– И третий мой умер. Господин Рут. Всех я их проводила в могилу. Рут был лучшим – хотя, по правде, все они были не очень. Слова «муж» и «хороший» не сочетаются. Вы женаты?
– Увы, нет, – ответил Абель, любивший изображать безнадежно влюбленного.
– Пока нет, – сказал я.
– Ну и хорошо. Я бы больше не вышла замуж.
Прежде чем мы могли услышать больше о замужестве и ее мужьях, плохих или еще худших, в комнату вошел доктор Ферн с молодой женщиной по имени Сьюзен, а за ними другой мужчина. К моему смущению, в двери вдруг показался Шекспир. Я быстро объяснил ему положение вещей, пока те трое суетились вокруг госпожи Рут. Он вытащил меня в зал.
– Мы ввязались в это поневоле. А кто все эти люди? Вы знаете? – спросил я, решив, что если кто и должен быть знаком со всеми действующими лицами, то уж точно Вильям Шекспир, драматург. И он не разочаровал меня.
– Внушительная женщина по имени Рут – кормилица у Константов, бывшая кормилица, как мне сказали. Рут – подходящее имя для кормилицы или сиделки, учитывая, как часто ей приходится иметь дело с растениями и травами.
– А молодая? – спросил я как бы между прочим.
– А молодая – это Сьюзен Констант.
– Та, что желает выйти замуж?
– Нет, то Сара Констант. А это ее кузина, кажется.
– О…
Тогда почему та женщина, внушительная кормилица, сказала, что ее послала мать Сьюзен?
– Ну а последний – это слуга или подмастерье Хью Ферна, прозывающийся Эндрю Пирман. Доволен, Ник?
– Просто я люблю знать, где нахожусь и с кем.
– Значит, это не был просто окольный способ выяснить личность молодой женщины?
Конечно, это мне тоже было интересно, и теперь я хотел сменить тему.
– Я видел жену хозяина постоялого двора сегодня утром, Вильям. Она вышла из тумана.
– Кого? А, Джейн Давенант.
– Несравненную, как вы сказали. Выражение лица Шекспира стало непроницаемым.
– Кормилица Рут хочет поговорить с тобой, смотри, она машет.
Я обернулся. Старуха сидела откинувшись на скамье, вытянув перед собой ноги. Ее юбка была задрана, но ненамного выше пределов, допустимых приличиями, ее ноги осматривал доктор Ферн. Она, впрочем, глядела на меня и подзывающим жестом махнула своей могучей рукой. Пирман, ученик доктора, отошел в сторону. Мой друг Абель Глейз болтал с женщиной, которую Шекспир назвал Сьюзен Констант. Я приблизился.
Хью Ферн мягко говорил:
– Кажется, серьезных повреждений нет, госпожа Рут.
– Нет повреждений. Нет повреждений. Господин Ревилл, оцените сами тот вред, что нанес мне этот скотина возчик.
Это было утверждение, а не вопрос. Я взглянул на ее ноги. А они взглянули на меня, пухлые и крепкие.
– Ну… – только и смог сказать я.
– Бедное мое старое тело, – запричитала госпожа Рут.
Едва ли я когда-либо видел более здорового человека, в каком бы возрасте он ни находился. Я искоса глянул туда, где стоял Шекспир, но он уже ушел.
– Я дам вам проглотить капельку одного лекарства, госпожа Рут, – произнес доктор Ферн, – а также снадобье из говяжьей ножки и другие мази, которые вы будете втирать в пораженное место.
Старая кормилица казалась вполне довольной, и я понял, что мудрый доктор – не говоря уже о преуспевающем – всегда соблюдает равновесие между требованиями пациента и собственными наблюдениями.
– Вы сделаете мне предсказание, доктор Ферн? Как раньше? – спросила госпожа Рут. – Чтобы узнать, стоит ли мне подавать жалобу на этого гадкого возчика, Джона Хоби.
– Я сделаю его на следующей неделе, – ответил Ферн. – Когда луна будет в нужной фазе.
По нотке нежелания в его голосе я догадался, что он не посоветует ей преследовать Хоби, и доктор еще больше вырос в моих глазах.
– А для меня вы сделаете предсказание, сэр? – вмешался Абель Глейз, слышавший окончание этого разговора.
Я несколько удивился тому, что мой друг хотел услышать о своем будущем, может, потому, что сам бы я не стал этого делать (мне и так было неловко от пророчеств Люси Милфорд, а уж они, по крайней мере, доставались мне бесплатно). Возможно, удивление отразилось на моем лице и было истолковано остальными как сомнение или недоверие.
– Доктор Ферн погадал для меня, когда я потеряла чашку, – объяснила Сьюзен Констант. У нее был четкий, решительный голос – почти как у мужчины, – который дополнял ее ясные, вылепленные черты. – Она нашлась там, где он и сказал.
Доктор улыбнулся на это свидетельство своего умения.
– Лично я не потерял ничего ценного, может, потому, что ничего ценного у меня нет, – изворотливо ответил Абель, – но я бы очень хотел узнать, смогу ли приобрести что-либо в будущем.
– Ответ – ничего, – вмешался я. – Мы – бедные актеры. Наше будущее довольно легко предсказать: кочуй с места на место, как перекати-поле.
Не знаю, почему я так ополчился на желание Абеля узнать свое будущее. Это было вполне естественно. Люди любого положения, от кухарок до адмиралов, ходят к врачам не только за лекарствами, но и за предсказаниями, и многие лекари рады услужить.
Хью Ферн, очевидно, посчитал, что я скептически отношусь к гороскопам – хотя вообще это было не так, просто я был с ними осторожен, – потому что он хлопнул себя по круглым щекам и посмотрел на своего помощника:
– Что скажешь, Пирман? Каков знак этого джентльмена?
До сих пор я не обращал внимания на этого типа, но, когда он начал мерить глазами мою фигуру сверху донизу и поворачивать свою костлявую голову из стороны в сторону, как будто чтобы рассмотреть меня со всех углов, я тоже начал исследовать его. Он был среднего роста, с маленькой, напоминавшей мяч головой, рябой и костистой. Было похоже, что его башку пропустили через терку для мускатного ореха. Из моей наружности он, впрочем, извлек гораздо больше.
– Хм… довольно высокий… худощавый… Могу я посмотреть на ваши зубы, сэр?
– Как у лошади, – пробормотал я и одарил его широкой ухмылкой, в которой не было большой доброжелательности. Все-таки, наверно, я должен был бы сказать спасибо. Он мог попросить меня предъявить мою мочу, как это делают некоторые предсказатели.
– Актер… и, следовательно, путешественник, – произнес Пирман, хотя это он знал и до того, как осмотрел мои зубы. – Я бы сказал, что этот джентльмен рожден под знаком Стрельца.
Последняя часть сопровождалась эффектным жестом. Вопреки себе, я был впечатлен или по меньшей мере удивлен, хотя это едва ли было чем-то большим, чем трюк для пивной. Интересно, как бы прокомментировал Вильям Шекспир всю эту сцену?
– Стрелец? Я тоже так думаю, – сказал Ферн, похлопав своего помощника по плечу с удовольствием и посмотрев на меня вопросительно в поисках подтверждения.
– Он прав, – сказал я.
– И по тому, как неохотно вы это признаете, господин Ревилл, я бы добавил, что родились вы рядом со скрытным знаком Скорпиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Увы, нет, – ответил Абель, любивший изображать безнадежно влюбленного.
– Пока нет, – сказал я.
– Ну и хорошо. Я бы больше не вышла замуж.
Прежде чем мы могли услышать больше о замужестве и ее мужьях, плохих или еще худших, в комнату вошел доктор Ферн с молодой женщиной по имени Сьюзен, а за ними другой мужчина. К моему смущению, в двери вдруг показался Шекспир. Я быстро объяснил ему положение вещей, пока те трое суетились вокруг госпожи Рут. Он вытащил меня в зал.
– Мы ввязались в это поневоле. А кто все эти люди? Вы знаете? – спросил я, решив, что если кто и должен быть знаком со всеми действующими лицами, то уж точно Вильям Шекспир, драматург. И он не разочаровал меня.
– Внушительная женщина по имени Рут – кормилица у Константов, бывшая кормилица, как мне сказали. Рут – подходящее имя для кормилицы или сиделки, учитывая, как часто ей приходится иметь дело с растениями и травами.
– А молодая? – спросил я как бы между прочим.
– А молодая – это Сьюзен Констант.
– Та, что желает выйти замуж?
– Нет, то Сара Констант. А это ее кузина, кажется.
– О…
Тогда почему та женщина, внушительная кормилица, сказала, что ее послала мать Сьюзен?
– Ну а последний – это слуга или подмастерье Хью Ферна, прозывающийся Эндрю Пирман. Доволен, Ник?
– Просто я люблю знать, где нахожусь и с кем.
– Значит, это не был просто окольный способ выяснить личность молодой женщины?
Конечно, это мне тоже было интересно, и теперь я хотел сменить тему.
– Я видел жену хозяина постоялого двора сегодня утром, Вильям. Она вышла из тумана.
– Кого? А, Джейн Давенант.
– Несравненную, как вы сказали. Выражение лица Шекспира стало непроницаемым.
– Кормилица Рут хочет поговорить с тобой, смотри, она машет.
Я обернулся. Старуха сидела откинувшись на скамье, вытянув перед собой ноги. Ее юбка была задрана, но ненамного выше пределов, допустимых приличиями, ее ноги осматривал доктор Ферн. Она, впрочем, глядела на меня и подзывающим жестом махнула своей могучей рукой. Пирман, ученик доктора, отошел в сторону. Мой друг Абель Глейз болтал с женщиной, которую Шекспир назвал Сьюзен Констант. Я приблизился.
Хью Ферн мягко говорил:
– Кажется, серьезных повреждений нет, госпожа Рут.
– Нет повреждений. Нет повреждений. Господин Ревилл, оцените сами тот вред, что нанес мне этот скотина возчик.
Это было утверждение, а не вопрос. Я взглянул на ее ноги. А они взглянули на меня, пухлые и крепкие.
– Ну… – только и смог сказать я.
– Бедное мое старое тело, – запричитала госпожа Рут.
Едва ли я когда-либо видел более здорового человека, в каком бы возрасте он ни находился. Я искоса глянул туда, где стоял Шекспир, но он уже ушел.
– Я дам вам проглотить капельку одного лекарства, госпожа Рут, – произнес доктор Ферн, – а также снадобье из говяжьей ножки и другие мази, которые вы будете втирать в пораженное место.
Старая кормилица казалась вполне довольной, и я понял, что мудрый доктор – не говоря уже о преуспевающем – всегда соблюдает равновесие между требованиями пациента и собственными наблюдениями.
– Вы сделаете мне предсказание, доктор Ферн? Как раньше? – спросила госпожа Рут. – Чтобы узнать, стоит ли мне подавать жалобу на этого гадкого возчика, Джона Хоби.
– Я сделаю его на следующей неделе, – ответил Ферн. – Когда луна будет в нужной фазе.
По нотке нежелания в его голосе я догадался, что он не посоветует ей преследовать Хоби, и доктор еще больше вырос в моих глазах.
– А для меня вы сделаете предсказание, сэр? – вмешался Абель Глейз, слышавший окончание этого разговора.
Я несколько удивился тому, что мой друг хотел услышать о своем будущем, может, потому, что сам бы я не стал этого делать (мне и так было неловко от пророчеств Люси Милфорд, а уж они, по крайней мере, доставались мне бесплатно). Возможно, удивление отразилось на моем лице и было истолковано остальными как сомнение или недоверие.
– Доктор Ферн погадал для меня, когда я потеряла чашку, – объяснила Сьюзен Констант. У нее был четкий, решительный голос – почти как у мужчины, – который дополнял ее ясные, вылепленные черты. – Она нашлась там, где он и сказал.
Доктор улыбнулся на это свидетельство своего умения.
– Лично я не потерял ничего ценного, может, потому, что ничего ценного у меня нет, – изворотливо ответил Абель, – но я бы очень хотел узнать, смогу ли приобрести что-либо в будущем.
– Ответ – ничего, – вмешался я. – Мы – бедные актеры. Наше будущее довольно легко предсказать: кочуй с места на место, как перекати-поле.
Не знаю, почему я так ополчился на желание Абеля узнать свое будущее. Это было вполне естественно. Люди любого положения, от кухарок до адмиралов, ходят к врачам не только за лекарствами, но и за предсказаниями, и многие лекари рады услужить.
Хью Ферн, очевидно, посчитал, что я скептически отношусь к гороскопам – хотя вообще это было не так, просто я был с ними осторожен, – потому что он хлопнул себя по круглым щекам и посмотрел на своего помощника:
– Что скажешь, Пирман? Каков знак этого джентльмена?
До сих пор я не обращал внимания на этого типа, но, когда он начал мерить глазами мою фигуру сверху донизу и поворачивать свою костлявую голову из стороны в сторону, как будто чтобы рассмотреть меня со всех углов, я тоже начал исследовать его. Он был среднего роста, с маленькой, напоминавшей мяч головой, рябой и костистой. Было похоже, что его башку пропустили через терку для мускатного ореха. Из моей наружности он, впрочем, извлек гораздо больше.
– Хм… довольно высокий… худощавый… Могу я посмотреть на ваши зубы, сэр?
– Как у лошади, – пробормотал я и одарил его широкой ухмылкой, в которой не было большой доброжелательности. Все-таки, наверно, я должен был бы сказать спасибо. Он мог попросить меня предъявить мою мочу, как это делают некоторые предсказатели.
– Актер… и, следовательно, путешественник, – произнес Пирман, хотя это он знал и до того, как осмотрел мои зубы. – Я бы сказал, что этот джентльмен рожден под знаком Стрельца.
Последняя часть сопровождалась эффектным жестом. Вопреки себе, я был впечатлен или по меньшей мере удивлен, хотя это едва ли было чем-то большим, чем трюк для пивной. Интересно, как бы прокомментировал Вильям Шекспир всю эту сцену?
– Стрелец? Я тоже так думаю, – сказал Ферн, похлопав своего помощника по плечу с удовольствием и посмотрев на меня вопросительно в поисках подтверждения.
– Он прав, – сказал я.
– И по тому, как неохотно вы это признаете, господин Ревилл, я бы добавил, что родились вы рядом со скрытным знаком Скорпиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76