Кто бы ни находился на том конце пути, он привык возить большие грузы.
– Может, здесь измеряют мощность в моковых силах? – вслух подумал Джереми и хихикнул.
С ним поравнялась Шенн, поглядела искоса.
– Джереми Торп, ты доволен? Поэтому улыбаешься?
– Я люблю, когда дело сдвигается с мертвой точки, когда есть к чему стремиться, – объяснил он. – Когда появляется надежда, перспектива, шанс. Тебе эти слова о чем-нибудь говорят?
– О да, я понимаю. И когда ты улыбнулся, мне тоже захотелось улыбнуться, тоже захотелось радоваться. Это и есть «черт возьми», да?
Он крепко задумался, даже головой потряс.
– Знаешь, трудно объяснить. Словосочетание не самое подходящее, даже, можно сказать, не словосочетание, а просто звук, позволяющий выразить чувство, слишком сильное для слов. Послушай, Шенн, когда ты была в нашей шлюпке, ты ведь здорово удивилась, да? Ну а теперь, предположим, я скажу, что те приборы у нас – самые маленькие, у них только аварийное предназначение, а на больших кораблях установлены такие же, но в сто раз лучше. Что тогда? И предположим, прежде чем ты ответишь, я добавлю: в мирное время на Земле были устройства, которые передавали огромные картины в цвете и с чистейшим звуком в любую точку планеты, и было их так много, что они стояли почти в каждом доме. Что ты теперь чувствуешь? Найдутся слова, чтобы это выразить?
Она отрицательно покачала головой и глубоко вздохнула:
– Должно быть, у вас поистине чудесный мир, если столь удивительными вещами дано пользоваться даже простым людям. Да, все так, как ты говоришь. У меня нет слов, чтобы передать восхищение.
– Вот то-то. У нас, когда мы в восторге, тоже подчас не хватает слов. Поэтому мы прибегаем к бессмысленным звукам. И ни к чему тебе обращать на них излишнее внимание. Ты лучше вот что скажи: каким образом некоторым шеллам удалось получить специальность судостроителей? Что, Сияющие прилетали на остров рабочих набирать?
– Посмели бы они! – возмутилась девушка. – Прежде чем здесь сядет хоть один корабль, мы все погибнем! И жрицы Хатар, и шеллы!
Но тут же с покаянной улыбкой она сменила гнев на легкое смущение и сказала: «Черт!» И объяснила более спокойным тоном:
– Шеллы – люди гордые и честные. Совет старейшин этого племени давным-давно сделал выбор, выбор между самоубийством и достойным выживанием. Теперь раз в год они проводят большие игры и решают, кто наиболее пригоден в рабочие. Победители – их пятьдесят человек – садятся на судно, плывут в Геклон и отдают свой труд Сияющим.
От этих слов у Торпа по спине побежали мурашки. А Шенн продолжала все с тем же спокойствием:
– Тех, у кого родятся дети мужского пола, мы уже никогда не видим. Они – проигравшие. Но женщины, родившие девочек, возвращаются сюда. И это позволяет выживать.
Торпу захотелось спросить, как решает вопрос выживания орден Хатар, но они уже достигли поляны, и он увидел заводик. У разъезженной дороги стояли парами четыре больших деревянных строения. Над высокими трубами курился дым. Доносились удары молотов по металлу и гул механизмов. Резко пахло окалиной и свежими опилками.
У шелл оказались не только писчебумажные принадлежности – были и кабинеты, где занимались черчением и проектированием. К мужчинам вышла управляющая мастерской – пожилая шелла; в каждой ее черточке, во всей ее стати сквозила властность. С Сестрами Хатар она разговаривала уважительно, однако мужчин буравила враждебным взглядом, пока Шенн и Спет не убедили ее, потратив изрядно времени, что для этого нет никаких причин. Наконец Спет с двумя шеллами удалилась в сарай, откуда доносились удары молотов, а Торп остался с Шенн и все еще настороженной управляющей. Выглядела она лет на полста, и Шенн звала ее именем Маркат. Лицо ее было покрыто не морщинами, а глубокими складками, в движениях не замечалось никакой вялости или окостенелости. Лейтенант отметил немногочисленные знаки власти – серебряные браслеты на руках, а на кожаных ремнях – узорные вставки. Как и остальные шеллы, Маркат носила пестрый саронг и постоянно демонстрировала бескомпромиссную враждебность. Наконец до нее вроде бы дошло, что Торп хочет лишь узнать о кораблях Сияющих – вдруг ей известны какие-нибудь секреты, которые пригодятся тому, кто решил задать вегианам взбучку. И тогда она оживилась.
Через несколько минут они стояли, едва не соприкасаясь головами, перед чертежной доской в маленьком кабинете. Подошли еще две женщины, очень ловко обращавшиеся с угольками и линейками. Маркат взялась чертить абрис корабля, объясняя через Шенн, что все корабли Сияющих строятся по одному образцу. Торп пристально следил, как она изображает разные отсеки, стирает, перерисовывает, добиваясь правильных пропорций. Затем Маркат велела помощницам подготовить детальные чертежи каждого узла. Все это сопровождалось энергичными обсуждениями и спорами.
Торп смотрел и постепенно узнавал знакомые элементы. Рубка управления, ствол главного двигателя, топливный резервуар, силовой отсек, маневровые двигатели, помещение для сна и приема пищи, орудийные порты… Хватало и не столь легко узнаваемых вещей. Он указал пальцем на один из отсеков незнакомого предназначения и задал через Шенн вопрос, чем сильно подстегнул и без того оживленную дискуссию. Наконец Шенн ответила:
– Тут, как объясняет Маркат, находится устройство, которое делает предметы тяжелыми. Тебе это о чем-нибудь говорит?
– А! – понимающе кивнул он. – Псевдогравитационная установка. Такие и у нас есть, только поменьше. Да, чертовски большой механизм, судя по чертежу. Может быть, конструкция отличается от нашей?
Торп хотел перейти к обсуждению следующего элемента, но молодая помощница управляющей уже принялась за подробный эскиз псевдограва, и одна-две странные детали пробудили в землянине интерес. В частности, связка проводов на выходе устройства. Что еще может создавать псевдограв, кроме местного притяжения? И разве оно передается по проводам? В чем тут загадка? Псевдограв генерирует поле, аналогичное магнитному, а вовсе не ток.
Бурные речи и жестикулирование продолжались довольно долго, затем Шенн произнесла по-английски:
– Они говорят, эти толстые провода идут через весь корабль и заканчиваются на обшивке. По словам Маркат, очень важно, чтобы концы всех проводов вплавлялись в блестящую оболочку; Сияющие всегда строго следят за исполнением.
– Значит, это и правда важно. Хорошо, запомню, хотя пока не вижу смысла.
Они перешли к другим вопросам: к подробному обсуждению тепловых излучателей и метателей осколочных бомб, к изучению затворов орудийных портиков. Покамест Торп не представлял себе, какой из этих узлов – самый важный. Оставалось только одно: мотать на ус все, что ни скажут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Может, здесь измеряют мощность в моковых силах? – вслух подумал Джереми и хихикнул.
С ним поравнялась Шенн, поглядела искоса.
– Джереми Торп, ты доволен? Поэтому улыбаешься?
– Я люблю, когда дело сдвигается с мертвой точки, когда есть к чему стремиться, – объяснил он. – Когда появляется надежда, перспектива, шанс. Тебе эти слова о чем-нибудь говорят?
– О да, я понимаю. И когда ты улыбнулся, мне тоже захотелось улыбнуться, тоже захотелось радоваться. Это и есть «черт возьми», да?
Он крепко задумался, даже головой потряс.
– Знаешь, трудно объяснить. Словосочетание не самое подходящее, даже, можно сказать, не словосочетание, а просто звук, позволяющий выразить чувство, слишком сильное для слов. Послушай, Шенн, когда ты была в нашей шлюпке, ты ведь здорово удивилась, да? Ну а теперь, предположим, я скажу, что те приборы у нас – самые маленькие, у них только аварийное предназначение, а на больших кораблях установлены такие же, но в сто раз лучше. Что тогда? И предположим, прежде чем ты ответишь, я добавлю: в мирное время на Земле были устройства, которые передавали огромные картины в цвете и с чистейшим звуком в любую точку планеты, и было их так много, что они стояли почти в каждом доме. Что ты теперь чувствуешь? Найдутся слова, чтобы это выразить?
Она отрицательно покачала головой и глубоко вздохнула:
– Должно быть, у вас поистине чудесный мир, если столь удивительными вещами дано пользоваться даже простым людям. Да, все так, как ты говоришь. У меня нет слов, чтобы передать восхищение.
– Вот то-то. У нас, когда мы в восторге, тоже подчас не хватает слов. Поэтому мы прибегаем к бессмысленным звукам. И ни к чему тебе обращать на них излишнее внимание. Ты лучше вот что скажи: каким образом некоторым шеллам удалось получить специальность судостроителей? Что, Сияющие прилетали на остров рабочих набирать?
– Посмели бы они! – возмутилась девушка. – Прежде чем здесь сядет хоть один корабль, мы все погибнем! И жрицы Хатар, и шеллы!
Но тут же с покаянной улыбкой она сменила гнев на легкое смущение и сказала: «Черт!» И объяснила более спокойным тоном:
– Шеллы – люди гордые и честные. Совет старейшин этого племени давным-давно сделал выбор, выбор между самоубийством и достойным выживанием. Теперь раз в год они проводят большие игры и решают, кто наиболее пригоден в рабочие. Победители – их пятьдесят человек – садятся на судно, плывут в Геклон и отдают свой труд Сияющим.
От этих слов у Торпа по спине побежали мурашки. А Шенн продолжала все с тем же спокойствием:
– Тех, у кого родятся дети мужского пола, мы уже никогда не видим. Они – проигравшие. Но женщины, родившие девочек, возвращаются сюда. И это позволяет выживать.
Торпу захотелось спросить, как решает вопрос выживания орден Хатар, но они уже достигли поляны, и он увидел заводик. У разъезженной дороги стояли парами четыре больших деревянных строения. Над высокими трубами курился дым. Доносились удары молотов по металлу и гул механизмов. Резко пахло окалиной и свежими опилками.
У шелл оказались не только писчебумажные принадлежности – были и кабинеты, где занимались черчением и проектированием. К мужчинам вышла управляющая мастерской – пожилая шелла; в каждой ее черточке, во всей ее стати сквозила властность. С Сестрами Хатар она разговаривала уважительно, однако мужчин буравила враждебным взглядом, пока Шенн и Спет не убедили ее, потратив изрядно времени, что для этого нет никаких причин. Наконец Спет с двумя шеллами удалилась в сарай, откуда доносились удары молотов, а Торп остался с Шенн и все еще настороженной управляющей. Выглядела она лет на полста, и Шенн звала ее именем Маркат. Лицо ее было покрыто не морщинами, а глубокими складками, в движениях не замечалось никакой вялости или окостенелости. Лейтенант отметил немногочисленные знаки власти – серебряные браслеты на руках, а на кожаных ремнях – узорные вставки. Как и остальные шеллы, Маркат носила пестрый саронг и постоянно демонстрировала бескомпромиссную враждебность. Наконец до нее вроде бы дошло, что Торп хочет лишь узнать о кораблях Сияющих – вдруг ей известны какие-нибудь секреты, которые пригодятся тому, кто решил задать вегианам взбучку. И тогда она оживилась.
Через несколько минут они стояли, едва не соприкасаясь головами, перед чертежной доской в маленьком кабинете. Подошли еще две женщины, очень ловко обращавшиеся с угольками и линейками. Маркат взялась чертить абрис корабля, объясняя через Шенн, что все корабли Сияющих строятся по одному образцу. Торп пристально следил, как она изображает разные отсеки, стирает, перерисовывает, добиваясь правильных пропорций. Затем Маркат велела помощницам подготовить детальные чертежи каждого узла. Все это сопровождалось энергичными обсуждениями и спорами.
Торп смотрел и постепенно узнавал знакомые элементы. Рубка управления, ствол главного двигателя, топливный резервуар, силовой отсек, маневровые двигатели, помещение для сна и приема пищи, орудийные порты… Хватало и не столь легко узнаваемых вещей. Он указал пальцем на один из отсеков незнакомого предназначения и задал через Шенн вопрос, чем сильно подстегнул и без того оживленную дискуссию. Наконец Шенн ответила:
– Тут, как объясняет Маркат, находится устройство, которое делает предметы тяжелыми. Тебе это о чем-нибудь говорит?
– А! – понимающе кивнул он. – Псевдогравитационная установка. Такие и у нас есть, только поменьше. Да, чертовски большой механизм, судя по чертежу. Может быть, конструкция отличается от нашей?
Торп хотел перейти к обсуждению следующего элемента, но молодая помощница управляющей уже принялась за подробный эскиз псевдограва, и одна-две странные детали пробудили в землянине интерес. В частности, связка проводов на выходе устройства. Что еще может создавать псевдограв, кроме местного притяжения? И разве оно передается по проводам? В чем тут загадка? Псевдограв генерирует поле, аналогичное магнитному, а вовсе не ток.
Бурные речи и жестикулирование продолжались довольно долго, затем Шенн произнесла по-английски:
– Они говорят, эти толстые провода идут через весь корабль и заканчиваются на обшивке. По словам Маркат, очень важно, чтобы концы всех проводов вплавлялись в блестящую оболочку; Сияющие всегда строго следят за исполнением.
– Значит, это и правда важно. Хорошо, запомню, хотя пока не вижу смысла.
Они перешли к другим вопросам: к подробному обсуждению тепловых излучателей и метателей осколочных бомб, к изучению затворов орудийных портиков. Покамест Торп не представлял себе, какой из этих узлов – самый важный. Оставалось только одно: мотать на ус все, что ни скажут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45