А вот и сама пчелиная королева – Белла.
Бо увидел, как Винс открывает дверцу, и из машины выходит Белла.
– У вас в семье богатый урожай красивых женщин.
– Что есть, то есть, – ответил Сандер. – Нам, мужчинам, приходится ходить вокруг них на цыпочках. Привет, Белла!
Он помахал рукой, перебежал через улицу и, обхватив сестру обеими руками, оторвал ее от земли.
…Шум был невообразимый. «Будто попал, – подумал Бо, – на какую-то шумную вечеринку, которая длится и длится в течение нескольких лет». По всему полу копошились дети разных возрастов. Взрослые переступали через них или обходили их.
Рина пробралась к нему, погладила по плечу.
– Ты как? Держишься?
– Пока да. Они говорили, что меня надо убить, но отказались от этого плана, потому что всех позвали к столу.
– Еда для нас – это святое, – согласилась Рина. – А что ты…
Ей пришлось замолчать, потому что Бьянка вышла из кухни и крикнула:
– Ужин!
Это было всеобщее лавинообразное движение. Очевидно, приказам Бьянки Хейл повиновалась вся семья. Бо усадили на стул между Риной и Ань и, следуя семейной традиции, положили ему на тарелку еды, которой ему хватило бы на неделю.
Текло вино, тек разговор. Все перебивали, заглушали или вовсе не слушали друг друга, но никто не протестовал. Каждому хотелось что-то сказать, и каждый говорил свое, когда вздумается.
Обычные правила тут не действовали. Если разговор заходил о политике, они говорили о политике. Точно так же они говорили о религии, еде, бизнесе. И совершенно бесцеремонно расспрашивали его о Рине.
– Итак, Бо, – Белла подняла свой бокал, – вы с Катариной уже определились по старшинству? Кто из вас выше?
– Я выше. Примерно на четыре дюйма.
Она послала ему через стол ехидную улыбочку.
– В последний раз она привела в дом…
– Белла, – одернула ее Рина.
– В последний раз она привела в дом актера. Мы решили, что он с такой легкостью запоминает текст ролей, потому что в голове у него много пустого места.
– Я однажды встречался с такой же девушкой, – с легкостью парировал Бо. – Она могла точно описать, кто во что был одет, ну, скажем, на церемонии присуждения «Оскара», но не смогла бы с уверенностью сказать, как зовут президента Соединенных Штатов.
– Белла умеет и то, и это, – вставил Сандер. – Она у нас девушка разносторонне одаренная. Винс, как рука твоей матери?
– Гораздо лучше. На будущей неделе снимают гипс. Моя мать сломала руку, – пояснил он, повернувшись к Бо. – Упала с лошади.
– Мне очень жаль.
– Ей это почти не мешает. Она поразительная женщина.
– Несравненный образец, – сладким голоском добавила Белла. – Как насчет твоей матери, Бо? Рине придется держаться на ее уровне и меркнуть в сравнении с ней?
Наступило напряженное молчание.
– По правде говоря, я крайне редко вижусь со своей матерью.
– Ну, значит, Рине повезло. Прошу прощения. – Белла бросила салфетку, встала и вышла из комнаты.
Рина вскочила и последовала за ней.
– Дай-ка я тебе покажу, что Бо придумал для нашей лавочки. – Повернувшись к жене, Гиб вынул из кармана салфетку и разгладил ее на столе. – Только помни: я отец твоих детей, и ты не можешь выкинуть меня из дому ради этого парня только потому, что он ловко управляется с молотком. Передай дальше, – попросил он Фрэн.
Белла схватила свою сумочку и выбежала через заднюю дверь. Рина следовала за ней по пятам.
– Что с тобой, черт побери, происходит?
– Ничего со мной не происходит. Мне нужна сигарета. – Белла вытащила из сумочки сверкающий драгоценными камнями портсигар, щелкнула крышкой и вынула сигарету. – Ты что, забыла? В доме курить нельзя.
– Ты подкалывала Бо, зачем?
– Не больше, чем все остальные.
– Нет, больше, и ты сама это знаешь. Подтекст, Белла.
– Да пошла ты со своим подтекстом! Тебе-то что? Потрахаешься с ним пару недель и двинешься дальше. Как всегда.
Рина в бешенстве толкнула сестру, и той пришлось отступить на два шага.
– Даже если бы это было правдой, это мое личное дело.
– Вот и занимайся своими делами. У тебя это лучше всего получается. Ты сюда вышла со мной поговорить только потому, что разозлилась. А если мне что-то нужно, тебе плевать.
– Чушь собачья! Я тебе перезвонила – дважды. Я дважды оставляла тебе сообщения.
Белла снова затянулась. Пальцы у нее дрожали.
– Я не хотела с тобой разговаривать.
– Тогда зачем ты звонила?
– Потому что тогда мне хотелось с тобой поговорить. – Ее голос дрогнул, она стремительно отвернулась. – Мне надо было с кем-то поговорить, а тебя на месте не было. Тебя никогда нет, когда ты нужна.
– Я не могу быть на месте целыми днями, карауля тот заветный миг, когда тебе захочется со мной поговорить, Изабелла. В караульном уставе этого пункта нет.
– Не будь ко мне жестока. – Белла снова повернулась лицом к Рине, на глазах у нее были слезы. – Прошу тебя, не надо меня мучить.
Белла всегда была слаба на слезу, вспомнила Рина. Но те, кто хорошо ее знал, умели отличать проявления скверного нрава от искреннего горя. На этот раз слезы были настоящими.
– Милая, что случилось? – Рина обняла сестру и отвела ее к скамейке в дальнем углу патио.
– Я не знаю, что мне делать, Рина. Винс завел роман.
– О Белла! – Рина притянула ее к себе. – Ты уверена?
– Он изменял мне годами.
– О чем ты говоришь?
– О других женщинах. У него были женщины на стороне чуть ли не с самого начала. Просто раньше он… Раньше ему хватало совести щадить мои чувства и все скрывать. Вести себя осмотрительно. По крайней мере, притворяться, что он меня любит. Теперь он себя больше не утруждает. Не ночует дома два, три раза в неделю. Когда я пытаюсь его пристыдить, он говорит, не приставай, пойди купи себе что-нибудь.
– Ты не должна это терпеть, Белла.
– А какой у меня выбор? – с горечью спросила Белла.
– Если он спит с другими женщинами, если он не уважает брак с тобой, ты должна его оставить.
– И стать первой разведенкой в этой семье?
– Но он тебя обманывает!
– Он меня обманывал. Когда обманываешь, стараешься по крайней мере скрыть обман. А он уже начал этим бравировать. Он бросает это мне в лицо. Я пыталась поговорить с его матерью: все-таки ее он слушает. И знаешь, что? Она просто отмахнулась. У его отца с самого начала были любовницы, подумаешь, большое дело! Ты жена, все преимущества на твоей стороне. Дом, дети, кредитные карточки, общественный статус. Все остальное просто секс. Это ее слова.
– Какие глупости! Ты говорила с мамой?
– Не могу. И ты не говори. – Белла сжала руку Рины, стараясь удержать слезы. – Она… О боже, Рина, я чувствую себя такой дурой, таким жалким ничтожеством! Все кругом так счастливы, а я… нет. Фрэн и Джек, Сандер и Ань. А теперь еще и ты. Я отдала этому браку тринадцать лет жизни. У меня четверо детей. И я его даже не люблю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Бо увидел, как Винс открывает дверцу, и из машины выходит Белла.
– У вас в семье богатый урожай красивых женщин.
– Что есть, то есть, – ответил Сандер. – Нам, мужчинам, приходится ходить вокруг них на цыпочках. Привет, Белла!
Он помахал рукой, перебежал через улицу и, обхватив сестру обеими руками, оторвал ее от земли.
…Шум был невообразимый. «Будто попал, – подумал Бо, – на какую-то шумную вечеринку, которая длится и длится в течение нескольких лет». По всему полу копошились дети разных возрастов. Взрослые переступали через них или обходили их.
Рина пробралась к нему, погладила по плечу.
– Ты как? Держишься?
– Пока да. Они говорили, что меня надо убить, но отказались от этого плана, потому что всех позвали к столу.
– Еда для нас – это святое, – согласилась Рина. – А что ты…
Ей пришлось замолчать, потому что Бьянка вышла из кухни и крикнула:
– Ужин!
Это было всеобщее лавинообразное движение. Очевидно, приказам Бьянки Хейл повиновалась вся семья. Бо усадили на стул между Риной и Ань и, следуя семейной традиции, положили ему на тарелку еды, которой ему хватило бы на неделю.
Текло вино, тек разговор. Все перебивали, заглушали или вовсе не слушали друг друга, но никто не протестовал. Каждому хотелось что-то сказать, и каждый говорил свое, когда вздумается.
Обычные правила тут не действовали. Если разговор заходил о политике, они говорили о политике. Точно так же они говорили о религии, еде, бизнесе. И совершенно бесцеремонно расспрашивали его о Рине.
– Итак, Бо, – Белла подняла свой бокал, – вы с Катариной уже определились по старшинству? Кто из вас выше?
– Я выше. Примерно на четыре дюйма.
Она послала ему через стол ехидную улыбочку.
– В последний раз она привела в дом…
– Белла, – одернула ее Рина.
– В последний раз она привела в дом актера. Мы решили, что он с такой легкостью запоминает текст ролей, потому что в голове у него много пустого места.
– Я однажды встречался с такой же девушкой, – с легкостью парировал Бо. – Она могла точно описать, кто во что был одет, ну, скажем, на церемонии присуждения «Оскара», но не смогла бы с уверенностью сказать, как зовут президента Соединенных Штатов.
– Белла умеет и то, и это, – вставил Сандер. – Она у нас девушка разносторонне одаренная. Винс, как рука твоей матери?
– Гораздо лучше. На будущей неделе снимают гипс. Моя мать сломала руку, – пояснил он, повернувшись к Бо. – Упала с лошади.
– Мне очень жаль.
– Ей это почти не мешает. Она поразительная женщина.
– Несравненный образец, – сладким голоском добавила Белла. – Как насчет твоей матери, Бо? Рине придется держаться на ее уровне и меркнуть в сравнении с ней?
Наступило напряженное молчание.
– По правде говоря, я крайне редко вижусь со своей матерью.
– Ну, значит, Рине повезло. Прошу прощения. – Белла бросила салфетку, встала и вышла из комнаты.
Рина вскочила и последовала за ней.
– Дай-ка я тебе покажу, что Бо придумал для нашей лавочки. – Повернувшись к жене, Гиб вынул из кармана салфетку и разгладил ее на столе. – Только помни: я отец твоих детей, и ты не можешь выкинуть меня из дому ради этого парня только потому, что он ловко управляется с молотком. Передай дальше, – попросил он Фрэн.
Белла схватила свою сумочку и выбежала через заднюю дверь. Рина следовала за ней по пятам.
– Что с тобой, черт побери, происходит?
– Ничего со мной не происходит. Мне нужна сигарета. – Белла вытащила из сумочки сверкающий драгоценными камнями портсигар, щелкнула крышкой и вынула сигарету. – Ты что, забыла? В доме курить нельзя.
– Ты подкалывала Бо, зачем?
– Не больше, чем все остальные.
– Нет, больше, и ты сама это знаешь. Подтекст, Белла.
– Да пошла ты со своим подтекстом! Тебе-то что? Потрахаешься с ним пару недель и двинешься дальше. Как всегда.
Рина в бешенстве толкнула сестру, и той пришлось отступить на два шага.
– Даже если бы это было правдой, это мое личное дело.
– Вот и занимайся своими делами. У тебя это лучше всего получается. Ты сюда вышла со мной поговорить только потому, что разозлилась. А если мне что-то нужно, тебе плевать.
– Чушь собачья! Я тебе перезвонила – дважды. Я дважды оставляла тебе сообщения.
Белла снова затянулась. Пальцы у нее дрожали.
– Я не хотела с тобой разговаривать.
– Тогда зачем ты звонила?
– Потому что тогда мне хотелось с тобой поговорить. – Ее голос дрогнул, она стремительно отвернулась. – Мне надо было с кем-то поговорить, а тебя на месте не было. Тебя никогда нет, когда ты нужна.
– Я не могу быть на месте целыми днями, карауля тот заветный миг, когда тебе захочется со мной поговорить, Изабелла. В караульном уставе этого пункта нет.
– Не будь ко мне жестока. – Белла снова повернулась лицом к Рине, на глазах у нее были слезы. – Прошу тебя, не надо меня мучить.
Белла всегда была слаба на слезу, вспомнила Рина. Но те, кто хорошо ее знал, умели отличать проявления скверного нрава от искреннего горя. На этот раз слезы были настоящими.
– Милая, что случилось? – Рина обняла сестру и отвела ее к скамейке в дальнем углу патио.
– Я не знаю, что мне делать, Рина. Винс завел роман.
– О Белла! – Рина притянула ее к себе. – Ты уверена?
– Он изменял мне годами.
– О чем ты говоришь?
– О других женщинах. У него были женщины на стороне чуть ли не с самого начала. Просто раньше он… Раньше ему хватало совести щадить мои чувства и все скрывать. Вести себя осмотрительно. По крайней мере, притворяться, что он меня любит. Теперь он себя больше не утруждает. Не ночует дома два, три раза в неделю. Когда я пытаюсь его пристыдить, он говорит, не приставай, пойди купи себе что-нибудь.
– Ты не должна это терпеть, Белла.
– А какой у меня выбор? – с горечью спросила Белла.
– Если он спит с другими женщинами, если он не уважает брак с тобой, ты должна его оставить.
– И стать первой разведенкой в этой семье?
– Но он тебя обманывает!
– Он меня обманывал. Когда обманываешь, стараешься по крайней мере скрыть обман. А он уже начал этим бравировать. Он бросает это мне в лицо. Я пыталась поговорить с его матерью: все-таки ее он слушает. И знаешь, что? Она просто отмахнулась. У его отца с самого начала были любовницы, подумаешь, большое дело! Ты жена, все преимущества на твоей стороне. Дом, дети, кредитные карточки, общественный статус. Все остальное просто секс. Это ее слова.
– Какие глупости! Ты говорила с мамой?
– Не могу. И ты не говори. – Белла сжала руку Рины, стараясь удержать слезы. – Она… О боже, Рина, я чувствую себя такой дурой, таким жалким ничтожеством! Все кругом так счастливы, а я… нет. Фрэн и Джек, Сандер и Ань. А теперь еще и ты. Я отдала этому браку тринадцать лет жизни. У меня четверо детей. И я его даже не люблю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123