Звук был такой, будто линолеум рвался.
- Ой! - охнула Сьюли Карпентер над ухом у Каймана. - Я забыла
надеть контактные линзы!
И вылетела прочь, пока Роджер еще не вышел наружу.
Кайман недоуменно поглядел вслед. Одна загадка разрешилась: он
понял, что в ней было необычного. Но зачем Сьюли понадобилось носить
линзы, которые меняли цвет ее карих глаз на зеленый?
В конце концов он пожал плечами и сдался.
Мы знали ответ. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы найти Сьюли
Карпентер. Обязательные требования составляли длинный список, но
цвет глаз и цвет волос стояли самым последним пунктом: и то, и
другое можно было с легкостью изменить.
По мере приближения старта положение Роджера стало изменяться. Две
недели он был куском мяса под ножом мясника, его рубили и
разделывали, как тушу, а он не знал, что с ним происходит, и не мог
даже возразить. Потом он стал учеником, выполняющим задания
учителей, обучаясь владеть своими чувствами и использовать свое
тело. Это был переход от лабораторного препарата к полубогу, и
Роджер уже прошел больше половины пути.
Он чувствовал, как это происходит. Уже несколько дней он требовал
объяснить все, что его просили сделать - и ему объясняли. Иногда он
даже отказывался. Кэтлин Даути была уже не строгой начальницей,
которая могла приказать ему сто раз подтянуться или час крутить
пируэты. Теперь она была его подчиненной, и помогала ему в том, что
хотел делать он. Брэд, который все реже шутил невпопад, и стал
гораздо внимательнее, теперь просил Роджера об одолжении. "Ты не
прошел бы этот тест на цветоделение? Сделай, пожалуйста, это
пригодится для моей статьи". Иногда Роджера можно было уговорить,
иногда - нет.
Чаще всего - и без возражений - это удавалось Сьюли Карпентер,
потому что она всегда была рядом и всегда заботилась о нем. Он уже
почти забыл, что она напоминала Дори, и видел только, что она очень
симпатичная.
Она отвечала его настроению. Если он злился, она была спокойной и
приветливой. Если ему хотелось поболтать, она болтала. Иногда они во
что-нибудь играли. Она оказалась очень сильным противником в
скрэббл. Однажды, поздно ночью, когда Роджер экспериментировал,
сколько времени он сможет выдержать без сна, она принесла гитару, и
они пели. Ее приятное, ненавязчивое контральто оттеняло его
бесцветный и почти монотонный шепот. Когда он смотрел на нее, ее
лицо изменялось, но он научился обращаться с этим. Когда ему
хотелось, схемы интерпретации отражали его чувства, и иногда Сьюли
Карпентер была похожа на Дори больше, чем сама Дори.
Когда Роджер закончил свои дневные занятия в марсианской камере,
они с Сьюли наперегонки пробежались до палаты, заливавшаяся смехом
девушка, и тяжело грохочущий по широкому коридору монстр. Конечно,
он выиграл. Они немного поболтали, а потом он отослал ее.
Девять дней до старта.
Даже меньше, чем девять. За три дня до старта он улетит на Мерритт
Айленд, а последний день в Тонке будет посвящен исключительно
установке ранцевого компьютера и подстройке некоторых блоков
сенсорной системы под марсианские условия. Поэтому у него оставалось
всего шесть - нет, пять дней.
И он не видел Дори уже больше месяца.
Он посмотрелся в зеркало, установленное по его просьбе. Стрекозиные
глаза, крылья, как у летучей мыши, тускло отблескивающая кожа. Он
немного поиграл со зрительной интерпретацией, превратившись сначала
в летучую мышь, потом в демона... потом в самого себя, каким он себя
помнил, симпатичного и молодого.
Если бы только у Дори был такой же компьютер-медиатор! Если бы
только она могла увидеть его таким, какой он был! Я не стану ей
звонить, поклялся он, я не смогу заставить ее смотреть на это чудо
техники со страниц комикса.
Он протянул руку, снял трубку и набрал ее номер.
Это был импульс, который он не мог подавить. Он ждал. Время
растянулось, как гармошка, и прошла вечность, прежде чем загорелся
пустой экран, а в трубке прозвучал первый гудок.
И вновь время предало его. Вечность - до второго гудка. Он пришел,
и длился вечность, и смолк.
Дори не отвечала.
Роджер принадлежал к тем, кто обычно подсчитывает все, что можно.
Он знал, что большинство людей отвечают только на третий звонок. Но
Дори всегда не терпелось узнать, кто же войдет в ее жизнь с
телефонным звонком. Даже стоя под душем, она редко медлила до
третьего звонка.
Наконец наступил и третий звонок, а ответа все не было.
Роджер начал нервничать.
Он сдерживался, как мог, ему не хотелось поднимать тревогу на
телеметрии. Да он и не мог полностью сдержать этого. Она вышла,
подумал он. Ее муж превратился в чудовище, а она, вместо того, чтобы
сидеть дома, волноваться и сострадать, отправилась по магазинам, в
гости к знакомым или в кино.
А может быть, она с мужчиной.
С каким мужчиной? Брэд. Вполне может быть: он расстался с Брэдом у
камеры, двадцать пять минут назад по часам. Достаточно времени,
чтобы они где-нибудь встретились. Достаточно даже для того, чтоб
успеть до дома Торравэев. И может быть, она вовсе никуда не ушла.
Может быть...
Четвертый звонок.
...может быть, они там, вдвоем, голые, спариваются, прямо на полу,
перед телефоном. И она говорит: "Выйди в соседнюю комнату, милый, я
хочу посмотреть, кто это". А он отвечает: "Нет, давай ответим в этой
позе". А она скажет...
Пятый звонок - и на экране расцвело лицо Дори. Ее голос спросил:
"Алло?".
Ладонь Роджера молниеносно рванулась вперед и прикрыла объектив.
- Дори? - спросил он. Его голос вновь показался ему резким и
бесцветным. - Как твои дела?
- Роджер! - воскликнула она. Радость в ее голосе звучала очень
естественно. - Ой, милый, я так рада, что ты позвонил! Как ты себя
чувствуешь?
- Отлично, - машинально ответил его голос. И так же машинально
заговорил дальше, без сознательного участия его разума рассказывая,
чем он занимался, перечисляя упражнения и тесты. В то же время
Роджер всматривался в экран, включив все чувства на максимальное
усиление.
Она была... какая? Усталая? Усталость была бы подтверждением его
страхов. Она каждую ночь куролесит с Брэдом, позабыв о муже,
страдающем от боли и шутовского унижения. Отдохнувшая и веселая? Это
тоже было бы подтверждением - это значило бы, что она отдыхает и
веселится, позабыв о мучениях мужа.
Нет, с головой у Торравэя было все в порядке, просто за свою жизнь
он привык анализировать и размышлять логически. И от него не
ускользнуло, что он играет сам с собой в игру под названием "Ты
проиграл".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
- Ой! - охнула Сьюли Карпентер над ухом у Каймана. - Я забыла
надеть контактные линзы!
И вылетела прочь, пока Роджер еще не вышел наружу.
Кайман недоуменно поглядел вслед. Одна загадка разрешилась: он
понял, что в ней было необычного. Но зачем Сьюли понадобилось носить
линзы, которые меняли цвет ее карих глаз на зеленый?
В конце концов он пожал плечами и сдался.
Мы знали ответ. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы найти Сьюли
Карпентер. Обязательные требования составляли длинный список, но
цвет глаз и цвет волос стояли самым последним пунктом: и то, и
другое можно было с легкостью изменить.
По мере приближения старта положение Роджера стало изменяться. Две
недели он был куском мяса под ножом мясника, его рубили и
разделывали, как тушу, а он не знал, что с ним происходит, и не мог
даже возразить. Потом он стал учеником, выполняющим задания
учителей, обучаясь владеть своими чувствами и использовать свое
тело. Это был переход от лабораторного препарата к полубогу, и
Роджер уже прошел больше половины пути.
Он чувствовал, как это происходит. Уже несколько дней он требовал
объяснить все, что его просили сделать - и ему объясняли. Иногда он
даже отказывался. Кэтлин Даути была уже не строгой начальницей,
которая могла приказать ему сто раз подтянуться или час крутить
пируэты. Теперь она была его подчиненной, и помогала ему в том, что
хотел делать он. Брэд, который все реже шутил невпопад, и стал
гораздо внимательнее, теперь просил Роджера об одолжении. "Ты не
прошел бы этот тест на цветоделение? Сделай, пожалуйста, это
пригодится для моей статьи". Иногда Роджера можно было уговорить,
иногда - нет.
Чаще всего - и без возражений - это удавалось Сьюли Карпентер,
потому что она всегда была рядом и всегда заботилась о нем. Он уже
почти забыл, что она напоминала Дори, и видел только, что она очень
симпатичная.
Она отвечала его настроению. Если он злился, она была спокойной и
приветливой. Если ему хотелось поболтать, она болтала. Иногда они во
что-нибудь играли. Она оказалась очень сильным противником в
скрэббл. Однажды, поздно ночью, когда Роджер экспериментировал,
сколько времени он сможет выдержать без сна, она принесла гитару, и
они пели. Ее приятное, ненавязчивое контральто оттеняло его
бесцветный и почти монотонный шепот. Когда он смотрел на нее, ее
лицо изменялось, но он научился обращаться с этим. Когда ему
хотелось, схемы интерпретации отражали его чувства, и иногда Сьюли
Карпентер была похожа на Дори больше, чем сама Дори.
Когда Роджер закончил свои дневные занятия в марсианской камере,
они с Сьюли наперегонки пробежались до палаты, заливавшаяся смехом
девушка, и тяжело грохочущий по широкому коридору монстр. Конечно,
он выиграл. Они немного поболтали, а потом он отослал ее.
Девять дней до старта.
Даже меньше, чем девять. За три дня до старта он улетит на Мерритт
Айленд, а последний день в Тонке будет посвящен исключительно
установке ранцевого компьютера и подстройке некоторых блоков
сенсорной системы под марсианские условия. Поэтому у него оставалось
всего шесть - нет, пять дней.
И он не видел Дори уже больше месяца.
Он посмотрелся в зеркало, установленное по его просьбе. Стрекозиные
глаза, крылья, как у летучей мыши, тускло отблескивающая кожа. Он
немного поиграл со зрительной интерпретацией, превратившись сначала
в летучую мышь, потом в демона... потом в самого себя, каким он себя
помнил, симпатичного и молодого.
Если бы только у Дори был такой же компьютер-медиатор! Если бы
только она могла увидеть его таким, какой он был! Я не стану ей
звонить, поклялся он, я не смогу заставить ее смотреть на это чудо
техники со страниц комикса.
Он протянул руку, снял трубку и набрал ее номер.
Это был импульс, который он не мог подавить. Он ждал. Время
растянулось, как гармошка, и прошла вечность, прежде чем загорелся
пустой экран, а в трубке прозвучал первый гудок.
И вновь время предало его. Вечность - до второго гудка. Он пришел,
и длился вечность, и смолк.
Дори не отвечала.
Роджер принадлежал к тем, кто обычно подсчитывает все, что можно.
Он знал, что большинство людей отвечают только на третий звонок. Но
Дори всегда не терпелось узнать, кто же войдет в ее жизнь с
телефонным звонком. Даже стоя под душем, она редко медлила до
третьего звонка.
Наконец наступил и третий звонок, а ответа все не было.
Роджер начал нервничать.
Он сдерживался, как мог, ему не хотелось поднимать тревогу на
телеметрии. Да он и не мог полностью сдержать этого. Она вышла,
подумал он. Ее муж превратился в чудовище, а она, вместо того, чтобы
сидеть дома, волноваться и сострадать, отправилась по магазинам, в
гости к знакомым или в кино.
А может быть, она с мужчиной.
С каким мужчиной? Брэд. Вполне может быть: он расстался с Брэдом у
камеры, двадцать пять минут назад по часам. Достаточно времени,
чтобы они где-нибудь встретились. Достаточно даже для того, чтоб
успеть до дома Торравэев. И может быть, она вовсе никуда не ушла.
Может быть...
Четвертый звонок.
...может быть, они там, вдвоем, голые, спариваются, прямо на полу,
перед телефоном. И она говорит: "Выйди в соседнюю комнату, милый, я
хочу посмотреть, кто это". А он отвечает: "Нет, давай ответим в этой
позе". А она скажет...
Пятый звонок - и на экране расцвело лицо Дори. Ее голос спросил:
"Алло?".
Ладонь Роджера молниеносно рванулась вперед и прикрыла объектив.
- Дори? - спросил он. Его голос вновь показался ему резким и
бесцветным. - Как твои дела?
- Роджер! - воскликнула она. Радость в ее голосе звучала очень
естественно. - Ой, милый, я так рада, что ты позвонил! Как ты себя
чувствуешь?
- Отлично, - машинально ответил его голос. И так же машинально
заговорил дальше, без сознательного участия его разума рассказывая,
чем он занимался, перечисляя упражнения и тесты. В то же время
Роджер всматривался в экран, включив все чувства на максимальное
усиление.
Она была... какая? Усталая? Усталость была бы подтверждением его
страхов. Она каждую ночь куролесит с Брэдом, позабыв о муже,
страдающем от боли и шутовского унижения. Отдохнувшая и веселая? Это
тоже было бы подтверждением - это значило бы, что она отдыхает и
веселится, позабыв о мучениях мужа.
Нет, с головой у Торравэя было все в порядке, просто за свою жизнь
он привык анализировать и размышлять логически. И от него не
ускользнуло, что он играет сам с собой в игру под названием "Ты
проиграл".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67