В пакете оказалось всего две
фотографии. На первой были запечатлены две девчонки в школьной
форме, сидящие на лавочке возле подъезда... Федор поймал себя
на том, что он "узнал" Таню... "Бред какой-то, - сказал он
себе. - Как можно узнать человека, которого никогда в жизни не
видел?!" Однако ему упорно казалось, что из двух подружек Таня
- это та, что посмазливее и повоображалистее. На другой
фотографии два парня и одна девушка сидели в лесу возле костра:
девушка сидела на поваленном дереве, один из парней играл рядом
с ней на гитаре, а другой сидел на земле и, положив голову на
колени девушке, заглядывал ей в лицо. Эта картинка показалась
Федору знакомой, будто он сам снимал ее на фото...
Присмотревшись, он обнаружил, что с фотографии смотрит на него
та самая девушка, про которую он сразу подумал, что это Таня...
Впрочем, девушка смотрела вовсе не на Федора, а на лежащего у
ее ног парня. "Мистика!" - почесал в затылке Федор.
Он еще порылся в тетрадях и обнаружил "песенник", в который
девочки обычно записывают свои любимые песни, разные шутки,
пожелания, вопросы и ответы и прочую забавную чепуху. На
третьей странице, например, сверху был аккуратно выведен вопрос
"Что такое счастье?", а под ним шли под номерами анонимные
ответы разными чернилами:
"1. Это когда у тебя есть друг.
2. Когда так плохо, что дальше некуда.
3. Когда не болит живот.
4. Счастье - это когда легко на душе и хочется жить вечно.
5. (зачеркнуто)
6. Знаю, но не скажу."
А еще посередине тетради Федор нашел сложенный
треугольником лист с надписью красным фломастером: "СЕКРЕТ". Он
развернул лист и прочитал послание: "Ах ты, глупая свинья, в
чужой секрет ведь лезть нельзя!" Внутри Федора как бы что-то
хлюпнуло. Он заткнул тетрадь за пояс пижамных брюк и быстро
вышел из дома.
3. Матч-реванш
Федор выбрался на Ленинградский проспект в районе
Аэровокзала и пошел по нему в сторону "Сокола". И здесь полная
тишина, даже ветер не шумит в кронах деревьев: нет больше
деревьев - на дрова порубили. Казалось, он очутился за толстой
дверью с горящей над ней надписью: "Тишина! Идет эксперимент!"
Но что это? Ветерок донес до Федора еле уловимый звук, казалось
даже, не звук, а запах свистка и криков... Звук этот явно
исходил от спортивного комплекса ЦСКА на другой стороне
проспекта. Федор направился туда.
Вскоре он добрался до тренировочного поля и увидел на нем
десятка два крепких энергичных парней, пинавших мускулистыми
ногами накачанный воздухом белый кожаный шар. "Да они ведь в
футбол играют!" - дошло до Федора, когда он, наконец, поверил
своим глазам. На бровке поля сидело на траве двое запасных.
- Кто играет? - подошел к ним Федор.
- Наши с Политуправлением, ответный матч. Первый мы им 0:2
просрали, - ответил, не отрывая взгляда от поля, стриженый под
"полубокс" парень, покусывающий длинную соломину. - Да куда ты
мочишь, залупа конская! - процедил он сквозь зубы в адрес
промахнувшегося по воротам высокого лысого игрока.
- Значит, еще Политуправление существует?! - удивился
Федор.
Парень нехотя повернул голову и смерил Федора с головы до
ног тяжелым взглядом профессионального военного.
- Вот что, молодой чемодан, - сказал он с расстановкой,
вынув изо рта соломину, - шел бы ты отсюда... и бегом!
Федор неспеша повернулся и пошел к выходу на проспект.
- Бегом, я сказал! - заорал в спину парень.
"Тоже мне командир!" - зло подумал Федор, непроизвольно
замедляя шаг. Самому себе он почему-то представлялся крепким и
сильным, так что страха не испытывал... но и связываться с
упитанными армейцами желания особого не было. "Гол! Го-о-ол! -
раздался сзади громкий крик. - Молодец, младшой!" Теперь уже
совсем никто не обращал внимания на выходящего со стадиона
доходягу.
Федор вышел за ограду спорткомплекса... По проложенным
вдоль проспекта трамвайным путям со стороны "Динамо"
громыхающе-скрипяще катилась дрезина. На этой дрезине с ручным
приводом стоял широкоплечий мужчина с лицом, которое по своему
цвету и мясистости напоминало свежую телячью вырезку.
- Эй, Хоттабыч, бороду с рельс подбери, а то подровняю! -
закричал он весело, сбавляя скорость. - Ну чего стоишь
менжуешься, как гимназистка перед абортом, прыгай сюда, помогай
на железку давить!
Федор вскочил на дрезину, и они быстро поехали, поочередно
"давя на железку", то есть на рычаг, каждый со своей стороны.
Из-за спины Федора, который стоял задом по направлению
движения, выплывали перевернутые трамвайные вагоны, спокойно
лежащие на боку, словно на отдыхе, вдоль путей.
- Ты кто? - просто спросил мужчина.
- Федор.
- А я Николай. Это я их перевернул, - поймал он взгляд
Федора. - Не один, в натуре... Чтобы ездить можно было. Ага.
Тока для них все равно нет.
- Куда же ездить теперь?
- Да мало ли куда! - удивился Николай вопросу Федора. -
Сейчас вот из библиотеки еду. Ага. По ящику глядеть нефига, так
хоть книжки запрещенные почитать.
- А какие запрещенные? - стало интересно Федору.
- Не понял.
- Какие книги запрещены?
- Да все запрещены! Ага, - по-простому заржал Николай. - А
ты не знаешь?! Я вон полный рюкзак набрал, - он пнул ногой туго
набитый рюкзачище.
- Как же это, книги запрещены, а библиотеки работают?
- Кто сказал "работают"?! Ты, брат, только что родился, что
ли? У нас только телевизионные заводы работают - малолеток на
них перевоспитывают. Ага. А книги я так взял, почитаю и верну,
я ж не вор. Ага. Себе Достоевского взял, тоже Федором зовут. У
тебя как отчество?
- Васильевич.
- А он Михалыч. Слыхал про такого? Наш мужик, душевно
пишет. Только что "Идиота" отвез, теперь "Братьев Карамазовых"
везу. Жене - Дюма старшего, макулатурное еще издание. Ага.
Когда-то книги из макулатуры делали, ты, небось, не помнишь,
мальцом еще был. Детям "Золотого ключика" привезу. А остальное
- так, что под руку попалось.
- Не боишься, что тебя контрики с этим рюкзаком заловят?
- Не-а. Если они нас сейчас и законтрожопят, придраться не
к чему будет. Книги ж только читать запрещается, а брать и
перевозить - это сколько угодно. Ага. Мы свои права знаем!
- Что же ты, Николай, из города не ушел?
- А зачем же мне уходить?! Я и тут неплохо устроился: на
крышу земли натаскал, воду туда провел, из деревни брат
грамотной рассады привез... Крыша у нас длинная и плоская -
целая оранжерея получилась. Ага. И к солнцу ближе. Раньше
впятером на двадцати квадратных метрах жопами толкались, а
сейчас весь дом мой. Только теперь по-человечески и зажил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
фотографии. На первой были запечатлены две девчонки в школьной
форме, сидящие на лавочке возле подъезда... Федор поймал себя
на том, что он "узнал" Таню... "Бред какой-то, - сказал он
себе. - Как можно узнать человека, которого никогда в жизни не
видел?!" Однако ему упорно казалось, что из двух подружек Таня
- это та, что посмазливее и повоображалистее. На другой
фотографии два парня и одна девушка сидели в лесу возле костра:
девушка сидела на поваленном дереве, один из парней играл рядом
с ней на гитаре, а другой сидел на земле и, положив голову на
колени девушке, заглядывал ей в лицо. Эта картинка показалась
Федору знакомой, будто он сам снимал ее на фото...
Присмотревшись, он обнаружил, что с фотографии смотрит на него
та самая девушка, про которую он сразу подумал, что это Таня...
Впрочем, девушка смотрела вовсе не на Федора, а на лежащего у
ее ног парня. "Мистика!" - почесал в затылке Федор.
Он еще порылся в тетрадях и обнаружил "песенник", в который
девочки обычно записывают свои любимые песни, разные шутки,
пожелания, вопросы и ответы и прочую забавную чепуху. На
третьей странице, например, сверху был аккуратно выведен вопрос
"Что такое счастье?", а под ним шли под номерами анонимные
ответы разными чернилами:
"1. Это когда у тебя есть друг.
2. Когда так плохо, что дальше некуда.
3. Когда не болит живот.
4. Счастье - это когда легко на душе и хочется жить вечно.
5. (зачеркнуто)
6. Знаю, но не скажу."
А еще посередине тетради Федор нашел сложенный
треугольником лист с надписью красным фломастером: "СЕКРЕТ". Он
развернул лист и прочитал послание: "Ах ты, глупая свинья, в
чужой секрет ведь лезть нельзя!" Внутри Федора как бы что-то
хлюпнуло. Он заткнул тетрадь за пояс пижамных брюк и быстро
вышел из дома.
3. Матч-реванш
Федор выбрался на Ленинградский проспект в районе
Аэровокзала и пошел по нему в сторону "Сокола". И здесь полная
тишина, даже ветер не шумит в кронах деревьев: нет больше
деревьев - на дрова порубили. Казалось, он очутился за толстой
дверью с горящей над ней надписью: "Тишина! Идет эксперимент!"
Но что это? Ветерок донес до Федора еле уловимый звук, казалось
даже, не звук, а запах свистка и криков... Звук этот явно
исходил от спортивного комплекса ЦСКА на другой стороне
проспекта. Федор направился туда.
Вскоре он добрался до тренировочного поля и увидел на нем
десятка два крепких энергичных парней, пинавших мускулистыми
ногами накачанный воздухом белый кожаный шар. "Да они ведь в
футбол играют!" - дошло до Федора, когда он, наконец, поверил
своим глазам. На бровке поля сидело на траве двое запасных.
- Кто играет? - подошел к ним Федор.
- Наши с Политуправлением, ответный матч. Первый мы им 0:2
просрали, - ответил, не отрывая взгляда от поля, стриженый под
"полубокс" парень, покусывающий длинную соломину. - Да куда ты
мочишь, залупа конская! - процедил он сквозь зубы в адрес
промахнувшегося по воротам высокого лысого игрока.
- Значит, еще Политуправление существует?! - удивился
Федор.
Парень нехотя повернул голову и смерил Федора с головы до
ног тяжелым взглядом профессионального военного.
- Вот что, молодой чемодан, - сказал он с расстановкой,
вынув изо рта соломину, - шел бы ты отсюда... и бегом!
Федор неспеша повернулся и пошел к выходу на проспект.
- Бегом, я сказал! - заорал в спину парень.
"Тоже мне командир!" - зло подумал Федор, непроизвольно
замедляя шаг. Самому себе он почему-то представлялся крепким и
сильным, так что страха не испытывал... но и связываться с
упитанными армейцами желания особого не было. "Гол! Го-о-ол! -
раздался сзади громкий крик. - Молодец, младшой!" Теперь уже
совсем никто не обращал внимания на выходящего со стадиона
доходягу.
Федор вышел за ограду спорткомплекса... По проложенным
вдоль проспекта трамвайным путям со стороны "Динамо"
громыхающе-скрипяще катилась дрезина. На этой дрезине с ручным
приводом стоял широкоплечий мужчина с лицом, которое по своему
цвету и мясистости напоминало свежую телячью вырезку.
- Эй, Хоттабыч, бороду с рельс подбери, а то подровняю! -
закричал он весело, сбавляя скорость. - Ну чего стоишь
менжуешься, как гимназистка перед абортом, прыгай сюда, помогай
на железку давить!
Федор вскочил на дрезину, и они быстро поехали, поочередно
"давя на железку", то есть на рычаг, каждый со своей стороны.
Из-за спины Федора, который стоял задом по направлению
движения, выплывали перевернутые трамвайные вагоны, спокойно
лежащие на боку, словно на отдыхе, вдоль путей.
- Ты кто? - просто спросил мужчина.
- Федор.
- А я Николай. Это я их перевернул, - поймал он взгляд
Федора. - Не один, в натуре... Чтобы ездить можно было. Ага.
Тока для них все равно нет.
- Куда же ездить теперь?
- Да мало ли куда! - удивился Николай вопросу Федора. -
Сейчас вот из библиотеки еду. Ага. По ящику глядеть нефига, так
хоть книжки запрещенные почитать.
- А какие запрещенные? - стало интересно Федору.
- Не понял.
- Какие книги запрещены?
- Да все запрещены! Ага, - по-простому заржал Николай. - А
ты не знаешь?! Я вон полный рюкзак набрал, - он пнул ногой туго
набитый рюкзачище.
- Как же это, книги запрещены, а библиотеки работают?
- Кто сказал "работают"?! Ты, брат, только что родился, что
ли? У нас только телевизионные заводы работают - малолеток на
них перевоспитывают. Ага. А книги я так взял, почитаю и верну,
я ж не вор. Ага. Себе Достоевского взял, тоже Федором зовут. У
тебя как отчество?
- Васильевич.
- А он Михалыч. Слыхал про такого? Наш мужик, душевно
пишет. Только что "Идиота" отвез, теперь "Братьев Карамазовых"
везу. Жене - Дюма старшего, макулатурное еще издание. Ага.
Когда-то книги из макулатуры делали, ты, небось, не помнишь,
мальцом еще был. Детям "Золотого ключика" привезу. А остальное
- так, что под руку попалось.
- Не боишься, что тебя контрики с этим рюкзаком заловят?
- Не-а. Если они нас сейчас и законтрожопят, придраться не
к чему будет. Книги ж только читать запрещается, а брать и
перевозить - это сколько угодно. Ага. Мы свои права знаем!
- Что же ты, Николай, из города не ушел?
- А зачем же мне уходить?! Я и тут неплохо устроился: на
крышу земли натаскал, воду туда провел, из деревни брат
грамотной рассады привез... Крыша у нас длинная и плоская -
целая оранжерея получилась. Ага. И к солнцу ближе. Раньше
впятером на двадцати квадратных метрах жопами толкались, а
сейчас весь дом мой. Только теперь по-человечески и зажил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54