Носогубные складки все так же резко очерчивали рот, но изгиб, который они ему придавали, стал казаться насмешливым и умным, даже чуть смешливым, – мне он определенно нравился. Я решил, что хочу увидеть, как она улыбается по-настоящему, только не одну из тех хмурых осуждающих усмешек, которыми она награждала меня до сих пор. Она увидела, что я на нее смотрю, и отвернулась, уставившись в иллюминатор.
– Мне стало больно, а потом я испугался до потери пульса, – продолжил я. – Словом, я сунул нос не в свое дело, а потом вся эта круговерть налетела на меня и, как сильный удар кулаком, столкнула мою жизнь.
Она обернулась ко мне с удивлением:
– В сторону Спирали?
Я знал, что это не оставит ее равнодушной.
– Прямо туда. Мне пришлось воспользоваться помощью Стрижа. Так-то я и стал его должником – по крайней мере он это утверждает, – и таким образом ко мне попал этот меч. И я пристрастился к людям Спирали. Но я решился снова испытать все это только через семь лет, семь лет забвения того, что произошло. Я вспоминал об этом только иногда, в мечтах.
– А я потерялась, – сказала она. – Я поехала на лыжах не по тому склону, по крайней мере так думала. А потом упала и вывихнула ногу. Каждый шаг доставлял адскую боль, и о том, чтобы ехать дальше, не было и речи. Наступила ночь, и снег пошел сильнее. Я села на снег и заплакала, как маленькая девочка. Затем вдалеке я заметила свет; я заставила себя подняться и пойти, опираясь на лыжные палки. Добравшись до этого места, я обнаружила, что это монастырь, настоящий средневековый монастырь на окраине крошечной деревушки. Хозяева говорили на латыни. Но, услышав, что я говорю по-английски, они перешли на него. Они поили меня глинтвейном и вправили мой вывих. Казалось, они привыкли к тому, что к ним попадают люди со всех концов Спирали, – они пытались мне это объяснить, но я тогда не поняла. Там был мужчина, он не говорил ни на одном из знакомых мне языков, и выглядел он… боже мой, он, должно быть, был совсем древний, у него был кремневый нож! И бронзовый топор. Но он был весьма учтив. Беспокойный, но учтивый. Я ушла на следующий день, но я хотела вернуться и принести подарки. Дорогу я запомнила. Только когда попыталась…
– Ты не смогла попасть туда?
– Нет. О нет! Все, как ни странно, оказалось на месте. Только на этот раз деревушка рядом с монастырем была объята пламенем. Там шла битва, а у меня был пистолет. – И снова щеки ее вспыхнули. – Служебный, из Департамента, я его все время с собой носила, от мужчин защищаться. В общем, я ввязалась в драку, и нужно было видеть, как удивились эти существа!
– Существа?
– Отвратительные. Чем-то похожи на волков, полулюди, приспособленные для жизни в горах, всепроникающие и сильные, как гиббоны, и волосатые. Местные жители называли их Ruebezahlern.
Как бы там ни было, но эти монахи стали первыми, с кем я подружилась на Спирали. Многие путники попадали в их приют.
– Что-то вроде таверны, наверное. Тихая гавань на границе Спирали. Как бар в Бангкоке.
Она наградила меня крайне старомодным взглядом:
– Тебе бы туда! Во всяком случае, я пристрастилась к путешествиям по Спирали. Иногда с теми, кого я там встречала, иногда в одиночку. Сначала это пугало, но в то же время и завораживало.
Я услышал, как в микрофоне, вмонтированном в шлем, раздается мое прерывистое дыхание.
– И ты, возвращаясь в Сердцевину, никогда ничего не забывала?
– Нет. По-настоящему никогда. Я не могла этого забыть. Когда я слишком долго туда носа не совала, вся эта история начинала временами вылетать из головы, казаться все больше и больше похожей на сон, но как только это начиналось, я сразу возвращалась назад. Я боялась потерять это. Но было еще кое-что. Каким-то непостижимым образом там мне удавалось то, что не удавалось в обычной жизни. Полная противоположность, и от этого я только еще больше злилась на то, что происходит здесь и винила себя. Действительно, почему я могу творить добро там, но здесь у меня ничего не выходит?
– И ты почувствовала, что разрываешься надвое?
Я не знаю, почему решился сказать это. Она посмотрела на меня с удивлением:
– Да, хотя… Впрочем, нет, не хочу рассказывать тебе об этом. В общем, Грааль позвал меня, и я повиновалась. Но я не хотела оставлять и Сердцевину, Департамент – они почему-то стали казаться более реальными. От напряжения меня кидало то туда, то сюда, пока наконец я и вправду не испугалась, что разорвусь на части, совершенно сломаюсь. Вот в каком состоянии я пребывала, когда мы начали тебя проверять. – Она смущенно поежилась, но не отвела взгляда. Я бы так не смог. – Ты… ты казался чертовски преуспевающим – такой самодовольный и холеный, одетый с иголочки и вообще красавчик. А на твою машину у меня не хватило бы денег, даже если бы я получала зарплату в Европейском союзе. И главное, у тебя была такая мерзкая личная жизнь. Хотя чем дальше, тем меньше у тебя, как выяснилось, было этой самой личной жизни.
Но все равно я думала, что все странники должны быть непременно похожи на меня – такие же несчастные неудачники. Мне и в голову не приходило, что ты такой же, как я. Или, может, я видела только одну сторону твоей натуры, а то, что в тебе было лучшего, оказывалось… где-то спрятанным. И я подумала: дайте мне только добраться до него – и тогда я смогу свободно уйти в Гейленберг, по-настоящему свободно. – Она вцепилась в угол панели управления и вздрогнула. – Вот поэтому я и стала гоняться за тобой, даже когда мой босс попытался прекратить расследование, потому что оно уводило в никуда.
А потом ты меня поймал и избил до посинения. Тут я стала лакомым кусочком для психиатров… И опять отложила свой отъезд. Тогда-то я и решила тебя пристрелить. – Она вытерла губы тыльной стороной ладони. – Господи, и что я тебе все это рассказываю? Но тогда… Если бы ты был человеком фон Амернингена, ты не стал бы оставлять меня в живых. Но ты даже вернул мне пистолет… – Она откинулась на спинку кресла. – Я чуть не пустила себе пулю в лоб. Я ничего не понимала и все же была уверена, что ошиблась, да, ошиблась. Это оказалось последней каплей. Я бежала. Я бежала навстречу Граалю, и он принял меня и вылечил Он вернул мне меня самое – какой я должна была быть. Годы, прошедшие с тех пор, были просто…
– Годы? – Я чуть не выпустил дроссель, который хотел запустить. – Господи, но это было всего лишь пару ночей назад! Я с тех пор даже и не спал как следует… Хотя, нет, я чудно выспался в долине Гейленталь.
– Надо думать, – проговорила она, и лицо ее внезапно смягчилось. – Я помню, как в первый раз там заснула. Но ты же знаешь, что такое Спираль. Для меня с тех пор прошло пять лет.
– Да, я понимаю. Но если уж на то пошло, ты выглядишь куда моложе, чем прежде.
И тут она все-таки улыбнулась, и это само по себе было величайшим превращением из тех, которые я в ней до сих пор наблюдал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Мне стало больно, а потом я испугался до потери пульса, – продолжил я. – Словом, я сунул нос не в свое дело, а потом вся эта круговерть налетела на меня и, как сильный удар кулаком, столкнула мою жизнь.
Она обернулась ко мне с удивлением:
– В сторону Спирали?
Я знал, что это не оставит ее равнодушной.
– Прямо туда. Мне пришлось воспользоваться помощью Стрижа. Так-то я и стал его должником – по крайней мере он это утверждает, – и таким образом ко мне попал этот меч. И я пристрастился к людям Спирали. Но я решился снова испытать все это только через семь лет, семь лет забвения того, что произошло. Я вспоминал об этом только иногда, в мечтах.
– А я потерялась, – сказала она. – Я поехала на лыжах не по тому склону, по крайней мере так думала. А потом упала и вывихнула ногу. Каждый шаг доставлял адскую боль, и о том, чтобы ехать дальше, не было и речи. Наступила ночь, и снег пошел сильнее. Я села на снег и заплакала, как маленькая девочка. Затем вдалеке я заметила свет; я заставила себя подняться и пойти, опираясь на лыжные палки. Добравшись до этого места, я обнаружила, что это монастырь, настоящий средневековый монастырь на окраине крошечной деревушки. Хозяева говорили на латыни. Но, услышав, что я говорю по-английски, они перешли на него. Они поили меня глинтвейном и вправили мой вывих. Казалось, они привыкли к тому, что к ним попадают люди со всех концов Спирали, – они пытались мне это объяснить, но я тогда не поняла. Там был мужчина, он не говорил ни на одном из знакомых мне языков, и выглядел он… боже мой, он, должно быть, был совсем древний, у него был кремневый нож! И бронзовый топор. Но он был весьма учтив. Беспокойный, но учтивый. Я ушла на следующий день, но я хотела вернуться и принести подарки. Дорогу я запомнила. Только когда попыталась…
– Ты не смогла попасть туда?
– Нет. О нет! Все, как ни странно, оказалось на месте. Только на этот раз деревушка рядом с монастырем была объята пламенем. Там шла битва, а у меня был пистолет. – И снова щеки ее вспыхнули. – Служебный, из Департамента, я его все время с собой носила, от мужчин защищаться. В общем, я ввязалась в драку, и нужно было видеть, как удивились эти существа!
– Существа?
– Отвратительные. Чем-то похожи на волков, полулюди, приспособленные для жизни в горах, всепроникающие и сильные, как гиббоны, и волосатые. Местные жители называли их Ruebezahlern.
Как бы там ни было, но эти монахи стали первыми, с кем я подружилась на Спирали. Многие путники попадали в их приют.
– Что-то вроде таверны, наверное. Тихая гавань на границе Спирали. Как бар в Бангкоке.
Она наградила меня крайне старомодным взглядом:
– Тебе бы туда! Во всяком случае, я пристрастилась к путешествиям по Спирали. Иногда с теми, кого я там встречала, иногда в одиночку. Сначала это пугало, но в то же время и завораживало.
Я услышал, как в микрофоне, вмонтированном в шлем, раздается мое прерывистое дыхание.
– И ты, возвращаясь в Сердцевину, никогда ничего не забывала?
– Нет. По-настоящему никогда. Я не могла этого забыть. Когда я слишком долго туда носа не совала, вся эта история начинала временами вылетать из головы, казаться все больше и больше похожей на сон, но как только это начиналось, я сразу возвращалась назад. Я боялась потерять это. Но было еще кое-что. Каким-то непостижимым образом там мне удавалось то, что не удавалось в обычной жизни. Полная противоположность, и от этого я только еще больше злилась на то, что происходит здесь и винила себя. Действительно, почему я могу творить добро там, но здесь у меня ничего не выходит?
– И ты почувствовала, что разрываешься надвое?
Я не знаю, почему решился сказать это. Она посмотрела на меня с удивлением:
– Да, хотя… Впрочем, нет, не хочу рассказывать тебе об этом. В общем, Грааль позвал меня, и я повиновалась. Но я не хотела оставлять и Сердцевину, Департамент – они почему-то стали казаться более реальными. От напряжения меня кидало то туда, то сюда, пока наконец я и вправду не испугалась, что разорвусь на части, совершенно сломаюсь. Вот в каком состоянии я пребывала, когда мы начали тебя проверять. – Она смущенно поежилась, но не отвела взгляда. Я бы так не смог. – Ты… ты казался чертовски преуспевающим – такой самодовольный и холеный, одетый с иголочки и вообще красавчик. А на твою машину у меня не хватило бы денег, даже если бы я получала зарплату в Европейском союзе. И главное, у тебя была такая мерзкая личная жизнь. Хотя чем дальше, тем меньше у тебя, как выяснилось, было этой самой личной жизни.
Но все равно я думала, что все странники должны быть непременно похожи на меня – такие же несчастные неудачники. Мне и в голову не приходило, что ты такой же, как я. Или, может, я видела только одну сторону твоей натуры, а то, что в тебе было лучшего, оказывалось… где-то спрятанным. И я подумала: дайте мне только добраться до него – и тогда я смогу свободно уйти в Гейленберг, по-настоящему свободно. – Она вцепилась в угол панели управления и вздрогнула. – Вот поэтому я и стала гоняться за тобой, даже когда мой босс попытался прекратить расследование, потому что оно уводило в никуда.
А потом ты меня поймал и избил до посинения. Тут я стала лакомым кусочком для психиатров… И опять отложила свой отъезд. Тогда-то я и решила тебя пристрелить. – Она вытерла губы тыльной стороной ладони. – Господи, и что я тебе все это рассказываю? Но тогда… Если бы ты был человеком фон Амернингена, ты не стал бы оставлять меня в живых. Но ты даже вернул мне пистолет… – Она откинулась на спинку кресла. – Я чуть не пустила себе пулю в лоб. Я ничего не понимала и все же была уверена, что ошиблась, да, ошиблась. Это оказалось последней каплей. Я бежала. Я бежала навстречу Граалю, и он принял меня и вылечил Он вернул мне меня самое – какой я должна была быть. Годы, прошедшие с тех пор, были просто…
– Годы? – Я чуть не выпустил дроссель, который хотел запустить. – Господи, но это было всего лишь пару ночей назад! Я с тех пор даже и не спал как следует… Хотя, нет, я чудно выспался в долине Гейленталь.
– Надо думать, – проговорила она, и лицо ее внезапно смягчилось. – Я помню, как в первый раз там заснула. Но ты же знаешь, что такое Спираль. Для меня с тех пор прошло пять лет.
– Да, я понимаю. Но если уж на то пошло, ты выглядишь куда моложе, чем прежде.
И тут она все-таки улыбнулась, и это само по себе было величайшим превращением из тех, которые я в ней до сих пор наблюдал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99