– Брант покачал головой, не давая Рине возразить. – Я собираюсь убедить его отозвать обвинения. – Брант взял чашку кофе, добавил сливок. – Есть какие-нибудь версии? Кто еще хотел досадить этому парню?
– Нет. – Рине еле-еле удалось сдержать дрожь в голосе. Она только что получила значок детектива, только-только начала входить во вкус работы, к которой ее готовили. Об этой работе она мечтала полжизни.
– Нет, – повторила она, усилием воли заставляя себя сохранять спокойствие. – Он только что получил повышение. Полагаю, он обошел нескольких других кандидатов. Но вряд ли кто-то из брокеров может сообразить, как поджечь «Мерседес».
– Ну, как это делается, можно прочесть в Интернете, – напомнил ей О'Доннелл. – Как насчет клиентов? Он когда-нибудь говорил тебе, что кто-то недоволен его деловыми качествами?
– Нет. Он жаловался, что у него слишком много работы, что его слишком мало ценят. Но больше всего он любил хвастать.
– Другая женщина?
Теперь Рина вздохнула и даже пожалела, что не пьет кофе. Если бы она держала чашку, это помогло бы ей чем-то занять руки.
– Мы встречались примерно четыре месяца. Он больше ни с кем не встречался, насколько мне известно. Он с кем-то встречался до меня. Кажется, ее звали… Дженнифер. Фамилии не знаю. Разумеется, по его словам, она была первостатейной стервой. Эгоистичная, сварливая, капризная. Я уверена, что все то же самое он теперь будет говорить обо мне. Она занималась банковским делом. Извините, я больше ничего не знаю. – Немного успокоившись, Рина расправила плечи. – Я думаю, вам следует все тут осмотреть. Обыскать мою квартиру и машину. Чем скорее ситуация прояснится, тем лучше.
– Вы имеете право на представительство со стороны департамента.
– Я пока о нем не прошу. Он меня ударил. Я дала ему сдачи. Для меня дело на этом кончается.
Уж она позаботится, чтобы этим дело и кончилось, пообещала себе Рина. Она не позволит этой грязной истории омрачить свою репутацию или повредить своей карьере. Она этого не потерпит.
– Второе дело никак со мной не связано. Чем скорее мы это установим, тем скорее я смогу вернуться к работе, и тем скорее следователи смогут освободиться и заняться другими делами.
– Мне очень жаль, что так получилось, Хейл.
Рина взглянула на своего напарника и покачала головой.
– Это не твоя вина. Это не вина департамента. И не моя тоже.
Рина решила, что не позволит себе стыдиться или обижаться из-за того, что ее коллеги обыскивают ее дом, роются в ее вещах. Чем более тщательно будет проведено это негласное расследование, тем скорее оно будет закрыто.
Когда они покончили со спальней, она вошла туда вместе с Джиной, чтобы одеться.
– Это неслыханно, Рина. Не понимаю, как ты это терпишь.
– Я хочу, чтобы мой послужной список был чист. Здесь нет ничего уличающего меня, значит, они ничего не найдут. И начнут искать в другом месте. – Но с Джиной можно было не притворяться. Рина закрыла глаза и прижала ладонь к животу. – Меня подташнивает.
– Ой, милая моя! – Джина крепко обняла Рину. – Тебя подставили. Но ты же знаешь, все прояснится. Вот увидишь, пяти минут не пройдет.
– Вот и я себе то же самое говорю. – Но для Рины пять минут пробыть под подозрением было ровно на пять минут больше, чем нужно. – Единственное, что указывает на меня, это тот факт, что мы с Люком вчера поссорились. – Она отстранилась от Джины, натянула свитер. – В таких делах подозрение всегда падает на бывшую жену или подружку… тем более что в данном случае бывшая подружка по чистой случайности служит детективом в отделе поджогов. Иногда именно те, кто расследует или гасит пожары, становятся поджигателями. Ты слыхала такие истории. – Голос Рины дрогнул. – Некоторые поджигают, чтобы потом погасить и почувствовать себя героями. А другие просто сводят счеты с кем-то.
– Я таких людей не знаю. И уж ты-то, конечно, не из их числа.
– Но такое бывает, Джина. – Рина закрыла глаза и поморщилась, потому что щека опять запульсировала болью. – Если бы я расследовала такое дело, я бы первым долгом заподозрила разозленную бывшую подружку, которая знает, как поджигать автомобили.
– Ну, допустим. Но, проведя тщательную проверку, ты бы вычеркнула ее из списка подозреваемых. И не только потому, что она в жизни пальцем никого не тронула и никогда бы не использовала огонь, чтобы поквитаться даже с самым последним мерзавцем, который ничего другого не заслуживает. Тебе пришлось бы ее вычеркнуть, потому что она провела ночь в своей квартире, поедая мороженое со своей лучшей подругой.
– Я бы для начала спросила себя: а уж не покрывает ли ее лучшая подруга? К счастью, в ее пользу свидетельствует ветеран пожарного дела, который знает, что его жена откликнулась на сигнал SOS и поехала поддержать подругу. Очко в мою пользу. Да еще тот факт, что Люк солгал вот об этом. – Рина осторожно коснулась пальцем щеки. – Пропущенный мяч с его стороны. Никто, взглянув на фингал, не подумает, что это вышло случайно. Я все задокументировала и, слава богу, позвонила тебе, а ты меня не послушала и приехала.
– Стив тоже на этом настоял. Он бы и сам приехал, но я подумала, что в такую минуту ты не захочешь видеть парня.
– Ты была права. – Волнение у нее в желудке улеглось, пока она обдумывала ситуацию, изучала в уме факты, как если бы речь шла о постороннем деле. – Мой послужной список чист, и он таким и останется. – Рина потянулась за тональным кремом, чтобы замаскировать синяк, но передумала: ну его к черту! – Мне надо спуститься вниз, сказать родителям. Они все равно узнают из новостей. Пусть уж лучше услышат сначала от меня.
– Я пойду с тобой.
– Тебе надо домой. Тебе же на работу.
– Позвоню, скажусь больной.
– Не надо. – Рина подошла и поцеловала Джину в щеку. – Спасибо, подружка.
– Мне Люк никогда не нравился. Знаю, ты скажешь, что это я сейчас стала такая умная. – Джина воинственно вздернула подбородок, в ее глазах сверкнул боевой огонек. – И тем не менее это правда. Он мне никогда не нравился, хотя на вид он красавец. Стоило ему открыть рот, как оттуда раздавалось: «Я, я, я». И он на всех смотрел свысока.
– Что я могу сказать? Ты права на все сто. Он мне нравился, потому что на него приятно было смотреть, он был хорош в постели, и с ним я чувствовала себя женщиной. – Рина пожала плечами. – Я вела себя глупо. Не задумывалась о последствиях.
– О чем это ты? Он что, мозги тебе промыл?
– Может быть. Я это переживу. – Рина со вздохом изучила свое отражение в зеркале. По щеке разливался синяк, он разрастался на глазах. – Ну, теперь мне предстоит выдержать сцену с родителями. То-то будет весело.
Бьянка взбивала яйца в миске с ожесточением чемпиона-тяжеловеса, выколачивающего дурь из конкурента, который осмелился покуситься на его титул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
– Нет. – Рине еле-еле удалось сдержать дрожь в голосе. Она только что получила значок детектива, только-только начала входить во вкус работы, к которой ее готовили. Об этой работе она мечтала полжизни.
– Нет, – повторила она, усилием воли заставляя себя сохранять спокойствие. – Он только что получил повышение. Полагаю, он обошел нескольких других кандидатов. Но вряд ли кто-то из брокеров может сообразить, как поджечь «Мерседес».
– Ну, как это делается, можно прочесть в Интернете, – напомнил ей О'Доннелл. – Как насчет клиентов? Он когда-нибудь говорил тебе, что кто-то недоволен его деловыми качествами?
– Нет. Он жаловался, что у него слишком много работы, что его слишком мало ценят. Но больше всего он любил хвастать.
– Другая женщина?
Теперь Рина вздохнула и даже пожалела, что не пьет кофе. Если бы она держала чашку, это помогло бы ей чем-то занять руки.
– Мы встречались примерно четыре месяца. Он больше ни с кем не встречался, насколько мне известно. Он с кем-то встречался до меня. Кажется, ее звали… Дженнифер. Фамилии не знаю. Разумеется, по его словам, она была первостатейной стервой. Эгоистичная, сварливая, капризная. Я уверена, что все то же самое он теперь будет говорить обо мне. Она занималась банковским делом. Извините, я больше ничего не знаю. – Немного успокоившись, Рина расправила плечи. – Я думаю, вам следует все тут осмотреть. Обыскать мою квартиру и машину. Чем скорее ситуация прояснится, тем лучше.
– Вы имеете право на представительство со стороны департамента.
– Я пока о нем не прошу. Он меня ударил. Я дала ему сдачи. Для меня дело на этом кончается.
Уж она позаботится, чтобы этим дело и кончилось, пообещала себе Рина. Она не позволит этой грязной истории омрачить свою репутацию или повредить своей карьере. Она этого не потерпит.
– Второе дело никак со мной не связано. Чем скорее мы это установим, тем скорее я смогу вернуться к работе, и тем скорее следователи смогут освободиться и заняться другими делами.
– Мне очень жаль, что так получилось, Хейл.
Рина взглянула на своего напарника и покачала головой.
– Это не твоя вина. Это не вина департамента. И не моя тоже.
Рина решила, что не позволит себе стыдиться или обижаться из-за того, что ее коллеги обыскивают ее дом, роются в ее вещах. Чем более тщательно будет проведено это негласное расследование, тем скорее оно будет закрыто.
Когда они покончили со спальней, она вошла туда вместе с Джиной, чтобы одеться.
– Это неслыханно, Рина. Не понимаю, как ты это терпишь.
– Я хочу, чтобы мой послужной список был чист. Здесь нет ничего уличающего меня, значит, они ничего не найдут. И начнут искать в другом месте. – Но с Джиной можно было не притворяться. Рина закрыла глаза и прижала ладонь к животу. – Меня подташнивает.
– Ой, милая моя! – Джина крепко обняла Рину. – Тебя подставили. Но ты же знаешь, все прояснится. Вот увидишь, пяти минут не пройдет.
– Вот и я себе то же самое говорю. – Но для Рины пять минут пробыть под подозрением было ровно на пять минут больше, чем нужно. – Единственное, что указывает на меня, это тот факт, что мы с Люком вчера поссорились. – Она отстранилась от Джины, натянула свитер. – В таких делах подозрение всегда падает на бывшую жену или подружку… тем более что в данном случае бывшая подружка по чистой случайности служит детективом в отделе поджогов. Иногда именно те, кто расследует или гасит пожары, становятся поджигателями. Ты слыхала такие истории. – Голос Рины дрогнул. – Некоторые поджигают, чтобы потом погасить и почувствовать себя героями. А другие просто сводят счеты с кем-то.
– Я таких людей не знаю. И уж ты-то, конечно, не из их числа.
– Но такое бывает, Джина. – Рина закрыла глаза и поморщилась, потому что щека опять запульсировала болью. – Если бы я расследовала такое дело, я бы первым долгом заподозрила разозленную бывшую подружку, которая знает, как поджигать автомобили.
– Ну, допустим. Но, проведя тщательную проверку, ты бы вычеркнула ее из списка подозреваемых. И не только потому, что она в жизни пальцем никого не тронула и никогда бы не использовала огонь, чтобы поквитаться даже с самым последним мерзавцем, который ничего другого не заслуживает. Тебе пришлось бы ее вычеркнуть, потому что она провела ночь в своей квартире, поедая мороженое со своей лучшей подругой.
– Я бы для начала спросила себя: а уж не покрывает ли ее лучшая подруга? К счастью, в ее пользу свидетельствует ветеран пожарного дела, который знает, что его жена откликнулась на сигнал SOS и поехала поддержать подругу. Очко в мою пользу. Да еще тот факт, что Люк солгал вот об этом. – Рина осторожно коснулась пальцем щеки. – Пропущенный мяч с его стороны. Никто, взглянув на фингал, не подумает, что это вышло случайно. Я все задокументировала и, слава богу, позвонила тебе, а ты меня не послушала и приехала.
– Стив тоже на этом настоял. Он бы и сам приехал, но я подумала, что в такую минуту ты не захочешь видеть парня.
– Ты была права. – Волнение у нее в желудке улеглось, пока она обдумывала ситуацию, изучала в уме факты, как если бы речь шла о постороннем деле. – Мой послужной список чист, и он таким и останется. – Рина потянулась за тональным кремом, чтобы замаскировать синяк, но передумала: ну его к черту! – Мне надо спуститься вниз, сказать родителям. Они все равно узнают из новостей. Пусть уж лучше услышат сначала от меня.
– Я пойду с тобой.
– Тебе надо домой. Тебе же на работу.
– Позвоню, скажусь больной.
– Не надо. – Рина подошла и поцеловала Джину в щеку. – Спасибо, подружка.
– Мне Люк никогда не нравился. Знаю, ты скажешь, что это я сейчас стала такая умная. – Джина воинственно вздернула подбородок, в ее глазах сверкнул боевой огонек. – И тем не менее это правда. Он мне никогда не нравился, хотя на вид он красавец. Стоило ему открыть рот, как оттуда раздавалось: «Я, я, я». И он на всех смотрел свысока.
– Что я могу сказать? Ты права на все сто. Он мне нравился, потому что на него приятно было смотреть, он был хорош в постели, и с ним я чувствовала себя женщиной. – Рина пожала плечами. – Я вела себя глупо. Не задумывалась о последствиях.
– О чем это ты? Он что, мозги тебе промыл?
– Может быть. Я это переживу. – Рина со вздохом изучила свое отражение в зеркале. По щеке разливался синяк, он разрастался на глазах. – Ну, теперь мне предстоит выдержать сцену с родителями. То-то будет весело.
Бьянка взбивала яйца в миске с ожесточением чемпиона-тяжеловеса, выколачивающего дурь из конкурента, который осмелился покуситься на его титул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123