Когда корзина придвинется ближе к прилавку, появится ее владелец. Значит, очередь из пятнадцати человек впереди него на самом деле может состоять из пятидесяти. При той скорости, с какой движется очередь, ему придется стоять не меньше часа.
Чэнь решил попытать счастья на коммерческом продуктовом базаре, который находился всего в квартале от рынка Ниньхай. Названия у коммерческого базара еще не было, но о его существовании знали все. Там обслуживали лучше и товары были качественнее. Единственной разницей была цена – обычно в два или три раза дороже, чем на рынке Ниньхай.
Мирное сосуществование: государственный и частный рынки. Социализм и капитализм бок о бок. Некоторые ветераны партии выражали беспокойство в связи с неизбежным столкновением двух систем. Но покупатели, видимо, совершенно не думали ни о социализме, ни о капитализме. Чэнь невольно залюбовался яркими пятнами свежей зелени под ханчжоуским зонтиком. Он купил пучок зеленого лука. В виде премии продавец положил в его сумку еще и маленький кусочек имбиря.
Не спеша он выбрал продукты к ужину. Благодаря авансу из издательства «Лицзян» он смог себе позволить купить килограмм ягнятины, корзинку устриц и упаковку шпината. Потом, повинуясь внезапному порыву, он покинул рынок и направился в новый ювелирный магазин, что открылся недавно на улице Лунмэньлу.
Когда он вошел в магазин, на лице продавца появилось удивленное выражение. Чэнь понял, что, должно быть, являет собой невиданное зрелище: полицейский в форме, в руке пакет с продуктами. Но он оказался хорошим покупателем. Он не стал понапрасну тратить время, рассматривая украшения на витрине. Его внимание сразу же привлекло жемчужное колье, лежавшее на серебристом атласе в пурпурной бархатной коробочке. Украшение обошлось ему в восемьсот юаней с лишним, но он подумал, что колье очень пойдет Ван. Рут Ренделл, наверное, обрадовалась бы, узнав, как он тратит деньги, полученные авансом за перевод ее книги. И потом, ему необходим дополнительный стимул для того, чтобы закончить перевод следующего романа, «Советник мандарина».
Вернувшись домой, он впервые понял – к своему изумлению, – как неприглядно бывает жилище холостяка. В раковине грязные пиалы и миски; на полу у дивана валяются джинсы; повсюду книги; на подоконниках серые полосы пыли. Даже стеллаж, стоящий сбоку от письменного стола, показался ему некрасивым. Чэнь немедленно принялся за уборку.
Впервые она приняла его приглашение поужинать с ним наедине – у него дома. После новоселья их отношения развиваются по нарастающей. В ходе расследования он попутно выяснял о Ван все больше и больше. Она не только симпатичная и живая, но и умная – интуитивно проницательна, даже больше, чем сам Чэнь.
И не только это. В ходе расследования Чэнь задавался вопросами о собственной жизни. Ему пора решаться – как много лет назад решилась Гуань.
Ван пришла около шести. Поверх простого черного платья с узкими бретельками, больше похожего на комбинацию, она накинула белый шелковый блейзер. Он помог ей снять блейзер: под флуоресцентной лампой плечи ее казались соблазнительно белыми.
Она принесла бутылку белого вина. Отличный подарок по такому случаю. В баре у него нашлись подходящие бокалы.
– Поразительная чистота для занятого старшего инспектора!
– У меня был стимул, – объяснил Чэнь. – Когда заходит друг, приятно, если в доме чисто.
Стол был накрыт белой скатертью; на нем лежали свернутые розовые салфетки, палочки красного дерева и серебряные ложки с длинной ручкой. Чэнь решил, что не станет изобретать ничего сложного. В центре стола, на спиртовке, стояла кастрюлька, в которой кипела вода. Вокруг спиртовки были разложены закуски: тонюсенькие кусочки ягнятины, пиала со шпинатом, блюдо с дюжиной устриц, переложенных дольками лимона. На столе также стояли маринованные огурчики и маринованный чеснок – в маленьких плошках. Кроме того, для каждого из них было приготовлено блюдце с соусом.
Они опускали ломтики мяса в кипяток, держали секунду-другую, а потом окунали мясо в соус, приготовленный по особому рецепту, которому Чэня научил Лу Иностранец. Надо смешать соевый соус, кунжутное масло, тофу и молотый перец; добавить горсть мелконарезанной петрушки. Еще розоватое мясо было нежным и таяло во рту.
Он откупорил вино. Перед тем как выпить, они чокнулись; пузырьки игристого вина плясали в приглушенном свете.
– За тебя, – сказал он.
– За нас.
– За что? – спросил он, поворачивая в соусе кусочек мяса.
– За сегодняшний вечер.
Она вскрывала устричную раковину. Ее маленькие нежные пальчики ловко орудовали ножом; вскоре она отделила устрицу от раковины и поднесла ее ко рту. К раковине пристала зеленая нить водорослей. Он увидел влажно блестящую внутреннюю поверхность раковины; ее несравненная белизна подчеркивалась алым цветом ее губ.
– Как вкусно! – с наслаждением выдохнула Ван, откладывая пустую раковину в сторону.
Он любовался ею поверх своей пиалы, следя, как ее губы прикасаются к устрице, а потом к чашке. Она отпила вина, промокнула губы бумажной салфеткой и взяла следующую устрицу. К его удивлению, окунув устрицу в соус, Ван подалась вперед и предложила устрицу ему. Ее жест был исполнен поразительной интимности. Почти как молодая жена. Он раскрыл рот и позволил ей положить туда устрицу. Устрица тут же растаяла у него на языке.
Все было для него внове. Он впервые находился наедине с женщиной, которая ему нравилась, в комнате, которую он считал своим домом. Они о чем-то разговаривали, но Чэню казалось, что можно вообще ничего не говорить. Видимо, Ван тоже так считала. Иногда оба замолкали и просто смотрели друг на друга.
Заморосил мелкий дождик, но и большой город ночью тоже казался более мирным, уютным; уличные огни сверкали, уходя в бесконечность.
После ужина Ван предложила помочь ему с уборкой.
– Я на самом деле люблю мыть посуду после того, как вкусно поела.
– Тебе не нужно ничего делать.
Но она уже встала, сбросила сандалии и отняла у него фартук, который он снял с дверной ручки. Приятно было наблюдать, как она без особых усилий скользит по комнате – как будто живет здесь уже очень давно. В белом фартуке, повязанном вокруг тонкой талии, она казалась очень домашней.
– Сегодня ты моя гостья, – настаивал Чэнь.
– Не могу же я стоять сложа руки и смотреть, как ты возишься на кухне.
Собственно, кухней крошечное помещение назвать было сложно – просто небольшая ниша с газовой плитой и раковиной. Здесь было так тесно, что вдвоем они, пожалуй, и не поместились бы. Они стояли близко друг к другу, соприкасаясь плечами. Чэнь открыл окошко над раковиной. Ему было хорошо. Во-первых, от сознания того, что они только что вкусно поели и выпили вина, а во-вторых, приятно было находиться у себя дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Чэнь решил попытать счастья на коммерческом продуктовом базаре, который находился всего в квартале от рынка Ниньхай. Названия у коммерческого базара еще не было, но о его существовании знали все. Там обслуживали лучше и товары были качественнее. Единственной разницей была цена – обычно в два или три раза дороже, чем на рынке Ниньхай.
Мирное сосуществование: государственный и частный рынки. Социализм и капитализм бок о бок. Некоторые ветераны партии выражали беспокойство в связи с неизбежным столкновением двух систем. Но покупатели, видимо, совершенно не думали ни о социализме, ни о капитализме. Чэнь невольно залюбовался яркими пятнами свежей зелени под ханчжоуским зонтиком. Он купил пучок зеленого лука. В виде премии продавец положил в его сумку еще и маленький кусочек имбиря.
Не спеша он выбрал продукты к ужину. Благодаря авансу из издательства «Лицзян» он смог себе позволить купить килограмм ягнятины, корзинку устриц и упаковку шпината. Потом, повинуясь внезапному порыву, он покинул рынок и направился в новый ювелирный магазин, что открылся недавно на улице Лунмэньлу.
Когда он вошел в магазин, на лице продавца появилось удивленное выражение. Чэнь понял, что, должно быть, являет собой невиданное зрелище: полицейский в форме, в руке пакет с продуктами. Но он оказался хорошим покупателем. Он не стал понапрасну тратить время, рассматривая украшения на витрине. Его внимание сразу же привлекло жемчужное колье, лежавшее на серебристом атласе в пурпурной бархатной коробочке. Украшение обошлось ему в восемьсот юаней с лишним, но он подумал, что колье очень пойдет Ван. Рут Ренделл, наверное, обрадовалась бы, узнав, как он тратит деньги, полученные авансом за перевод ее книги. И потом, ему необходим дополнительный стимул для того, чтобы закончить перевод следующего романа, «Советник мандарина».
Вернувшись домой, он впервые понял – к своему изумлению, – как неприглядно бывает жилище холостяка. В раковине грязные пиалы и миски; на полу у дивана валяются джинсы; повсюду книги; на подоконниках серые полосы пыли. Даже стеллаж, стоящий сбоку от письменного стола, показался ему некрасивым. Чэнь немедленно принялся за уборку.
Впервые она приняла его приглашение поужинать с ним наедине – у него дома. После новоселья их отношения развиваются по нарастающей. В ходе расследования он попутно выяснял о Ван все больше и больше. Она не только симпатичная и живая, но и умная – интуитивно проницательна, даже больше, чем сам Чэнь.
И не только это. В ходе расследования Чэнь задавался вопросами о собственной жизни. Ему пора решаться – как много лет назад решилась Гуань.
Ван пришла около шести. Поверх простого черного платья с узкими бретельками, больше похожего на комбинацию, она накинула белый шелковый блейзер. Он помог ей снять блейзер: под флуоресцентной лампой плечи ее казались соблазнительно белыми.
Она принесла бутылку белого вина. Отличный подарок по такому случаю. В баре у него нашлись подходящие бокалы.
– Поразительная чистота для занятого старшего инспектора!
– У меня был стимул, – объяснил Чэнь. – Когда заходит друг, приятно, если в доме чисто.
Стол был накрыт белой скатертью; на нем лежали свернутые розовые салфетки, палочки красного дерева и серебряные ложки с длинной ручкой. Чэнь решил, что не станет изобретать ничего сложного. В центре стола, на спиртовке, стояла кастрюлька, в которой кипела вода. Вокруг спиртовки были разложены закуски: тонюсенькие кусочки ягнятины, пиала со шпинатом, блюдо с дюжиной устриц, переложенных дольками лимона. На столе также стояли маринованные огурчики и маринованный чеснок – в маленьких плошках. Кроме того, для каждого из них было приготовлено блюдце с соусом.
Они опускали ломтики мяса в кипяток, держали секунду-другую, а потом окунали мясо в соус, приготовленный по особому рецепту, которому Чэня научил Лу Иностранец. Надо смешать соевый соус, кунжутное масло, тофу и молотый перец; добавить горсть мелконарезанной петрушки. Еще розоватое мясо было нежным и таяло во рту.
Он откупорил вино. Перед тем как выпить, они чокнулись; пузырьки игристого вина плясали в приглушенном свете.
– За тебя, – сказал он.
– За нас.
– За что? – спросил он, поворачивая в соусе кусочек мяса.
– За сегодняшний вечер.
Она вскрывала устричную раковину. Ее маленькие нежные пальчики ловко орудовали ножом; вскоре она отделила устрицу от раковины и поднесла ее ко рту. К раковине пристала зеленая нить водорослей. Он увидел влажно блестящую внутреннюю поверхность раковины; ее несравненная белизна подчеркивалась алым цветом ее губ.
– Как вкусно! – с наслаждением выдохнула Ван, откладывая пустую раковину в сторону.
Он любовался ею поверх своей пиалы, следя, как ее губы прикасаются к устрице, а потом к чашке. Она отпила вина, промокнула губы бумажной салфеткой и взяла следующую устрицу. К его удивлению, окунув устрицу в соус, Ван подалась вперед и предложила устрицу ему. Ее жест был исполнен поразительной интимности. Почти как молодая жена. Он раскрыл рот и позволил ей положить туда устрицу. Устрица тут же растаяла у него на языке.
Все было для него внове. Он впервые находился наедине с женщиной, которая ему нравилась, в комнате, которую он считал своим домом. Они о чем-то разговаривали, но Чэню казалось, что можно вообще ничего не говорить. Видимо, Ван тоже так считала. Иногда оба замолкали и просто смотрели друг на друга.
Заморосил мелкий дождик, но и большой город ночью тоже казался более мирным, уютным; уличные огни сверкали, уходя в бесконечность.
После ужина Ван предложила помочь ему с уборкой.
– Я на самом деле люблю мыть посуду после того, как вкусно поела.
– Тебе не нужно ничего делать.
Но она уже встала, сбросила сандалии и отняла у него фартук, который он снял с дверной ручки. Приятно было наблюдать, как она без особых усилий скользит по комнате – как будто живет здесь уже очень давно. В белом фартуке, повязанном вокруг тонкой талии, она казалась очень домашней.
– Сегодня ты моя гостья, – настаивал Чэнь.
– Не могу же я стоять сложа руки и смотреть, как ты возишься на кухне.
Собственно, кухней крошечное помещение назвать было сложно – просто небольшая ниша с газовой плитой и раковиной. Здесь было так тесно, что вдвоем они, пожалуй, и не поместились бы. Они стояли близко друг к другу, соприкасаясь плечами. Чэнь открыл окошко над раковиной. Ему было хорошо. Во-первых, от сознания того, что они только что вкусно поели и выпили вина, а во-вторых, приятно было находиться у себя дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124