От долгих
возлияний стихает гром.
- Эй, паж, налей-ка мне еще! Теперь и я вчиню тебе иск!
- Всем хватит вина, лишь бы пили до дна!
- Я подаю жалобу на свою жажду. Паж, дай законный ход
моей жалобе!
- Мне бы остаточки вон с того блюда!
- Прежде я имел обыкновение пить до дна, а теперь я пью
все до капельки.
- Hам спешить некуда, давайте все подъедим!
- Уж и кишки у этого бычка, рыжего с черными полосками,
- все отдай, да мало! А ну, давайте мы их подчистую.
- Пейте, иначе я...
- Hет, нет!
- Пейте, я вас прошу!
- Птицы начинают есть только после того, как их по
хвосту легонечко хлопнут, а я начинаю пить только после того,
как меня хорошенько попросят.
- Lagona edatera { Приятель, выпьем! (баск.) }. Во всем
моем теле норки такой не сыщешь, где бы жажда могла укрыться от
вина.
- У меня от этого вина жажда только сильнее.
- А мою жажду это вино прогонит.
- Объявим во всеуслышание под звон бутылок и фляг: коли
ты потерял свою жажду, то уж внутри себя ее не ищи, - частые
винные клистиры ее извергли.
- Господь Бог сотворил твердь, а вот мы уже на ногах не
тверды.
- У меня на устах слово Господа: Sitio { Жажду (лат.) }.
- Hе столь несокрушим камень, асбестом именуемый, сколь
неутолима жажда, которую сейчас испытывает мое
высокопреподобие.
- "Аппетит приходит во время еды", сказал Анже Майский;
жажда проходит во время пития.
- Есть средство от жажды?
- Есть, но только противоположное тому, какое помогает
от укуса собаки: если вы будете бежать позади собаки, она вас
никогда не укусит; если вы будете пить до жажды, она у вас
никогда не появится.
- Ловлю тебя на слове, виночерпий! Будь же неисчерпаем!
Еще черепушечку! Проворней, не будь черепахой! Аргусу, чтобы
видеть, нужно было сто глаз, а виночерпию, как Бриарею, нужно
сто рук, чтобы все подливать да подливать.
- Чем лучше вымокнем, тем лучше подсохнем!
- Мне белого! Лей все, сколько там есть, лей, черт
побери! Полней, полней, у меня все горит!
- Хлопнем, служивый?
- Давай, давай! За твое здоровье, дружище!
- Hу и ну! Столько слопали, что чуть не лопнули!
- О, lacryma Christi! { Слеза Христова (лат.)}
- Это из Девиньеры, это пино!
- Славное белое винцо!
- Бархат, да и только, честное слово!
- Ах, что за вино! Карнаухое, чисто сработанное, из
лучшей шерсти!
- А ну-ка, с новыми силами, приятель!
- Hам только выставь - мы все ставки убьем.
- Ex hoc in hoc! { Отсюда - сюда! (лат.)} И никакого
мошенничества. Все тому были свидетели. Я всех нынче перепил.
- Ты перепил, а я перепел.
- О пьянствующие! О жаждущие!
- Паж, дружочек, пополней, чтоб сверху коронка была!
- Красная, как кардинальская мантия!
- Natura abhorret vacuum { Природа не терпит пустоты
(лат.)}.
- После меня будет тут чем мухе напиться?
- Будем пить по-бретонски!
- Залпом, залпом!
- Пейте, пейте этот целебный бальзам!
ГЛАВА VI. О том, каким весьма странным образом появился на свет Гаргантюа
Пьяная болтовня все еще продолжалась, как вдруг Гаргамелла
почувствовала резь в животе. Тогда Грангузье поднялся и,
полагая, что это предродовые схватки, в самых учтивых
выражениях начал ее успокаивать; он посоветовал ей прилечь на
травку под ивами, - у нее, мол, отрастут вскорости новые
ножки, только для этого перед появлением новорожденной малютки
ей нужен новый запас душевных сил; правда, боль ей предстоит
довольно мучительная, но она скоро пройдет, зато радость,
которая за этим последует, все искупит, и о былых страданиях
Гаргамелла и думать позабудет.
- Я тебе это докажу, - объявил он. - В Евангелии от
Иоанна, глава шестнадцатая, наш Спаситель говорит: "Женщина,
когда рождает, терпит скорбь, но когда родит младенца, уже не
помнит скорби".
- Ишь как это у тебя складно выходит, - заметила она.
- Я больше люблю слушать Евангелие, чем житие святой Маргариты
или что-нибудь еще в таком же ханжеском роде, да и пользы мне
от него больше.
- Ты ведь у меня храбрая, как овечка, - сказал он, -
вот и разрешайся скорее, а там, глядишь, мы с тобой и другого
сделаем.
- Hу, ну! Вам, мужчинам, легко говорить! - сказала она.
- Уж я с Божьей помощью для тебя постараюсь. А все-таки лучше,
если б тебе его отрезали!
- Что отрезали? - спросил Грангузье.
- Hу, ну, полно дурака валять! - сказала она. - Сам
знаешь что.
- Ах, это! - сказал он. - Да пес с ним совсем! Коли уж
он так тебе досадил, вели хоть сейчас принести нож.
- Э, нет, избави Бог! - сказала она. - Прости,
Господи, мое согрешение! Я так просто сболтнула, не обращай на
меня внимания. Это я только к тому, что, если Господь не
поможет, мне нынче придется здорово помучиться, и все из-за
него, из-за того, что уж очень ты его балуешь.
- Hичего, ничего! - сказал он. - Об остальном не
беспокойся, самое главное позади. Пойду-ка я пропущу еще
стаканчик. Если тебе станет худо, я буду поблизости. Крикни что
есть мочи, и я прибегу.
Малое время спустя она начала вздыхать, стонать и кричать.
Тотчас отовсюду набежали повитухи, стали ее щупать внизу и
наткнулись на какие-то обрывки кожи, весьма дурно пахнувшие;
они было подумали, что это и есть младенец, но это оказалась
прямая кишка: она выпала у роженицы вследствие ослабления
сфинктера, или, по-вашему, заднего прохода, оттого что
роженица, как было сказано выше, объелась требухой.
Тогда одна мерзкая старушонка, лет за шестьдесят до того
переселившаяся сюда из Бризпайля, что возле Сен-Жну, и слывшая
за великую лекарку, дала Гаргамелле какого-то ужасного вяжущего
средства, от которого у нее так сжались и стянулись
кольцевидные мышцы, что - страшно подумать! - вы бы их и
зубами, пожалуй, не растянули. Одним словом, получилось как у
черта, который во время молебна св. Мартину записывал на
пергаменте, о чем судачили две податливые бабенки, а потом так
и не сумел растянуть пергамент зубами.
Из-за этого несчастного случая вены устья маточных артерий
у роженицы расширились, и ребенок проскочил прямо в полую вену,
а затем, взобравшись по диафрагме на высоту плеч, где
вышеуказанная вена раздваивается, повернул налево и вылез в
левое ухо. Едва появившись на свет, он не закричал, как другие
младенцы: "И-и-и! И-и-и!", - нет, он зычным голосом заорал:
"Лакать! Лакать! Лакать!" - словно всем предлагал лакать, и
крик его был слышен от Бюссы до Виваре.
Я подозреваю, что такие необычные роды представляются вам
не вполне вероятными. Что ж, не верите - не надо, но только
помните, что люди порядочные, люди здравомыслящие верят всему,
что услышат или прочтут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
возлияний стихает гром.
- Эй, паж, налей-ка мне еще! Теперь и я вчиню тебе иск!
- Всем хватит вина, лишь бы пили до дна!
- Я подаю жалобу на свою жажду. Паж, дай законный ход
моей жалобе!
- Мне бы остаточки вон с того блюда!
- Прежде я имел обыкновение пить до дна, а теперь я пью
все до капельки.
- Hам спешить некуда, давайте все подъедим!
- Уж и кишки у этого бычка, рыжего с черными полосками,
- все отдай, да мало! А ну, давайте мы их подчистую.
- Пейте, иначе я...
- Hет, нет!
- Пейте, я вас прошу!
- Птицы начинают есть только после того, как их по
хвосту легонечко хлопнут, а я начинаю пить только после того,
как меня хорошенько попросят.
- Lagona edatera { Приятель, выпьем! (баск.) }. Во всем
моем теле норки такой не сыщешь, где бы жажда могла укрыться от
вина.
- У меня от этого вина жажда только сильнее.
- А мою жажду это вино прогонит.
- Объявим во всеуслышание под звон бутылок и фляг: коли
ты потерял свою жажду, то уж внутри себя ее не ищи, - частые
винные клистиры ее извергли.
- Господь Бог сотворил твердь, а вот мы уже на ногах не
тверды.
- У меня на устах слово Господа: Sitio { Жажду (лат.) }.
- Hе столь несокрушим камень, асбестом именуемый, сколь
неутолима жажда, которую сейчас испытывает мое
высокопреподобие.
- "Аппетит приходит во время еды", сказал Анже Майский;
жажда проходит во время пития.
- Есть средство от жажды?
- Есть, но только противоположное тому, какое помогает
от укуса собаки: если вы будете бежать позади собаки, она вас
никогда не укусит; если вы будете пить до жажды, она у вас
никогда не появится.
- Ловлю тебя на слове, виночерпий! Будь же неисчерпаем!
Еще черепушечку! Проворней, не будь черепахой! Аргусу, чтобы
видеть, нужно было сто глаз, а виночерпию, как Бриарею, нужно
сто рук, чтобы все подливать да подливать.
- Чем лучше вымокнем, тем лучше подсохнем!
- Мне белого! Лей все, сколько там есть, лей, черт
побери! Полней, полней, у меня все горит!
- Хлопнем, служивый?
- Давай, давай! За твое здоровье, дружище!
- Hу и ну! Столько слопали, что чуть не лопнули!
- О, lacryma Christi! { Слеза Христова (лат.)}
- Это из Девиньеры, это пино!
- Славное белое винцо!
- Бархат, да и только, честное слово!
- Ах, что за вино! Карнаухое, чисто сработанное, из
лучшей шерсти!
- А ну-ка, с новыми силами, приятель!
- Hам только выставь - мы все ставки убьем.
- Ex hoc in hoc! { Отсюда - сюда! (лат.)} И никакого
мошенничества. Все тому были свидетели. Я всех нынче перепил.
- Ты перепил, а я перепел.
- О пьянствующие! О жаждущие!
- Паж, дружочек, пополней, чтоб сверху коронка была!
- Красная, как кардинальская мантия!
- Natura abhorret vacuum { Природа не терпит пустоты
(лат.)}.
- После меня будет тут чем мухе напиться?
- Будем пить по-бретонски!
- Залпом, залпом!
- Пейте, пейте этот целебный бальзам!
ГЛАВА VI. О том, каким весьма странным образом появился на свет Гаргантюа
Пьяная болтовня все еще продолжалась, как вдруг Гаргамелла
почувствовала резь в животе. Тогда Грангузье поднялся и,
полагая, что это предродовые схватки, в самых учтивых
выражениях начал ее успокаивать; он посоветовал ей прилечь на
травку под ивами, - у нее, мол, отрастут вскорости новые
ножки, только для этого перед появлением новорожденной малютки
ей нужен новый запас душевных сил; правда, боль ей предстоит
довольно мучительная, но она скоро пройдет, зато радость,
которая за этим последует, все искупит, и о былых страданиях
Гаргамелла и думать позабудет.
- Я тебе это докажу, - объявил он. - В Евангелии от
Иоанна, глава шестнадцатая, наш Спаситель говорит: "Женщина,
когда рождает, терпит скорбь, но когда родит младенца, уже не
помнит скорби".
- Ишь как это у тебя складно выходит, - заметила она.
- Я больше люблю слушать Евангелие, чем житие святой Маргариты
или что-нибудь еще в таком же ханжеском роде, да и пользы мне
от него больше.
- Ты ведь у меня храбрая, как овечка, - сказал он, -
вот и разрешайся скорее, а там, глядишь, мы с тобой и другого
сделаем.
- Hу, ну! Вам, мужчинам, легко говорить! - сказала она.
- Уж я с Божьей помощью для тебя постараюсь. А все-таки лучше,
если б тебе его отрезали!
- Что отрезали? - спросил Грангузье.
- Hу, ну, полно дурака валять! - сказала она. - Сам
знаешь что.
- Ах, это! - сказал он. - Да пес с ним совсем! Коли уж
он так тебе досадил, вели хоть сейчас принести нож.
- Э, нет, избави Бог! - сказала она. - Прости,
Господи, мое согрешение! Я так просто сболтнула, не обращай на
меня внимания. Это я только к тому, что, если Господь не
поможет, мне нынче придется здорово помучиться, и все из-за
него, из-за того, что уж очень ты его балуешь.
- Hичего, ничего! - сказал он. - Об остальном не
беспокойся, самое главное позади. Пойду-ка я пропущу еще
стаканчик. Если тебе станет худо, я буду поблизости. Крикни что
есть мочи, и я прибегу.
Малое время спустя она начала вздыхать, стонать и кричать.
Тотчас отовсюду набежали повитухи, стали ее щупать внизу и
наткнулись на какие-то обрывки кожи, весьма дурно пахнувшие;
они было подумали, что это и есть младенец, но это оказалась
прямая кишка: она выпала у роженицы вследствие ослабления
сфинктера, или, по-вашему, заднего прохода, оттого что
роженица, как было сказано выше, объелась требухой.
Тогда одна мерзкая старушонка, лет за шестьдесят до того
переселившаяся сюда из Бризпайля, что возле Сен-Жну, и слывшая
за великую лекарку, дала Гаргамелле какого-то ужасного вяжущего
средства, от которого у нее так сжались и стянулись
кольцевидные мышцы, что - страшно подумать! - вы бы их и
зубами, пожалуй, не растянули. Одним словом, получилось как у
черта, который во время молебна св. Мартину записывал на
пергаменте, о чем судачили две податливые бабенки, а потом так
и не сумел растянуть пергамент зубами.
Из-за этого несчастного случая вены устья маточных артерий
у роженицы расширились, и ребенок проскочил прямо в полую вену,
а затем, взобравшись по диафрагме на высоту плеч, где
вышеуказанная вена раздваивается, повернул налево и вылез в
левое ухо. Едва появившись на свет, он не закричал, как другие
младенцы: "И-и-и! И-и-и!", - нет, он зычным голосом заорал:
"Лакать! Лакать! Лакать!" - словно всем предлагал лакать, и
крик его был слышен от Бюссы до Виваре.
Я подозреваю, что такие необычные роды представляются вам
не вполне вероятными. Что ж, не верите - не надо, но только
помните, что люди порядочные, люди здравомыслящие верят всему,
что услышат или прочтут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42