Я схватил меч и пополз вперед на четвереньках. Я кинул еще одну глыбу, и через какое-то время раздался очередной звук падения. Я повалился на землю, обливаясь холодным потом. Что бы это ни было, но оно чуть было не сбросило меня со скалы весьма внушительной высоты…
– Ничего особенного, самая обычная галлюцинация.
Я вскочил на ноги, ругаясь на чем свет стоит, и принялся дико озираться по сторонам. Голос прозвучал прямо рядом с моим ухом.
И снова он раздался, безличный и холодный:
– Ты, что, никогда не слышал о спектре Брокена? Всего лишь эффект игры света и тени.
– Стриж?
– A votre service, comme toujours, mon seigneur. Ho будь добр, объясни мне одну вещь, мой мальчик. Если ты не можешь справиться и с такой малостью, то как же надеешься выступить против силы, которая населяет эту гору?
Его голос чуть не заглушил тихий шорох у меня за спиной. Я обернулся как раз вовремя. Меч капитана, удар которого предназначался для моих многострадальных почек, скользнул по моей левой руке, оставив неглубокий порез, и я неловко отлетел в сторону Следующий удар пришелся по касательной; на сей раз острие меча пересчитало мне ребра. Я закричал от боли и сделал выпад, такой, какой должен был сделать он; он-то пытался сделать мою смерть болезненной и небыстрой Он торопливо пригнулся, и мой удар не достиг цели.
– Сейчас мне на помощь придут остальные! – прошипел капитан откуда-то сбоку. – С минуты на минуту! И тебя с твоими друзьями порубят на кусочки в ваших туманных ловушках! Разрубят на мелкие кусочки! Как такое тебе, а?
Потирая покалеченный бок, я ничего не ответил. В тумане раздались чьи-то голоса, но я не обратил на них никакого внимания.
– Was sagt er denn daran? Ты меня слышишь?
Теперь я знал, откуда они доносятся.
А капитан внезапно бросился на меня, причем совсем не с той стороны, с которой я ожидал, и замахнулся мечом с целью немедленно убить, с чего и следовало ему начинать. Но удар был слишком предсказуемый. Клинок просвистел надо мной, прорезав туман. Я с легкостью присел на корточки и почти с самой земли нанес ответный удар двумя руками, вложив в него всю силу своего гнева и страха. Меч ударил в бок Драговика и рассек его от живота к плечу. В воздух, подобно знамени, взвился алый фонтан. Капитана подбросило в воздух и отшвырнуло назад. Он упал на землю, как мешок с картошкой, и забился в предсмертной агонии. Я опустил меч и прыгнул вперед, но одного взгляда на эту страшную картину было более чем достаточно.
И все же я испуганно отпрянул, когда его попытавшаяся было подняться рука опустилась вниз с металлическим скрежетом. Но оказалось, что его произвела вещь, которую он нес с собой. Я прыгнул, когда она с грохотом покатилась по камням, отчаянно схватился за заляпанный кровью замок и откинул крышку.
Я, наверное, должен был почувствовать важность момента или по крайней мере легкий трепет удовлетворения. Но я ничего такого не испытал; все было слишком серьезно. Копье светилось на мягкой подкладке, и его наконечник из обсидиана горел внутренним светом даже в этом неясном и смутном туманном мареве. Я набрал в легкие побольше воздуха, откинул все сомнения и сжал в левой руке древко. На ощупь оно казалось гладким как стекло, отполированное за несчетное количество раз, когда его брали в руки, – и кто знает, в какие руки оно попадало? От этой мысли меня вдруг охватил восторг, как будто я приблизился к пониманию чего-то удивительного. Я собрал все свое мужество и легко, но осторожно поднял копье из футляра.
Оно с легким свистом рассекло воздух, и туман отступил, стал постепенно растворяться и исчез вовсе. Я опустил руку и обнаружил, что стою на крохотном клочке каменистой почвы, на самом краю поистине огромной скалы. Под моими ногами, среди деревьев, все еще бушевала кровавая битва, а сама площадка, где приземлился вертолет, была устлана телами убитых. Подле меня, до странности близко, стояли Элисон и все остальные. К счастью, они были целы и невредимы и смотрели на умирающего капитана.
– Я же говорила, что ты сильнее, – тихо произнесла Элисон.
Но в голосе ее вряд ли ощущалось бы такое облегчение, если бы она всегда была уверена в этом.
Я покачал головой.
– Он чуть не прикончил меня! – задыхаясь, проговорил я. – И прикончил бы, если бы я вовремя не вспомнил про удар снизу!
– Дело не в том, чей меч лучше, – негромко возразила она. – Человек сильнее.
Тут она подняла глаза, и они широко раскрылись от изумления, когда она увидела, что я держу в руках.
Стараясь не задеть деревья, обступившие нас, я поднял копье высоко над головой. Изорванные клочья тумана внезапно слились в одну большую волну, рухнули и растворились в воздухе.
Гора возвышалась над нами. Она казалась теперь еще больше и ужаснее, чем раньше, когда мы смотрели на нее с высоты. Я в первый раз увидел ее так отчетливо, увидел, чем были эти огоньки и эти крутящиеся клубы пара, – и короткий момент триумфа и облегчения остался позади.
Дела обстояли не самым лучшим образом. Перед нами, удобно взгромоздившись на гранитный выступ скалы, сидел старый колдун Ле Стриж.
Глава 10
Огни, которые мы заметили еще с борта дирижабля, оказались кострами, разведенными по всему склону горы, и те из них, что были ближе к нам, можно было разглядеть. Костры горели перед огромными каменными глыбами, расставленными наподобие алтарей, вокруг которых плясали и бесновались тени, силуэты на фоне пламени, некоторые комичные, другие уродливые, многие ошибочно могли быть приняты за человеческие. Они кружились в приступе безумия, крича, кривляясь и извиваясь. Невозможно было разглядеть все, что происходило там, но очевидно было одно: там было нечто и пострашнее детей ночи – страшнее всего того, что мне довелось увидеть в темном туннеле , когда там появился уродливый лоа Дона Педро, страшнее, чем легионы мертвецов Рангды. Мне показалось, что я заметил тени с тонкими паучьими лапами и выступающими ребрами, глубоко посаженными в плечи головами, черные горбатые силуэты, которые тащили свои длинные руки за собой по земле или ползли на четвереньках, и что-то еще более странное, ползучее, копошащееся. Как же выглядит тогда само брокенское чудовище, здешний властелин, если это всего лишь его прислужники? Некоторые из них, казалось, каждое мгновение меняли очертания, а может быть, такое впечатление возникало от пылающих языков пламени.
Происходящее носило явно ритуальный характер; это было ясно, хотя о том, что ритуалы эти означали и в чем была их цель, я не имел ни малейшего понятия, да и не особенно хотел иметь. Неудивительно, что во времена Средневековья подобные обряды воспринимали как пародии на церковную службу, как намеренное богохульство. Так оно и было, но вообще-то они существовали вопреки всяким доводам здравого смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Ничего особенного, самая обычная галлюцинация.
Я вскочил на ноги, ругаясь на чем свет стоит, и принялся дико озираться по сторонам. Голос прозвучал прямо рядом с моим ухом.
И снова он раздался, безличный и холодный:
– Ты, что, никогда не слышал о спектре Брокена? Всего лишь эффект игры света и тени.
– Стриж?
– A votre service, comme toujours, mon seigneur. Ho будь добр, объясни мне одну вещь, мой мальчик. Если ты не можешь справиться и с такой малостью, то как же надеешься выступить против силы, которая населяет эту гору?
Его голос чуть не заглушил тихий шорох у меня за спиной. Я обернулся как раз вовремя. Меч капитана, удар которого предназначался для моих многострадальных почек, скользнул по моей левой руке, оставив неглубокий порез, и я неловко отлетел в сторону Следующий удар пришелся по касательной; на сей раз острие меча пересчитало мне ребра. Я закричал от боли и сделал выпад, такой, какой должен был сделать он; он-то пытался сделать мою смерть болезненной и небыстрой Он торопливо пригнулся, и мой удар не достиг цели.
– Сейчас мне на помощь придут остальные! – прошипел капитан откуда-то сбоку. – С минуты на минуту! И тебя с твоими друзьями порубят на кусочки в ваших туманных ловушках! Разрубят на мелкие кусочки! Как такое тебе, а?
Потирая покалеченный бок, я ничего не ответил. В тумане раздались чьи-то голоса, но я не обратил на них никакого внимания.
– Was sagt er denn daran? Ты меня слышишь?
Теперь я знал, откуда они доносятся.
А капитан внезапно бросился на меня, причем совсем не с той стороны, с которой я ожидал, и замахнулся мечом с целью немедленно убить, с чего и следовало ему начинать. Но удар был слишком предсказуемый. Клинок просвистел надо мной, прорезав туман. Я с легкостью присел на корточки и почти с самой земли нанес ответный удар двумя руками, вложив в него всю силу своего гнева и страха. Меч ударил в бок Драговика и рассек его от живота к плечу. В воздух, подобно знамени, взвился алый фонтан. Капитана подбросило в воздух и отшвырнуло назад. Он упал на землю, как мешок с картошкой, и забился в предсмертной агонии. Я опустил меч и прыгнул вперед, но одного взгляда на эту страшную картину было более чем достаточно.
И все же я испуганно отпрянул, когда его попытавшаяся было подняться рука опустилась вниз с металлическим скрежетом. Но оказалось, что его произвела вещь, которую он нес с собой. Я прыгнул, когда она с грохотом покатилась по камням, отчаянно схватился за заляпанный кровью замок и откинул крышку.
Я, наверное, должен был почувствовать важность момента или по крайней мере легкий трепет удовлетворения. Но я ничего такого не испытал; все было слишком серьезно. Копье светилось на мягкой подкладке, и его наконечник из обсидиана горел внутренним светом даже в этом неясном и смутном туманном мареве. Я набрал в легкие побольше воздуха, откинул все сомнения и сжал в левой руке древко. На ощупь оно казалось гладким как стекло, отполированное за несчетное количество раз, когда его брали в руки, – и кто знает, в какие руки оно попадало? От этой мысли меня вдруг охватил восторг, как будто я приблизился к пониманию чего-то удивительного. Я собрал все свое мужество и легко, но осторожно поднял копье из футляра.
Оно с легким свистом рассекло воздух, и туман отступил, стал постепенно растворяться и исчез вовсе. Я опустил руку и обнаружил, что стою на крохотном клочке каменистой почвы, на самом краю поистине огромной скалы. Под моими ногами, среди деревьев, все еще бушевала кровавая битва, а сама площадка, где приземлился вертолет, была устлана телами убитых. Подле меня, до странности близко, стояли Элисон и все остальные. К счастью, они были целы и невредимы и смотрели на умирающего капитана.
– Я же говорила, что ты сильнее, – тихо произнесла Элисон.
Но в голосе ее вряд ли ощущалось бы такое облегчение, если бы она всегда была уверена в этом.
Я покачал головой.
– Он чуть не прикончил меня! – задыхаясь, проговорил я. – И прикончил бы, если бы я вовремя не вспомнил про удар снизу!
– Дело не в том, чей меч лучше, – негромко возразила она. – Человек сильнее.
Тут она подняла глаза, и они широко раскрылись от изумления, когда она увидела, что я держу в руках.
Стараясь не задеть деревья, обступившие нас, я поднял копье высоко над головой. Изорванные клочья тумана внезапно слились в одну большую волну, рухнули и растворились в воздухе.
Гора возвышалась над нами. Она казалась теперь еще больше и ужаснее, чем раньше, когда мы смотрели на нее с высоты. Я в первый раз увидел ее так отчетливо, увидел, чем были эти огоньки и эти крутящиеся клубы пара, – и короткий момент триумфа и облегчения остался позади.
Дела обстояли не самым лучшим образом. Перед нами, удобно взгромоздившись на гранитный выступ скалы, сидел старый колдун Ле Стриж.
Глава 10
Огни, которые мы заметили еще с борта дирижабля, оказались кострами, разведенными по всему склону горы, и те из них, что были ближе к нам, можно было разглядеть. Костры горели перед огромными каменными глыбами, расставленными наподобие алтарей, вокруг которых плясали и бесновались тени, силуэты на фоне пламени, некоторые комичные, другие уродливые, многие ошибочно могли быть приняты за человеческие. Они кружились в приступе безумия, крича, кривляясь и извиваясь. Невозможно было разглядеть все, что происходило там, но очевидно было одно: там было нечто и пострашнее детей ночи – страшнее всего того, что мне довелось увидеть в темном туннеле , когда там появился уродливый лоа Дона Педро, страшнее, чем легионы мертвецов Рангды. Мне показалось, что я заметил тени с тонкими паучьими лапами и выступающими ребрами, глубоко посаженными в плечи головами, черные горбатые силуэты, которые тащили свои длинные руки за собой по земле или ползли на четвереньках, и что-то еще более странное, ползучее, копошащееся. Как же выглядит тогда само брокенское чудовище, здешний властелин, если это всего лишь его прислужники? Некоторые из них, казалось, каждое мгновение меняли очертания, а может быть, такое впечатление возникало от пылающих языков пламени.
Происходящее носило явно ритуальный характер; это было ясно, хотя о том, что ритуалы эти означали и в чем была их цель, я не имел ни малейшего понятия, да и не особенно хотел иметь. Неудивительно, что во времена Средневековья подобные обряды воспринимали как пародии на церковную службу, как намеренное богохульство. Так оно и было, но вообще-то они существовали вопреки всяким доводам здравого смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99