"Скорая" и милиция уже едут, отрапортовала она, принявшись за рану Трофимова…
- Сделайте же что-нибудь! заорал на рыжего эксперта-криминалиста Турецкий, забыв, что тот не врач, а эксперт криминалистики.
Но тот не решался даже приблизиться. Очевидно, для него Вэлла Климова выглядела пострашнее иного трупа.
- Не моя специфика! отбивался криминалист. Не мой профиль! Я не судмедэксперт, а криминалист.
Выручила все та же соседка "вторая скрипка филармонического оркестра".
- Неплохо было бы убрать отсюда всех лишних, неприязненно глядя на нее, высказался рыжий эксперт-криминалист.
- Убери лучше свой идиотский галстук, посоветовал Турецкий.
Пока соседка промывала все ссадины и порезы, пока дезинфицировала два касательных ранения, Грязнов успел вернуть "скорую", увозившую Трофимова.
- В больнице обязательно охрану, предупредил Турецкий местного оперативника.
- Саня, ну ты их уже совсем за идиотов держишь, заступился Грязнов за коллег.
Он внимательно осмотрел руки женщины. Они были исцарапаны, ногти обломаны. Под ногтями черно.
- Действительно пыль. Видимо, оттуда, где ее держали.
- Попробуй найди, где держали! усмехнулся Турецкий. Эти, он кивнул на местную милицию, уже весь дом перерыли. Разве только в холодильнике она лежала?
Эксперты перевернули труп "глухого". У него из кармана выпал пульт с надписью "Сони". Грязнов уставился на него. Зачем нужно носить с собой пульт?
- Ч-черт, телевизор! Большой телевизор наверху! Грязнов с Турецким побежали в дом.
Огромный телевизор по-прежнему работал. Как ни пытались они найти лазейку, ничто не говорило о наличии тайного хода или чего-то другого в таком же роде.
Турецкий выключил телевизор. А Грязнов машинально повторил его движение, нажав кнопку пульта. Раздался щелчок, телевизор немного отъехал вглубь, затем опустился, открывая небольшой люк.
Этот ход вел в подвал, в который иначе попасть было невозможно. Пол в нем был гаревый. В углу стояло кресло с обрывками скотча на подлокотниках. Вот здесь и держали пленницу…
- Ужин-то остывает давно, укоризненно сказала подошедшая "вторая скрипка".
- Да-да, уж пожалуйста, извольте пожаловать, промямлил из-за ее плеча муж-дирижер.
Как любит говаривать мой шеф и куратор Костя Меркулов, "…трудовые будни Генеральной прокуратуры это вам не рождественские каникулы и даже не Всемирный день трудящихся". Мне только что удалось закончить очередное закрученное дело, и я на полном серьезе рассчитывал найти в родной семье успокоение и поддержку. Как оказалось фиг.
Едва голова моя коснулась подушки и по всем законам жанра я должен был моментально уснуть, именно в этот самый момент, который во всех детективных романах совпадает с отходом главного героя ко сну, пронзительно зазвенел звонок в дверь. Впечатление было такое, что кого-то убили и кто-то спешил поделиться со мной этой новостью, не обращая внимания на такие мелочи, как два часа ночи.
- Кого черт несет в такое время? удивилась Ирина и, сев на кровати, ногами стала искать тапочки.
- Спроси кто, сонно посоветовал ей я.
- Сам не желаешь открыть? упрекнула она меня.
До двери мы с женой дошли одновременно.
- Кто там? спросила Ирина.
И началось…
- Ирина, пожалуйста, откройте, это я, Таня Зеркалова! раздался голос с лестничной площадки, в котором явственно ощущалась паника. Мне нужен ваш муж, Турецкий, пожалуйста, Ирина, откройте, у меня горе, мне нужна помощь, я умоляю вас, откройте, пожалуйста!
Ирина вопросительно посмотрела на меня. Голос был мне знаком, и хотя сейчас, в эту минуту, он был почти до неузнаваемости искажен плачем, я практически сразу узнал Таню Зеркалову. Кивнув жене, я открыл дверь и тут же машинально отшатнулся назад, потому что Таня ворвалась в квартиру со скоростью метеора. И хотя, как она говорила, нужен ей был я, тем не менее на грудь она бросилась почему-то не ко мне, а к моей жене.
И отчаянно, в голос, зарыдала.
- Ну что вы? пробовала успокоить ее Ирина, растерянно поглядывая на меня. Ну что вы, успокойтесь!…
Таня плакала, не в силах произнести ни слова.
Я подошел к женщинам и тронул ту из них, которая плакала, за плечо.
- Тань…
Ночная гостья тут же оставила в покое Ирину, повернулась ко мне и, сменив таким образом объект, зарыдала с новой силой.
Мне ничего не оставалось делать, как гладить ее по волосам и повторять, словно заведенный, в точности то же, что делала моя жена.
- Ну что ты, Таня, приговаривал я как попугай. Ну что ты, успокойся.
Плач только усиливался, и в конце концов мне это надоело. Я решительно отстранил ее от себя и встряхнул за плечи.
- Таня! требовательно и громко произнес старший следователь по особо важным делам Александр Турецкий, то есть я. Что случилось?!
Она подняла на меня заплаканные глаза и шепотом произнесла:
- Папа… и снова заплакала.
- Что папа? Я был настойчив. Что с Михаилом Александровичем?
Михаилу Александровичу Смирнову, отцу Тани Зеркаловой, по-моему, давно уже перевалило за восемьдесят, и не было ничего невероятного в том, что он мог скончаться. Но пусть же сама скажет.
- Таня! крикнул я. Что с отцом?
Она не отвечала. Тогда я спросил как можно мягче:
- Неужели умер?
Она наконец кивнула:
- Его убили…
- Что?! воскликнул я.
Почему- то она сразу успокоилась. Вытерев ладонью слезы, сказала:
- Пошли! И, не оборачиваясь, направилась к выходу.
Я торопливо натянул спортивный костюм и кинулся за ней, но уже у двери вспомнил об Ирине. Обернувшись, махнул ей рукой: мол, ложись и спи. Она тоже сделала мне знак ладонью: иди и ты, Турецкий… Ну и так далее. Но на лице ее была тревога.
Наши дома стоят рядом, и идти было недалеко минуты две, не больше. Но и это очень короткое время показалось мне вечностью. Таня шла очень быстро, и мне приходилось чуть ли не бежать за ней.
- Ужас, повторяла она, это ужас, ужас!
Войдя в подъезд, она не стала вызывать лифт, а сразу бросилась вверх по лестнице. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ней, благо этаж был всего лишь третий.
Дверь оставалась открытой она и не подумала ее запереть, когда побежала за помощью.
Перед закрытой дверью в гостиную Таня остановилась и сказала:
- Здесь.
- Погоди-ка.
Я отстранил ее, намереваясь не впускать в комнату, где произошло предполагаемое убийство, никого, будь то даже хозяйка квартиры.
- Постой здесь, пожалуйста, попросил я Таню.
Объяснять ей ничего не надо было, она все понимала. Ей оставалось только положиться на меня. Что она и сделала. Я вздохнул и, открыв дверь, вошел в комнату.
Да, убийство было налицо…
Уложив Таню у нас на диване и прикрыв ее пледом, Ирина еще долго сидела около нашей гостьи, слушая, как та постепенно затихала. Таня все еще всхлипывала, но в конце концов лошадиная доза снотворного сделала свое дело, и в итоге потрясенная женщина заснула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
- Сделайте же что-нибудь! заорал на рыжего эксперта-криминалиста Турецкий, забыв, что тот не врач, а эксперт криминалистики.
Но тот не решался даже приблизиться. Очевидно, для него Вэлла Климова выглядела пострашнее иного трупа.
- Не моя специфика! отбивался криминалист. Не мой профиль! Я не судмедэксперт, а криминалист.
Выручила все та же соседка "вторая скрипка филармонического оркестра".
- Неплохо было бы убрать отсюда всех лишних, неприязненно глядя на нее, высказался рыжий эксперт-криминалист.
- Убери лучше свой идиотский галстук, посоветовал Турецкий.
Пока соседка промывала все ссадины и порезы, пока дезинфицировала два касательных ранения, Грязнов успел вернуть "скорую", увозившую Трофимова.
- В больнице обязательно охрану, предупредил Турецкий местного оперативника.
- Саня, ну ты их уже совсем за идиотов держишь, заступился Грязнов за коллег.
Он внимательно осмотрел руки женщины. Они были исцарапаны, ногти обломаны. Под ногтями черно.
- Действительно пыль. Видимо, оттуда, где ее держали.
- Попробуй найди, где держали! усмехнулся Турецкий. Эти, он кивнул на местную милицию, уже весь дом перерыли. Разве только в холодильнике она лежала?
Эксперты перевернули труп "глухого". У него из кармана выпал пульт с надписью "Сони". Грязнов уставился на него. Зачем нужно носить с собой пульт?
- Ч-черт, телевизор! Большой телевизор наверху! Грязнов с Турецким побежали в дом.
Огромный телевизор по-прежнему работал. Как ни пытались они найти лазейку, ничто не говорило о наличии тайного хода или чего-то другого в таком же роде.
Турецкий выключил телевизор. А Грязнов машинально повторил его движение, нажав кнопку пульта. Раздался щелчок, телевизор немного отъехал вглубь, затем опустился, открывая небольшой люк.
Этот ход вел в подвал, в который иначе попасть было невозможно. Пол в нем был гаревый. В углу стояло кресло с обрывками скотча на подлокотниках. Вот здесь и держали пленницу…
- Ужин-то остывает давно, укоризненно сказала подошедшая "вторая скрипка".
- Да-да, уж пожалуйста, извольте пожаловать, промямлил из-за ее плеча муж-дирижер.
Как любит говаривать мой шеф и куратор Костя Меркулов, "…трудовые будни Генеральной прокуратуры это вам не рождественские каникулы и даже не Всемирный день трудящихся". Мне только что удалось закончить очередное закрученное дело, и я на полном серьезе рассчитывал найти в родной семье успокоение и поддержку. Как оказалось фиг.
Едва голова моя коснулась подушки и по всем законам жанра я должен был моментально уснуть, именно в этот самый момент, который во всех детективных романах совпадает с отходом главного героя ко сну, пронзительно зазвенел звонок в дверь. Впечатление было такое, что кого-то убили и кто-то спешил поделиться со мной этой новостью, не обращая внимания на такие мелочи, как два часа ночи.
- Кого черт несет в такое время? удивилась Ирина и, сев на кровати, ногами стала искать тапочки.
- Спроси кто, сонно посоветовал ей я.
- Сам не желаешь открыть? упрекнула она меня.
До двери мы с женой дошли одновременно.
- Кто там? спросила Ирина.
И началось…
- Ирина, пожалуйста, откройте, это я, Таня Зеркалова! раздался голос с лестничной площадки, в котором явственно ощущалась паника. Мне нужен ваш муж, Турецкий, пожалуйста, Ирина, откройте, у меня горе, мне нужна помощь, я умоляю вас, откройте, пожалуйста!
Ирина вопросительно посмотрела на меня. Голос был мне знаком, и хотя сейчас, в эту минуту, он был почти до неузнаваемости искажен плачем, я практически сразу узнал Таню Зеркалову. Кивнув жене, я открыл дверь и тут же машинально отшатнулся назад, потому что Таня ворвалась в квартиру со скоростью метеора. И хотя, как она говорила, нужен ей был я, тем не менее на грудь она бросилась почему-то не ко мне, а к моей жене.
И отчаянно, в голос, зарыдала.
- Ну что вы? пробовала успокоить ее Ирина, растерянно поглядывая на меня. Ну что вы, успокойтесь!…
Таня плакала, не в силах произнести ни слова.
Я подошел к женщинам и тронул ту из них, которая плакала, за плечо.
- Тань…
Ночная гостья тут же оставила в покое Ирину, повернулась ко мне и, сменив таким образом объект, зарыдала с новой силой.
Мне ничего не оставалось делать, как гладить ее по волосам и повторять, словно заведенный, в точности то же, что делала моя жена.
- Ну что ты, Таня, приговаривал я как попугай. Ну что ты, успокойся.
Плач только усиливался, и в конце концов мне это надоело. Я решительно отстранил ее от себя и встряхнул за плечи.
- Таня! требовательно и громко произнес старший следователь по особо важным делам Александр Турецкий, то есть я. Что случилось?!
Она подняла на меня заплаканные глаза и шепотом произнесла:
- Папа… и снова заплакала.
- Что папа? Я был настойчив. Что с Михаилом Александровичем?
Михаилу Александровичу Смирнову, отцу Тани Зеркаловой, по-моему, давно уже перевалило за восемьдесят, и не было ничего невероятного в том, что он мог скончаться. Но пусть же сама скажет.
- Таня! крикнул я. Что с отцом?
Она не отвечала. Тогда я спросил как можно мягче:
- Неужели умер?
Она наконец кивнула:
- Его убили…
- Что?! воскликнул я.
Почему- то она сразу успокоилась. Вытерев ладонью слезы, сказала:
- Пошли! И, не оборачиваясь, направилась к выходу.
Я торопливо натянул спортивный костюм и кинулся за ней, но уже у двери вспомнил об Ирине. Обернувшись, махнул ей рукой: мол, ложись и спи. Она тоже сделала мне знак ладонью: иди и ты, Турецкий… Ну и так далее. Но на лице ее была тревога.
Наши дома стоят рядом, и идти было недалеко минуты две, не больше. Но и это очень короткое время показалось мне вечностью. Таня шла очень быстро, и мне приходилось чуть ли не бежать за ней.
- Ужас, повторяла она, это ужас, ужас!
Войдя в подъезд, она не стала вызывать лифт, а сразу бросилась вверх по лестнице. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ней, благо этаж был всего лишь третий.
Дверь оставалась открытой она и не подумала ее запереть, когда побежала за помощью.
Перед закрытой дверью в гостиную Таня остановилась и сказала:
- Здесь.
- Погоди-ка.
Я отстранил ее, намереваясь не впускать в комнату, где произошло предполагаемое убийство, никого, будь то даже хозяйка квартиры.
- Постой здесь, пожалуйста, попросил я Таню.
Объяснять ей ничего не надо было, она все понимала. Ей оставалось только положиться на меня. Что она и сделала. Я вздохнул и, открыв дверь, вошел в комнату.
Да, убийство было налицо…
Уложив Таню у нас на диване и прикрыв ее пледом, Ирина еще долго сидела около нашей гостьи, слушая, как та постепенно затихала. Таня все еще всхлипывала, но в конце концов лошадиная доза снотворного сделала свое дело, и в итоге потрясенная женщина заснула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128