Что же касается наследия великой Антонины Коваленко, то оно состоит из двух частей. Первая — это ее единственный афоризм, дошедший до нас, который вы видите написанным на этой стене: «Истина здесь». Нам неизвестно, к какому времени жизни Коваленко относится этот афоризм; не сохранилось также и рукописи, где бы он был зафиксирован. Однако подлинность его несомненна. Существует множество комментариев к этому афоризму; все они составляют даже целую литературу в литературе. Второй частью наследия Коваленко является ее «Трактат о мандустре», написанный ею в возрасте 18-19 лет и дошедший до нас в отрывках, о чем я уже говорил. Этот трактат так же имеет множество комментариев. В отличие от афоризма, рукопись отрывков трактата сохранилась и находится сейчас в Центре. Вместе афоризм и трактат составляют единую книгу, называемую «Книгой книг книг». В старину было много книг, которых наименовывали «Книга книг», но они лишь косвенно подходили к истине, ничего не совершая. Книга Антонины Коваленко хранит в себе самую высшую мудрость, ибо благодаря ей произошло самое великое событие в нашей реальности. Не надо смотреть при чтении на глубину или красивость высказываний; иногда они уступают стихам и изречениям известных пророков и философов, но необходимо постоянно помнить, что именно из этого выросло реальное Деяние, по значению своему равное Началу Миров. Я сказал. Вопросы?
— А может быть, это вранье? — спросил Миша Оно.
— Тихо, болван, как ты можешь такое говорить! — крикнул Яковлев, испуганно смотря по сторонам. — Это нельзя, это все. Да здравствует Коваленко!!!
— Да здравствует, — сказал Миша Оно, — Но я не помню. Дайте мне почитать «Книгу книг книг».
— Хорошо, только больше не говори гадостей, — успокоившись, произнес Яковлев, вставая со своего места.
Он сделал знак рукой и пошел вперед, куда-то вглубь комнаты, между полок с книгами, которые могли быть комментариями к трактату, или к афоризму, а, может быть, чем-нибудь еще. Миша Оно следовал за ним, соединив свои руки сзади и не смотря на книги. Артем свернул налево, прошел еще немного и остановился у стены.
— Здесь, — сказал он значительно, указывая пальцем на стену.
— Что? — спросил Миша, останавливаясь.
— Это, — сказал Артем и ткнул своим пальцем в центр этой стены. Образовался некий проем, словно открывшаяся дверь; и там, внутри, была полутемная красная комната с большим лиловым шкафом, а около шкафа висела огромная порнографическая картина, где был нарисован любовный акт между каким-то черноволосым небритым мужчиной и сияющей красивой девушкой с белым лицом.
— Что это? — спросил Миша Оно, указав на картину.
— То есть как, что?! Это своего рода икона, изображающая историческое событие, когда Антонина Коваленко впервые выделила чувство "Я". В каждой святой комнате висит похожая картина. Мы чтим нашу память!
— Понятно, — сказал Миша, подходя к центру комнаты.
— Садитесь здесь, — заботливо проговорил Артем Яковлев, показывая Мише оранжевый стол и зеленый стул в углу и зажигая уютную настольную лампу с красным абажуром.
Миша сел туда, где ему показали, и стал ждать. Артем подошел к шкафу, достал большую черную книгу с желтым корешком и бережно положил ее перед Оно.
— Я приглашаю вас и покидаю вас, — сказал Артем торжественно. — Читайте, существуйте и смотрите. Быть может, вы создадите свою тайну, приблизив настоящее, как весь мир? Прощайте, мой ученик, подумайте о своей миссии, ибо она высока. Вы знаете все о себе, ведь вы есть… Впрочем, это сложно. Вы должны вернуться в отеческое лоно, вы должны убивать по-настоящему, вы должны выполнить свою цель. Ведь что есть ваше возвращение, ваша любовь? Мандустра, милый мой, пока. Да здравствует Коваленко!
— До свидания, — ответил Миша Оно, сжимая книгу обеими руками.
Артем Яковлев повернулся кругом и вышел вон отсюда. Оно сидел здесь, чтобы воспринимать. Он осторожно открыл книгу, проведя большим пальцем по ее изгибу между двух страниц. Он перестал думать и стал читать.
§
(«Книга книг книг»)
«Истина здесь»
Трактат о мандустре
§ Я думала: хорош мир, или плох, а он никакой. Только Концепция творит из него Нечто.
§ Хаос, как первосостояние, есть эманация Ничто. Но акт творения никогда не кончается, а происходит каждую микроединицу времени в каждом Существующем.
§ … Хаос усмирен, он рождает бесконечное число равных и цельных Миров. Плюрализм сменяет релятивизм.
§ я не вижу единства; я вижу многообразие!
§ О, эти гениальные миры!.. Они любые; есть мир Бога, есть мир табуретки, есть мир розовой доброй змеи! Все есть, все абсолютно, все одновременно, я люблю это все.
§ Имя — начало реальности. Назвать значит создать. Имена разделили единую предреальность и творят каждый феномен. Так возникло все, что есть здесь.
§ Противники не соединяются даже в конце, противоречия не сходятся, каждая идея ведет к своему идеальному миру.
§ Есть только одна достойная задача: достичь возможности бесконечного развития. Все слишком понятно; тайны нужно не раскрывать, а придумывать; твори, а не достигай! Спасается тот, кто следует; становится тот, кто творит.
§… и я остановилась там. Зеленые листья были рядом; ветви благоухали запахом цветов, и сияло солнце, но было ужасно. Ничего не было для меня; предметы словно переходили один в другой, не существуя. Я посмотрела на свое тело — оно было частью Всего, и, мои ум воспринимал это, являясь тем же самым. Где я? Из мира как будто убрали его суть, его прелесть, его восторг. Или этого не было? Все состоит из одних микрочастиц — тогда чем отличаюсь я от зеленой каракатицы в кармане Афанасия Чая? Я срываю цветок; он так конкретен и лилов — но ведь в нем должно быть что-то еще, какая-то его личная сущность; и не его идея, как цветка, как растения, о чем спорили у Платона, а его собственная высшая суть в этот миг сейчас. А вдруг это есть? Если нет — то это было, это бывает, это может быть. Это, пронизывающее все, сотворяющее многообразие и конкретность, оживляющий дух Бытия… Я вышла из рощи, я говорила вслух. Это есть? Этот предел мига, суть случайного? Я не знаю — сказала я громко. Я буду знать. Это называется мандустрой…
§ Мандустра есть сущность процесса превращения акциденции в субстанцию, если этот процессе происходит.
§ Мандустра. Это — воспоминание о настоящем… Это предел прекрасного, куда мы можем бесконечно стремиться… Она во всем!
§ Мандустра есть везде, ее можно упоминать всуе, поскольку даже самые гнусные гадости мандустриальны! Иначе, выдумаете, они были бы возможны?!
§ Ее царство, ее присутствие может наступить неожиданно. Да, она есть всегда, но иногда особенно. О, если бы так было всегда!
§… а я вижу за всем этим некую эстетическую суть, без которой невозможно Бытие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— А может быть, это вранье? — спросил Миша Оно.
— Тихо, болван, как ты можешь такое говорить! — крикнул Яковлев, испуганно смотря по сторонам. — Это нельзя, это все. Да здравствует Коваленко!!!
— Да здравствует, — сказал Миша Оно, — Но я не помню. Дайте мне почитать «Книгу книг книг».
— Хорошо, только больше не говори гадостей, — успокоившись, произнес Яковлев, вставая со своего места.
Он сделал знак рукой и пошел вперед, куда-то вглубь комнаты, между полок с книгами, которые могли быть комментариями к трактату, или к афоризму, а, может быть, чем-нибудь еще. Миша Оно следовал за ним, соединив свои руки сзади и не смотря на книги. Артем свернул налево, прошел еще немного и остановился у стены.
— Здесь, — сказал он значительно, указывая пальцем на стену.
— Что? — спросил Миша, останавливаясь.
— Это, — сказал Артем и ткнул своим пальцем в центр этой стены. Образовался некий проем, словно открывшаяся дверь; и там, внутри, была полутемная красная комната с большим лиловым шкафом, а около шкафа висела огромная порнографическая картина, где был нарисован любовный акт между каким-то черноволосым небритым мужчиной и сияющей красивой девушкой с белым лицом.
— Что это? — спросил Миша Оно, указав на картину.
— То есть как, что?! Это своего рода икона, изображающая историческое событие, когда Антонина Коваленко впервые выделила чувство "Я". В каждой святой комнате висит похожая картина. Мы чтим нашу память!
— Понятно, — сказал Миша, подходя к центру комнаты.
— Садитесь здесь, — заботливо проговорил Артем Яковлев, показывая Мише оранжевый стол и зеленый стул в углу и зажигая уютную настольную лампу с красным абажуром.
Миша сел туда, где ему показали, и стал ждать. Артем подошел к шкафу, достал большую черную книгу с желтым корешком и бережно положил ее перед Оно.
— Я приглашаю вас и покидаю вас, — сказал Артем торжественно. — Читайте, существуйте и смотрите. Быть может, вы создадите свою тайну, приблизив настоящее, как весь мир? Прощайте, мой ученик, подумайте о своей миссии, ибо она высока. Вы знаете все о себе, ведь вы есть… Впрочем, это сложно. Вы должны вернуться в отеческое лоно, вы должны убивать по-настоящему, вы должны выполнить свою цель. Ведь что есть ваше возвращение, ваша любовь? Мандустра, милый мой, пока. Да здравствует Коваленко!
— До свидания, — ответил Миша Оно, сжимая книгу обеими руками.
Артем Яковлев повернулся кругом и вышел вон отсюда. Оно сидел здесь, чтобы воспринимать. Он осторожно открыл книгу, проведя большим пальцем по ее изгибу между двух страниц. Он перестал думать и стал читать.
§
(«Книга книг книг»)
«Истина здесь»
Трактат о мандустре
§ Я думала: хорош мир, или плох, а он никакой. Только Концепция творит из него Нечто.
§ Хаос, как первосостояние, есть эманация Ничто. Но акт творения никогда не кончается, а происходит каждую микроединицу времени в каждом Существующем.
§ … Хаос усмирен, он рождает бесконечное число равных и цельных Миров. Плюрализм сменяет релятивизм.
§ я не вижу единства; я вижу многообразие!
§ О, эти гениальные миры!.. Они любые; есть мир Бога, есть мир табуретки, есть мир розовой доброй змеи! Все есть, все абсолютно, все одновременно, я люблю это все.
§ Имя — начало реальности. Назвать значит создать. Имена разделили единую предреальность и творят каждый феномен. Так возникло все, что есть здесь.
§ Противники не соединяются даже в конце, противоречия не сходятся, каждая идея ведет к своему идеальному миру.
§ Есть только одна достойная задача: достичь возможности бесконечного развития. Все слишком понятно; тайны нужно не раскрывать, а придумывать; твори, а не достигай! Спасается тот, кто следует; становится тот, кто творит.
§… и я остановилась там. Зеленые листья были рядом; ветви благоухали запахом цветов, и сияло солнце, но было ужасно. Ничего не было для меня; предметы словно переходили один в другой, не существуя. Я посмотрела на свое тело — оно было частью Всего, и, мои ум воспринимал это, являясь тем же самым. Где я? Из мира как будто убрали его суть, его прелесть, его восторг. Или этого не было? Все состоит из одних микрочастиц — тогда чем отличаюсь я от зеленой каракатицы в кармане Афанасия Чая? Я срываю цветок; он так конкретен и лилов — но ведь в нем должно быть что-то еще, какая-то его личная сущность; и не его идея, как цветка, как растения, о чем спорили у Платона, а его собственная высшая суть в этот миг сейчас. А вдруг это есть? Если нет — то это было, это бывает, это может быть. Это, пронизывающее все, сотворяющее многообразие и конкретность, оживляющий дух Бытия… Я вышла из рощи, я говорила вслух. Это есть? Этот предел мига, суть случайного? Я не знаю — сказала я громко. Я буду знать. Это называется мандустрой…
§ Мандустра есть сущность процесса превращения акциденции в субстанцию, если этот процессе происходит.
§ Мандустра. Это — воспоминание о настоящем… Это предел прекрасного, куда мы можем бесконечно стремиться… Она во всем!
§ Мандустра есть везде, ее можно упоминать всуе, поскольку даже самые гнусные гадости мандустриальны! Иначе, выдумаете, они были бы возможны?!
§ Ее царство, ее присутствие может наступить неожиданно. Да, она есть всегда, но иногда особенно. О, если бы так было всегда!
§… а я вижу за всем этим некую эстетическую суть, без которой невозможно Бытие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77