- Нет, оба умерли. Отец два года назад, а мать - еще когда я
учился.
- Чем занимался ваш отец?
- Сдавал напрокат рыбацкие лодки во Флориде.
Половину сознания Роджера заняло отцовское предприятие по прокату в
Ки Ларго; вторая половина, как обычно, была занята непрерывным
самоконтролем. Достаточно ли он проявляет раздражение этими
расспросами? Достаточно ли свободно держится? Не слишком ли
свободно?
- Я видел вашу жену, - продолжал психоаналитик. - Очень сексуальная
женщина. Вы не возражаете, что я так говорю?
- Ничего, - ощетинился Роджер.
- Некоторым белым пришлось бы не по вкусу услышать такое от меня.
Что вы об этом думаете?
- Я знаю, что она сексуальная, - отрезал Роджер. - Потому я на ней
и женился.
- Вы не возражали бы, если бы я зашел немного дальше и спросил бы,
как она в постели?
- Нет, конечно, нет... Да, черт побери. Да, возражал бы. - сердито
ответил Роджер. - Думаю, так же, как и любая другая. После
нескольких лет брака.
Психоаналитик откинулся, задумчиво глядя на него.
- В вашем случае, доктор Торравэй, - заметил он, - эта беседа
вообще чистая формальность. Последние семь лет на каждом квартальном
осмотре вы идеально укладываетесь в норму. У вас совершенно чистое
досье, никакой повышенной возбудимости или неуравновешенности.
Позвольте задать вам последний вопрос - перед встречей с президентом
вы не чувствуете себя несколько стесненно?
- Может быть, немного ошеломленно, - ответил Роджер, переключаясь
на новую тему.
- Это вполне естественно. Вы голосовали за Дэша?
- Конечно... Эй, минуточку! Это не ваше дело!
- Согласен, доктор Торравэй. Можете вернуться в зал.
Ему не дали вернуться в тот же зал, а провели в другой конференц-
зал, поменьше. Почти сразу же к нему присоединилась Кэтлин Даути.
Они работали вместе уже два с половиной года, но она все еще
относилась к нему строго официально.
- Кажется, мы прошли, мистер доктор полковник Торравэй, - заметила
она, как обычно, глядя куда-то мимо него, заслонив лицо сигаретой. -
О, а вот и выпивка.
С этими словами она указала ему за спину.
Там стоял официант в ливрее - нет, поправил себя Роджер, агент
службы безопасности, одетый официантом - и с подносом. Роджер взял
виски с содой, а знаменитая протезистка - маленький стаканчик сухого
шерри.
- Только непременно выпейте все, - пробурчала она себе под нос. -
По-моему, они что-то туда подмешивают.
- Что именно?
- Успокоительное. Если не выпить до дна, за спиной поставят
вооруженного охранника.
Роджер опрокинул виски залпом, чтобы успокоить ее. Как, интересно,
такой человек, как она, с ее-то мнительностью и страхами, так быстро
прошел психологическую проверку? Пять минут наедине с психиатром
разбудили в Роджере склонность к самоанализу, и каким-то уголком
мозга он анализировал вовсю. Почему в присутствии этой женщины он
чувствует себя неловко? Вряд ли дело только в ее бесконечном
ворчании. Уж не потому ли, что она так восхищается его храбростью?
Как-то он попытался объяснить ей, что работа астронавта уже не
требует особенной храбрости, не больше, чем пилотировать самолет, и
уж наверное меньше, чем водить такси. Конечно, как дублеру Человека
Плюс, ему грозила вполне реальная опасность. Но только, если все
дублеры, стоящие перед ним, выйдут из очереди, а о такой ничтожной
вероятности не стоит и беспокоиться. Тем не менее она продолжала
относиться к нему с глубочайшим уважением, иногда смахивавшим на
почитание, а иногда - на жалость.
Прочими частями своего сознания Роджер, как обычно, ждал жену.
Наконец она появилась, злющая и встрепанная - по ее меркам. Волосы,
которые она старательно, в течение часа, укладывала, теперь были
распущены и ниспадали до самой талии великолепным, жизнерадостным
каскадом черни. Сейчас она походила на Алису с картинок Тенниеля,
если бы Тенниель в то время работал для "Плейбоя". Роджер поспешил
утешить ее, и так увлекся этим занятием, что был застигнут врасплох,
когда вокруг неожиданно зашевелились, и чей-то голос не очень громко
и не очень торжественно объявил:
- Леди и джентльмены. Президент Соединенных Штатов.
Фитц Джеймс Дешатен вошел в зал, расточая улыбки и дружелюбно кивая
налево и направо. Он выглядел точь-в-точь, как по телевизору,
правда, чуточку ниже. Сотрудники без команды выстроились полукругом,
и президент начал обход. Шедший рядом директор представлял каждого,
а президент пожимал руку. Информировали Дешатена отлично. Он
пользовался старым наполеоновским фокусом - запоминал несколько
фактов, связанных с каждой фамилией, и в нужный момент вставлял что-
нибудь подходящее, словно близко знал этого человека. Для Кэтлин
Даути это было: "Я рад, что здесь находится хоть один ирландец,
доктор Даути", для Роджера - "Кажется, мы уже встречались, полковник
Торравэй. После той знаменитой истории с русскими. Сейчас, сейчас,
если не ошибаюсь, это было семь лет назад, когда я был председателем
сенатской комиссии. Может быть, вы помните?". Конечно, Роджер помнил
- и почувствовал себя польщенным, хоть и понимал, что президент
вспомнил об этом специально, чтобы польстить ему. Дори президент
выдал: "О Боже, миссис Торравэй, почему такая прелестная женщина
губит свою молодость рядом с одним из этих сухарей-всезнаек?"
Услышав это, Роджер слегка оцепенел. Дело даже не в том, что его так
назвали, просто это был один из тех бессмысленных комплиментов,
которых Дори терпеть не могла. Сейчас, однако, он не заметил и следа
отвращения. Прозвучав из уст президента, этот комплимент зажег в ее
глазах искорки.
- Какой приятный мужчина, - шепнула она, не сводя с президента
глаз.
Добравшись до конца, президент вскочил на маленькую трибуну и
начал:
- Ну что ж, друзья, я приехал сюда не болтать, а смотреть и
слушать. И все же я хотел бы поблагодарить каждого из вас, за то,
что вы вытерпели все эти безобразия, сквозь которые вам пришлось
пройти, чтоб увидеть меня. Прошу у вас прощения. Не я это придумал.
Они говорят, что это необходимо, пока вокруг крутится столько
ненормальных. И пока у Свободного Мира остаются такие враги, какие
они есть, а мы остаемся такими же открытыми и доверчивыми людьми,
какими мы есть, - тут он улыбнулся Дори. - Ногти смыли, не обошлось?
Дори мелодично засмеялась, изумив своего мужа (Всего минуту назад
она бушевала из-за того, что весь маникюр пошел прахом).
- Конечно, смыли, господин президент. Совсем, как в маникюрном
салоне.
- Прошу прощения и за это. Говорят, это необходимо, чтобы
убедиться, что у вас нет замаскированного био-хими-ческо-го яда,
чтобы оцарапать меня при рукопожатии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67