И даже теперь это не казалось ему ошибкой, глупостью или даже какой-то дурацкой шуткой. Это просто казалось странным.
Ну и чертовщина, думал он, ну и чертовщина.
Странно, что эти мысли пришли ему в голову сейчас. Он взял еще пригоршню орешков и чуть было не пронес их мимо рта — несколько орешков покатилось по полу. Он едва не засыпал.
Моска встал и подошел к окну, чтобы подставить разгоряченное тело прохладному ветерку.
Нетвердой походкой он приблизился к коляске, посмотрел на малыша и громко, торжественно произнес:
— Ну и чертовщина!
Обе женщины улыбнулись.
— Пожалуй, уложу-ка я тебя в постель, — сказал Гелла и добавила, обращаясь к фрау Заундерс:
— Он впервые за все время взглянул на ребенка. Ты что, Уолтер, все еще не веришь, что стал отцом?
— Это он почувствует, когда родится второй, — сказала фрау Заундерс.
Моска не сводил с малыша глаз. Теперь это было уже не уродливое существо: морщинки на лице разгладились и кожа побелела. Женщины снова принялись за чтение. Моска вернулся к окну.
— Что это ты сегодня беспокойный? — спросила Гелла, не отрываясь от вязания.
— Я не беспокойный, — ответил Моска. Это было правдой. Он словно просто изучал эту комнату, в первый раз разглядывая ее так внимательно. Он снова подошел к коляске и стал смотреть на спящего ребенка. Теперь он уже больше похож на человека, подумал Моска. И сказал Гелле:
— Может, сходим завтра в загородный клуб? Посидим на лужайке с коляской, я куплю тебе хот-дог и мороженое. Послушаем оркестр.
Гелла кивнула. Моска обратился к фрау Заундерс:
— Не хотите пойти с нами?
Фрау Заундерс взглянула на него:
— Нет-нет, ко мне должны прийти.
Гелла улыбнулась:
— Это он так приглашает. Он и в самом деле хочет, чтобы вы пошли с нами. Там можно наесться мороженого до отвала.
— Нет, спасибо, — сказала фрау Заундерс. Моска понял, что она отказывается от смущения, решив, что он пригласил ее только из вежливости.
— Я вполне серьезно! — сказал он.
Фрау Заундерс улыбнулась:
— Купите мне лучше мороженого.
Моска принес из спальни еще банку пива. Все о'кей, подумал он.
— Уж коли ты так мирно настроен, — сказала Гелла, — окажи мне услугу. У фрау Заундерс в Америке есть дядюшка, и она хочет, чтобы ты отправил ему с военной почтой письмо.
— Конечно, — согласился Моска. — Это дело обычное. Все немцы сейчас пишут своим родственникам в Америку, намекая, чтобы те присылали им посылки.
— Спасибо, — сказала фрау Заундерс и добавила с иронической улыбкой:
— Мы теперь все очень беспокоимся за своих американских дядюшек.
Гелла и Моска расхохотались, причем Моска даже подавился пивом.
Женщины снова погрузились в чтение, а Моска взглянул на лежащий рядом номер «Старз энд страйпс» и сказал:
— Может быть, завтра из Гамбурга вернется Лео и сходит с нами в клуб.
Гелла взглянула на него.
— Что-то он долго отсутствует. Надеюсь, с ним ничего не случилось.
Моска отправился за очередной банкой пива.
— Может, все-таки вам принести? — спросил он у женщин, но они снова отказались. Он встал у окна. — Наверное, Лео решил остаться там на уикенд. Иначе он бы еще вчера вернулся.
Гелла положила книгу на стол и сказала фрау Заундерс:
— Все! Очень интересно.
— У меня в спальне еще много книг, которых вы не читали, — сказала фрау Заундерс. — Сходите посмотрите.
— Не сегодня, — ответила Гелла.
Она подошла к Моске и, просунув худую руку ему под тенниску, обхватила его за талию. Они стали всматриваться во мрак и вдыхать свежий аромат деревьев. Ночной ветер приносил запах садов и реки, в воздухе едва чувствовался едкий смрад руин. Облака занавесили полную луну, и повсюду в расстилающемся вокруг тихом мраке Моска слышал немецкие голоса и смех, доносившиеся из соседних домов. Из радиоприемника, настроенного на бременскую станцию, текла тихая струнная музыка. Ему вдруг ужасно захотелось оказаться в «Ратскелларе» или в офицерском клубе, поиграть в кости или выпить с Эдди и Вольфом.
— Ты пьешь очень много пива, — заметила Гелла. — До кровати сможешь дойти?
Моска потрепал ее по волосам и сказал:
— Не беспокойся, я в порядке Она прижалась к нему.
— Мне так хорошо сегодня, — сказала она. — Знаешь, чего мне хочется? — Она произнесла эти слова шепотом, чтобы не услышала фрау Заундерс.
— Чего? — спросил Моска.
Она улыбнулась и притянула к себе его лицо, чтобы поцеловать в губы.
— Ты уверена, что можно? — спросил он тоже шепотом. — Ведь только месяц прошел. — Эдди Кэссин предупреждал, что ему придется потерпеть месяца два, не меньше.
— Я себя хорошо чувствую, — сказала она, — не волнуйся. Я себя сегодня замечательно чувствую, как умудренная опытом жена, которая прожила со своим мужем не один год.
Они еще постояли немного у окна, вслушиваясь в ропот города и ночи, потом Моска обернулся и сказал фрау Заундерс:
— Спокойной ночи.
Он держал дверь, пока Гелла выкатывала коляску с младенцем в спальню. Выйдя за ней, он проверил, заперта ли входная дверь с общей лестницы.
Глава 18
Моска сидел на траве в тени большого дома — реквизированного загородного клуба. Рядом в шезлонге устроилась Гелла. Всю лужайку перед клубом оккупировали солдаты с женами и детьми.
Несколько человек с луками пускали стрелы в красные и синие мишени.
Все было объято покоем и тишиной. Сумерки наступили в этот воскресный день раньше обычного, подумал Моска, близится осень — тоже раньше обычного. По зеленой лужайке были разбросаны пятна коричневой пожухлой травы, а в шапках огромных вязов, высящихся вдоль площадки для гольфа, уже виднелись красноватые потеки.
Он увидел, что к ним приближается Эдди Кэссин, огибая стрелков. Эдди присел на траву и, похлопав Геллу по ботинку, сказал:
— Привет, малышка.
Гелла улыбнулась ему и продолжала читать «Старз энд страйпс», тихо проговаривая английские слова.
— Я получил письмо от жены, — сказал Эдди Кэссин. — Она не приедет. — Он помолчал. — Это ее последнее слово, — сказал он, и его изящный рот исказила торжествующая улыбка. — Она выходит замуж за своего шефа. Я же говорил тебе, что она с ним трахается. А я-то ничего и не знал.
Догадывался чисто интуитивно. Как тебе моя интуиция, Уолтер?
Моска понял, что Эдди сегодня здорово напьется.
— Да ладно тебе, Эдди! Ты же абсолютно не семейный человек.
— Но мог бы им стать, — ответил Эдди невозмутимо. — Я мог бы попытаться. — И он указал пальцем на кремовую коляску, ярким пятном светлевшую посреди зеленого ковра травы. — Ты же не семейный человек, да вот пытаешься им стать.
Моска засмеялся.
— Я учусь, — сказал он.
Они сидели молча.
— Может, сходим сегодня вечерком в «Ратскеллар»? — спросил Эдди.
— Нет, — ответил Моска. — У нас есть дома что выпить. Приходи сам.
— Знаешь, мне надо постоянно быть в движении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Ну и чертовщина, думал он, ну и чертовщина.
Странно, что эти мысли пришли ему в голову сейчас. Он взял еще пригоршню орешков и чуть было не пронес их мимо рта — несколько орешков покатилось по полу. Он едва не засыпал.
Моска встал и подошел к окну, чтобы подставить разгоряченное тело прохладному ветерку.
Нетвердой походкой он приблизился к коляске, посмотрел на малыша и громко, торжественно произнес:
— Ну и чертовщина!
Обе женщины улыбнулись.
— Пожалуй, уложу-ка я тебя в постель, — сказал Гелла и добавила, обращаясь к фрау Заундерс:
— Он впервые за все время взглянул на ребенка. Ты что, Уолтер, все еще не веришь, что стал отцом?
— Это он почувствует, когда родится второй, — сказала фрау Заундерс.
Моска не сводил с малыша глаз. Теперь это было уже не уродливое существо: морщинки на лице разгладились и кожа побелела. Женщины снова принялись за чтение. Моска вернулся к окну.
— Что это ты сегодня беспокойный? — спросила Гелла, не отрываясь от вязания.
— Я не беспокойный, — ответил Моска. Это было правдой. Он словно просто изучал эту комнату, в первый раз разглядывая ее так внимательно. Он снова подошел к коляске и стал смотреть на спящего ребенка. Теперь он уже больше похож на человека, подумал Моска. И сказал Гелле:
— Может, сходим завтра в загородный клуб? Посидим на лужайке с коляской, я куплю тебе хот-дог и мороженое. Послушаем оркестр.
Гелла кивнула. Моска обратился к фрау Заундерс:
— Не хотите пойти с нами?
Фрау Заундерс взглянула на него:
— Нет-нет, ко мне должны прийти.
Гелла улыбнулась:
— Это он так приглашает. Он и в самом деле хочет, чтобы вы пошли с нами. Там можно наесться мороженого до отвала.
— Нет, спасибо, — сказала фрау Заундерс. Моска понял, что она отказывается от смущения, решив, что он пригласил ее только из вежливости.
— Я вполне серьезно! — сказал он.
Фрау Заундерс улыбнулась:
— Купите мне лучше мороженого.
Моска принес из спальни еще банку пива. Все о'кей, подумал он.
— Уж коли ты так мирно настроен, — сказала Гелла, — окажи мне услугу. У фрау Заундерс в Америке есть дядюшка, и она хочет, чтобы ты отправил ему с военной почтой письмо.
— Конечно, — согласился Моска. — Это дело обычное. Все немцы сейчас пишут своим родственникам в Америку, намекая, чтобы те присылали им посылки.
— Спасибо, — сказала фрау Заундерс и добавила с иронической улыбкой:
— Мы теперь все очень беспокоимся за своих американских дядюшек.
Гелла и Моска расхохотались, причем Моска даже подавился пивом.
Женщины снова погрузились в чтение, а Моска взглянул на лежащий рядом номер «Старз энд страйпс» и сказал:
— Может быть, завтра из Гамбурга вернется Лео и сходит с нами в клуб.
Гелла взглянула на него.
— Что-то он долго отсутствует. Надеюсь, с ним ничего не случилось.
Моска отправился за очередной банкой пива.
— Может, все-таки вам принести? — спросил он у женщин, но они снова отказались. Он встал у окна. — Наверное, Лео решил остаться там на уикенд. Иначе он бы еще вчера вернулся.
Гелла положила книгу на стол и сказала фрау Заундерс:
— Все! Очень интересно.
— У меня в спальне еще много книг, которых вы не читали, — сказала фрау Заундерс. — Сходите посмотрите.
— Не сегодня, — ответила Гелла.
Она подошла к Моске и, просунув худую руку ему под тенниску, обхватила его за талию. Они стали всматриваться во мрак и вдыхать свежий аромат деревьев. Ночной ветер приносил запах садов и реки, в воздухе едва чувствовался едкий смрад руин. Облака занавесили полную луну, и повсюду в расстилающемся вокруг тихом мраке Моска слышал немецкие голоса и смех, доносившиеся из соседних домов. Из радиоприемника, настроенного на бременскую станцию, текла тихая струнная музыка. Ему вдруг ужасно захотелось оказаться в «Ратскелларе» или в офицерском клубе, поиграть в кости или выпить с Эдди и Вольфом.
— Ты пьешь очень много пива, — заметила Гелла. — До кровати сможешь дойти?
Моска потрепал ее по волосам и сказал:
— Не беспокойся, я в порядке Она прижалась к нему.
— Мне так хорошо сегодня, — сказала она. — Знаешь, чего мне хочется? — Она произнесла эти слова шепотом, чтобы не услышала фрау Заундерс.
— Чего? — спросил Моска.
Она улыбнулась и притянула к себе его лицо, чтобы поцеловать в губы.
— Ты уверена, что можно? — спросил он тоже шепотом. — Ведь только месяц прошел. — Эдди Кэссин предупреждал, что ему придется потерпеть месяца два, не меньше.
— Я себя хорошо чувствую, — сказала она, — не волнуйся. Я себя сегодня замечательно чувствую, как умудренная опытом жена, которая прожила со своим мужем не один год.
Они еще постояли немного у окна, вслушиваясь в ропот города и ночи, потом Моска обернулся и сказал фрау Заундерс:
— Спокойной ночи.
Он держал дверь, пока Гелла выкатывала коляску с младенцем в спальню. Выйдя за ней, он проверил, заперта ли входная дверь с общей лестницы.
Глава 18
Моска сидел на траве в тени большого дома — реквизированного загородного клуба. Рядом в шезлонге устроилась Гелла. Всю лужайку перед клубом оккупировали солдаты с женами и детьми.
Несколько человек с луками пускали стрелы в красные и синие мишени.
Все было объято покоем и тишиной. Сумерки наступили в этот воскресный день раньше обычного, подумал Моска, близится осень — тоже раньше обычного. По зеленой лужайке были разбросаны пятна коричневой пожухлой травы, а в шапках огромных вязов, высящихся вдоль площадки для гольфа, уже виднелись красноватые потеки.
Он увидел, что к ним приближается Эдди Кэссин, огибая стрелков. Эдди присел на траву и, похлопав Геллу по ботинку, сказал:
— Привет, малышка.
Гелла улыбнулась ему и продолжала читать «Старз энд страйпс», тихо проговаривая английские слова.
— Я получил письмо от жены, — сказал Эдди Кэссин. — Она не приедет. — Он помолчал. — Это ее последнее слово, — сказал он, и его изящный рот исказила торжествующая улыбка. — Она выходит замуж за своего шефа. Я же говорил тебе, что она с ним трахается. А я-то ничего и не знал.
Догадывался чисто интуитивно. Как тебе моя интуиция, Уолтер?
Моска понял, что Эдди сегодня здорово напьется.
— Да ладно тебе, Эдди! Ты же абсолютно не семейный человек.
— Но мог бы им стать, — ответил Эдди невозмутимо. — Я мог бы попытаться. — И он указал пальцем на кремовую коляску, ярким пятном светлевшую посреди зеленого ковра травы. — Ты же не семейный человек, да вот пытаешься им стать.
Моска засмеялся.
— Я учусь, — сказал он.
Они сидели молча.
— Может, сходим сегодня вечерком в «Ратскеллар»? — спросил Эдди.
— Нет, — ответил Моска. — У нас есть дома что выпить. Приходи сам.
— Знаешь, мне надо постоянно быть в движении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74