В тот день, когда они въехали, большой горшок с супом, поставленный у их двери, возвестил о том, что Айда готова принять трех женщин в свои объятья. Кристина сперва противилась ее вторжению в их жизнь, но Айда была неисправима – и всегда достаточно мудра, чтобы понять, когда ее присутствие является маложелательным.
Кристина, Кэрол и Лайза Хеллер были совершенно разными людьми, но словно созданными для совместной жизни. Кэрол, подающая большие надежды юрист по уголовным делам, занималась счетами, Кристина ходила по магазинам и помогала по дому, а Лайза, работавшая на крупную торговую фирму, устанавливала связи.
Со стоном, в котором слилось облегчение и усталость, Кристина направила "мустанг" в подъездную аллею и поставила его рядом с побитым "фольксвагеном" Лайзы. Просторный гараж, рассчитанный на две машины, был настолько забит "сокровищами" Айды, которые она постоянно обещала выбросить, что разместить в нем больше двух велосипедов не представлялось возможным. Обойдя дом спереди, Кристина только теперь заметила, что огни горят во всех комнатах. Вечеринка. Больше всего на свете ей не хотелось в данную минуту очутиться среди веселящейся компании. "Лайза опять взялась за свое", – пробормотала она, встряхивая головой.
Едва она открыла дверь, как в лицо ей ударил безошибочный запах марихуаны. В большой комнате музыка из старого альбома "Иглс" смешивалась со звоном бокалов и шумом голосов человек пяти или шести, галдящих разом. Она принялась судорожно соображать, куда бы можно было еще пойти, как вдруг из большой комнаты выскочила Лайза Хеллер.
Тремя годами моложе и шестью дюймами выше Кристины, Лайза облачилась в то, что превратилось в своего рода домашнюю униформу – сильно поношенные джинсы и широкая мужская рубашка, реквизированная у одного из ее любовников. На ее лице было постоянно написано интеллектуальное, почти набожное выражение: оно неумолимо притягивало к себе мужчин, которые "сходили с ума" от Малера и натуральной пищи, хотя и то и другое внушало Лайзе отвращение.
– Ага! Возвращение заблудшей дочери в отчий дом, – захихикала она.
Лайза обладала такой обезоруживающей простотой, которая успокаивала Кристину в самые мрачные моменты жизни.
– Лайза, – сказала она, с трудом улыбнувшись. – Там много людей?
– О, восемь... десять... двенадцать. Трудно точно сказать, так как, сама понимаешь, некоторых вряд ли назовешь людьми.
– Сделай мне, пожалуйста, одолжение, – взмолилась Кристина. – Достань немного "травки" и твое енотовое пальто, а потом посмотри, нельзя ли провести меня под видом твоего любимого ирландского волкодава. Мне безумно хочется в кровать.
– О, кровать, – томительно проговорила Лайза, прислонясь к стене. – Скоро французское шабли и отличная колумбийская "травка" всех приведет в кровать. Остается единственный вопрос: кто с кем завалится в постель. Уж если мы заговорили на эту тему...
– Лайза, онтам?
– Еще бы! Это его "травка", сама знаешь.
Кристина поморщилась. От Джерри Кроссуэйта невозможно отделаться. Как от сильного насморка. Она покачала головой. – Это моя ошибка, – с театральной скорбью прибавила она. – Моя кардинальная ошибка... я нарушила собственное правило.
– Какое еще правило? – икая после каждого слова, спросила Лайза.
– Никогда не встречайся больше двух раз с мужчиной, у которого машина с именнымномерным знаком. – Подруги рассмеялись и обнялись.
Хотя встречи с Джерри продолжали доставлять ей радость, они становились все реже и реже. С того самого дня, когда он в одностороннем порядке провозгласил, что они "созданы друг для друга", Джерри развернул безудержную кампанию по превращению Кристины "в жену самого молодого старшего сотрудника бостонского банка за всю его историю". Неделями он бомбардировал ее цветами, подарками и телефонными звонками. К большой досаде Кристины Лайза с Кэрлол настолько поддались его романтическим ухаживаниям, что подорвали ее силы противостоять настырном ухажеру.
– Крисси, когда ты перестанешь жаловаться, – упрекнула ее Лайза. – Я хочу сказать, что тебе за тридцать, а он приятный мужчина с роскошной машиной. Чего еще желать девушке?
Кристина не была полностью уверена, что она ее поддразнивает. – Лайза, он ужасно примитивен.
– Знаешь, детка, я бы не вышвырнула его из кровати, – прибавила Лайза.
– Будь неподалеку, Хеллер; у тебя может появиться шанс, если ты это имеешь в виду. – Кристина, едва не задев ее, вошла в большую комнату.
Джерри Кроссуэйт поставил свой бокал на стол и попытался было по частям подняться с дивана, чтобы приветствовать ее. Кристина беззаботно ему улыбнулась и махнула рукой, чтобы он оставался на месте. В комнате было человек двенадцать, и почти все находились еще в худшем состоянии, чем Джерри.
– Скоты, – процедила Кристина, одновременно улыбаясь Кэрол и Лайзе которая была поглощена собственным творением – игрой в слова для наркоманов. В новом варианте игры, в которую играли только после принятия марихуаны, любое слово, действительное или выдуманное, засчитывалось только в том случае, если играющие давали ему удовлетворительное определение.
– Эй, Крисси, – окликнула ее Кэрол, – ты здесь одна в здравом уме. Рассуди нас. Может ли слово ЗОЛТ быть существительным, обозначающим декоративное украшение из мертвых саламандр, или не может?
– Еще как может, – сказала Кристина, обнимая подругу за плечи. Ни одна из женщин, с которыми она делила квартиру, не курила регулярно марихуану, но время от времени вечеринки возникали сами по себе, хотя не так чтобы уж слишком часто, и порой сигарета с дурманом шла по кругу. Несмотря на кажущуюся инертность собравшихся, комната была напоена скрытой живительной силой, которую Кристина ощущала всякий раз, когда находилась среди своих подруг и их знакомых. Пусть эта теплая компания послужит тоником, который снимет напряжение ее тяжелого дня. Даже если это и означает встречу с Джерри Кроссуэйтом.
– Кстати, – продолжала Кэрол, – тебе недавно звонили. Какая-то женщина. Она сказала, что перезвонит. Других звонков не было.
– Старая? Молодая? – беспокойно спросила Кристина.
– Да, – неопределенно кивнула Кэрол, допивая вино и что-то записывая на клочке бумаги.
Кроссуэйту все же удалось благополучно пересечь комнату и подойдя к Кристине сзади, положить руки ей на плечи. Она резко обернулась, словно в нее вонзились крючья, за которые подвешивают мясо.
– Эй, полегче, Кристина, это всего лишь я, – сказал он. Он сбросил свой пиджак от "Брук бразерс" и расстегнул жилет – жест означающий, что он полностью расслаблен. Только мелькающие в глазах красные точки портили впечатление плейбоя, которое он так любил создавать у окружающих:
– Привет, Джерри, – поздоровалась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Кристина, Кэрол и Лайза Хеллер были совершенно разными людьми, но словно созданными для совместной жизни. Кэрол, подающая большие надежды юрист по уголовным делам, занималась счетами, Кристина ходила по магазинам и помогала по дому, а Лайза, работавшая на крупную торговую фирму, устанавливала связи.
Со стоном, в котором слилось облегчение и усталость, Кристина направила "мустанг" в подъездную аллею и поставила его рядом с побитым "фольксвагеном" Лайзы. Просторный гараж, рассчитанный на две машины, был настолько забит "сокровищами" Айды, которые она постоянно обещала выбросить, что разместить в нем больше двух велосипедов не представлялось возможным. Обойдя дом спереди, Кристина только теперь заметила, что огни горят во всех комнатах. Вечеринка. Больше всего на свете ей не хотелось в данную минуту очутиться среди веселящейся компании. "Лайза опять взялась за свое", – пробормотала она, встряхивая головой.
Едва она открыла дверь, как в лицо ей ударил безошибочный запах марихуаны. В большой комнате музыка из старого альбома "Иглс" смешивалась со звоном бокалов и шумом голосов человек пяти или шести, галдящих разом. Она принялась судорожно соображать, куда бы можно было еще пойти, как вдруг из большой комнаты выскочила Лайза Хеллер.
Тремя годами моложе и шестью дюймами выше Кристины, Лайза облачилась в то, что превратилось в своего рода домашнюю униформу – сильно поношенные джинсы и широкая мужская рубашка, реквизированная у одного из ее любовников. На ее лице было постоянно написано интеллектуальное, почти набожное выражение: оно неумолимо притягивало к себе мужчин, которые "сходили с ума" от Малера и натуральной пищи, хотя и то и другое внушало Лайзе отвращение.
– Ага! Возвращение заблудшей дочери в отчий дом, – захихикала она.
Лайза обладала такой обезоруживающей простотой, которая успокаивала Кристину в самые мрачные моменты жизни.
– Лайза, – сказала она, с трудом улыбнувшись. – Там много людей?
– О, восемь... десять... двенадцать. Трудно точно сказать, так как, сама понимаешь, некоторых вряд ли назовешь людьми.
– Сделай мне, пожалуйста, одолжение, – взмолилась Кристина. – Достань немного "травки" и твое енотовое пальто, а потом посмотри, нельзя ли провести меня под видом твоего любимого ирландского волкодава. Мне безумно хочется в кровать.
– О, кровать, – томительно проговорила Лайза, прислонясь к стене. – Скоро французское шабли и отличная колумбийская "травка" всех приведет в кровать. Остается единственный вопрос: кто с кем завалится в постель. Уж если мы заговорили на эту тему...
– Лайза, онтам?
– Еще бы! Это его "травка", сама знаешь.
Кристина поморщилась. От Джерри Кроссуэйта невозможно отделаться. Как от сильного насморка. Она покачала головой. – Это моя ошибка, – с театральной скорбью прибавила она. – Моя кардинальная ошибка... я нарушила собственное правило.
– Какое еще правило? – икая после каждого слова, спросила Лайза.
– Никогда не встречайся больше двух раз с мужчиной, у которого машина с именнымномерным знаком. – Подруги рассмеялись и обнялись.
Хотя встречи с Джерри продолжали доставлять ей радость, они становились все реже и реже. С того самого дня, когда он в одностороннем порядке провозгласил, что они "созданы друг для друга", Джерри развернул безудержную кампанию по превращению Кристины "в жену самого молодого старшего сотрудника бостонского банка за всю его историю". Неделями он бомбардировал ее цветами, подарками и телефонными звонками. К большой досаде Кристины Лайза с Кэрлол настолько поддались его романтическим ухаживаниям, что подорвали ее силы противостоять настырном ухажеру.
– Крисси, когда ты перестанешь жаловаться, – упрекнула ее Лайза. – Я хочу сказать, что тебе за тридцать, а он приятный мужчина с роскошной машиной. Чего еще желать девушке?
Кристина не была полностью уверена, что она ее поддразнивает. – Лайза, он ужасно примитивен.
– Знаешь, детка, я бы не вышвырнула его из кровати, – прибавила Лайза.
– Будь неподалеку, Хеллер; у тебя может появиться шанс, если ты это имеешь в виду. – Кристина, едва не задев ее, вошла в большую комнату.
Джерри Кроссуэйт поставил свой бокал на стол и попытался было по частям подняться с дивана, чтобы приветствовать ее. Кристина беззаботно ему улыбнулась и махнула рукой, чтобы он оставался на месте. В комнате было человек двенадцать, и почти все находились еще в худшем состоянии, чем Джерри.
– Скоты, – процедила Кристина, одновременно улыбаясь Кэрол и Лайзе которая была поглощена собственным творением – игрой в слова для наркоманов. В новом варианте игры, в которую играли только после принятия марихуаны, любое слово, действительное или выдуманное, засчитывалось только в том случае, если играющие давали ему удовлетворительное определение.
– Эй, Крисси, – окликнула ее Кэрол, – ты здесь одна в здравом уме. Рассуди нас. Может ли слово ЗОЛТ быть существительным, обозначающим декоративное украшение из мертвых саламандр, или не может?
– Еще как может, – сказала Кристина, обнимая подругу за плечи. Ни одна из женщин, с которыми она делила квартиру, не курила регулярно марихуану, но время от времени вечеринки возникали сами по себе, хотя не так чтобы уж слишком часто, и порой сигарета с дурманом шла по кругу. Несмотря на кажущуюся инертность собравшихся, комната была напоена скрытой живительной силой, которую Кристина ощущала всякий раз, когда находилась среди своих подруг и их знакомых. Пусть эта теплая компания послужит тоником, который снимет напряжение ее тяжелого дня. Даже если это и означает встречу с Джерри Кроссуэйтом.
– Кстати, – продолжала Кэрол, – тебе недавно звонили. Какая-то женщина. Она сказала, что перезвонит. Других звонков не было.
– Старая? Молодая? – беспокойно спросила Кристина.
– Да, – неопределенно кивнула Кэрол, допивая вино и что-то записывая на клочке бумаги.
Кроссуэйту все же удалось благополучно пересечь комнату и подойдя к Кристине сзади, положить руки ей на плечи. Она резко обернулась, словно в нее вонзились крючья, за которые подвешивают мясо.
– Эй, полегче, Кристина, это всего лишь я, – сказал он. Он сбросил свой пиджак от "Брук бразерс" и расстегнул жилет – жест означающий, что он полностью расслаблен. Только мелькающие в глазах красные точки портили впечатление плейбоя, которое он так любил создавать у окружающих:
– Привет, Джерри, – поздоровалась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85