Я же сознательно встал на открытой площадке, где они могли видеть каждое мое движение. Тем самым я побудил их сначала найти укрытие, а уже потом доставать оружие.
— Для вас это чистый бизнес, ничего больше?
Найтхаук покачал головой:
— Раньше это был мой бизнес. Теперь — нет.
— Иногда вы не можете спрятаться от себя.
— Я Джефферсон Найтхаук.
— И Вдоводел.
— Отнюдь. Вдоводелом я был раньше.
Его тон подсказал Киношите, что не стоит продолжать эту дискуссию. Поэтому он прогулялся к каждому из восьми трупов, некоторых перевернул, вглядываясь в лица.
— Неплохая добыча, — наконец вырвалось у него.
— Это не мужчины, — бесстрастно бросил Вдоводел.
— Я не об этом. Трое мне знакомы. Я видел их физиономии на голограммах с надписью «Разыскивается». Готов спорить, что и за остальных установлено вознаграждение.
— Это хорошо, — кивнул Найтхаук. — Значит, меня не будут судить за убийство, если тела когда-нибудь найдут.
— Когда-нибудь найдут? — в недоумении переспросил Киношита.
— Вот-вот. Пора за работу. Надо похоронить их до заката.
— Вы сошли с ума! За них дадут не меньше полумиллиона. Давайте положим их в грузовой трюм и доставим в ближайший пункт выплаты вознаграждения.
— Меня оно не интересует.
— Но деньги вы тратите довольно быстро. А тут есть возможность получить доход. Причем совершенно законным способом.
— Я же сказал: нет.
— Но почему?
— Потому что я больше не Вдоводел. Я на пенсии. И не убиваю людей за вознаграждение.
— Да вы рехнулись! — воскликнул Киношита. — Они уже мертвы. Так почему не обменять их на деньги?
— Можно и обменять, — пожал плечами Найтхаук, — но я этого делать не буду.
— А как вы собираетесь зарабатывать на жизнь?
— Если мне понадобятся деньги, найду работу.
— А это не работа?
— Сто лет назад я бы ответил, что работа. Сегодня это борьба за выживание, ничего больше.
— Что же тогда для вас работа? — гнул свое Киношита. — Вы не фермер. Не художник. Не разбираетесь в инвестициях. Для физического труда староваты. Если вы не собираетесь получать вознаграждение за этих бандитов, вам остается один путь — в цирк. Будете вторым Биллибаком-Танцором.
Найтхаук так долго молчал, что Киношите стало не по себе. Но все-таки заговорил:
— Это же идиоты. Если бы кто-нибудь попытался укрыться от меня на выбранной им планете, я бы поостерегся сразу спускаться на нее. И они доказали свой полный идиотизм, попытавшись пристрелить меня. Ни за мою голову, ни за твою вознаграждения не назначено. Если б они хотели нас убить, они могли бы взорвать наш корабль и спокойненько улететь. У нас же нет ни еды, ни кислорода, ни радиопередатчика, по которому мы могли бы вызвать подмогу.
— Черт побери! — воскликнул Киношита. — Я об этом и не подумал!
— Они тоже. — Найтхаук и не думал скрывать презрения, звучавшего в его голосе. — Но, если они были дураками, не надо думать, что остальные ничуть их не умнее. Жизнь в Пограничье суровая, и выживают здесь только крепкие мужчины и женщины. Большинство дураков умирает молодыми, и у меня нет желания встречаться с теми, кто остается. Я уже говорил тебе: я слишком долго прожил рука об руку со смертью и теперь хочу насладиться тем временем, что даровала мне судьба. Вдоводел вышел на пенсию. И точка.
— Но это же другой случай. — Похоже, переубедить Киношиту Найтхауку не удалось. — Никто не просит вас гоняться за всеми разыскиваемыми преступниками. Эти люди уже мертвы, но так уж вышло, что за них назначено вознаграждение. Почему же мы не можем уложить их в трюм и сдать в соответствующие инстанции? Раньше вам не приходилось волноваться из-за денег, но теперь ситуация изменилась. Этот корабль обошелся в кругленькую сумму, да и на Черчилле вы потеряли много денег…
— Я сказал: нет.
— Но…
— Почему они преследовали меня? — спросил Найтхаук.
— Потому что вы убили их друзей.
— А почему эти трое прицепились ко мне?
— Потому что ваш первый клон убил Маркиза Куинзберри.
— Итак, я убил одного человека, и ко мне прицепились трое. Потом я убил троих, и за мной погнались уже восемь. Это же гребаная геометрическая прогрессия. Я уверен, что у каждого из них есть полдюжины друзей, которые захотят посчитаться со мной, когда выяснят, кто их убил… Я хочу, чтобы цепочка оборвалась. Мы похороним их, улетим с этой планеты, и никто не узнает, что здесь произошло. — Найтхаук помолчал. — А если никто не узнает, мне никого не придется убивать. Иначе придет день, когда я не сумею убить человека, который нацелит на меня пистолет.
— Хорошо, — кивнул Киношита. — Я вас понял.
— Тогда за работу.
Лазером Найтхаук выжег во льду восемь могил. Потом он и Киношита побросали в могилы тела и засыпали их кристаллами. А чтобы никто не нашел могилы, Найтхаук порушил все кристаллические колонны и наросты в радиусе мили.
И улетел с Болингброка VI в надежде, что более никто не нарушит спокойствие его жизни, к которому он так стремился.
Глава 12
С момента отлета с Болингброка Найтхаук пребывал в мрачном настроении, и Киношита старался ничем не докучать ему.
Они пролетели мимо нескольких обитаемых планет. Всякий раз у Найтхаука находилась причина, препятствующая посадке, и они улетали все дальше и дальше от наиболее населенных секторов Внутреннего Пограничья.
Наконец, Киношита не выдержал: молчание Найтхаука его достало.
— Вы когда-нибудь начнете говорить? — спросил он, развернувшись лицом к Найтхауку, который как статуя застыл в кресле капитана.
— Я с тобой разговариваю.
— Вы знаете, о чем я.
— Мне нечего сказать. — Найтхаук не отрывал глаз от обзорного экрана.
— Мы уже девять дней, как взлетели с Болингброка, и за это время вы не произнесли и десяти слов, — с горечью пожаловался Киношита. — Я просто сойду с ума.
— Если тебе здесь плохо, я высажу тебя на любой планете, — ответил Найтхаук.
— Я не хочу высаживаться! — воскликнул Киношита. — Просто я должен слышать человеческий голос!
— Вот ты его и услышал. Доволен?
— Да что с вами происходит, Джефферсон? Трупы мы похоронили на Болингброке. При нашей жизни их точно не найдут, может, не найдут вовсе. Никто за вами не гонится. Здоровье к вам вернулось. Чего вы так злитесь?
Найтхаук соизволил повернуться к нему.
— Я думал, причина очевидна.
— Для меня — нет.
— Подумай сам. Меня заморозили сто двенадцать лет назад. Я превратился в чудовище, последние десять лет каждый день был для меня пыткой. Проснулся я во вселенной, где все изменилось, где все люди, которых я знал, давным-давно умерли. Ничего, сказал я себе, один плюс у меня все-таки есть: не будет проблем, с которыми сталкиваются люди моей профессии, выходя на пенсию. Старики не будут пытаться свести со мной счеты, молодые — доказывать, что с ними уже надо считаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Для вас это чистый бизнес, ничего больше?
Найтхаук покачал головой:
— Раньше это был мой бизнес. Теперь — нет.
— Иногда вы не можете спрятаться от себя.
— Я Джефферсон Найтхаук.
— И Вдоводел.
— Отнюдь. Вдоводелом я был раньше.
Его тон подсказал Киношите, что не стоит продолжать эту дискуссию. Поэтому он прогулялся к каждому из восьми трупов, некоторых перевернул, вглядываясь в лица.
— Неплохая добыча, — наконец вырвалось у него.
— Это не мужчины, — бесстрастно бросил Вдоводел.
— Я не об этом. Трое мне знакомы. Я видел их физиономии на голограммах с надписью «Разыскивается». Готов спорить, что и за остальных установлено вознаграждение.
— Это хорошо, — кивнул Найтхаук. — Значит, меня не будут судить за убийство, если тела когда-нибудь найдут.
— Когда-нибудь найдут? — в недоумении переспросил Киношита.
— Вот-вот. Пора за работу. Надо похоронить их до заката.
— Вы сошли с ума! За них дадут не меньше полумиллиона. Давайте положим их в грузовой трюм и доставим в ближайший пункт выплаты вознаграждения.
— Меня оно не интересует.
— Но деньги вы тратите довольно быстро. А тут есть возможность получить доход. Причем совершенно законным способом.
— Я же сказал: нет.
— Но почему?
— Потому что я больше не Вдоводел. Я на пенсии. И не убиваю людей за вознаграждение.
— Да вы рехнулись! — воскликнул Киношита. — Они уже мертвы. Так почему не обменять их на деньги?
— Можно и обменять, — пожал плечами Найтхаук, — но я этого делать не буду.
— А как вы собираетесь зарабатывать на жизнь?
— Если мне понадобятся деньги, найду работу.
— А это не работа?
— Сто лет назад я бы ответил, что работа. Сегодня это борьба за выживание, ничего больше.
— Что же тогда для вас работа? — гнул свое Киношита. — Вы не фермер. Не художник. Не разбираетесь в инвестициях. Для физического труда староваты. Если вы не собираетесь получать вознаграждение за этих бандитов, вам остается один путь — в цирк. Будете вторым Биллибаком-Танцором.
Найтхаук так долго молчал, что Киношите стало не по себе. Но все-таки заговорил:
— Это же идиоты. Если бы кто-нибудь попытался укрыться от меня на выбранной им планете, я бы поостерегся сразу спускаться на нее. И они доказали свой полный идиотизм, попытавшись пристрелить меня. Ни за мою голову, ни за твою вознаграждения не назначено. Если б они хотели нас убить, они могли бы взорвать наш корабль и спокойненько улететь. У нас же нет ни еды, ни кислорода, ни радиопередатчика, по которому мы могли бы вызвать подмогу.
— Черт побери! — воскликнул Киношита. — Я об этом и не подумал!
— Они тоже. — Найтхаук и не думал скрывать презрения, звучавшего в его голосе. — Но, если они были дураками, не надо думать, что остальные ничуть их не умнее. Жизнь в Пограничье суровая, и выживают здесь только крепкие мужчины и женщины. Большинство дураков умирает молодыми, и у меня нет желания встречаться с теми, кто остается. Я уже говорил тебе: я слишком долго прожил рука об руку со смертью и теперь хочу насладиться тем временем, что даровала мне судьба. Вдоводел вышел на пенсию. И точка.
— Но это же другой случай. — Похоже, переубедить Киношиту Найтхауку не удалось. — Никто не просит вас гоняться за всеми разыскиваемыми преступниками. Эти люди уже мертвы, но так уж вышло, что за них назначено вознаграждение. Почему же мы не можем уложить их в трюм и сдать в соответствующие инстанции? Раньше вам не приходилось волноваться из-за денег, но теперь ситуация изменилась. Этот корабль обошелся в кругленькую сумму, да и на Черчилле вы потеряли много денег…
— Я сказал: нет.
— Но…
— Почему они преследовали меня? — спросил Найтхаук.
— Потому что вы убили их друзей.
— А почему эти трое прицепились ко мне?
— Потому что ваш первый клон убил Маркиза Куинзберри.
— Итак, я убил одного человека, и ко мне прицепились трое. Потом я убил троих, и за мной погнались уже восемь. Это же гребаная геометрическая прогрессия. Я уверен, что у каждого из них есть полдюжины друзей, которые захотят посчитаться со мной, когда выяснят, кто их убил… Я хочу, чтобы цепочка оборвалась. Мы похороним их, улетим с этой планеты, и никто не узнает, что здесь произошло. — Найтхаук помолчал. — А если никто не узнает, мне никого не придется убивать. Иначе придет день, когда я не сумею убить человека, который нацелит на меня пистолет.
— Хорошо, — кивнул Киношита. — Я вас понял.
— Тогда за работу.
Лазером Найтхаук выжег во льду восемь могил. Потом он и Киношита побросали в могилы тела и засыпали их кристаллами. А чтобы никто не нашел могилы, Найтхаук порушил все кристаллические колонны и наросты в радиусе мили.
И улетел с Болингброка VI в надежде, что более никто не нарушит спокойствие его жизни, к которому он так стремился.
Глава 12
С момента отлета с Болингброка Найтхаук пребывал в мрачном настроении, и Киношита старался ничем не докучать ему.
Они пролетели мимо нескольких обитаемых планет. Всякий раз у Найтхаука находилась причина, препятствующая посадке, и они улетали все дальше и дальше от наиболее населенных секторов Внутреннего Пограничья.
Наконец, Киношита не выдержал: молчание Найтхаука его достало.
— Вы когда-нибудь начнете говорить? — спросил он, развернувшись лицом к Найтхауку, который как статуя застыл в кресле капитана.
— Я с тобой разговариваю.
— Вы знаете, о чем я.
— Мне нечего сказать. — Найтхаук не отрывал глаз от обзорного экрана.
— Мы уже девять дней, как взлетели с Болингброка, и за это время вы не произнесли и десяти слов, — с горечью пожаловался Киношита. — Я просто сойду с ума.
— Если тебе здесь плохо, я высажу тебя на любой планете, — ответил Найтхаук.
— Я не хочу высаживаться! — воскликнул Киношита. — Просто я должен слышать человеческий голос!
— Вот ты его и услышал. Доволен?
— Да что с вами происходит, Джефферсон? Трупы мы похоронили на Болингброке. При нашей жизни их точно не найдут, может, не найдут вовсе. Никто за вами не гонится. Здоровье к вам вернулось. Чего вы так злитесь?
Найтхаук соизволил повернуться к нему.
— Я думал, причина очевидна.
— Для меня — нет.
— Подумай сам. Меня заморозили сто двенадцать лет назад. Я превратился в чудовище, последние десять лет каждый день был для меня пыткой. Проснулся я во вселенной, где все изменилось, где все люди, которых я знал, давным-давно умерли. Ничего, сказал я себе, один плюс у меня все-таки есть: не будет проблем, с которыми сталкиваются люди моей профессии, выходя на пенсию. Старики не будут пытаться свести со мной счеты, молодые — доказывать, что с ними уже надо считаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47