Вместе с тем она сохраняла величие, не обращая внимания на удивленные взгляды Дэвида и сестры.
Нерешительность Дэвида (и без того уже сильно притупленная отсутствием признаков жизни у Кристины) только усилилась от страха и неопределенности.
– Вы... вы можете приняться за массаж сердца, – сказал он, не желая, чтобы женщина так близко стояла у тележки с лекарствами, среди которых было немало представляющих смертельную опасность.
– Нет, нет, – проговорила Армстронг. – Вы оба, сильнее меня. Потом я сестра, и к тому же хорошая. Мое дело лекарства. Черт, давайте же что-то делать!
Дэвид колебался не больше двух секунд, потом с удвоенной энергией стал называть одно лекарство за другим, чтобы предотвратить действие препаратов, которыми могла воспользоваться Дельримпл. Сокрушительный удар, который получила Армстронг, не сказался заметно на ее реакции и подвижности. Она и вправду была хорошей медсестрой. Адреналин, концентрированная глюкоза, налоксон, кальций, бикарбонат... она брала и вводила нужное средство быстро и не суетясь.
Вскоре прибыла помощь в лице еще одной медсестры, которая вызвалась сменить Армстронг, но ей предложили измерить давление у Кристины.
– Сама она не может дышать, – констатировал Дэвид. – Я думаю, необходима интубация.
Армстронг подошла и прижала пальцы к паху Кристины, отыскивая пульс на бедренной артерии. Она грустно взглянула на Дэвида и покачала головой: – Ничего.
– Понятно. Дайте мне ларингоскоп и трубку семь и пять.
– Постойте! – заискрились глаза Армстронг. – Погодите... погодите... есть, доктор... пульс есть!
– Есть! – восторженно подхватила сестра, измерявшая давление. – Я слышу! Слабо при шестидесяти. Теперь сильнее! Сильнее!
Дэвид в очередной раз проверил зрачки Кристины. Они определенно увеличились. Прошло секунд пятнадцать, и она задышала. Молодая сестра, помогавшая Дэвиду с самого начала, подняла вверх большой палец и вскинула радостно руки.
Окончательные сомнения развеялись, когда Кристина простонала, повернула голову из стороны в сторону и, наконец, открыла глаза. Они медленно отыскали Дэвида.
– Привет, – прошептала она.
– Привет, – ответил он.
Все в комнате принялись поздравлять друг друга.
– Мне... мне гораздо лучше. Голова почти не болит, – проговорила она, хмурясь. – Дэвид... мисс Дельримпл... Мне кажется, что это она, кто...
Он не дал ей договорить, приложив палец к ее губам, и нежно произнес:
– Я знаю, дорогая. Я все знаю.
Она сдвинула брови, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, затем заметно успокоилась.
– Я хорошо себя чувствую. Правда, Дэвид. У доктора Армстронг золотые руки.
Дэвид перевел взгляд на Армстронг и холодно заметил:
– Да... золотые руки.
Маргарет Армстронг выдержала этот взгляд, затем шепнула "спасибо" присутствующим в палате, жестом приглашая всех выйти в коридор.
Молодая сестра покинула комнату последней. Армстронг подошла к ней в холле и сказала: – Вы отлично работаете. Я очень горжусь вами.
– Вас... вас ударили, – вспыхнув, ответила сестра. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Обойдусь. Продолжайте работать и идите к своим больным. – Армстронг повернулась и вошла в палату 412, осознавая, что встав возле тележки неотложной помощи и введя правильное лекарство Кристине, она окончательно решила судьбу "Союза".
Кристина спала. Стоя у окна, Дэвид чуть раздвинул шторы и уставился в туманную даль, тяжело опустив руки; он совсем не походил на человека, который только что одержал победу. Армстронг тихо подошла к нему и встала рядом. Он не повернул даже головы. Какое-то время в палате слышалось только бульканье кислорода да равномерное дыхание Кристины.
– Ну и синяк у вас, – прервал молчание Дэвид, продолжая глядеть на город, раскинувшийся внизу. – Было бы неплохо к кому-нибудь обратиться.
– Я так и сделаю, – пообещала она. – Позднее.
– Эта женщина, это... это животное, лежащее в вашем офисе... она – ваше творение. Ваш монстр.
– Возможно. В определенном смысле так оно и получилось. Разве не важно, что я продолжаю верить в то доброе дело, которому посвятил себя "Союз ради жизни"? Разве не важно, что борьба за достойную смерть человека справедлива?
– Конечно, важно, – презрительно сказал Дэвид. – Очень важно, как важен проломленный череп Кристины. Как важна вся та грязь, с которой она столкнется, когда... если выживет... Как важен проклятый судья, обвинитель и газеты, которые готовы распять ее за убийство Шарлотты Томас. Как важны мои друзья, которые лишились жизни из-за того... – он замолчал; горечь и ярость душили его.
Прошла минута, прежде чем Армстронг заговорила:
– Дэвид, я понимаю твои чувства. Поверь, я говорю правду. Я знаю, что моя помощь Кристине и то, как я поступила с Дороти, не сотрут из вашей памяти страдания, которые выпали на вашу долю. Но мне также известно кое-что еще. То, что залечит ваши раны. – Она заколебалась, потом продолжала. – Я знаю, что Кристина никогда не предстала бы перед судом.
– Что вы сказали? – изумленно повернулся Дэвид.
– Кристина не убивала Шарлотту Томас. – Ее глаза смотрели на него прямо и серьезно.
– Как... откуда вам это известно?
– Она не убивала, – решительно повторила Армстронг. – Убила я. И могу доказать это.
Глава XXIV
Армстронг приоткрыла дверь палаты № 412, а Дэвид сначала измерил давление Кристины, затем медленно приподнял изголовье кровати. Минуты две он слушал рассказ женщины, пока не сообразил, какое значение он может иметь и для самой Кристины.
Сидя на краю койки, он осторожно подсунул ладонь ей под голову. В затемненную комнату только узкая полоска света пробивалась сквозь задернутые шторы. Дэвид, дрожа от возбуждения, приподнял голову девушки и погладил распухшее, израненное лицо.
– Крис, проснись, дорогая. Проснись.
Армстронг взяла стул и села у изголовья.
Кристина открыла глаза, улыбнулась Дэвиду и закрыла их.
– Я не сплю, – слабо отозвалась она. – Когда глаза закрыты, не так больно. Я скоро встану. Пройдет несколько дней, и я поднимусь.
– Конечно, конечно... Крис, здесь доктор Армстронг. Она хочет тебе что-то сказать. Я... я думаю, ты хочешь услышать ее.
– Кристина? Ты слышишь меня? Это я, Маргарет Армстронг. – Кристина повернула голову на звук и открыла глаза. Обе женщины молча глядели друг на друга, потом Армстронг мягко продолжила. – Кристина, я Пег. Пегги Доннер.
Кристина внимательно посмотрела на Армстронг, протянула руку и схватила ее ладонь.
– "Союз"... с ним покончено?
– Пока нет, дорогая, но... скоро будет.
Дэвид, глядя на лицо Кристины, не заметил на нем ни гнева, ни даже удивления. Связь, установленная между двумя женщинами... нечто, объединявшее их, было выше его понимания. Он наблюдал за ними в немом очаровании, потрясенный этой сценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Нерешительность Дэвида (и без того уже сильно притупленная отсутствием признаков жизни у Кристины) только усилилась от страха и неопределенности.
– Вы... вы можете приняться за массаж сердца, – сказал он, не желая, чтобы женщина так близко стояла у тележки с лекарствами, среди которых было немало представляющих смертельную опасность.
– Нет, нет, – проговорила Армстронг. – Вы оба, сильнее меня. Потом я сестра, и к тому же хорошая. Мое дело лекарства. Черт, давайте же что-то делать!
Дэвид колебался не больше двух секунд, потом с удвоенной энергией стал называть одно лекарство за другим, чтобы предотвратить действие препаратов, которыми могла воспользоваться Дельримпл. Сокрушительный удар, который получила Армстронг, не сказался заметно на ее реакции и подвижности. Она и вправду была хорошей медсестрой. Адреналин, концентрированная глюкоза, налоксон, кальций, бикарбонат... она брала и вводила нужное средство быстро и не суетясь.
Вскоре прибыла помощь в лице еще одной медсестры, которая вызвалась сменить Армстронг, но ей предложили измерить давление у Кристины.
– Сама она не может дышать, – констатировал Дэвид. – Я думаю, необходима интубация.
Армстронг подошла и прижала пальцы к паху Кристины, отыскивая пульс на бедренной артерии. Она грустно взглянула на Дэвида и покачала головой: – Ничего.
– Понятно. Дайте мне ларингоскоп и трубку семь и пять.
– Постойте! – заискрились глаза Армстронг. – Погодите... погодите... есть, доктор... пульс есть!
– Есть! – восторженно подхватила сестра, измерявшая давление. – Я слышу! Слабо при шестидесяти. Теперь сильнее! Сильнее!
Дэвид в очередной раз проверил зрачки Кристины. Они определенно увеличились. Прошло секунд пятнадцать, и она задышала. Молодая сестра, помогавшая Дэвиду с самого начала, подняла вверх большой палец и вскинула радостно руки.
Окончательные сомнения развеялись, когда Кристина простонала, повернула голову из стороны в сторону и, наконец, открыла глаза. Они медленно отыскали Дэвида.
– Привет, – прошептала она.
– Привет, – ответил он.
Все в комнате принялись поздравлять друг друга.
– Мне... мне гораздо лучше. Голова почти не болит, – проговорила она, хмурясь. – Дэвид... мисс Дельримпл... Мне кажется, что это она, кто...
Он не дал ей договорить, приложив палец к ее губам, и нежно произнес:
– Я знаю, дорогая. Я все знаю.
Она сдвинула брови, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, затем заметно успокоилась.
– Я хорошо себя чувствую. Правда, Дэвид. У доктора Армстронг золотые руки.
Дэвид перевел взгляд на Армстронг и холодно заметил:
– Да... золотые руки.
Маргарет Армстронг выдержала этот взгляд, затем шепнула "спасибо" присутствующим в палате, жестом приглашая всех выйти в коридор.
Молодая сестра покинула комнату последней. Армстронг подошла к ней в холле и сказала: – Вы отлично работаете. Я очень горжусь вами.
– Вас... вас ударили, – вспыхнув, ответила сестра. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Обойдусь. Продолжайте работать и идите к своим больным. – Армстронг повернулась и вошла в палату 412, осознавая, что встав возле тележки неотложной помощи и введя правильное лекарство Кристине, она окончательно решила судьбу "Союза".
Кристина спала. Стоя у окна, Дэвид чуть раздвинул шторы и уставился в туманную даль, тяжело опустив руки; он совсем не походил на человека, который только что одержал победу. Армстронг тихо подошла к нему и встала рядом. Он не повернул даже головы. Какое-то время в палате слышалось только бульканье кислорода да равномерное дыхание Кристины.
– Ну и синяк у вас, – прервал молчание Дэвид, продолжая глядеть на город, раскинувшийся внизу. – Было бы неплохо к кому-нибудь обратиться.
– Я так и сделаю, – пообещала она. – Позднее.
– Эта женщина, это... это животное, лежащее в вашем офисе... она – ваше творение. Ваш монстр.
– Возможно. В определенном смысле так оно и получилось. Разве не важно, что я продолжаю верить в то доброе дело, которому посвятил себя "Союз ради жизни"? Разве не важно, что борьба за достойную смерть человека справедлива?
– Конечно, важно, – презрительно сказал Дэвид. – Очень важно, как важен проломленный череп Кристины. Как важна вся та грязь, с которой она столкнется, когда... если выживет... Как важен проклятый судья, обвинитель и газеты, которые готовы распять ее за убийство Шарлотты Томас. Как важны мои друзья, которые лишились жизни из-за того... – он замолчал; горечь и ярость душили его.
Прошла минута, прежде чем Армстронг заговорила:
– Дэвид, я понимаю твои чувства. Поверь, я говорю правду. Я знаю, что моя помощь Кристине и то, как я поступила с Дороти, не сотрут из вашей памяти страдания, которые выпали на вашу долю. Но мне также известно кое-что еще. То, что залечит ваши раны. – Она заколебалась, потом продолжала. – Я знаю, что Кристина никогда не предстала бы перед судом.
– Что вы сказали? – изумленно повернулся Дэвид.
– Кристина не убивала Шарлотту Томас. – Ее глаза смотрели на него прямо и серьезно.
– Как... откуда вам это известно?
– Она не убивала, – решительно повторила Армстронг. – Убила я. И могу доказать это.
Глава XXIV
Армстронг приоткрыла дверь палаты № 412, а Дэвид сначала измерил давление Кристины, затем медленно приподнял изголовье кровати. Минуты две он слушал рассказ женщины, пока не сообразил, какое значение он может иметь и для самой Кристины.
Сидя на краю койки, он осторожно подсунул ладонь ей под голову. В затемненную комнату только узкая полоска света пробивалась сквозь задернутые шторы. Дэвид, дрожа от возбуждения, приподнял голову девушки и погладил распухшее, израненное лицо.
– Крис, проснись, дорогая. Проснись.
Армстронг взяла стул и села у изголовья.
Кристина открыла глаза, улыбнулась Дэвиду и закрыла их.
– Я не сплю, – слабо отозвалась она. – Когда глаза закрыты, не так больно. Я скоро встану. Пройдет несколько дней, и я поднимусь.
– Конечно, конечно... Крис, здесь доктор Армстронг. Она хочет тебе что-то сказать. Я... я думаю, ты хочешь услышать ее.
– Кристина? Ты слышишь меня? Это я, Маргарет Армстронг. – Кристина повернула голову на звук и открыла глаза. Обе женщины молча глядели друг на друга, потом Армстронг мягко продолжила. – Кристина, я Пег. Пегги Доннер.
Кристина внимательно посмотрела на Армстронг, протянула руку и схватила ее ладонь.
– "Союз"... с ним покончено?
– Пока нет, дорогая, но... скоро будет.
Дэвид, глядя на лицо Кристины, не заметил на нем ни гнева, ни даже удивления. Связь, установленная между двумя женщинами... нечто, объединявшее их, было выше его понимания. Он наблюдал за ними в немом очаровании, потрясенный этой сценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85