Но о чем они говорили, не знал никто.
Рябой Торх внимательно смотрел на свое ожерелье из человеческих зубов, словно пытался понять, что означает на этот раз сочетание клыков, лежащих у него на ладони. Он чувствовал напряженные взгляды множества темных глаз, направленных на него. Еще бы, можно сказать, что судьба целого племени сейчас зависела от его решений. Нужно было смело вступить в схватку с дурным духом – и победить его.
Вождь спустился со своего трона и поднял вверх руку, отчего вниз соскользнули костяные браслеты, украшавшие, обычно его запястье. После этого все племя, казалось, затаило дыхание, и поэтому негромкий низкий голос Торха был хорошо слышен даже на противоположном краю поляны:
– Злая сила напала на нас, соплеменники! Если во время брани враг возьмет в плен кого-нибудь из рода вождя, бесчестие падет на все племя! Тогда народ этот будет унижен, и боги отвернут от него благосклонные взоры. Голод и запустение ожидают племя, не уберегшее наследника вождя…
Покрытая сединами голова Рябого Торха скорбно склонилась на грудь. Даже суровые воины, с детства закаленные в стычках с врагом, почувствовали, как кровь приливает к щекам от стыда. Злой дух унизил их, он втоптал в навоз гордость племени и надругался над его непобедимостью. Вождь хрипло продолжил:
– Ни один враг, ни один народ до этого дня не мог покорить нас, соплеменники. Никто не мог подчинить нас, потому что Бог Реки, Бог Дуба и Бог Небес помогали пиктам. Если боги разозлятся, у племени начнется несчастливая жизнь. Согласно ли племя, что дурной дух должен быть изгнан?
Нестройное гудение в ответ показало, что все племя присоединяется к словам вождя. Тогда Рябой Торх подозвал к себе четырех стражей, остававшихся все время на ногах. Они должны были следить за порядком, поэтому держали в руках тяжелые дубины из обожженных дубовых суков. Такая дубина раскалывала голову врага, как лесной орех.
Стражи выслушали тихий приказ вождя и поклонились в знак своей покорности. Сидящее кругом племя настороженно смотрело на их передвижения, когда все четверо от колоды Рябого Торха направились куда-то к противоположному краю поляны, обходя сидящих за спинами. Рядом с сыном вождя, сидящим на корточках, как и все воины, они остановились, и неожиданно двое из них подняли Хорта вверх, цепко схватив его подмышки.
– Соплеменники! Вы видите человека, который не захотел защитить внука вождя! – прогремел над поляной голос Рябого Торха. – Настоящий герой должен днем и ночью охранять гордость племени! Горе мне, горе! Я мечтал, что ты, мой сын, скоро станешь вождем вместо меня! Я мечтал, что ты встанешь во главе племени, а потом возглавишь и весь великий народ пиктов! Позор мне, позор всему племени! Ты виноват во всем! Ты! Ты! Ты!!!
Хорт пытался что-то возражать, затравленно оглядываясь по сторонам, но взгляд его утыкался в ненавидящие глаза. Даже его вчерашние приятели, с которыми он тайно говорил о своем желании вскоре стать вождем вместо отца…
Хорт неожиданно для себя самого попытался вырваться из рук стражей, он даже сумел освободиться от одного и свободной рукой врезать другому в лицо, но тут же стоящий за спиной страж прыгнул ему на спину и повалил всей тяжестью тела на землю.
Как ни отбивался от стражей Хорт, но через несколько мгновений и руки и ноги его были туго связаны кожаными шнурками.
Племя возбужденно загалдело, и в нестройном гуле потонули жалкие крики сына вождя о своей невиновности. Рябой Торх снова вскинул руку вверх, приказывая всем замолчать.
– Ты больше мне не сын! – грозно прорычал он. – Ты готовил смерть мне, твоему отцу и вождю племени! Ты обманом взял у меня прядь волос, чтобы навести на меня порчу! Ты хотел моей смерти!
В ответ не раздалось ни звука. Все замерли, и полное молчание воцарилось на поляне, потому что только что прозвучало самое страшное обвинение, которое только могли представить себе свободолюбивые гордые пикты. Да, могла еще быть трусость в бою или даже измена, но желание навести порчу, желание сглазить собственного отца, да еще и вождя племени, было самым ужасным преступлением.
– Взял ты у меня пучок волос? – свирепо спросил Торх. – Скажи: да или нет?
Хорт беспомощно озирался, стараясь сквозь пелену ужаса и отчаяния, застилавшую его глаза, рассмотреть лицо Роты. Только жена могла бы разъяснить, что прядь волос отца они взяли как талисман для малыша, что по старинному обычаю эта прядь должна была принести малышу удачу.
– Да или нет? – продолжал настаивать отец. – Скажи: да или нет?
– Да, я взял волосы, – вынужден был признаться Хорт, – Но…
Разъяснить он уже ничего не смог, потому что его слова потонули в море ненависти, в тугой струе злобы, направленной на него самого. Никогда он не считался трусом, даже в самых жестоких схватках Хорт вел себя как настоящий воин. Но сейчас, стоя перед орущим племенем, он почувствовал, как подгибаются от страха туго связанные кожаными шнурками ноги, как беспомощно холодеет в животе и хочется снова стать маленьким мальчиком, кидающим камешки в крупных лягушек, прячущихся в густой траве на берегу заросших озер.
– Нечистый дух вселился в тебя, Хорт! – проревел Рябой Торх. – Согласно ли племя изгнать злую силу?!
Ни один человек не подумал возразить, и поляна взорвалась единодушным ревом, означавшим для Хорта верную смерть. Теперь все должны были решить друиды со знахарем. Даже Рябой Торх не имел права вмешиваться в обсуждение, и жрецы должны были определить, как именно лучше всего избавиться от дурного духа, внезапно напавшего на племя. Теперь Хорта могли привязать к пыточному столбу, черневшему на краю центральной поляны, и все племя, от мала до велика, должно было бы мучить презренного изо дня в день. Жрецы могли решить, чтобы с Хорта заживо сняли кожу, осторожно, чтобы он не умер раньше времени, а кожу эту прилепили к телу пленника и держали так долго, пока бы она не приросла к его коже. Потом пленника нужно было только отпустить на родину, а то, что осталось бы от презренного Хорта, нужно было бы отнести на проклятое место и закопать там, чтобы не поганить хорошие плодородные земли. Недалеко от стоянки племени пиктов располагалось такое место, покрытое сухой бесплодной пылью, – даже трава не произрастала там, в обиталище мерзких сил.
Все ждали решения друидов, и никто не посмел покинуть поляну, пока жрецы не объявили:
– Злой дух, вселившийся в тело бывшего Хорта, сына Торха, ты изгоняешься навсегда! Десять самых крепких воинов племени отведут тело бывшего Хорта на проклятое место и переломают ему там руки и ноги, чтобы он никогда не смог вернуться на земли племени. После этого они быстро побегут обратно, чтобы успеть до захода солнца пройти очищение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Рябой Торх внимательно смотрел на свое ожерелье из человеческих зубов, словно пытался понять, что означает на этот раз сочетание клыков, лежащих у него на ладони. Он чувствовал напряженные взгляды множества темных глаз, направленных на него. Еще бы, можно сказать, что судьба целого племени сейчас зависела от его решений. Нужно было смело вступить в схватку с дурным духом – и победить его.
Вождь спустился со своего трона и поднял вверх руку, отчего вниз соскользнули костяные браслеты, украшавшие, обычно его запястье. После этого все племя, казалось, затаило дыхание, и поэтому негромкий низкий голос Торха был хорошо слышен даже на противоположном краю поляны:
– Злая сила напала на нас, соплеменники! Если во время брани враг возьмет в плен кого-нибудь из рода вождя, бесчестие падет на все племя! Тогда народ этот будет унижен, и боги отвернут от него благосклонные взоры. Голод и запустение ожидают племя, не уберегшее наследника вождя…
Покрытая сединами голова Рябого Торха скорбно склонилась на грудь. Даже суровые воины, с детства закаленные в стычках с врагом, почувствовали, как кровь приливает к щекам от стыда. Злой дух унизил их, он втоптал в навоз гордость племени и надругался над его непобедимостью. Вождь хрипло продолжил:
– Ни один враг, ни один народ до этого дня не мог покорить нас, соплеменники. Никто не мог подчинить нас, потому что Бог Реки, Бог Дуба и Бог Небес помогали пиктам. Если боги разозлятся, у племени начнется несчастливая жизнь. Согласно ли племя, что дурной дух должен быть изгнан?
Нестройное гудение в ответ показало, что все племя присоединяется к словам вождя. Тогда Рябой Торх подозвал к себе четырех стражей, остававшихся все время на ногах. Они должны были следить за порядком, поэтому держали в руках тяжелые дубины из обожженных дубовых суков. Такая дубина раскалывала голову врага, как лесной орех.
Стражи выслушали тихий приказ вождя и поклонились в знак своей покорности. Сидящее кругом племя настороженно смотрело на их передвижения, когда все четверо от колоды Рябого Торха направились куда-то к противоположному краю поляны, обходя сидящих за спинами. Рядом с сыном вождя, сидящим на корточках, как и все воины, они остановились, и неожиданно двое из них подняли Хорта вверх, цепко схватив его подмышки.
– Соплеменники! Вы видите человека, который не захотел защитить внука вождя! – прогремел над поляной голос Рябого Торха. – Настоящий герой должен днем и ночью охранять гордость племени! Горе мне, горе! Я мечтал, что ты, мой сын, скоро станешь вождем вместо меня! Я мечтал, что ты встанешь во главе племени, а потом возглавишь и весь великий народ пиктов! Позор мне, позор всему племени! Ты виноват во всем! Ты! Ты! Ты!!!
Хорт пытался что-то возражать, затравленно оглядываясь по сторонам, но взгляд его утыкался в ненавидящие глаза. Даже его вчерашние приятели, с которыми он тайно говорил о своем желании вскоре стать вождем вместо отца…
Хорт неожиданно для себя самого попытался вырваться из рук стражей, он даже сумел освободиться от одного и свободной рукой врезать другому в лицо, но тут же стоящий за спиной страж прыгнул ему на спину и повалил всей тяжестью тела на землю.
Как ни отбивался от стражей Хорт, но через несколько мгновений и руки и ноги его были туго связаны кожаными шнурками.
Племя возбужденно загалдело, и в нестройном гуле потонули жалкие крики сына вождя о своей невиновности. Рябой Торх снова вскинул руку вверх, приказывая всем замолчать.
– Ты больше мне не сын! – грозно прорычал он. – Ты готовил смерть мне, твоему отцу и вождю племени! Ты обманом взял у меня прядь волос, чтобы навести на меня порчу! Ты хотел моей смерти!
В ответ не раздалось ни звука. Все замерли, и полное молчание воцарилось на поляне, потому что только что прозвучало самое страшное обвинение, которое только могли представить себе свободолюбивые гордые пикты. Да, могла еще быть трусость в бою или даже измена, но желание навести порчу, желание сглазить собственного отца, да еще и вождя племени, было самым ужасным преступлением.
– Взял ты у меня пучок волос? – свирепо спросил Торх. – Скажи: да или нет?
Хорт беспомощно озирался, стараясь сквозь пелену ужаса и отчаяния, застилавшую его глаза, рассмотреть лицо Роты. Только жена могла бы разъяснить, что прядь волос отца они взяли как талисман для малыша, что по старинному обычаю эта прядь должна была принести малышу удачу.
– Да или нет? – продолжал настаивать отец. – Скажи: да или нет?
– Да, я взял волосы, – вынужден был признаться Хорт, – Но…
Разъяснить он уже ничего не смог, потому что его слова потонули в море ненависти, в тугой струе злобы, направленной на него самого. Никогда он не считался трусом, даже в самых жестоких схватках Хорт вел себя как настоящий воин. Но сейчас, стоя перед орущим племенем, он почувствовал, как подгибаются от страха туго связанные кожаными шнурками ноги, как беспомощно холодеет в животе и хочется снова стать маленьким мальчиком, кидающим камешки в крупных лягушек, прячущихся в густой траве на берегу заросших озер.
– Нечистый дух вселился в тебя, Хорт! – проревел Рябой Торх. – Согласно ли племя изгнать злую силу?!
Ни один человек не подумал возразить, и поляна взорвалась единодушным ревом, означавшим для Хорта верную смерть. Теперь все должны были решить друиды со знахарем. Даже Рябой Торх не имел права вмешиваться в обсуждение, и жрецы должны были определить, как именно лучше всего избавиться от дурного духа, внезапно напавшего на племя. Теперь Хорта могли привязать к пыточному столбу, черневшему на краю центральной поляны, и все племя, от мала до велика, должно было бы мучить презренного изо дня в день. Жрецы могли решить, чтобы с Хорта заживо сняли кожу, осторожно, чтобы он не умер раньше времени, а кожу эту прилепили к телу пленника и держали так долго, пока бы она не приросла к его коже. Потом пленника нужно было только отпустить на родину, а то, что осталось бы от презренного Хорта, нужно было бы отнести на проклятое место и закопать там, чтобы не поганить хорошие плодородные земли. Недалеко от стоянки племени пиктов располагалось такое место, покрытое сухой бесплодной пылью, – даже трава не произрастала там, в обиталище мерзких сил.
Все ждали решения друидов, и никто не посмел покинуть поляну, пока жрецы не объявили:
– Злой дух, вселившийся в тело бывшего Хорта, сына Торха, ты изгоняешься навсегда! Десять самых крепких воинов племени отведут тело бывшего Хорта на проклятое место и переломают ему там руки и ноги, чтобы он никогда не смог вернуться на земли племени. После этого они быстро побегут обратно, чтобы успеть до захода солнца пройти очищение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73