Киношита покачал головой.
— Я счастлив, что все так вышло. Работать с вами — для меня большая честь. Даже если это были не вы, а ваши клоны.
— Вы работали с обоими?
— К сожалению, нет. Первого я только готовил. Сделал все, что мог, но на задание его отправили одного. — Киношита нахмурился. — Я предупреждал, что он еще не готов к самостоятельным действиям, но меня не послушали.
— Его убили в первый же день? — спросил Найтхаук.
— Нет, он был таким же, как вы, в двадцать три года. С вашими способностями, вашими рефлексами. Никто не мог его убить.
— Так что же его подвело?
— Наивность. Невежество. Гормоны. — Киношита пожал плечами. — Выбирайте, что вам больше нравится.
— Не понял, — качнул головой Найтхаук.
— Биологически он выглядел на двадцать три года, эмоционально оставался двухмесячным младенцем. Он обладал вашими навыками, но не вашим опытом. Он не знал, кому можно доверять, а кому — нет, не понял, что женщина использует его, а мужчина обманывает, и это стоило ему жизни. Он протянул дольше, чем я ожидал, достаточно долго, чтобы выполнить задание, но был обречен с того самого дня, как вышел из лаборатории.
— Если он выполнил задание, зачем потребовался второй клон?
— Инфляция, — коротко ответил Киношита. — Денег, которые заработал для вас первый клон, хватило только на два года, а создание лекарства, излечивающего вашу болезнь, потребовало больше времени. Годовая инфляция на Делуросе составляла двадцать три процента. Согласно подписанному вами договору, вашим адвокатам не разрешалось трогать основной капитал, а врачи не позволяли разбудить вас еще раз. А поскольку процентов с капитала уже не хватало на оплату счетов, адвокаты откликнулись на новое предложение и дали согласие на создание второго клона. Иначе вас выставили бы за дверь.
— Расскажите мне о втором клоне, — попросил Найтхаук. — Вы сопровождали его, так?
— Ко времени его создания ученые уже нашли способ передавать клону память оригинала. — Киношита заглянул в прошлое и улыбнулся. — Второго такого человека нет… за исключением вас, — торопливо добавил он. — Помнится, на Селлестре его окружили две сотни разъяренных людей. Я же думал лишь о том, что они и не представляют грозящей им опасности.
— Где он теперь?
— Понятия не имею. Если выжил, то отправился в Спиральный Рукав.
— Если выжил?
— Мы нашли множество улик, свидетельствующих о его смерти, — ответил Киношита. — Но он… по моему разумению, убить его просто невозможно, так что я думаю, что улики эти предназначены для того, чтобы замести следы.
— А перед этим он дал вам какие-то деньги?
— Много денег, — поправил Найтхаука Киношита. — Во всяком случае, их вполне хватило для того, чтобы вы пролежали в Глубоком сне еще три года. И из больницы вы выйдете далеко не бедняком.
— Чем я могу отблагодарить вас за ваши услуги?
— Мне ничего не нужно. Я горжусь тем, что служил Вдоводелу. — Он пристально посмотрел на Найтхаука. — Если позволите, я готов служить вам и дальше.
— Вдоводел — это уже история, — отрезал Найтхаук. — Мне шестьдесят два года, и я пролежал во льду больше сотни лет. Я даже не знаю, на что похожа нынешняя жизнь.
— Ваш клон тоже не знал… но он приспособился.
— Он выполнял задание, — последовал ответ. — Я же намерен наслаждаться жизнью и здоровьем.
— И какие у вас планы?
Найтхаук пожал плечами:
— Наверное, найду какую-нибудь тихую планетку, куплю несколько акров земли. Женюсь. Может, начну выращивать цветы. Прочитаю те книги, которые не успел прочитать.
— Такой человек, как вы? — изумился Киношита. — Не верю.
— Меня не касается, во что вы верите, а во что — нет. Я умирал сто двенадцать лет, и вдруг мне даровали не только жизнь, но и здоровье. Я намерен провести остаток лет, лелея эти дары.
— Я понимаю, что сейчас вы действительно думаете, что так и будет…
— Вы меня даже не знаете, — прервал его Найтхаук. — Откуда же такая осведомленность о моих планах?
— Я знаю вас лучше, чем вы думаете, — возразил Киношита. — Я провел не один месяц с вашим вторым клоном. Внешне он был таким же, как вы в тридцать восемь лет, но его наделили вашей памятью, до момента вашего последнего пробуждения. Он получил ваши фобии, личностные особенности характера, ум. Его не просто слепили по вашему облику и подобию. Он ничем не отличался от вас и внутренне. — Киношита вновь помолчал. — Он заключил союз со Смертью, точно так же, как некоторым священникам кажется, что они заключают союз с Богом. Вы, возможно, думаете, что будете разводить цветы, но они и Вдоводел несовместимы…
— Я же сказал вам…
— Я знаю, что вы мне сказали. Но вы — лучший из лучших, таких, как вы, нет и не было. Вы никогда не нарушали закон. Вы только служили ему. Убивали тех, кто этого заслуживал. Это дар Божий. Не думаю, что вы от него отвернетесь. С какой стороны ни посмотри, это грех.
— Мистер Киношита…
— Ито.
— Хорошо, Ито. Я едва могу поднять вилку, куда уж мне браться за лучевик* или глушак*. До ванной от моей кровати двенадцать футов. Я не могу пройти их без посторонней помощи. Я говорю с вами десять минут, а уже чувствую, что силы мои на исходе, и меня опять тянет в сон. Я — шестидесятидвухлетний калека с атрофированными мышцами, которые едва ли полностью восстановятся.
— Восстановятся, — уверенно возразил Киношита. — Вы же Вдоводел.
— За свою жизнь я многих оставил вдовами. — Найтхаук откинулся на подушку и закрыл глаза. — Не хочу больше слышать этого слова.
— Как скажете. — Киношита несколько мгновений наблюдал, как мерно поднимается и опускается грудь старика. — Но так уж вы устроены, с этим ничего не поделаешь.
Глава 3

Найтхаук вытер пот с лица.
— Быстрее, — попросил он.
Врач взглянула на дисплей пульта управления беговой дорожки.
— Я думаю, для одного дня достаточно, мистер Найтхаук.
— Вы меня слышали.
— Но…
— Быстрее.
Врач пожала плечами и увеличила скорость тренажера.
— Ничего не случится, если вы будете набирать форму несколько лишних недель, — заметила она. — Галактика подождет. Вы даете себе непомерные нагрузки.
— Если я могу выдержать эту скорость, значит, о непомерности речи быть не может. Если не смогу, то свалюсь с этой штуковины, и тогда вы с чистым сердцем скажете, что предупреждали меня.
— Но с чего такая спешка?
— А вы бы не торопились вернуться к нормальной жизни, пролежав на спине больше сотни лет? — прокричал в ответ Найтхаук.
— Это не жизнь, а какая-то гонка, — резонно заметила врач.
— Всю свою жизнь мое тело обладало определенным физическим потенциалом. Я знал, на что оно способно. — Найтхаук старался, чтобы его ноги не отставали от беговой дорожки. — Но последние несколько лет — я говорю о тех годах, что предшествовали Глубокому сну, — я наблюдал, как слабеет мое тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47