Фонтаны сочились
драгоценным хересом и малагой, еще больше подогревавшими энтузиазм
горожан.
К четвергу праздник достиг апогея, на четверг была назначена самая
блистательная его часть - торжественное аутодафе, подобного которому не
видывали жители Толедо.
Самую церемонию по причине небывалого скопления народа вынесли из
собора на кафедральную площадь, действие происходило на паперти, напротив
которой плотники в одну ночь выстроили возвышение для королевской четы и
двора. Прочая площадь была отдана народу и с самого утра забита густой
толпой.
Везалию, как лицу наиболее приближенному к его величеству, выпало
стоять на помосте в первом ряду. Здесь он был на виду у всех, приходилось
постоянно помнить об этом. Нельзя не только отвернуться, но даже на минуту
прикрыть воспаленные глаза. Одно движение навлечет подозрение в ереси,
ведь он фламандец, а значит, почти еретик. Попробуй не выказать должного
рвения, и твое место будет не на королевском помосте, а на паперти, среди
примиренных.
Солнце золотом плескалось на епископских митрах, на бляхах и
геральдических цепях, сверкало на серебряной вышивке и клинках обнаженных
шпаг. Ночью, как часто бывает в далеких от моря краях, пал неожиданный
мороз, превративший в фарфоровое кружево цветы на триумфальных арках, и
теперь в холодном воздухе звуки разносились далеко и отчетливо.
- Рассмотрев и обсудив дела, высказывания и иные суждения Шарля
д'Эстре из Брюсселя, пажа его католического величества, святой суд
квалифицирует их как слегка еретические и для исправления оных
приговаривает упомянутого Шарля д'Эстре к публичному покаянию и отречению
от приписываемых ему мнений, а также для облегчения его совести предлагает
примиренному еретику д'Эстре в продолжении трех дней являться к святой
мессе в покаянной одежде и с непокрытой головой и слушать мессу, стоя на
ступенях и не смея войти в храм...
Этот, кажется, вывернулся. Единственное его преступление то, что он
фламандец, так же как и Андрей. Испанская инквизиция любит иностранцев -
за них некому заступиться.
Но как могло случиться, что он попал сюда, и вот уже три месяца вся
его жизнь состоит из торжественных приемов, медлительных пышных церемоний,
враждебных взглядов идальго и обязательного присутствия на аутодафе?
И так будет изо дня в день, всю жизнь.
А ведь он полагал, что поступает правильно, когда покинул Падую и
отправился в Брюссель, где ему были обещаны защита и покровительство
императора Карла. Проклятие учителя и предательство учеников сделали для
Везалия невыносимой самую мысль о продолжении работы. И лестное
предложение Карла подоспело, как нельзя кстати.
Поначалу все шло замечательно. Недужные фламандские графы наперебой
зазывали к себе известного медика, старый друг Иоанн Опорин из Базеля
согласился начать выпуск второго издания "Семи книг". А сам Везалий "впал
в безумие и женился", именно так говорят о семейных профессорах. И ни разу
не пожалел он о своем безумии.
Одно огорчало Андрея: пациентом император оказался неудобным и
строптивым, а многие болезни лишь усугубляли трудности. Приступы подагры и
хизагра, изуродовавшая руки, приливы крови, после которых венценосного
пациента мучили вертижи; боли в животе, астматическая одышка. Как душа
держится в этом крепком когда-то теле... Осмотрев и опросив Карла, Везалий
составил план лечения, который никогда не был осуществлен.
- Диета? - воскликнул фон Мале, камергер, отвечающий за стол
повелителя. - Цезарь и так всю жизнь соблюдает диету! Но учтите, его диета
- особого рода. Если он захочет мяса, вы должны будете прописать ему мяса,
немедленно и побольше. Вздумается покушать рыбы - чтоб тотчас готовили
рыбу. Потребует пива - не вздумайте отказать ему. Если верить придворным
физикам, цезарю полезно все, от чего хворают другие: острое и жирное,
наперченное сверх меры и тяжелое для желудка. Врачи слишком снисходительны
к государю, они приказывают или запрещают ему только то, что сам цезарь
хочет или не хочет.
Скоро Везалий убедился в правоте этих слов. За обедом император
подолгу валял во рту куски переперченного мяса, разжевать которое не мог,
потому что зубы его чересчур длинной и широкой нижней челюсти не касались
верхних зубов. Божественный Карл глотал устриц в уксусе, сосал соленые
маслины и запивал все неимоверным количеством крепких вин. Он отмахивался
от увещеваний Андрея движением унизанного перстнями мизинца, не считая
нужным возразить ему. Таким владыка полумира являлся во всем: неумеренным
не только в жратве, но и в страсти к женщинам, власти, славе и,
благодарение богу, наукам. Все же Карл был просвещенным государем, знал
цену разуму и покровительствовал многим ученым мужам.
Потом наступала расплата. Цирюльники бегали по залам с грелками,
тазиками, полотенцами и флаконами ароматического уксуса. Карл полулежал в
любимом кресле со специальными подставками для больных ног и громко стонал
от нестерпимой боли в изувеченных пальцах.
Собрался консилиум. Как положено с древних времен, успокоили
больного, обещав ему все свое искусство. Затем по очереди, с младших
начиная, принялись высказываться о причинах болезни и способах лечения.
- Сгущение влажных и холодных соков, вследствие неблагоприятного
климата, - констатировал Винсент Серразус. - Полагаю назначить грелки и
укрепляющее питье. Пораженные места укутать сухой фланелью, после чего
болезнь должна разрешиться, и боли успокоиться.
- Переполнение, - мрачно объявил Андрей. - Избыток крови,
образовавшийся от злоупотребления густыми и питательными блюдами,
застаивается и загнивает в местах с наиболее узкими протоками, каковы
пальцы рук и ног. Предлагаю растирания, горячие ванны и, как советуют
афоризмы Гиппократа, строгую диету: безусловно запретить вино, мясо,
турецкие бобы. Ограничить рыбу. Показаны легкие овощи: морковь, капуста,
пастернак. Пить - отвар сухих яблок и иных благовонных плодов с медом...
- Ты с ума сошел!.. - слабо сказал Карл.
- Мой молодой коллега прав, - осторожно начал Энрико Матезио, врач
сестры императора Марии Венгерской, - предложенное им лечение воистину
хорошо. Но не стоит пренебрегать мнением мудрейшего Авиценны, сказавшего,
что привычка - вторая натура и потому не следует оставлять дурного сразу,
а нужно постепенно. Я бы поостерегся назначать суровую диету. Следует
соблюдать умеренность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
драгоценным хересом и малагой, еще больше подогревавшими энтузиазм
горожан.
К четвергу праздник достиг апогея, на четверг была назначена самая
блистательная его часть - торжественное аутодафе, подобного которому не
видывали жители Толедо.
Самую церемонию по причине небывалого скопления народа вынесли из
собора на кафедральную площадь, действие происходило на паперти, напротив
которой плотники в одну ночь выстроили возвышение для королевской четы и
двора. Прочая площадь была отдана народу и с самого утра забита густой
толпой.
Везалию, как лицу наиболее приближенному к его величеству, выпало
стоять на помосте в первом ряду. Здесь он был на виду у всех, приходилось
постоянно помнить об этом. Нельзя не только отвернуться, но даже на минуту
прикрыть воспаленные глаза. Одно движение навлечет подозрение в ереси,
ведь он фламандец, а значит, почти еретик. Попробуй не выказать должного
рвения, и твое место будет не на королевском помосте, а на паперти, среди
примиренных.
Солнце золотом плескалось на епископских митрах, на бляхах и
геральдических цепях, сверкало на серебряной вышивке и клинках обнаженных
шпаг. Ночью, как часто бывает в далеких от моря краях, пал неожиданный
мороз, превративший в фарфоровое кружево цветы на триумфальных арках, и
теперь в холодном воздухе звуки разносились далеко и отчетливо.
- Рассмотрев и обсудив дела, высказывания и иные суждения Шарля
д'Эстре из Брюсселя, пажа его католического величества, святой суд
квалифицирует их как слегка еретические и для исправления оных
приговаривает упомянутого Шарля д'Эстре к публичному покаянию и отречению
от приписываемых ему мнений, а также для облегчения его совести предлагает
примиренному еретику д'Эстре в продолжении трех дней являться к святой
мессе в покаянной одежде и с непокрытой головой и слушать мессу, стоя на
ступенях и не смея войти в храм...
Этот, кажется, вывернулся. Единственное его преступление то, что он
фламандец, так же как и Андрей. Испанская инквизиция любит иностранцев -
за них некому заступиться.
Но как могло случиться, что он попал сюда, и вот уже три месяца вся
его жизнь состоит из торжественных приемов, медлительных пышных церемоний,
враждебных взглядов идальго и обязательного присутствия на аутодафе?
И так будет изо дня в день, всю жизнь.
А ведь он полагал, что поступает правильно, когда покинул Падую и
отправился в Брюссель, где ему были обещаны защита и покровительство
императора Карла. Проклятие учителя и предательство учеников сделали для
Везалия невыносимой самую мысль о продолжении работы. И лестное
предложение Карла подоспело, как нельзя кстати.
Поначалу все шло замечательно. Недужные фламандские графы наперебой
зазывали к себе известного медика, старый друг Иоанн Опорин из Базеля
согласился начать выпуск второго издания "Семи книг". А сам Везалий "впал
в безумие и женился", именно так говорят о семейных профессорах. И ни разу
не пожалел он о своем безумии.
Одно огорчало Андрея: пациентом император оказался неудобным и
строптивым, а многие болезни лишь усугубляли трудности. Приступы подагры и
хизагра, изуродовавшая руки, приливы крови, после которых венценосного
пациента мучили вертижи; боли в животе, астматическая одышка. Как душа
держится в этом крепком когда-то теле... Осмотрев и опросив Карла, Везалий
составил план лечения, который никогда не был осуществлен.
- Диета? - воскликнул фон Мале, камергер, отвечающий за стол
повелителя. - Цезарь и так всю жизнь соблюдает диету! Но учтите, его диета
- особого рода. Если он захочет мяса, вы должны будете прописать ему мяса,
немедленно и побольше. Вздумается покушать рыбы - чтоб тотчас готовили
рыбу. Потребует пива - не вздумайте отказать ему. Если верить придворным
физикам, цезарю полезно все, от чего хворают другие: острое и жирное,
наперченное сверх меры и тяжелое для желудка. Врачи слишком снисходительны
к государю, они приказывают или запрещают ему только то, что сам цезарь
хочет или не хочет.
Скоро Везалий убедился в правоте этих слов. За обедом император
подолгу валял во рту куски переперченного мяса, разжевать которое не мог,
потому что зубы его чересчур длинной и широкой нижней челюсти не касались
верхних зубов. Божественный Карл глотал устриц в уксусе, сосал соленые
маслины и запивал все неимоверным количеством крепких вин. Он отмахивался
от увещеваний Андрея движением унизанного перстнями мизинца, не считая
нужным возразить ему. Таким владыка полумира являлся во всем: неумеренным
не только в жратве, но и в страсти к женщинам, власти, славе и,
благодарение богу, наукам. Все же Карл был просвещенным государем, знал
цену разуму и покровительствовал многим ученым мужам.
Потом наступала расплата. Цирюльники бегали по залам с грелками,
тазиками, полотенцами и флаконами ароматического уксуса. Карл полулежал в
любимом кресле со специальными подставками для больных ног и громко стонал
от нестерпимой боли в изувеченных пальцах.
Собрался консилиум. Как положено с древних времен, успокоили
больного, обещав ему все свое искусство. Затем по очереди, с младших
начиная, принялись высказываться о причинах болезни и способах лечения.
- Сгущение влажных и холодных соков, вследствие неблагоприятного
климата, - констатировал Винсент Серразус. - Полагаю назначить грелки и
укрепляющее питье. Пораженные места укутать сухой фланелью, после чего
болезнь должна разрешиться, и боли успокоиться.
- Переполнение, - мрачно объявил Андрей. - Избыток крови,
образовавшийся от злоупотребления густыми и питательными блюдами,
застаивается и загнивает в местах с наиболее узкими протоками, каковы
пальцы рук и ног. Предлагаю растирания, горячие ванны и, как советуют
афоризмы Гиппократа, строгую диету: безусловно запретить вино, мясо,
турецкие бобы. Ограничить рыбу. Показаны легкие овощи: морковь, капуста,
пастернак. Пить - отвар сухих яблок и иных благовонных плодов с медом...
- Ты с ума сошел!.. - слабо сказал Карл.
- Мой молодой коллега прав, - осторожно начал Энрико Матезио, врач
сестры императора Марии Венгерской, - предложенное им лечение воистину
хорошо. Но не стоит пренебрегать мнением мудрейшего Авиценны, сказавшего,
что привычка - вторая натура и потому не следует оставлять дурного сразу,
а нужно постепенно. Я бы поостерегся назначать суровую диету. Следует
соблюдать умеренность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31