- Паша по этому случаю "неожиданно" поросенка в
холодильнике обнаружил, ну мы его и...
- Да где ты этих девок-то взял?! - снова взвился Павло.
- Не помню, - спокойно сказал Шуряк, облизывая губы.
- Ладно, хорош, - Павло закрыл ополовиненную банку
пластмассовой крышкой и убрал под стол. - Давай к делу!
Шуряк смахнул джинсовым рукавом пивную пену со столешницы,
вынул из-за пояса карту и расстелил ее во весь стол.
- Это - остров, - обвел он пальцем, - сверху него по карте
- озеро, снизу - река. Вот здесь, - ткнул он незажженной
сигаретой влево, - мост через реку, но он охраняется армейскими
нарядами...
- Зачем? - задал Федор глупый вопрос.
- Надо же чем-то солдат занять, - пожал плечами Шуряк,
прикуривая. - Но официально - чтобы мародеров не пускать. В
общем, речку форсировать придется...
- Здесь? - показал Павло на самое узкое место речной
полосы.
- Нет, здесь от моста близко, заметить могут. Дадут очередь
из пулемета от скуки - и привет, будешь рыбок кормить до
второго пришествия. Карандаш есть?
- Сейчас будет, - пошел Павло в дом.
- Так мы что, вплавь? - спросил Федор.
- На подводной лодке, - серьезно ответил Шуряк. - Павло, у
тебя нет, случайно, атомной подводной лодки? - так же серьезно
спросил он подошедшего Павло.
- Атомной нет, но надувная имеется... держи карандаш...
двухместная, правда.
- Ничего, надуем посильнее, чтоб больше стала. Правда,
Федор? Ну ладно, отставить смех в строю, переправляться будем
тут, - он поставил на обеих берегах реки по красному
карандашному кресту. - Отсюда и до собачкиного дома недалеко,
почти по прямой идти. Думаю, не больше полутора километров
будет. Короче, полчаса на сборы - и выступаем. Сорок минут до
озера ехать, двадцать - на переправу, полчаса - идти. В общем,
самое большее через два часа должны быть в заданном районе
поиска.
- Тоже мне, спринтер! - ухмыльнулся Павло. - Да ты еще
лодку полчаса надувать будешь!
- Лодкой ты займешься, Паша, потому что у тебя рожа шире, -
спокойно ответил Шуряк. - Переходим к составлению списка
необходимых вещей, - он сложил карту белой изнанкой наружу и
стал записывать. - Лодка, насос, харчи на три дня, аптечка,
фонарь, топорик, мешок...
- Веревка, - подсказал Федор.
- Веревка, - кивнул Шуряк, - нож, кружки, ложки, миски,
все, вроде? Бери, Паша, список и действуй!
- Да что у меня склад, что ли?! - взмолился Павло.
- Не плачь, скоро миллионером станешь, - утешил его Шуряк.
- Про фляжки забыли, - недовольно буркнул Павло, забирая
список.
Через сорок минут все вещи были собраны и загружены в
шуряковский лимузин. Сам Шуряк сел за руль, Павло разлегся на
третьем сидении и, положив под голову рюкзак, сразу захрапел, а
Федор устроился на среднем сидении. Ехали молча: Шуряк все
внимание сосредоточил на дороге, потому что гнал под сотню в
час при пасмурной погоде, а Федору просто не хотелось говорить
- он смотрел на плывущие вдоль широкой автострады невозделанные
поля с пестрыми луговыми цветами, отчаянно пытавшимися
развеселить хмурый день, и размышлял над неожиданным поворотом
в своей судьбе.
И действительно, еще вчера он спокойно ехал в привычном
вагоне родного московского метро, ругая про себя напоминающий
застойное болото мир, в котором не происходит ничего
значительного, из-за чего стоило бы жить, а сегодня - летит в
насквозь продуваемом шестидверно-бездверном лимузине на
какой-то странный остров в компании едва знакомых людей, чтобы
ловить там неизвестную собаку, по которой скучает неведомая
старуха. И нет в его теперешней жизни ничего общего с прежней,
кроме собственного имении и фамилии... разве только "барабашки"
созвучны с "шарошками". "Барабашки... чушь какая-то! Просто мы
едем в Подмосковье за грибами", - попытался вообразить себе
Федор для самоуспокоения.
- Вот он! - прорезался сквозь гул ветра крик Шуряка.
- Кто? - не понял Федор.
- Чудо-остров, - усмехнулся Шуряк.
Федор выглянул в левый дверной проем и увидел, что
автострада проходит теперь по склону холма: внизу мелькало
шпалами железнодорожное полотно, а еще ниже степенно несла свои
непроницаемо-темные воды широкая река, на противоположной
стороне которой можно было различить размытые туманной дымкой
зеленые очертания покрытых лесом высоких берегов.
- Погодка - что надо! - показал Шуряк через плечо
оттопыренный большой палец правой руки. - В туман закутаемся -
и порядок!
- А это тот самый мост?
- Как видишь! Они промчались мимо ажурного моста, железные
опоры которого были выкрашены в голубой цвет. Въезд на мост
преграждался несколькими рядами высоких спиралей колючей
проволоки, перед которыми неспешно прохаживался солдат с
автоматом за спиной.
- Приехали, - остановил Шуряк машину минуты через три, -
буди нашего суслика!
Федор перегнулся через спинку сидения и растолкал Павло.
- В чем дело? - хмуро спросил Павло, не узнавая спросонья
Федора.
- Дело в шляпе, шляпа на папе, а папа в Гестапо, - выдал
Шуряк.
- А, это ты... - очухался Павло.
- Детсадовский фольклор, - пояснил Шуряк. - Вы двое пока
спускайтесь к воде и лодку готовьте, а я машину отгоню подальше
на всякий случай, чтоб не маячила.
"Вы двое" нагрузились рюкзаками, спрыгнули с бетонного
бордюра на железнодорожное полотно, перешагнули через рельсы и
спустились по крутому каменистому откосу к реке. Павло достал
из рюкзака ножной насос и принялся накачивать лодку, а Федор
стал от нечего делать швырять в воду под острым углом плоские
камешки, чтобы подпрыгивали... раз-два-плюх... раз-два-плюх...
раз-два-три-четыре-плюх... Сверху раздался резкий вой. Федор
поднял голову: по насыпи мчался, поднимая в воздух пыль с
мусором, длинный пассажирский поезд с серебрящимися боками...
Федору вдруг жгуче захотелось оказаться в этом поезде, чтобы
сидеть в уютном купе у окна и с безучастным интересом
наблюдать, как внизу у реки копошатся возле резиновой лодки два
чудака.
- Слышь, Федор, - вернул его к реальности Павло, - иди
покачай, а я облегчусь пока, чтобы наша шхуна ниже ватерлинии
не опустилась.
Павло удалился в кусты, с треском продираясь сквозь ветки,
а Федор стал качать, вздыхая: вся эта затея с походом на
Барабашкин все больше казалась ему дурацкой. По откосу
зашуршали камешки: спускался Шуряк.
- А где боцман? - спросил он.
- Волной смыло, - невесело пошутил Федор.
- Соскучились? - появился застегивающий на ходу брючный
ремень Павло. - Хорош, - помял он ладонью округлый борт лодки,
- а то лопнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
холодильнике обнаружил, ну мы его и...
- Да где ты этих девок-то взял?! - снова взвился Павло.
- Не помню, - спокойно сказал Шуряк, облизывая губы.
- Ладно, хорош, - Павло закрыл ополовиненную банку
пластмассовой крышкой и убрал под стол. - Давай к делу!
Шуряк смахнул джинсовым рукавом пивную пену со столешницы,
вынул из-за пояса карту и расстелил ее во весь стол.
- Это - остров, - обвел он пальцем, - сверху него по карте
- озеро, снизу - река. Вот здесь, - ткнул он незажженной
сигаретой влево, - мост через реку, но он охраняется армейскими
нарядами...
- Зачем? - задал Федор глупый вопрос.
- Надо же чем-то солдат занять, - пожал плечами Шуряк,
прикуривая. - Но официально - чтобы мародеров не пускать. В
общем, речку форсировать придется...
- Здесь? - показал Павло на самое узкое место речной
полосы.
- Нет, здесь от моста близко, заметить могут. Дадут очередь
из пулемета от скуки - и привет, будешь рыбок кормить до
второго пришествия. Карандаш есть?
- Сейчас будет, - пошел Павло в дом.
- Так мы что, вплавь? - спросил Федор.
- На подводной лодке, - серьезно ответил Шуряк. - Павло, у
тебя нет, случайно, атомной подводной лодки? - так же серьезно
спросил он подошедшего Павло.
- Атомной нет, но надувная имеется... держи карандаш...
двухместная, правда.
- Ничего, надуем посильнее, чтоб больше стала. Правда,
Федор? Ну ладно, отставить смех в строю, переправляться будем
тут, - он поставил на обеих берегах реки по красному
карандашному кресту. - Отсюда и до собачкиного дома недалеко,
почти по прямой идти. Думаю, не больше полутора километров
будет. Короче, полчаса на сборы - и выступаем. Сорок минут до
озера ехать, двадцать - на переправу, полчаса - идти. В общем,
самое большее через два часа должны быть в заданном районе
поиска.
- Тоже мне, спринтер! - ухмыльнулся Павло. - Да ты еще
лодку полчаса надувать будешь!
- Лодкой ты займешься, Паша, потому что у тебя рожа шире, -
спокойно ответил Шуряк. - Переходим к составлению списка
необходимых вещей, - он сложил карту белой изнанкой наружу и
стал записывать. - Лодка, насос, харчи на три дня, аптечка,
фонарь, топорик, мешок...
- Веревка, - подсказал Федор.
- Веревка, - кивнул Шуряк, - нож, кружки, ложки, миски,
все, вроде? Бери, Паша, список и действуй!
- Да что у меня склад, что ли?! - взмолился Павло.
- Не плачь, скоро миллионером станешь, - утешил его Шуряк.
- Про фляжки забыли, - недовольно буркнул Павло, забирая
список.
Через сорок минут все вещи были собраны и загружены в
шуряковский лимузин. Сам Шуряк сел за руль, Павло разлегся на
третьем сидении и, положив под голову рюкзак, сразу захрапел, а
Федор устроился на среднем сидении. Ехали молча: Шуряк все
внимание сосредоточил на дороге, потому что гнал под сотню в
час при пасмурной погоде, а Федору просто не хотелось говорить
- он смотрел на плывущие вдоль широкой автострады невозделанные
поля с пестрыми луговыми цветами, отчаянно пытавшимися
развеселить хмурый день, и размышлял над неожиданным поворотом
в своей судьбе.
И действительно, еще вчера он спокойно ехал в привычном
вагоне родного московского метро, ругая про себя напоминающий
застойное болото мир, в котором не происходит ничего
значительного, из-за чего стоило бы жить, а сегодня - летит в
насквозь продуваемом шестидверно-бездверном лимузине на
какой-то странный остров в компании едва знакомых людей, чтобы
ловить там неизвестную собаку, по которой скучает неведомая
старуха. И нет в его теперешней жизни ничего общего с прежней,
кроме собственного имении и фамилии... разве только "барабашки"
созвучны с "шарошками". "Барабашки... чушь какая-то! Просто мы
едем в Подмосковье за грибами", - попытался вообразить себе
Федор для самоуспокоения.
- Вот он! - прорезался сквозь гул ветра крик Шуряка.
- Кто? - не понял Федор.
- Чудо-остров, - усмехнулся Шуряк.
Федор выглянул в левый дверной проем и увидел, что
автострада проходит теперь по склону холма: внизу мелькало
шпалами железнодорожное полотно, а еще ниже степенно несла свои
непроницаемо-темные воды широкая река, на противоположной
стороне которой можно было различить размытые туманной дымкой
зеленые очертания покрытых лесом высоких берегов.
- Погодка - что надо! - показал Шуряк через плечо
оттопыренный большой палец правой руки. - В туман закутаемся -
и порядок!
- А это тот самый мост?
- Как видишь! Они промчались мимо ажурного моста, железные
опоры которого были выкрашены в голубой цвет. Въезд на мост
преграждался несколькими рядами высоких спиралей колючей
проволоки, перед которыми неспешно прохаживался солдат с
автоматом за спиной.
- Приехали, - остановил Шуряк машину минуты через три, -
буди нашего суслика!
Федор перегнулся через спинку сидения и растолкал Павло.
- В чем дело? - хмуро спросил Павло, не узнавая спросонья
Федора.
- Дело в шляпе, шляпа на папе, а папа в Гестапо, - выдал
Шуряк.
- А, это ты... - очухался Павло.
- Детсадовский фольклор, - пояснил Шуряк. - Вы двое пока
спускайтесь к воде и лодку готовьте, а я машину отгоню подальше
на всякий случай, чтоб не маячила.
"Вы двое" нагрузились рюкзаками, спрыгнули с бетонного
бордюра на железнодорожное полотно, перешагнули через рельсы и
спустились по крутому каменистому откосу к реке. Павло достал
из рюкзака ножной насос и принялся накачивать лодку, а Федор
стал от нечего делать швырять в воду под острым углом плоские
камешки, чтобы подпрыгивали... раз-два-плюх... раз-два-плюх...
раз-два-три-четыре-плюх... Сверху раздался резкий вой. Федор
поднял голову: по насыпи мчался, поднимая в воздух пыль с
мусором, длинный пассажирский поезд с серебрящимися боками...
Федору вдруг жгуче захотелось оказаться в этом поезде, чтобы
сидеть в уютном купе у окна и с безучастным интересом
наблюдать, как внизу у реки копошатся возле резиновой лодки два
чудака.
- Слышь, Федор, - вернул его к реальности Павло, - иди
покачай, а я облегчусь пока, чтобы наша шхуна ниже ватерлинии
не опустилась.
Павло удалился в кусты, с треском продираясь сквозь ветки,
а Федор стал качать, вздыхая: вся эта затея с походом на
Барабашкин все больше казалась ему дурацкой. По откосу
зашуршали камешки: спускался Шуряк.
- А где боцман? - спросил он.
- Волной смыло, - невесело пошутил Федор.
- Соскучились? - появился застегивающий на ходу брючный
ремень Павло. - Хорош, - помял он ладонью округлый борт лодки,
- а то лопнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54