кто-то пустил гада. – Пожарный поднял голову. – Кто-то его запустил.
Рина знала, что гадом пожарные называют огонь.
– Хорошо, – сказала она. – Вы вошли в квартиру в юго-восточном углу четвертого этажа.
– Через дверь. Бриттл, Картер и я.
– Дверь была закрыта? Он кивнул:
– Закрыта, но не заперта. Горяча на ощупь.
– Можете сказать, не заметили ли вы следов взлома?
– Никаких следов, насколько я мог судить. Мы ударили по комнате струей. Спальня… по коридору слева, в полном охвате, кухня по коридору прямо, густой черный дым. Он сделал дымоходы.
– Где?
– Я видел один в кухне, может, два. Окно было открыто. Тяга. Мы с Бриттлом бросились в спальню. Вся комната полыхала. Я видел тело на кровати. Обуглено. А потом рвануло. Из кухни. Я учуял газ, и тут рвануло. А Картер…
Рина сжала его руку. И, сидя рядом с ним, стала наблюдать, как люди окружают и топят смертоносный огонь.
Стекло захрустело у нее под ногами, когда она выпрямилась и пошла навстречу О'Доннеллу.
– На этот раз он убил двоих. Человека в квартире, которую он использовал как точку возгорания. Один пожарный погиб при взрыве, вероятно, газа из газовой плиты. Он все рассчитал, он так все подгадал, чтобы к тому времени, как он мне позвонил и пожарный расчет прибыл на место, был уже полный охват.
– Рина, – О'Доннелл выждал, пока она не отвернется от клубящегося дыма и упорно сопротивляющихся языков огня, – по этому адресу живет Деб Умберио.
– Кто? – Она потерла затылок, пытаясь вспомнить это имя. – Умберио? Кто-то из родных детектива Умберио?
– Его вдова. Том умер пару лет назад. Автомобильная авария. Это была квартира Деб.
– Боже! О боже! – Она прижала пальцы к глазам. – Алистер? Что насчет его напарника, детектива Алистера?
– Он во Флориде. Вышел на пенсию, переехал туда полгода назад. Я позвонил ему туда, предупредил.
– Что ж, это хорошо. Тогда мы… О мой бог! Джон!
Рина уже нащупывала в кармане телефон, но О'Доннелл схватил ее за руку.
– С ним все в порядке. Я его нашел по сотовому. Какая-то счастливая муха его укусила, и он сегодня вечером отправился в Нью-Йорк. Хочет нанести личный визит Пасторелли. С ним все в порядке, Хейл, и, раз уж он поехал, пусть выполнит, что задумал. Мы послали наряд к нему на дом, просто на всякий случай. Надо все проверить.
– Надо будет взять под охрану социального работника, занимавшегося его делом, судебного психиатра и, черт, судью семейного суда. Всех, кто в этом участвовал. Но, я думаю, он сосредоточится в первую очередь на тех, кто имел непосредственное отношение к аресту его отца. Мне надо защитить мою семью.
– Это у нас под контролем. Мы их из виду не выпустим, пока не возьмем его.
– Я хочу позвонить домой… хочу сказать, родителям и всем остальным. Просто чтобы больше, об этом не думать.
– Звони. А я опрошу жильцов, выясню, кто что видел.
Сделав нужные звонки, Рина вернулась туда, где ее ждал Бо.
– Сегодня он убил двоих.
– Я видел, как увозили пожарного. – «В черном мешке», – добавил он мысленно. – Мне очень жаль.
– Убитая женщина была вдовой одного из детективов, которые арестовали его отца за поджог «Сирико». Он сделал свой ход. Теперь мяч на нашем поле. Теперь уже неважно, что мы знаем, кто он такой. И неважно, что мы знаем, зачем он это делает. Для него это уже не имеет значения. Важно, что он может это сделать. Мне придется просить тебя об одолжении.
– Только скажи…
– Не возвращайся домой. Позвони Брэду, переночуй сегодня у него. Или у Мэнди. Или у моих родителей.
– Как насчет компромисса? Я не поеду домой. Я буду ждать тебя тут.
– Это займет много часов, а помочь мне тут ты ничем не можешь. Возьми мою машину. Я поеду с О'Доннеллом. Сделай мне одолжение, будь так добр. Договорились?
– При одном условии. Когда закончишь, ты тоже не поедешь домой. А если поедешь, позвони мне заранее. Я тебя там встречу.
– Ладно, это честно.
На минуту она прижалась к нему, он обнял ее за плечи.
Мимо, завывая сиреной, пронеслась машина «Скорой помощи». Она везла кого-то, кому еще можно было оказать помощь. А Рина, пройдя сквозь дым, вернулась туда, где никакой надежды не было.
29
Душная жара висела в воздухе подобно пропитанному потом ватному одеялу, пока Джон Мингер плутал по незнакомым ему улицам Бронкса. Звонок О'Доннелла заставил его отказаться от намерения свернуть с шоссе, найти какой-нибудь мотель, отоспаться и отправиться на поиски Джо Пасторелли утром.
Даже вооружившись картой, распечатанной из Интернета, он пару раз свернул не туда. По своей вине, признал он, ерзая и стараясь найти удобное положение за рулем после четырех часов езды.
«Старею, – подумал Джон. – Скриплю помаленьку, но старею».
Зрение у него было уже не то, что раньше, и вести машину в ночное время было тяжело. А ведь, казалось бы, совсем еще недавно… Когда же, черт побери, он успел состариться?
Бывало, он работал по сорок восемь часов подряд и держался на паре чашек кофе. Но в те времена у него была работа, которая могла продержать его на ногах двое суток, напомнил он себе. Те дни миновали.
Он не считал выход на пенсию наградой за достойную карьеру. По его мнению, это была пустота, пропасть, заполненная бесконечными часами скуки, отравленная воспоминаниями о работе.
Наверное, глупо было проделывать весь этот путь на машине, но Рина пришла к нему, попросила о помощи. Для него это значило куда больше, чем пенсия и золотые часы на память. Но к тому времени, как он нашел нужную улицу и начал искать место для парковки, глаза у него были как песком засыпаны, а затылок ломило от боли.
Прогулка от автостоянки до дома Пасторелли помогла ему размять затекшие ноги, но поясница ныла и болела по-прежнему. Джон зашел в попавшийся по пути корейский магазинчик, купил бутылочку минеральной воды и упаковку «Экседрина». Он принял две таблетки прямо на улице, запивая их водой, и стал невольным свидетелем того, как проститутка на углу сняла клиента и скользнула к нему в машину. Впереди толпилось еще немало ее товарок, выставлявших напоказ свои прелести. Чтобы избежать контакта с ними, Джон перешел на другую сторону улицы.
Пасторелли жил в старой, потемневшей от смога кирпичной пятиэтажке без лифта. Его имя было указано напротив квартиры, расположенной на втором этаже. Джон набрал на кнопках домофона номера квартир на третьем и четвертом этажах и открыл дверь, когда какая-то добрая душа отомкнула ему электронный замок.
Если воздух на улице наводил на мысли о паровой бане, внутри на ум приходила раскаленная духовка. Боль с новой силой забилась в голове Джона.
Из-за двери квартиры Пасторелли доносились звуки работающего телевизора. Он был включен так громко, что Джон разобрал некоторые реплики диалога и узнал сериал «Закон и порядок». Ему вдруг пришла в голову неприятная мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Рина знала, что гадом пожарные называют огонь.
– Хорошо, – сказала она. – Вы вошли в квартиру в юго-восточном углу четвертого этажа.
– Через дверь. Бриттл, Картер и я.
– Дверь была закрыта? Он кивнул:
– Закрыта, но не заперта. Горяча на ощупь.
– Можете сказать, не заметили ли вы следов взлома?
– Никаких следов, насколько я мог судить. Мы ударили по комнате струей. Спальня… по коридору слева, в полном охвате, кухня по коридору прямо, густой черный дым. Он сделал дымоходы.
– Где?
– Я видел один в кухне, может, два. Окно было открыто. Тяга. Мы с Бриттлом бросились в спальню. Вся комната полыхала. Я видел тело на кровати. Обуглено. А потом рвануло. Из кухни. Я учуял газ, и тут рвануло. А Картер…
Рина сжала его руку. И, сидя рядом с ним, стала наблюдать, как люди окружают и топят смертоносный огонь.
Стекло захрустело у нее под ногами, когда она выпрямилась и пошла навстречу О'Доннеллу.
– На этот раз он убил двоих. Человека в квартире, которую он использовал как точку возгорания. Один пожарный погиб при взрыве, вероятно, газа из газовой плиты. Он все рассчитал, он так все подгадал, чтобы к тому времени, как он мне позвонил и пожарный расчет прибыл на место, был уже полный охват.
– Рина, – О'Доннелл выждал, пока она не отвернется от клубящегося дыма и упорно сопротивляющихся языков огня, – по этому адресу живет Деб Умберио.
– Кто? – Она потерла затылок, пытаясь вспомнить это имя. – Умберио? Кто-то из родных детектива Умберио?
– Его вдова. Том умер пару лет назад. Автомобильная авария. Это была квартира Деб.
– Боже! О боже! – Она прижала пальцы к глазам. – Алистер? Что насчет его напарника, детектива Алистера?
– Он во Флориде. Вышел на пенсию, переехал туда полгода назад. Я позвонил ему туда, предупредил.
– Что ж, это хорошо. Тогда мы… О мой бог! Джон!
Рина уже нащупывала в кармане телефон, но О'Доннелл схватил ее за руку.
– С ним все в порядке. Я его нашел по сотовому. Какая-то счастливая муха его укусила, и он сегодня вечером отправился в Нью-Йорк. Хочет нанести личный визит Пасторелли. С ним все в порядке, Хейл, и, раз уж он поехал, пусть выполнит, что задумал. Мы послали наряд к нему на дом, просто на всякий случай. Надо все проверить.
– Надо будет взять под охрану социального работника, занимавшегося его делом, судебного психиатра и, черт, судью семейного суда. Всех, кто в этом участвовал. Но, я думаю, он сосредоточится в первую очередь на тех, кто имел непосредственное отношение к аресту его отца. Мне надо защитить мою семью.
– Это у нас под контролем. Мы их из виду не выпустим, пока не возьмем его.
– Я хочу позвонить домой… хочу сказать, родителям и всем остальным. Просто чтобы больше, об этом не думать.
– Звони. А я опрошу жильцов, выясню, кто что видел.
Сделав нужные звонки, Рина вернулась туда, где ее ждал Бо.
– Сегодня он убил двоих.
– Я видел, как увозили пожарного. – «В черном мешке», – добавил он мысленно. – Мне очень жаль.
– Убитая женщина была вдовой одного из детективов, которые арестовали его отца за поджог «Сирико». Он сделал свой ход. Теперь мяч на нашем поле. Теперь уже неважно, что мы знаем, кто он такой. И неважно, что мы знаем, зачем он это делает. Для него это уже не имеет значения. Важно, что он может это сделать. Мне придется просить тебя об одолжении.
– Только скажи…
– Не возвращайся домой. Позвони Брэду, переночуй сегодня у него. Или у Мэнди. Или у моих родителей.
– Как насчет компромисса? Я не поеду домой. Я буду ждать тебя тут.
– Это займет много часов, а помочь мне тут ты ничем не можешь. Возьми мою машину. Я поеду с О'Доннеллом. Сделай мне одолжение, будь так добр. Договорились?
– При одном условии. Когда закончишь, ты тоже не поедешь домой. А если поедешь, позвони мне заранее. Я тебя там встречу.
– Ладно, это честно.
На минуту она прижалась к нему, он обнял ее за плечи.
Мимо, завывая сиреной, пронеслась машина «Скорой помощи». Она везла кого-то, кому еще можно было оказать помощь. А Рина, пройдя сквозь дым, вернулась туда, где никакой надежды не было.
29
Душная жара висела в воздухе подобно пропитанному потом ватному одеялу, пока Джон Мингер плутал по незнакомым ему улицам Бронкса. Звонок О'Доннелла заставил его отказаться от намерения свернуть с шоссе, найти какой-нибудь мотель, отоспаться и отправиться на поиски Джо Пасторелли утром.
Даже вооружившись картой, распечатанной из Интернета, он пару раз свернул не туда. По своей вине, признал он, ерзая и стараясь найти удобное положение за рулем после четырех часов езды.
«Старею, – подумал Джон. – Скриплю помаленьку, но старею».
Зрение у него было уже не то, что раньше, и вести машину в ночное время было тяжело. А ведь, казалось бы, совсем еще недавно… Когда же, черт побери, он успел состариться?
Бывало, он работал по сорок восемь часов подряд и держался на паре чашек кофе. Но в те времена у него была работа, которая могла продержать его на ногах двое суток, напомнил он себе. Те дни миновали.
Он не считал выход на пенсию наградой за достойную карьеру. По его мнению, это была пустота, пропасть, заполненная бесконечными часами скуки, отравленная воспоминаниями о работе.
Наверное, глупо было проделывать весь этот путь на машине, но Рина пришла к нему, попросила о помощи. Для него это значило куда больше, чем пенсия и золотые часы на память. Но к тому времени, как он нашел нужную улицу и начал искать место для парковки, глаза у него были как песком засыпаны, а затылок ломило от боли.
Прогулка от автостоянки до дома Пасторелли помогла ему размять затекшие ноги, но поясница ныла и болела по-прежнему. Джон зашел в попавшийся по пути корейский магазинчик, купил бутылочку минеральной воды и упаковку «Экседрина». Он принял две таблетки прямо на улице, запивая их водой, и стал невольным свидетелем того, как проститутка на углу сняла клиента и скользнула к нему в машину. Впереди толпилось еще немало ее товарок, выставлявших напоказ свои прелести. Чтобы избежать контакта с ними, Джон перешел на другую сторону улицы.
Пасторелли жил в старой, потемневшей от смога кирпичной пятиэтажке без лифта. Его имя было указано напротив квартиры, расположенной на втором этаже. Джон набрал на кнопках домофона номера квартир на третьем и четвертом этажах и открыл дверь, когда какая-то добрая душа отомкнула ему электронный замок.
Если воздух на улице наводил на мысли о паровой бане, внутри на ум приходила раскаленная духовка. Боль с новой силой забилась в голове Джона.
Из-за двери квартиры Пасторелли доносились звуки работающего телевизора. Он был включен так громко, что Джон разобрал некоторые реплики диалога и узнал сериал «Закон и порядок». Ему вдруг пришла в голову неприятная мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123