Два голубых глаза, слегка навыкате, уставились прямо мне в глаза, и в них внезапно отразился огонек яростного гнева.
– Stephen? Teufelschwanz, was machst du Verfluchter in dieser Stelle?
– Постой-ка, Лутц, ты меня разве сам не приглашал?
В глазах на мгновение выразилось недоумение, но затем голос его смягчился. Однако у таких людей, как Лутц, мягкость – это не естественное состояние.
– Да, да, конечно, прости меня! На вечеринку, gewiss naturlich! Хотя я уже и надеяться перестал, что ты придешь! Не сказал? Извини, Стивен, но это собрание особенного… как это называется? Ложи. Тайной Ложи. Но как ты умудрился попасть сюда?
– Фройляйн Инга-Луиза привела меня сюда, чтоб я встретился с тобой – вот как!
– А-а… – Выражение лица у него сразу изменилось. – Ее никто не просил об этом. Глупая баба! Ей, наверное, взбрело в голову, что если ты появился так поздно, то целью твоего посещения может быть только одно. Хм! – Он надулся ненадолго, потер руки, затем посмотрел на меня слегка недоверчиво. – Мне нужно будет с ней перекинуться словечком. Если честно, меня все это огорчило. Ты и она – оба – несколько обесценили сюрприз, который я хотел для тебя приготовить. Специально для тебя.
– Для меня?
– Ну да. Я надеялся, что смогу пригласить тебя – и пожалуйста, не смейся! – стать членом этой Ложи. Может быть, даже сегодня вечером. А вы с ней все испортили!
Я глубоко вздохнул. Самое время вспомнить об осторожности.
– Лутц… это большая честь для меня. И с твоей стороны это очень мило. Только… впрочем, наверное, все это и к лучшему. Знаешь, как часто мне предлагали стать масоном? Но каждый раз я вынужден был отказываться. В компании у нас такая традиция: без страха и упрека.
Я вспомнил моего бывшего босса Барри, который так никогда и не вступил ни в одну из милых его сердцу еврейских организаций, но почему-то мне не захотелось рассказывать об этом Лутцу.
– Мы даже с ротарианцами никаких дел не имеем. Вот.
Лутц добродушно ухмыльнулся, но в глазах его все еще поблескивал нехороший огонек.
– Да ну тебя с твоей компанией! Конечно, я прекрасно понимал, что мне придется на тебя время потратить, порассказать тебе о нас, насколько мне это позволено. Для тебя это может оказаться крайне важным, Стивен. Нынешние масоны – это ерунда, так, мелкая сошка. Но мы имеем связь с настоящими вольными каменщиками, Стивен, организацией, которая издревле существовала на континенте. Она неизмеримо древнее и могущественнее и происходит от лож, членами которых были Моцарт и император Иосиф Второй. Мы давно уже привыкли к тому, что наши ряды пополняются людьми, наделенными властью, самыми выдающимися людьми своего времени. Правительства составлялись или разгонялись в наших салонах, королей свергали с престола, люди получали состояния или разорялись. Во времена потрясений или войн мы предлагаем убежище, понимание, постоянную взаимопомощь, которая не знает границ между нациями. – Он понизил голос. – А тем, у кого достаточно воображения, чтобы осознать это, мы предлагаем познать силы, которые поистине являются основой всего сущего. Я сейчас больше ничего не скажу, но то, что я рассказал, – все истинная правда.
Я ходил по тонкому льду.
– Звучит заманчиво, но мои принципы…
– Твои? – прогрохотал он. – Да ты уже достаточно взрослый мальчик, чтобы понимать, что принципы – это то, что ты создаешь сам. К тому же принципы ведь для тебя не главное, так? – Он крякнул и протянул мне еще один бокал шампанского: – «Вдова Клико», и не моим шумным юным друзьям внизу его глотать. Хотя знаешь, Стив, – он усмехнулся, и мне показалось, что сейчас он пихнет меня в бок, – мы бы им кое-что смогли показать. Мы трудимся по-крупному, но и играем по-крупному – и я уже знаю, что к тебе это тоже относится! Как насчет девушек, которых ты здесь видел? Ну, после нескольких часов, проведенных здесь… – Он приподнял брови, округлив глаза, которые приобрели озорное выражение. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я оглянулся по сторонам, и он фыркнул:
– Нет, конечно, не с этой братией, не с этими старыми Katzen. Они тут просто за компанию – verstehn? So gut. Но я обещаю, что ты испытаешь нечто, что перевернет все твои представления о жизни, герр Ratspraesident, все перевернет. Есть девушки, красивые девушки, которые… у меня просто нет слов. Это необходимо пережить.
Я внутренне содрогнулся, но обижать его не хотел. Я попытался найти правильный ответ, мягкий отказ, который не позволил бы ему обидеться сразу.
– Лутц, я… я действительно впечатлен. Но, как бы там ни было, ты знаешь, как это бывает? Я уж лучше пойду своей дорогой.
Он посмотрел на меня в упор и затем разразился громоподобным смехом.
– So, g'wiss, und wer soll denn das Papier lecken, hah? И ты всегда куришь сигареты с фильтром, ха-ха-ха! Ну что ж, я тебя за это могу уважать. Но ты бы лучше поосторожней был, Стивен, когда отказываешься от знания. Нет такого человека, у которого его было бы достаточно.
– Поверь мне, я знаю это. Может, ты смог бы мне еще об этом рассказать. В другой раз. Сейчас я немного устал, и меня очень трудно в чем-нибудь убедить…
– Aber naturlich. Но становится поздно, и…
Он оглянулся по сторонам. Мужчины в соседней комнате неуверенно поглядывали на меня, как, впрочем, и прочие гости.
– Ты понимаешь? Если ты сегодня не с нами…
– Ну конечно, я понимаю и не хочу мешать.
– Вот и замечательно. Конечно же, ты можешь присоединиться к тем, кто веселится внизу, – или, что, тоже не хочешь? Тогда я сам провожу тебя. – Он обернулся и обрушил целый град указаний на остававшихся – не по-немецки, скорее это было похоже на польский язык или на какой-то южнославянский диалект. Люди побежали обратно в смежную комнату, и я увидел, как несколько гостей, или членов ложи, или кем они еще там были, бегут туда словно на помощь, со все нарастающим чувством беспокойства. Я бросил последний взгляд на эту крепкую инкрустированную дверь, но мне на плечи тут же легла рука Лутца, который выпроводил меня вон. На сей раз мы прошли коротким путем, по темной лестнице, мимо закрытых дверей, обходя стороной раздававшийся внизу гул голосов. Я уже подумал было, что меня сейчас вытолкнут с черного хода, но Лутц как-то внезапно вывел меня в главный зал. Он остановился, чтобы представить меня нескольким гостям, по-видимому не самого высокого полета, а затем сгреб меня своими ручищами и увел. Моя машина уже ждала меня, мотор гудел, и фары горели. Я залез внутрь, а Лутц принялся громко и настойчиво давать мне ненужные указания о дороге в город. Он, казалось, твердо решил позаботиться обо мне и долго еще стоял и махал мне рукой, когда я отъезжал по посыпанному гравием двору к дорожке. И снова фонарики следовали за мной, пока я проезжал по парку, – наверное, какое-то сенсорное устройство, подумал я, специально, чтобы не разгонять ночь блеском огней, но как бы там ни было, а я чувствовал себя выставленным напоказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Stephen? Teufelschwanz, was machst du Verfluchter in dieser Stelle?
– Постой-ка, Лутц, ты меня разве сам не приглашал?
В глазах на мгновение выразилось недоумение, но затем голос его смягчился. Однако у таких людей, как Лутц, мягкость – это не естественное состояние.
– Да, да, конечно, прости меня! На вечеринку, gewiss naturlich! Хотя я уже и надеяться перестал, что ты придешь! Не сказал? Извини, Стивен, но это собрание особенного… как это называется? Ложи. Тайной Ложи. Но как ты умудрился попасть сюда?
– Фройляйн Инга-Луиза привела меня сюда, чтоб я встретился с тобой – вот как!
– А-а… – Выражение лица у него сразу изменилось. – Ее никто не просил об этом. Глупая баба! Ей, наверное, взбрело в голову, что если ты появился так поздно, то целью твоего посещения может быть только одно. Хм! – Он надулся ненадолго, потер руки, затем посмотрел на меня слегка недоверчиво. – Мне нужно будет с ней перекинуться словечком. Если честно, меня все это огорчило. Ты и она – оба – несколько обесценили сюрприз, который я хотел для тебя приготовить. Специально для тебя.
– Для меня?
– Ну да. Я надеялся, что смогу пригласить тебя – и пожалуйста, не смейся! – стать членом этой Ложи. Может быть, даже сегодня вечером. А вы с ней все испортили!
Я глубоко вздохнул. Самое время вспомнить об осторожности.
– Лутц… это большая честь для меня. И с твоей стороны это очень мило. Только… впрочем, наверное, все это и к лучшему. Знаешь, как часто мне предлагали стать масоном? Но каждый раз я вынужден был отказываться. В компании у нас такая традиция: без страха и упрека.
Я вспомнил моего бывшего босса Барри, который так никогда и не вступил ни в одну из милых его сердцу еврейских организаций, но почему-то мне не захотелось рассказывать об этом Лутцу.
– Мы даже с ротарианцами никаких дел не имеем. Вот.
Лутц добродушно ухмыльнулся, но в глазах его все еще поблескивал нехороший огонек.
– Да ну тебя с твоей компанией! Конечно, я прекрасно понимал, что мне придется на тебя время потратить, порассказать тебе о нас, насколько мне это позволено. Для тебя это может оказаться крайне важным, Стивен. Нынешние масоны – это ерунда, так, мелкая сошка. Но мы имеем связь с настоящими вольными каменщиками, Стивен, организацией, которая издревле существовала на континенте. Она неизмеримо древнее и могущественнее и происходит от лож, членами которых были Моцарт и император Иосиф Второй. Мы давно уже привыкли к тому, что наши ряды пополняются людьми, наделенными властью, самыми выдающимися людьми своего времени. Правительства составлялись или разгонялись в наших салонах, королей свергали с престола, люди получали состояния или разорялись. Во времена потрясений или войн мы предлагаем убежище, понимание, постоянную взаимопомощь, которая не знает границ между нациями. – Он понизил голос. – А тем, у кого достаточно воображения, чтобы осознать это, мы предлагаем познать силы, которые поистине являются основой всего сущего. Я сейчас больше ничего не скажу, но то, что я рассказал, – все истинная правда.
Я ходил по тонкому льду.
– Звучит заманчиво, но мои принципы…
– Твои? – прогрохотал он. – Да ты уже достаточно взрослый мальчик, чтобы понимать, что принципы – это то, что ты создаешь сам. К тому же принципы ведь для тебя не главное, так? – Он крякнул и протянул мне еще один бокал шампанского: – «Вдова Клико», и не моим шумным юным друзьям внизу его глотать. Хотя знаешь, Стив, – он усмехнулся, и мне показалось, что сейчас он пихнет меня в бок, – мы бы им кое-что смогли показать. Мы трудимся по-крупному, но и играем по-крупному – и я уже знаю, что к тебе это тоже относится! Как насчет девушек, которых ты здесь видел? Ну, после нескольких часов, проведенных здесь… – Он приподнял брови, округлив глаза, которые приобрели озорное выражение. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я оглянулся по сторонам, и он фыркнул:
– Нет, конечно, не с этой братией, не с этими старыми Katzen. Они тут просто за компанию – verstehn? So gut. Но я обещаю, что ты испытаешь нечто, что перевернет все твои представления о жизни, герр Ratspraesident, все перевернет. Есть девушки, красивые девушки, которые… у меня просто нет слов. Это необходимо пережить.
Я внутренне содрогнулся, но обижать его не хотел. Я попытался найти правильный ответ, мягкий отказ, который не позволил бы ему обидеться сразу.
– Лутц, я… я действительно впечатлен. Но, как бы там ни было, ты знаешь, как это бывает? Я уж лучше пойду своей дорогой.
Он посмотрел на меня в упор и затем разразился громоподобным смехом.
– So, g'wiss, und wer soll denn das Papier lecken, hah? И ты всегда куришь сигареты с фильтром, ха-ха-ха! Ну что ж, я тебя за это могу уважать. Но ты бы лучше поосторожней был, Стивен, когда отказываешься от знания. Нет такого человека, у которого его было бы достаточно.
– Поверь мне, я знаю это. Может, ты смог бы мне еще об этом рассказать. В другой раз. Сейчас я немного устал, и меня очень трудно в чем-нибудь убедить…
– Aber naturlich. Но становится поздно, и…
Он оглянулся по сторонам. Мужчины в соседней комнате неуверенно поглядывали на меня, как, впрочем, и прочие гости.
– Ты понимаешь? Если ты сегодня не с нами…
– Ну конечно, я понимаю и не хочу мешать.
– Вот и замечательно. Конечно же, ты можешь присоединиться к тем, кто веселится внизу, – или, что, тоже не хочешь? Тогда я сам провожу тебя. – Он обернулся и обрушил целый град указаний на остававшихся – не по-немецки, скорее это было похоже на польский язык или на какой-то южнославянский диалект. Люди побежали обратно в смежную комнату, и я увидел, как несколько гостей, или членов ложи, или кем они еще там были, бегут туда словно на помощь, со все нарастающим чувством беспокойства. Я бросил последний взгляд на эту крепкую инкрустированную дверь, но мне на плечи тут же легла рука Лутца, который выпроводил меня вон. На сей раз мы прошли коротким путем, по темной лестнице, мимо закрытых дверей, обходя стороной раздававшийся внизу гул голосов. Я уже подумал было, что меня сейчас вытолкнут с черного хода, но Лутц как-то внезапно вывел меня в главный зал. Он остановился, чтобы представить меня нескольким гостям, по-видимому не самого высокого полета, а затем сгреб меня своими ручищами и увел. Моя машина уже ждала меня, мотор гудел, и фары горели. Я залез внутрь, а Лутц принялся громко и настойчиво давать мне ненужные указания о дороге в город. Он, казалось, твердо решил позаботиться обо мне и долго еще стоял и махал мне рукой, когда я отъезжал по посыпанному гравием двору к дорожке. И снова фонарики следовали за мной, пока я проезжал по парку, – наверное, какое-то сенсорное устройство, подумал я, специально, чтобы не разгонять ночь блеском огней, но как бы там ни было, а я чувствовал себя выставленным напоказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99