Таким образом, происходило обыкновенное чудо метапсихической связи – как у всякой нормальной матери с ее ребенком.
«Любви! – бушевал крохотный ненасытный ум. – Любви!»
«Мама любит тебя. Ты любишь Маму. Спи».
Детский умишко удовлетворенно затих.
«Бедный Эйкен», – подумала Мерси, проводя сравнение.
А затем: «Ноданн. Мой Ноданн».
– Но у нас так не принято! – закричала Морна-Ия. – Наши матери должны сражаться до победного конца! И особенно ты, ведь тебе, возможно, предстоит породить новое потомство.
– Все будет так, как я говорю, – твердо заявила Мерси. – Лорд Целитель явился с Кожей, чтобы помочь мне, благородные леди уже собрались в приемной.
– Как?! – ужаснулась Морна. – В такой интимный момент?!
– Воительницы, которые сопровождают лорда Эйкена-Луганна, получат инструктаж позднее. Остальные здесь. Я добровольно отказываюсь от уединения. Мой долг как Главного Творца дать всем вам указания на будущее.
Морна всплеснула руками.
– Не хочешь ли ты…
– Когда другие увидят мои роды, – перебила ее Мерси, – увидят моего ребенка, они просто не смогут иначе.
Морна склонила голову.
– Как скажете, леди. Времена нынче не те…
Мерси ободряюще улыбнулась великанше, одетой в хитон цвета лаванды. Глаза ее отливали голубизной, золотистые волосы рассыпались по плечам. Она надела длинный, без рукавов газовый пеньюар, белый с золотой каймой; на бледной коже россыпь крохотных веснушек. В глубоком вырезе пеньюара, открывавшем ложбинку между налитыми грудями до того места, где начинал вздыматься живот, сиял золотой торквес.
– Дорогая моя Сестра Ясновидица Морна, ты теперь первый кандидат на замещение вакантной должности Создательницы Королей и вторая по статусу среди наших благородных леди. Ведь именно ты восемьсот лет назад принимала первые роды у королевы Нантусвель. И на этот раз тебе не придется делать ничего особенного – отличие только в том, что Аграйнель – девочка. Но как только ее аура отделится от моей, ты увидишь, что твоя нынешняя крестница будет исключительной личностью.
Мерси взяла сухие холодные руки Морны и приложила их к своему животу.
– Чувствуешь? Она готова.
Младенец подпрыгнул изо всех сил. Мерси засмеялась, и обе женщины сплелись в тесном умственном объятии.
– Ну, веди меня под балдахин!
В просторной приемной зале царил полумрак: окна из цветных стекол, днем наполнявшие помещение радужным светом, теперь, разумеется, были затемнены. Лишь свечи в бронзовых канделябрах бросали колеблющиеся оранжевые блики на помост, установленный под роскошным балдахином. Самое странное – что на помосте не было ни кушетки, ни стула, ни гинекологического кресла. Только стол из чистого золота с двумя большими ваннами по бокам – одна золотая, другая хрустальная, наполненная теплой водой. У стола ожидал лорд Целитель Дионкет, вызванный из добровольного изгнания в Пиренеях. Он держал наготове большой мешок и сверкающее рубиновое лезвие. Рядом с важным и невозмутимым видом стояли три тануски: леди корректор в красно-белом, леди психокинетик в розово-золотистом и леди принудитель в голубом; последняя – не кто иная, как Олона, невеста Салливана Танна.
Мерси неторопливо подошла к краю помоста. Несколько сот зрительниц застыли неподвижно, плотно завернувшись в белые плащи с капюшонами и столь же тщательно прикрывая мысли.
«Привет вам, сестры», – обратилась к ним Мерси.
«Мы откликнулись на твой призыв, леди Гории», – прошелестел хор внутренних голосов.
«Сейчас я продемонстрирую новый способ производить на свет детей. Всем известно, что сила моя велика, но – в отличие от вашего творчества – неагрессивна. И я покажу ее вам, чтобы вы могли при желании последовать моему примеру».
Она подошла к Дионкету. Морна и три акушерки остались на заднем плане. Мерси обернулась к затаившей дыхание женской аудитории и закрыла глаза. Лорд Целитель взмахнул рукой; из золотого мешка, струясь, выползла тончайшая пленка, обволакивая тело Мерси, как вуаль обволакивает статую. Льющийся изнутри свет был сконцентрирован на раздутом животе роженицы. Белый пеньюар просвечивал, так же как целительная Кожа, и все отчетливо увидели маленький силуэт в круге света.
Вскоре этот сгусток эктоплазмы просочился сквозь брюшную стенку и медленно вплыл в протянутые руки Мерси. Мгновенно подавленный всплеск чувств пронесся в толпе. Суровый лик Дионкета озарила улыбка. Зрительницы в первых рядах ощутили, как он бросил свою корректирующую и психокинетическую энергию на подмогу творческим силам матери для ее почти мгновенного исцеления.
Дионкет снова взмахнул рукой, и Кожа растворилась без следа. Мерси не сводила глаз с новорожденной, все еще находившейся внутри тонкого пузыря, от которого тянулась к плаценте пуповина.
Морна взглядом подняла золотую ванну и с помощью акушерки-психокинетика подставила ее под младенца. В воздухе сверкнуло рубиновое лезвие Дионкета, и воды хлынули в ванну, а за ними туда же бултыхнулся пузырь.
Аграйнель открыла глаза и задышала легко и свободно после живительного поцелуя Мерси. Корректор поднесла к ней хрустальную ванну, нежнейшую губку и полотенца. Мерси и Морна смыли с девочки остатки амниотической жидкости, после чего кожица стала свежей и розовой. Мерси вновь поцеловала ребенка, и крошечное тельце мгновенно высохло. Юная Олона надела на младенца распашонку и завернула в одеяльце до подмышек.
Мерси взяла дочь на руки, дала ей грудь. Новорожденная еще не научилась сосать, но ум ее жадно впитывал первые впечатления от внешнего мира. Зрительницы не решались шелохнуться, пока Мерси не подала им ободряющий знак; тогда все приблизились и одарили ребенка легкими, как пух, умственными ласками.
– Тихо! Ритуал нарекания, – еле внятно произнесла Морна, однако толпа расслышала ее голос.
Почтенная леди показала всем маленький золотой торквес; акушерки застыли в напряженном ожидании. На кого из них падет выбор?
– Олона, – сказала Мерси.
Дева-принудительница вне себя от счастья приняла ребенка.
– Мое сокровище! Какая же ты красавица!
– Дочь Мерси Розмар и Тагдала, ты будешь зваться Аграйнель! – Морна защелкнула золотой обруч на шейке ребенка. – Добрая Богиня пророчит тебе долгую жизнь, славу и счастье!
«Сланшл», – выдохнули сотни женских умов.
– Сланшл, – повторил лорд Целитель.
– Сланшл, – сказала Мерси дочери, забирая ее у Олоны.
Впервые со времени потопа сердце ее наполнилось радостью, и она задала подошедшей Морне главный вопрос:
– Ну, ясновидящая Создательница Королей, какое будущее ждет мою милую крошку?
Нежные, как Эолова арфа, внутренние голоса запели Песню.
– Я вижу Аграйнель королевой Многоцветной Земли.
У Мерси перехватило дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
«Любви! – бушевал крохотный ненасытный ум. – Любви!»
«Мама любит тебя. Ты любишь Маму. Спи».
Детский умишко удовлетворенно затих.
«Бедный Эйкен», – подумала Мерси, проводя сравнение.
А затем: «Ноданн. Мой Ноданн».
– Но у нас так не принято! – закричала Морна-Ия. – Наши матери должны сражаться до победного конца! И особенно ты, ведь тебе, возможно, предстоит породить новое потомство.
– Все будет так, как я говорю, – твердо заявила Мерси. – Лорд Целитель явился с Кожей, чтобы помочь мне, благородные леди уже собрались в приемной.
– Как?! – ужаснулась Морна. – В такой интимный момент?!
– Воительницы, которые сопровождают лорда Эйкена-Луганна, получат инструктаж позднее. Остальные здесь. Я добровольно отказываюсь от уединения. Мой долг как Главного Творца дать всем вам указания на будущее.
Морна всплеснула руками.
– Не хочешь ли ты…
– Когда другие увидят мои роды, – перебила ее Мерси, – увидят моего ребенка, они просто не смогут иначе.
Морна склонила голову.
– Как скажете, леди. Времена нынче не те…
Мерси ободряюще улыбнулась великанше, одетой в хитон цвета лаванды. Глаза ее отливали голубизной, золотистые волосы рассыпались по плечам. Она надела длинный, без рукавов газовый пеньюар, белый с золотой каймой; на бледной коже россыпь крохотных веснушек. В глубоком вырезе пеньюара, открывавшем ложбинку между налитыми грудями до того места, где начинал вздыматься живот, сиял золотой торквес.
– Дорогая моя Сестра Ясновидица Морна, ты теперь первый кандидат на замещение вакантной должности Создательницы Королей и вторая по статусу среди наших благородных леди. Ведь именно ты восемьсот лет назад принимала первые роды у королевы Нантусвель. И на этот раз тебе не придется делать ничего особенного – отличие только в том, что Аграйнель – девочка. Но как только ее аура отделится от моей, ты увидишь, что твоя нынешняя крестница будет исключительной личностью.
Мерси взяла сухие холодные руки Морны и приложила их к своему животу.
– Чувствуешь? Она готова.
Младенец подпрыгнул изо всех сил. Мерси засмеялась, и обе женщины сплелись в тесном умственном объятии.
– Ну, веди меня под балдахин!
В просторной приемной зале царил полумрак: окна из цветных стекол, днем наполнявшие помещение радужным светом, теперь, разумеется, были затемнены. Лишь свечи в бронзовых канделябрах бросали колеблющиеся оранжевые блики на помост, установленный под роскошным балдахином. Самое странное – что на помосте не было ни кушетки, ни стула, ни гинекологического кресла. Только стол из чистого золота с двумя большими ваннами по бокам – одна золотая, другая хрустальная, наполненная теплой водой. У стола ожидал лорд Целитель Дионкет, вызванный из добровольного изгнания в Пиренеях. Он держал наготове большой мешок и сверкающее рубиновое лезвие. Рядом с важным и невозмутимым видом стояли три тануски: леди корректор в красно-белом, леди психокинетик в розово-золотистом и леди принудитель в голубом; последняя – не кто иная, как Олона, невеста Салливана Танна.
Мерси неторопливо подошла к краю помоста. Несколько сот зрительниц застыли неподвижно, плотно завернувшись в белые плащи с капюшонами и столь же тщательно прикрывая мысли.
«Привет вам, сестры», – обратилась к ним Мерси.
«Мы откликнулись на твой призыв, леди Гории», – прошелестел хор внутренних голосов.
«Сейчас я продемонстрирую новый способ производить на свет детей. Всем известно, что сила моя велика, но – в отличие от вашего творчества – неагрессивна. И я покажу ее вам, чтобы вы могли при желании последовать моему примеру».
Она подошла к Дионкету. Морна и три акушерки остались на заднем плане. Мерси обернулась к затаившей дыхание женской аудитории и закрыла глаза. Лорд Целитель взмахнул рукой; из золотого мешка, струясь, выползла тончайшая пленка, обволакивая тело Мерси, как вуаль обволакивает статую. Льющийся изнутри свет был сконцентрирован на раздутом животе роженицы. Белый пеньюар просвечивал, так же как целительная Кожа, и все отчетливо увидели маленький силуэт в круге света.
Вскоре этот сгусток эктоплазмы просочился сквозь брюшную стенку и медленно вплыл в протянутые руки Мерси. Мгновенно подавленный всплеск чувств пронесся в толпе. Суровый лик Дионкета озарила улыбка. Зрительницы в первых рядах ощутили, как он бросил свою корректирующую и психокинетическую энергию на подмогу творческим силам матери для ее почти мгновенного исцеления.
Дионкет снова взмахнул рукой, и Кожа растворилась без следа. Мерси не сводила глаз с новорожденной, все еще находившейся внутри тонкого пузыря, от которого тянулась к плаценте пуповина.
Морна взглядом подняла золотую ванну и с помощью акушерки-психокинетика подставила ее под младенца. В воздухе сверкнуло рубиновое лезвие Дионкета, и воды хлынули в ванну, а за ними туда же бултыхнулся пузырь.
Аграйнель открыла глаза и задышала легко и свободно после живительного поцелуя Мерси. Корректор поднесла к ней хрустальную ванну, нежнейшую губку и полотенца. Мерси и Морна смыли с девочки остатки амниотической жидкости, после чего кожица стала свежей и розовой. Мерси вновь поцеловала ребенка, и крошечное тельце мгновенно высохло. Юная Олона надела на младенца распашонку и завернула в одеяльце до подмышек.
Мерси взяла дочь на руки, дала ей грудь. Новорожденная еще не научилась сосать, но ум ее жадно впитывал первые впечатления от внешнего мира. Зрительницы не решались шелохнуться, пока Мерси не подала им ободряющий знак; тогда все приблизились и одарили ребенка легкими, как пух, умственными ласками.
– Тихо! Ритуал нарекания, – еле внятно произнесла Морна, однако толпа расслышала ее голос.
Почтенная леди показала всем маленький золотой торквес; акушерки застыли в напряженном ожидании. На кого из них падет выбор?
– Олона, – сказала Мерси.
Дева-принудительница вне себя от счастья приняла ребенка.
– Мое сокровище! Какая же ты красавица!
– Дочь Мерси Розмар и Тагдала, ты будешь зваться Аграйнель! – Морна защелкнула золотой обруч на шейке ребенка. – Добрая Богиня пророчит тебе долгую жизнь, славу и счастье!
«Сланшл», – выдохнули сотни женских умов.
– Сланшл, – повторил лорд Целитель.
– Сланшл, – сказала Мерси дочери, забирая ее у Олоны.
Впервые со времени потопа сердце ее наполнилось радостью, и она задала подошедшей Морне главный вопрос:
– Ну, ясновидящая Создательница Королей, какое будущее ждет мою милую крошку?
Нежные, как Эолова арфа, внутренние голоса запели Песню.
– Я вижу Аграйнель королевой Многоцветной Земли.
У Мерси перехватило дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112