– Пэдди, ты к чему клонишь?
– Да вот к чему, дружище Ник. Ты – радист. Твоя задача проста: принимать и отправлять радиограммы. Но подумай о людях, с которыми ты хочешь связаться. Представим, штаб-квартира получает от нас донесение, что здесь – база вегиан. Одинокая планета, и обороны никакой, только женщины, горстка врагов и несколько недостроенных звездолетов. И до нее всего-навсего десять световых лет!
– То-то и оно! Ты совершенно прав. Здесь вегианская база. И надо сжечь осиное гнездо. Внезапный массированный налет, бомбы с антиматерией… Да наши этих гадов на клочки разнесут!
– И что будет с мирным населением? Неужели ты всерьез желаешь этим женщинам такой судьбы? Неужели они мало натерпелись?
– Не о чем тут говорить! – огрызнулся Торп, сопротивляясь отвратительной картине, которая сразу полезла в голову. – Я знаю, выбор нелегок, и есть риск, что нас размажут заодно с противником, но если мы хоть чем-то можем помочь своим, то должны это сделать. Мы – земляне. А здесь – база вегиан. Первая база вегиан, которую удалось найти за всю войну.
– Это все пустая болтовня, – пробормотал неуверенно Шкода, – только время зря теряем. Собрать «дирак» – никакой возможности. Ты вот говорил о женщинах, которые корабли строят… Хорошо, строят. Но как, по-твоему, мы проникнем на верфь и как вынесем добычу? Бьюсь об заклад, те мужички ворон не считают. Скажу я тебе еще кое-что. Пока Моллин показывала всякую всячину, ушла циркулярная радиограмма. Всем приверженцам Хатар сообщено о прибытии землян. О том, что мы здесь, известно на святом острове Шеллоне. Сейчас тут находится несколько сотен верующих, и я гроша не поставлю на то, что среди них нет хотя бы одной паршивой овцы. Так что вполне возможна утечка информации. Кто мне теперь пообещает, что вегиане не явятся по наши души задолго до того, как мы организуем налет на верфь? А если явятся, то наверняка прихватят свои огнеметики, а то и кое-что похуже.
– Это все увертки, – проворчал Торп. – О наших личных проблемах можно поговорить потом. Сейчас я задал вопрос и хочу получить на него ответ. Нет, на два вопроса. Во-первых, если мы добудем детали, ты попробуешь сделать «дирак»? Во-вторых, если этот номер пройдет, ты поможешь мне отправить радиограмму, которую, как мы все понимаем, не отправить нельзя?
– Нет у меня ответов на такие вопросы, командир. Но я подумаю. А сейчас я не прочь поспать, если, конечно, ты не в претензии. Спокойно поспать. Пока можно.
Судя по новой интонации в голосе, лучше было на Шкоду не давить.
Торп зло смотрел на него целую минуту, затем круто повернулся и упал ничком на собственную кровать. Двое против одного, и он – в меньшинстве. «Это все война. Видишь, что она с тобой делает?» Несколько минут назад он любовался упоительными движениями красивого женского тела, и в голове бродили мысли, свойственные любому теплокровному мужчине. А сейчас он ищет способ нанести сокрушительный удар по врагу, зная, что это неизбежно приведет и к гибели Шенн, и к безжалостному истреблению других ни в чем не повинных жителей планеты.
Джереми замутило. Мозг корчился в натужных и напрасных поисках выхода из тупика.
Но если есть возможность сообщить своим, это сделать необходимо. Иначе на его совесть ляжет доля вины за ежедневное истребление землян. В последний раз он видел Землю пять лет назад и сейчас не знал, что там происходит, но мог вообразить, что произойдет, если не остановить вегиан. За примером далеко ходить не надо. Вот планета, где замечательные женщины живут в вечном страхе перед тварями, которых они называют мужчинами. На этой планете слабый пол порабощен, низведен до уровня скотины, которую разводят в своих целях невидимые скотоводы. А мужчины здесь – бесчувственные, бесчеловечные куклы. Они даже не узнают родных матерей и жен. Такое может случиться и с Землей… Надо как-то убедить Ника Шкоду…
Наконец Торп уснул. Сонные видения кишели лицами врагов, прекрасными, но при этом чудовищно нечеловеческими.
Пробудился он с больной головой под веселый звон колокола и, раскрыв глаза, успел лишь мельком заметить юную девушку в знакомом кисейном фартуке – она метеором пронеслась по спальне. Плавные, стремительные ее движения пробудили в памяти события минувшей ночи.
– Вот еще один день, которого я не чаял увидеть, – сказал Хэдли, когда они встали и принялись убирать кровати.
Торп не ответил. Вчерашние дурные предчувствия все еще угнетали его. Заслышав посторонний звук, он резко обернулся – из дверей в комнату робко заглядывала девушка. Она дала знак другим, пришедшим следом за ней с тазами и большими кувшинами с горячей водой. Первой было лет двадцать пять, примерно как Шенн. Четыре других были помоложе – вчерашние подростки. Оставив свою ношу, они удалились. Старшая осталась.
– Я Эдда, – представилась она. – Имею удовольствие вам служить. Скоро сюда принесут пищу.
– Погоди! – вскинул Торп руку, и девушка остановилась на полпути к дверям. На лице, за напускной бесстрастностью, читалась настороженность. – Прошу тебя, передай мою благодарность Матери Хатар и скажи, что нам бы не хотелось доставлять лишние неудобства. То есть мы готовы есть с остальными – если, конечно, это не противоречит каким-нибудь правилам.
Понять по лицу Эдды, что она думает, было невозможно. Разве что в жесте – она самую чуточку наклонила голову – была вызывающая отчужденность. Или показалось?
– Я передам ваше пожелание Матери Хатар и вернусь. – Женщина вышла в полном молчании.
Хэдли почесал в затылке и состроил комичную гримасу:
– Подумать только, эта милашка пырнет меня ножиком, если я вздумаю хотя бы обнять ее!.. Да, странный, странный мир, что ни говори. Но раз уж они так боятся нашего брата, им бы стоило крепко подумать, прежде чем одеваться в эти крошечные жакетки…
– Наверное, одежда для них особой роли не играет, – проговорил Шкода и склонился над тазиком с водой. – Где-то я читал, в каком-то журнале мод, что предназначение одежды – привлекать внимание к своему образу, который ты хочешь создать для окружающих. То есть нормальная женщина будет одеваться с таким расчетом, чтобы выглядеть в твоих глазах в лучшем виде. К здешним женщинам с общими мерками, конечно, подходить нельзя. Тут все с ног на голову перевернуто.
– Что грустнее всего: каждая из них – просто загляденье.
– Загляденье? – угрюмо переспросил Торп. – А знаешь, почему они все такие красивые? Потому что это – сливки. Кто не дотягивает до стандарта, того убивают при рождении. Загляденье!
– Ты, конечно, можешь горевать о прошлом, но жить приходится в настоящем и надо строить планы на будущее, – отбрил Хэдли. – Что бы ни случилось тут раньше, вокруг нас – шикарные девочки, и, если не все сладится, как мы хотим, я без особых огорчений проведу тут остаток своих дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45