— Как жаль, что такое милое, невинное, прелестное создание может стать причиной опасности, тем более среди безжалостных варваров.
— Совсем не жаль, — возразил Юлиан. — Она всего лишь рабыня.
— Вы правы, — кивнул Туво Авзоний.
Оба мужчины засунули бесчувственную рыжеволосую рабыню в мешок ногами вперед и завязали его над ее головой.
— А что, если Оттоний не дождется в Вениции? — вдруг спросил Туво Авзоний.
— Он должен дождаться, — сердито ответил Юлиан, крепко завязывая веревки мешка над головой рабыни.
Было слышно, как она завозилась в мешке, но пришла в себя.
— А если не дождется? — еще раз спросил Авзоний.
— Тогда все пропало, — ответил Юлиан.
Глава 13
На следующий день после пиршества у Аброгастеса, которое состоялось на планете Укана-III, все сборище варваров-людей и других существ, взошло на вершину горы, известную под названием горы Крагона. Здесь, на каменистой вершине, высоко над линией растительности, положив руки на огромный металлический диск, союзники по очереди, приходя и отходя, повторили клятву, которую потом произнесли еще раз, прикоснувшись к лезвию или древку огромного копья, символизирующего союз между алеманнами и другими народами, родственными и отдаленными.
Нам не известно, что это была за клятва, или что : происходило в тот день на горе.
С другой стороны, совершенно ясно, каким важным было это событие.
Вскоре после этого, весной, после прекращения астрономического явления, известного под названием «каменные ливни», ворота сотен тысяч опечатанных ангаров распахнулись, и оттуда выкатились огромные корабли.
Как говорили алеманны, львы пробудились.
На языке алеманнов эта планета называлась Айнесариксабен, то есть «место, где всегда горят костры». Она считалась родной планетой алеманнов. На других варварских языках ее называли Айнескмиринланд, «утренняя планета», и Орон-Ахволонарей, «место, где летают каменные птицы».
По летоисчислению Империи, шел третий год правления императора Асилезия.
Глава 14
Конь опустил голову, его длинная, спутанная грива билась на ветру. Он сошел с тропы и теперь оказался по колени в снегу.
Фыркая и поводя глазами, он вернулся на тропу, повернул голову и застыл.
Его тело густо покрывал нетающий снег.
Человек, закутанный в меховой плащ, который ковылял сбоку от волокуши, подталкивая ее, ударил посохом по боку животного. Конь громко всхрапнул. Из его ноздрей вырывался пар. Ледяной ветер обжигал лицо мужчины, покалывал его легкие. Пар из ноздрей коня рассеивался в воздухе, как струйка дыма. На его морде гроздьями нависли сосульки.
Человек мельком взглянул на коня, пробираясь по снегу против ветра.
Он почти не видел пути, даже при свете звезд, из-за ветра, поднимающего снеговые вихри.
Буран продолжался уже третий день.
Вьющийся снег засыпал равнину Баррионуэво, или, как еще ее называли, плато Тунг. Иногда к утру снеговой покров достигал пятидесяти футов.
На Тангаре месяц Игона обычно бывает суровым и страшным. Некогда герулы устраивали походы в этот месяц, но прошло уже немало лет после того, как они решили переправляться по льду через Лотар.
Именно тогда они, окрыленные своей победой над отунгами, начали войну против родственного им племени, базунгов.
С тех пор равнина Баррионуэво для большинства жителей стала платом Тунг.
Здесь герулы, суровый, безжалостный, хорошо умеющий обращаться с рабами народ, летом пасли свои стада.
Мужчина встал на колени в снег, рядом с упавшим конем. Он открыл глаза, которые пришлось зажмурить от сильного порыва ветра, и осмотрел животное.
Конь еще был жив и хрипло дышал.
Отбросив посох в сторону, мужчина взял с волокуши большой меч, такой, который приходилось держать обеими руками. Занеся меч, мужчина отсек коню голову.
Затем, встав на колени перед еще трепещущим животным, мужчина отрезал несколько кусков парного мяса и торопливо начал глотать их, стряхивая ледяные крошки с бороды. Кровь коня замерзала на воздухе, почти немедленно превращаясь в твердые гребни и сосульки темного льда. Мужчина разрубил ребра лежащей на боку конской туши. Резко сорвав застывшие от крови рукавицы, он мечом взрезал живот коня, грубо вытаскивая оттуда внутренности, а потом заполз в опустошенную брюшную полость тела, которое должно было согреть его и обеспечить пищей и жильем до тех пор, пока не кончится буран.
Этот способ был хорошо известен не только герулам, но и жителям деревни близ фестанга Сим-Гьядини, гнездящегося у вершин Баррионуэво.
Глава 15
— Он уехал! Я слышала это на кухне, от одной из судомоек! — выпалила хрупкая черноволосая девушка, вбегая в комнату каменного барака для рабынь в Вениции, маленьком городишке на Тангаре, окруженном колючей проволокой с пропущенным током. Вениция считалась провинциальной столицей.
— Кто уехал? — воскликнула блондинка, поднимаясь со своей простой, прочной металлической койки, к которой ее, подобно другим девушкам, приковывали цепью.
Послышались возгласы изумления.
Девушки до отказа натягивали цепи, придвигаясь поближе. Эти цепи были рассчитаны на то, чтобы девушки могли убирать не только собственные койки, но и проходы между ними.
— Варвар! — объяснила девушка. — Он уехал!
Блондинка повернула браслет на левой щиколотке так, что он позволил ей сделать еще один шаг от койки.
— Не понимаю, — произнесла старшая из рабынь. Даже она в этот момент была прикована к своей койке.
— Все они будто взбесились! — продолжала черноволосая рабыня. — Оказалось, что он уехал из Вениции до рассвета, никому не сообщив, взяв с собой только коня и сани.
— Но зачем? — изумилась еще одна девушка.
— Не знаю, — пожала плечами черноволосая. — Он должен был дождаться его светлости, господина Юлиана. У них была назначена какая-то дипломатическая миссия или что-то в этом роде. А он взял и уехал!
— А как же катера и «Наркона»? — поинтересовалась одна из девушек.
— «Наркона» пока осталась на орбите, — сообщила всезнающая брюнетка. — Катера стоят во дворе вместе с остальным снаряжением.
— Куда же он поехал?
— Кто его знает! — махнула рукой брюнетка.
— Но они должны знать хотя бы направление! — настаивала рабыня.
— Ничего они не знают, — вздохнула брюнетка. — У него свои планы.
— Тогда надо начинать поиски, — встревоженно произнесла старшая рабыня.
— Следов не осталось, — возразила брюнетка. — Буран стоит уже несколько дней. Катера были вынуждены вернуться.
— В чем дело, белобрысая? — обратилась старшая рабыня к блондинке, которая напряженно замерла на месте.
— Называй меня Филеной! — огрызнулась та. — Так меня зовут.
— Это имя, которое дали тебе хозяева, — поправила ее соседка. — Повтори: «это имя мне дали хозяева».
— Ладно, — пробормотала едва не плачущая блондинка, — это имя мне дали хозяева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82