорректорские сведения о правителе Афалии подтверждают последнее высказывание Лучезарного, – доложил Куллукет. – Селадейр упрям и допустил невообразимую глупость, вышвырнув вон технически грамотных людей, но он вовсе не безумец и не самоубийца.
Блейн продолжал брюзжать:
– Дело в том, что они просто не знают тебя так хорошо, как знаем мы, Эйкен. Поэтому они и артачатся. Да и сам посуди – восемь городов до сих пор еще не ответили на твое приглашение посетить праздник Великой Любви, а Селадейр прислал категорический отказ. Если ты объявишь коронацию в мае, ты рискуешь потерпеть полное фиаско.
– Любым способом, – сказал Альборан, – мы должны перетянуть на свою сторону колеблющихся и завоевать симпатии как можно большего числа твердолобых.
Эйкен сжал губы, к лицу от напряженного раздумья прилила кровь. Затем глаза его заметались, и он повернулся к своей нареченной невесте.
– Мере, милая, помнишь, когда мы обмозговывали это дело, ты рассказывала мне о каких-то хитрых штуках, которые проделывали в старину английские монархи, чтобы держать в руках своих нерешительных вассалов? О том, как Генри Седьмой и достославная королева Бесе разъезжали по королевству, останавливались в разных городах, приструнивали строптивых, демонстрировали свое королевское обаяние и даже разок-другой пустили в ход меч?
Мерси мгновенно поняла замысел Эйкена.
– Королевские выезды, вот как это называлось. Изумительное политическое средство! – И ее снова посетило странное ощущение deja vu note 6, мучительная уверенность в том, что когда-то прежде она уже видела лукавое, торжествующее лицо Эйкена. Италия! Портрет во флорентийском дворце!
– Я совершу свой королевский выезд еще до коронации, – сказал он. – Я посещу все города по очереди и объясню, какова обстановка в Многоцветной Земле, я пущу в ход все свои способности к дружескому убеждению и к сладкоречивым уговорам. А еще у меня есть в запасе кое-какой сюрприз!
– Кто же сможет устоять перед тобой, мой изворотливый Лучезарный? – Словно незримая волна пробежала между Эйкеном и Мерси. Неужели она сумела по-настоящему оценить его и ее извечная настороженность слабеет? Но ведь он и вправду уникальная личность.
– Подобный маневр может принести пользу, – согласился Куллукет. – В нем как раз в нужной пропорции сочетаются смиренность, королевская снисходительность и явное нахальство. Сначала ты поедешь по городам, как то и подобает претенденту на престол, а потом правители городов, уже имея какие-то гарантии, смогут явиться к тебе, дабы засвидетельствовать признание твоей власти.
Альборан кивнул в знак согласия с Куллукетом.
– А мы втроем будем сопровождать Эйкена и как члены Высокого Стола придадим его поездке необходимый престиж. Отсутствие же леди Мерси можно легко объяснить.
– Мне нравится эта затея, – веско сказал Блейн. – Сейчас у нас в Гории достаточно тану и новоприбывших людей в золотых торквесах, чтобы организовать внушительную демонстрацию силы.
Эйкен застегнул манжеты костюма и поправил шляпу. Импровизированным психокинетическим финтом он удалил влагу с одеяния всех присутствующих и вновь расправил над ними метапсихический зонтик.
– Мы скрытно проникнем в долину Гаронны и просочимся в Испанию. И первым местом, куда мы нагрянем, будет… Афалия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112