— Тут попадаются такие красотки! — сказал он. — Не хочешь какой-нибудь лакомый кусочек?
— Это вопрос для анкеты, — сказал Вольф и уже собрался еще что-то добавить, как дверь в коридор распахнулась и в комнату втолкнули высокого светловолосого юнца. Он был в наручниках и плакал. За его спиной виднелись двое невысоких мужчин в темных мешковатых костюмах. Один из них шагнул вперед.
— Герр Дольман, — сказал он. — Вот этот воровал мыло.
Вольф расхохотался.
— Мылокрад! — объяснил он Эдди и Моске. — У нас пропадало большое количество мыла, которое поступало от Красного Креста. Мы распределяем его среди немецких детей. А эти ребята — детективы из города.
Один из детективов начал снимать с юнца наручники. Он помахал указательным пальцем перед носом паренька и почти по-отечески сказал:
— И чтобы без фокусов, понял?
Парень кивнул.
— Нет, не снимай! — приказал Вольф сурово.
Детектив послушно отступил.
Вольф подошел к пареньку и положил ладонь на его белокурый затылок.
— Ты разве не знал, что это мыло предназначалось для немецких детей?
Мальчик опустил голову и не ответил.
— Ты работал здесь, тебе доверяли. Больше ты не будешь работать на американцев. Однако, если ты письменно признаешься в том, что ты сделал, мы тебя не отдадим под суд. Согласен?
Паренек кивнул.
— Ингеборг! — позвал Вольф.
Вошла машинистка-немка. Вольф взглянул на детективов:
— Отведите его в тот кабинет. Девушка знает, что делать. — Он обернулся к Эдди и Моске. — Вот так просто, — и ухмыльнулся вполне дружелюбно, — мы можем избежать лишних хлопот, а парень свои шесть месяцев получит.
Моска — хотя ему было все равно — возразил:
— Черт, но вы же обещали его отпустить!
Вольф пожал плечами:
— Правильно, но немецкая полиция все равно возьмет его — за торговлю на черном рынке. Начальник городского управления полиции в Бремене — мой старый приятель, и мы сотрудничаем.
— Правосудие в действии, — пробормотал Эдди. — Ну ладно, спер мальчишка пару кусков мыла — отпусти ты его!
Вольф решительно возразил:
— Тогда они нас без штанов оставят. Не могу! — Он надел фуражку. — Ну, у меня впереди трудный вечер. Надо устроить полный обыск всех рабочих кухни, прежде чем они покинут базу. Это что-то, я вам доложу! — Он криво усмехнулся. — У нас есть женщина-полицейский из Бремена, она обыскивает девок. И представьте: то пару резиновых перчаток найдет, то кусок солдатского мыла. Знаете, куда эти девки могут засунуть себе пачку масла?! Тьфу! — Он сплюнул. — Надеюсь, я никогда так не оголодаю.
Когда Вольф ушел, Гордон Миддлтон встал и произнес низким голосом:
— Полковник его любит, — и добродушно улыбнулся Моске, словно что-то в нем вызвало его симпатию. Собравшись уходить, он сказал Эдди:
— Надеюсь поймать ранний автобус, — и Моске, просто и дружелюбно:
— Ну, еще увидимся, Уолтер.
Рабочий день закончился. Моска смотрел в окно и видел, как немецкие рабочие толпятся у ворот, дожидаясь, пока военная полиция проверит их документы и обыщет — только после этого они могли покинуть военно-воздушную базу.
Эдди подошел к окну и встал рядом с ним.
— Насколько я понимаю, тебе не терпится в город. Ты хочешь найти свою девочку? — сказал Эдди и улыбнулся одними губами, почти по-женски сладко и в то же время вопросительно. — Потому-то я и постарался найти тебе работу здесь.
Я подумал, ты приезжаешь из-за нее. Верно?
— Сам не знаю, — ответил Моска. — Отчасти, наверное, да.
— Ты хочешь сначала устроиться в общежитии, а потом отправиться на ее поиски? Или хочешь сначала найти ее?
— Давай-ка сначала в общежитие!
Эдди весело расхохотался:
— Если ты пойдешь прямо сейчас, ты еще застанешь ее дома. А если будешь ждать, пока тебе оформят жилье, то увидишь ее не раньше восьми.
А она тогда может уйти куда-нибудь, — при этих словах он внимательно посмотрел на Моску.
— Значит, не повезет, — сказал Моска.
Они подхватили по чемодану и пошли к автостоянке, где Эдди поставил свой джип. Включив зажигание, Эдди повернулся к Моске:
— Ты не спрашиваешь, но я тебе скажу. Я ни разу не видел ее ни в одном офицерском или солдатском клубе. Я вообще ее не видел. — После паузы он добавил хитро:
— И, думаю, ты бы не очень обрадовался, если бы я стал ее разыскивать.
Глава 4
Когда они миновали Нойштадт, а потом через мост въехали в старый Бремен, Моска увидел первый хорошо знакомый ему ориентир. Костел — высокое здание с башней, похожее на человеческое тело с лицом, изъеденным страшной болезнью: хрупкая конструкция из камня и штукатурки, поддерживающая устремленный в небо шпиль.
Потом они ехали мимо массивного здания управления полиции, на чьих темно-зеленых стенах все еще виднелись белые шрамы того взрыва. По Шваххаузерхеерштрассе они выехали на другой конец города, где когда-то был фешенебельный пригородный район. Дома здесь почти не были повреждены бомбежкой и использовались под квартиры для офицеров оккупационных войск.
Моска размышлял о сидящем рядом человеке.
Эдди Кэссин был не романтического склада. Насколько Моска мог себе представить, как раз напротив. Он вспомнил, как в свою бытность солдатом Эдди нашел в городе молоденькую пышнотелую бельгийку с симпатичным, как у дрезденской куколки, лицом. Он поселил ее в маленькой комнатушке без окон в одном из здешних домов и устроил оргию. Девушка обслуживала тридцать солдат, расквартированных в доме, в течение трех дней кряду. Солдаты, дожидаясь своей очереди, резались в карты на кухне. Девушка была настолько хорошенькая и благовоспитанная, что солдаты обхаживали ее так, как муж обхаживает беременную жену. Они по очереди жарили для нее яичницу с беконом и ветчиной и приносили ей завтрак в постель. Из армейской лавки они притаскивали ей пакеты с едой. Она смеялась и шутила, сидя в кровати голая. В ее комнатушке постоянно кто-то торчал, и она, похоже, любила всех и каждого. Ей приходилось трудно только в одном. Эдди Кэссин раз в день проводил с ней не меньше часа. Она называла его «папулей».
— Она слишком хорошенькая, чтобы хранить мне верность, — повторял Эдди, и Моска не мог забыть, с каким садистским удовлетворением в голосе он произносил эти слова.
Они свернули с Курфюрстеналлее на Метцерштрассе и поехали по улице, где густая листва высоких лип отбрасывала рваные тени на ветровое стекло. Эдди остановился около восстановленного кирпичного четырехэтажного здания с небольшой лужайкой.
— Ну, вот мы и приехали. Лучший особняк для американцев-холостяков в Бремене.
Летнее солнце придавало кирпичу темно-красный оттенок, улица лежала в глубокой тени.
Моска взял оба чемодана и спортивную сумку, а Эдди Кэссин пошел впереди по тропинке. У дверей их встретила немка-домоправительница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74