Но одновременно его и уважали за врачебную деятельность. Если бы в народе узнали, что его истинная вера была мусульманская и что он, пытаясь отравить своего зятя, случайно отравился сам, ему было бы отказано в христианском обряде погребения и люди стали бы презирать его дочь. Но священник Сайзен, когда его спрашивали, отвечал мягким голосом: «Он умер с миром!»—и все решили, что минхер Путс умер настоящим христианином.
Старого доктора похоронили как полагается, все прошло мирно и спокойно. Это, однако, не принесло Филиппу и Амине полного успокоения.
После похорон Амина и Филипп осмотрели кабинет доктора. Ключ от железного ящика они нашли в кармане докторской куртки, но Филипп не очень-то рассчитывал найти в заветном ящике старика что-либо интересное.
В комнате находилась масса разных пузырьков и коробочек с лекарствами, которые супруги при осмотре либо отставляли в сторону, либо, если их назначение было известно Амине, уносили в кладовку. В ящичках письменного стола находились разные бумаги, написанные по-арабски, видимо, рецепты. Попадались и всякие коробочки и капсулы. В одной из коробочек супруги обнаружили порошок, похожий на тот, который Амина получила от отца как лекарство для Филиппа. Находившиеся в столе вещи указывали на то, что старый доктор тайно занимался алхимией — в те времена этим занимались многие. Все, что имело к ней отношение, Аминой и Филиппом было предано огню. При этом Амина заметила:
— Хорошо, однако, что всего этого не видит священник Сайзен. Но здесь еще какие-то печатные бумаги, Филипп,— добавила она.
При внимательном рассмотрении бумаги оказались акциями голландской Ост-Индской Компании.
— Подожди, Амина! — воскликнул Филипп.— Это то же самое, что и наличные деньги! Восемь акций, которые ежегодно приносят хорошие проценты! Я бы никогда не догадался, что старик таким образом вложил деньги и что их у него такая куча!
Между прочим, я и сам подумывал перед новым уходом в море приобрести акции на часть состояния, чтобы деньги не лежали мертвым грузом дома.
После этого супруги занялись осмотром железного сундука. Открывая его, Филипп не предполагал, что найдет в нем вообще что-нибудь, поскольку сундук, будучи большим и глубоким, казался почти пустым. Однако присмотревшись, они увидели на его дне тридцать с лишним мешочков, наполненных монетами из чистого золота, лишь в одном были серебряные. Но это было еще не все. Там же лежало множество разных коробочек и пакетиков с алмазами и другими драгоценными камнями. Старый скряга оставил после себя огромное богатство.
— Амина, дорогая женушка! — произнес Филипп.— Неожиданно ты получила богатое приданое!
— И ты называешь это неожиданным? — отвечала Амина.— Эти драгоценности отец наверняка привез с собой из Египта. А мы-то жили бедно, просто нищенски, пока ты, Филипп, не взял нас к себе. И владея таким огромным богатством, он хотел отравить тебя! Прости его, Боже!
Золота оказалось на сумму около пятидесяти тысяч золотых гульденов. Супруги вновь уложили мешочки, коробочки и пакетики в сундук и покинули комнату.
«Теперь я стал очень богатым человеком,— размышлял Филипп, оставшись один.— Но зачем мне это богатство? Хм, я мог бы купить себе корабль и стать капитаном... Однако корабль может затонуть... Но может и не затонуть, ведь корабли прочны... И разве всегда они тонут? А разумно ли идти в море на чужом корабле? Я не знаю! Нет! Я знаю, что должен исполнить свою клятву и что все наши жизни находятся в руках того, кто призовет нас, когда для этого наступит время. Большую часть денег я вложу, пожалуй, в акции, а в плавание пойду на судне, принадлежащем Компании. И если случится, что оно, повстречавшись с кораблем моего бедного отца, погибнет, то мои потери будут равны потерям других. Но прежде надо обеспечить Амине безбедную и приятную жизнь».
И Филипп, не откладывая, перестроил весь уклад жизни в доме. Были наняты две служанки, обновлена обстановка, приобретено много различной утвари. Короче говоря, для создания уюта Амине Филипп денег не жалел. Он написал письмо в Амстердам и на оставшиеся наличные деньги тестя приобрел акции Компании, а остальные вместе с драгоценными камнями оставил Амине.
В этих хлопотах быстро пролетели два месяца. Все дела по дому были закончены, когда Филипп получил указание прибыть на судно. Вечером перед отъездом он сказал жене:
— Я не знаю, как все будет, дорогая, но я не испытываю того чувства, с каким уходил в море в прошлый раз. Сегодня у меня нет предчувствия какой-либо беды.
— У меня тоже,— отвечала Амина.— Но мой внутренний голос говорит мне, что я буду долгое время жить в разлуке с тобой, Филипп. И разве это не самое большое несчастье для нежно любящей жены?
— Да, все это так, Амина, но...
— Да, да, я знаю,— прервала его жена.— Тебе уже пора.
На следующее утро Филипп простился с женой. Прибыв в Амстердам, он сразу же направился на борт стоявшего уже на одном якоре и готового к выходу в море корабля «Батавия».
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Едва поднявшись на борт, Филипп понял, что это плавание не будет особенно приятным, поскольку капитан «Батавии» имел приказ принять на борт большое воинское подразделение, предназначавшееся для укрепления сил Компании на Цейлоне и Яве. Основной груз составляли военные запасы. Капитану был дан приказ отделиться от флотилии у Мадагаскара и оттуда взять курс на вышеназванные острова. При этом предполагалось, что находившиеся на корабле солдаты смогут защитить его в случае встречи с неприятелем. К тому же «Батавия» была вооружена тридцатью пушками, а команда состояла из семидесяти пяти матросов. Кроме военного груза на борт было взято огромное количество монет для продажи на индийском рынке.
Отряд солдат прибыл вслед за Филиппом, и вскоре вся верхняя палуба была заполнена людьми так, что на ней негде было повернуться. Филипп успел обменяться с капитаном лишь несколькими фразами, затем разыскал старшего рулевого и сразу же приступил к исполнению своих обязанностей, которые он, благодаря своему упорству и прилежанию, усвоил во время предыдущего плавания намного успешнее, чем можно было ожидать.
Через некоторое время порядок на палубе был наведен. Багаж убрали, солдаты послушно спустились на нижние палубы. При этом Филипп проявил немалую активность и смекалку, в связи с чем капитан заметил:
— Я полагал, что вы не будете ни во что вмешиваться, минхер Вандердекен, поскольку поздно прибыли на судно. Но теперь, находясь на борту, вы быстро наверстываете упущенное. До обеда вами сделано больше, чем я ожидал. Я рад, что вы здесь, и сожалею, что вы не прибыли раньше, когда мы приводили в порядок каюты. Я боюсь, что сейчас они выглядят не лучшим образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84