Она не виновата, что она коп, что у нее бывает срочная и неприятная работа. И она, безусловно, не виновата в том, что Бо не захочет с этим справиться.
Это у нее-то страх перед серьезными отношениями? Чертя с два! Рина уже была готова завязать серьезные отношения с ним – впервые в жизни! – а он соскочил с корабля при первом подъеме волны.
Да пошел он!
Он сам к ней пришел. Мечтательные зеленые глаза, чувственный рот. Рина вытащила чеснок и помидоры и принялась яростно их шинковать, воображая, что режет на части Бо Гуднайта. Девушка Его Мечты? Чушь! Не была она девушкой ничьей мечты, ее это звание не прельщало. Она такая, как есть, и если ему не нравится, пусть проваливает.
Она нагрела оливковое масло в глубокой сковороде с длинной ручкой, вытащила красное вино.
Он ей не нужен. Кругом полно мужчин. Если ей когда-нибудь один из них понадобится, можно выбрать любого. Не нужен ей симпатичный, сексуальный, веселый столяр, чтобы заполнить пустоту своей жизни.
В ее жизни нет пустот.
Обжаривая чеснок, Рина вздрогнула, когда у нее за спиной раздался стук в заднюю дверь. «Не дергайся», – приказала она себе, но все-таки взяла пистолет, оставленный на разделочном столе.
– Кто там?
– Это я, Бо.
Со вздохом облегчения Рина спрятала пистолет в выдвижной ящик, тряхнула головой, сбрасывая напряжение, и отперла заднюю дверь.
Грудь у нее сдавило, и она ничего не могла с этим поделать. Стеснение в груди, пересохшее горло и тяжесть в животе – все это были незнакомые ей и неприятные для нее симптомы. Никогда раньше она не испытывала такого волнения в отношениях с мужчиной.
Но она открыла дверь и встретила его легкой непринужденной улыбочкой.
– Нужен стакан сахара? Или соль?
– Да нет. Ты получила мое сообщение?
– Да. Извини, я вернулась домой только после четырех, потом ко мне заходила подруга. А потом я поспала. Только что встала.
– Я так и думал. У тебя шторы в спальне были задернуты, когда я вернулся домой, вот я и решил, что ты спишь. А потом увидел свет в кухне, дай, думаю, рискну. М-м-м… что-то вкусно пахнет. Помимо тебя.
– О черт! – Рина бросилась к плите и спасла чеснок от сожжения. – Я просто решила сварганить немного макарон.
Она добавила нарезанные кубиками помидоры, плеснула немного красного вина. Может, она и не ощущала особого голода, но порадовалась, что у нее чем-то заняты руки. Она добавила базилика, молотого перца и оставила все это тушиться под крышкой на малом огне.
– Ловко у тебя получается. Думаю, это наследственное. Но ты выглядишь усталой.
– Спасибо. – Рину передернуло от собственного, кислого, как уксус, голоса. – Обожаю, когда мне об этом напоминают.
– Я беспокоился о тебе.
– Извини, такая уж у меня работа.
– Я так и понял.
– Я собираюсь выпить вина.
– Спасибо, – сказал Бо, – с удовольствием присоединюсь. Ты мне можешь еще что-нибудь рассказать о вчерашнем происшествии?
– Незаконное вторжение, поджог с множественными точками возгорания, сообщения, оставленные следователю. Обошлось без жертв. – Рина протянула ему бокал красного вина.
– У тебя такое стервозное настроение, потому что ты устала, потому что этот сукин сын осложняет тебе жизнь или ты злишься на меня?
Ее голос был так же едок, как и ее улыбка.
– Выбирай, что тебе больше нравится.
– Первые две причины я могу понять. Но почему бы тебе не объяснить третью?
Рина прислонилась к разделочному столу.
– Я делала то, чему меня учили, то, что должна делать, то, за что мне платят.
Бо осмыслил сказанное и кивнул.
– И что же?
– Что «что же»?
– Нет, это моя реплика: «И что же»? Кто с кем спорит?
«Ты умеешь вести себя, как подобает взрослой цивилизованной женщине», – сказала себе Рина. Она вынула большую кастрюлю, подставила под кран в раковине и начала наполнять водой.
– Если ты голоден, тут с лихвой хватит на двоих.
– Спасибо, не откажусь. Рина, ты на меня злишься, потому что я помешал тебе вчера ночью?
– Ты не должен был вмешиваться.
– Когда человек, который мне дорог, начинает действовать безрассудно и может попасть в беду, я обычно вмешиваюсь.
– Я не действую безрассудно.
– Как правило, нет. Во всяком случае, мне так кажется. Но он пробил твою защиту.
– Ты не знаешь, какова моя защита. – Рина перенесла кастрюлю на плиту, включила горелку. – Ты меня совсем не знаешь.
Она замерла, когда он положил ладонь поверх ее руки и повернул ее лицом к себе.
– Я знаю, что ты умна, знаю, что ты предана делу. Я знаю, что ты предана своей семье. А когда смеешься, ты смеешься всем лицом, а не одним ртом. Я знаю, что ты любишь бейсбол. Я знаю, где тебя тронуть, чтобы тебе понравилось. Знаю, что ты любишь лимонный пирог и не пьешь кофе. Знаю, что ты можешь войти в огонь. Скажи мне что-нибудь еще, я буду знать.
– Зачем ты пришел, Бо?
– Повидать тебя, поговорить с тобой. А тут мне еще обломилось поесть макарон в придачу.
Рина отступила на шаг, взяла свой бокал.
– Я решила, что после вчерашней ночи тебе будет неловко.
– В каком смысле?
– Не будь тупым.
Бо беспомощно развел руками.
– Стараюсь. Мне будет неловко… с тобой?
Рина молча отпила вина.
– Мне будет неловко с тобой, потому что… Да, тут выбор невелик, – решил Бо, видя, что она упорно молчит. – Потому что мы вчера поругались, когда ты захотела поехать одна? Нет, дело не в этом. Я же одержал верх. Потому что мне пришлось держаться в стороне? Не может быть. Я же не полицейский и не пожарный. Ты меня озадачила. Сдаюсь.
– Тебе не понравилось, когда я вошла.
– В горящее здание? – Он горько засмеялся. – Ты чертовски права. А что, прикажешь мне быть в восторге, когда ты бросаешься в огонь? Значит, тут у нас действительно есть проблема, потому что этого никогда не будет. Кстати, для меня это был первый опыт. С учетом этого, можно считать, что я вел себя примерно. Я же не побежал за тобой, не схватил тебя, не выволок наружу. Хотя, сознаюсь, эта соблазнительная мысль промелькнула у меня в уме. Хочешь, чтобы я полюбил риск, связанный с твоей работой? Это необходимо, чтобы мы были вместе?
Рина долго смотрела на него молча.
– Боже, я и впрямь пессимистка.
– О чем ты говоришь? Ради бога, ты не могла бы перевести это на нормальный язык, понятный не только женщинам, но и мне?
– Ты хочешь быть со мной, Бо?
Он вскинул руки. Вид у него был комичный – олицетворенное мужское недоумение и досада.
– Я же здесь.
Рина, смеясь, покачала головой.
– С этим не поспоришь. Ты, безусловно, здесь. Придется мне извиняться.
– Отлично. За что?
– За то, что сочла тебя ублюдком. Я думала, ты решил отчалить, потому что не мог примириться с моей работой, с тем, что я собой представляю. Мне придется извиниться за то, что я себя «накрутила», убедила, что меня не колышет, если ты уйдешь. Нет, внушить себе это я не сумела, но очень старалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Это у нее-то страх перед серьезными отношениями? Чертя с два! Рина уже была готова завязать серьезные отношения с ним – впервые в жизни! – а он соскочил с корабля при первом подъеме волны.
Да пошел он!
Он сам к ней пришел. Мечтательные зеленые глаза, чувственный рот. Рина вытащила чеснок и помидоры и принялась яростно их шинковать, воображая, что режет на части Бо Гуднайта. Девушка Его Мечты? Чушь! Не была она девушкой ничьей мечты, ее это звание не прельщало. Она такая, как есть, и если ему не нравится, пусть проваливает.
Она нагрела оливковое масло в глубокой сковороде с длинной ручкой, вытащила красное вино.
Он ей не нужен. Кругом полно мужчин. Если ей когда-нибудь один из них понадобится, можно выбрать любого. Не нужен ей симпатичный, сексуальный, веселый столяр, чтобы заполнить пустоту своей жизни.
В ее жизни нет пустот.
Обжаривая чеснок, Рина вздрогнула, когда у нее за спиной раздался стук в заднюю дверь. «Не дергайся», – приказала она себе, но все-таки взяла пистолет, оставленный на разделочном столе.
– Кто там?
– Это я, Бо.
Со вздохом облегчения Рина спрятала пистолет в выдвижной ящик, тряхнула головой, сбрасывая напряжение, и отперла заднюю дверь.
Грудь у нее сдавило, и она ничего не могла с этим поделать. Стеснение в груди, пересохшее горло и тяжесть в животе – все это были незнакомые ей и неприятные для нее симптомы. Никогда раньше она не испытывала такого волнения в отношениях с мужчиной.
Но она открыла дверь и встретила его легкой непринужденной улыбочкой.
– Нужен стакан сахара? Или соль?
– Да нет. Ты получила мое сообщение?
– Да. Извини, я вернулась домой только после четырех, потом ко мне заходила подруга. А потом я поспала. Только что встала.
– Я так и думал. У тебя шторы в спальне были задернуты, когда я вернулся домой, вот я и решил, что ты спишь. А потом увидел свет в кухне, дай, думаю, рискну. М-м-м… что-то вкусно пахнет. Помимо тебя.
– О черт! – Рина бросилась к плите и спасла чеснок от сожжения. – Я просто решила сварганить немного макарон.
Она добавила нарезанные кубиками помидоры, плеснула немного красного вина. Может, она и не ощущала особого голода, но порадовалась, что у нее чем-то заняты руки. Она добавила базилика, молотого перца и оставила все это тушиться под крышкой на малом огне.
– Ловко у тебя получается. Думаю, это наследственное. Но ты выглядишь усталой.
– Спасибо. – Рину передернуло от собственного, кислого, как уксус, голоса. – Обожаю, когда мне об этом напоминают.
– Я беспокоился о тебе.
– Извини, такая уж у меня работа.
– Я так и понял.
– Я собираюсь выпить вина.
– Спасибо, – сказал Бо, – с удовольствием присоединюсь. Ты мне можешь еще что-нибудь рассказать о вчерашнем происшествии?
– Незаконное вторжение, поджог с множественными точками возгорания, сообщения, оставленные следователю. Обошлось без жертв. – Рина протянула ему бокал красного вина.
– У тебя такое стервозное настроение, потому что ты устала, потому что этот сукин сын осложняет тебе жизнь или ты злишься на меня?
Ее голос был так же едок, как и ее улыбка.
– Выбирай, что тебе больше нравится.
– Первые две причины я могу понять. Но почему бы тебе не объяснить третью?
Рина прислонилась к разделочному столу.
– Я делала то, чему меня учили, то, что должна делать, то, за что мне платят.
Бо осмыслил сказанное и кивнул.
– И что же?
– Что «что же»?
– Нет, это моя реплика: «И что же»? Кто с кем спорит?
«Ты умеешь вести себя, как подобает взрослой цивилизованной женщине», – сказала себе Рина. Она вынула большую кастрюлю, подставила под кран в раковине и начала наполнять водой.
– Если ты голоден, тут с лихвой хватит на двоих.
– Спасибо, не откажусь. Рина, ты на меня злишься, потому что я помешал тебе вчера ночью?
– Ты не должен был вмешиваться.
– Когда человек, который мне дорог, начинает действовать безрассудно и может попасть в беду, я обычно вмешиваюсь.
– Я не действую безрассудно.
– Как правило, нет. Во всяком случае, мне так кажется. Но он пробил твою защиту.
– Ты не знаешь, какова моя защита. – Рина перенесла кастрюлю на плиту, включила горелку. – Ты меня совсем не знаешь.
Она замерла, когда он положил ладонь поверх ее руки и повернул ее лицом к себе.
– Я знаю, что ты умна, знаю, что ты предана делу. Я знаю, что ты предана своей семье. А когда смеешься, ты смеешься всем лицом, а не одним ртом. Я знаю, что ты любишь бейсбол. Я знаю, где тебя тронуть, чтобы тебе понравилось. Знаю, что ты любишь лимонный пирог и не пьешь кофе. Знаю, что ты можешь войти в огонь. Скажи мне что-нибудь еще, я буду знать.
– Зачем ты пришел, Бо?
– Повидать тебя, поговорить с тобой. А тут мне еще обломилось поесть макарон в придачу.
Рина отступила на шаг, взяла свой бокал.
– Я решила, что после вчерашней ночи тебе будет неловко.
– В каком смысле?
– Не будь тупым.
Бо беспомощно развел руками.
– Стараюсь. Мне будет неловко… с тобой?
Рина молча отпила вина.
– Мне будет неловко с тобой, потому что… Да, тут выбор невелик, – решил Бо, видя, что она упорно молчит. – Потому что мы вчера поругались, когда ты захотела поехать одна? Нет, дело не в этом. Я же одержал верх. Потому что мне пришлось держаться в стороне? Не может быть. Я же не полицейский и не пожарный. Ты меня озадачила. Сдаюсь.
– Тебе не понравилось, когда я вошла.
– В горящее здание? – Он горько засмеялся. – Ты чертовски права. А что, прикажешь мне быть в восторге, когда ты бросаешься в огонь? Значит, тут у нас действительно есть проблема, потому что этого никогда не будет. Кстати, для меня это был первый опыт. С учетом этого, можно считать, что я вел себя примерно. Я же не побежал за тобой, не схватил тебя, не выволок наружу. Хотя, сознаюсь, эта соблазнительная мысль промелькнула у меня в уме. Хочешь, чтобы я полюбил риск, связанный с твоей работой? Это необходимо, чтобы мы были вместе?
Рина долго смотрела на него молча.
– Боже, я и впрямь пессимистка.
– О чем ты говоришь? Ради бога, ты не могла бы перевести это на нормальный язык, понятный не только женщинам, но и мне?
– Ты хочешь быть со мной, Бо?
Он вскинул руки. Вид у него был комичный – олицетворенное мужское недоумение и досада.
– Я же здесь.
Рина, смеясь, покачала головой.
– С этим не поспоришь. Ты, безусловно, здесь. Придется мне извиняться.
– Отлично. За что?
– За то, что сочла тебя ублюдком. Я думала, ты решил отчалить, потому что не мог примириться с моей работой, с тем, что я собой представляю. Мне придется извиниться за то, что я себя «накрутила», убедила, что меня не колышет, если ты уйдешь. Нет, внушить себе это я не сумела, но очень старалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123